«Скрытое»: как государство разрушает частную жизнь с помощью чувства вины

Левый дискурс проникает всюду — даже в киноведение. Это хорошо заметно по обсуждению фильма «Скрытое» (2005) Михаэля Ханеке. 

Например, турецкий профессор Ипек А. Джелик считает, что фильм обращается к теме современного расизма во Франции и исследует вину белого человека за колониальную политику. А Элси Уокер пишет, что персонажи «Скрытого» замалчивают Парижскую резню 1961 года и умножают историческую несправедливость. 

Левые критики анализируют фильм через политическую оптику. Я предлагаю сделать то же самое. Разобраться, что происходит с персонажами «Скрытого». И как на них влияют поступки французского государства.  

Перед прочтением рекомендую посмотреть фильм — так будет понятнее и интереснее. Но если у вас нет времени или желания — не страшно. Я освещу главные сюжетные моменты и прокомментирую их.

Итак, давайте обсуждать.  

Главная мысль. Государство разделяет общество с помощью ресентимента и газлайтинга. Одна группа довольствуется моральным превосходством, не решая свои проблемы. Другая — разрушается под воздействием чувства вины. 

Но страдают в итоге все. И в «Скрытом» Михаэль Ханеке наглядно показывает, как это происходит. 

Первое столкновение с трагедией алжирцев во Франции 

Жорж и Анна Лоран живут в большом доме в Париже вместе с сыном. Они — классическая зажиточная семья. Дорогая мебель, сотни книг и привычный распорядок дня — на грани скуки.

Однажды покой семьи нарушает странная посылка. Лоранам приходит видеокассета. На ней — несколько часов записи их дома. Чего хочет анонимный оператор — непонятно. 

Вскоре кассет становится больше. Оператор снимает родовое имение Лоранов, в котором Жорж провёл детство. К записи прилагается рисунок — по-детски нарисованная голова с окровавленным ртом. Герой начинает догадываться, кто за всем этим стоит. 

В 60-е в доме у Жоржа и его родителей работала алжирская семья. Они вели хозяйство, поддерживали чистоту и готовили.  

Лораны любили своих помощников. Об этом позже скажет сын алжирцев, Маджид: «Она [мать Жоржа] была добра ко мне. Я ей очень признателен. И твоему отцу тоже».

17 октября в Париже 30 000+ алжирцев устроили демонстрацию. Протестовали против Алжирской войны. Французская полиция жёстко подавила митингующих. 

Точное число погибших неизвестно до сих пор. По разным оценкам, в тот день погибли от 40 до 200 алжирцев. Инцидент вошёл в историю как «Парижская резня 1961 года». Работники Лоранов стали жертвами той резни. 

Маленький Маджид остался сиротой. Тогда Лораны решили усыновить мальчика. Но шестилетнему Жоржу это не понравилось. Он не хотел делить комнату с другим ребёнком. И решил подставить Маджида. 

Жорж предложил мальчику зарубить злого петуха. Сказал, что это просьба отца. Маджид послушал его и зарубил птицу. А Жорж соврал родителям, что новый брат хотел его так запугать.

Лораны поверили сыну, и Маджиду пришлось отправиться в детский дом. 

С появлением кассет и рисунков взрослый Жорж начал прокручивать эту ситуацию в голове. Прошлое тяготило его. Он нервничал и вел себя неадекватно. Например, угрожал алжирцу. И не вызвал полицию после его самоубийства.  

А ещё не сопротивлялся манипуляциям сына Маджида. Молодой человек пришёл к Жоржу на работу и угрожал ему скандалом. Говорил, что «расскажет неприятные истории».

Какие истории? В чём виноват Жорж Лоран? 

События фильма намекают на расизм Жоржа Лорана

Кажется, на это указывают конфликт с Маджидом и сцена на 17 минуте.

На выходе из полицейского участка Жоржа чуть не сбивает темнокожий велосипедист. Лоран срывается на него. Завязывается перепалка, которая едва не доходит до драки. 

Тут важно сказать про особенности стиля Ханеке. У него сухой, классический киноязык. Ничего лишнего — ни в кадре, ни в сценарии. 

И поэтому кажется, будто эта сцена важна. Что в ней происходит? Жорж срывается на темнокожего француза. 

Кажется… Именно отсутствие ясности задаёт невротическую атмосферу. Почему эта сцена в фильме? У неё нет развития. Получается, Ханеке намекает на сообщение, но не транслирует его напрямую. 

Считать это сообщение можно так: Жорж Лоран — расист. Поэтому он чувствует вину. И многие левые критики поняли этот намёк именно так. 

А теперь посмотрим на ситуацию, как она есть.

За семьёй Лоранов следят. Им присылают кассеты с футажом их дома и пугающие рисунки. Полиция отказывается действовать. Всё указывает на то, что скоро должно произойти что-то нехорошее. И Жорж не знает, как это остановить. 

Лоран на взводе. И тут в него въезжает велосипедист. Копившаяся агрессия в моменте выходит наружу. 

Имеет ли значение, что велосипедист был темнокожим? А если бы он был белым, Жорж бы отреагировал иначе?

Или ситуация с Маджидом. Шестилетний ребёнок узнаёт, что скоро у него появится непрошеный брат. Маджид уже забрал его комнату — и, возможно, скоро Жоржу будет доставаться меньше внимания. 

Жорж не просил у родителей брата. И не собирался делиться тем, что у него есть. Он действовал в своих интересах — пускай и эгоистичных. Но все дети — эгоисты. 

Это не значит, что Жорж плохой. Просто родители не объяснили сыну, почему решили усыновить Маджида. Или объяснили недостаточно хорошо. 

«Виноват» ли шестилетний ребёнок в этих поступках? Он совершил их потому, что Маджид алжирец? А если бы в имении Лоранов работала семья из Фландрии, ситуация была бы иной? 

Прямых доказательств того, что Жорж расист — нет. Намёки — есть. Но намёки ничего не значат и лишь уводят наши глаза от настоящей проблемы.

Жизнь Маджида сломал Жорж Лоран. Ведь так?

Эта мысль витает в пространстве фильма — и её, кажется, больше всего боится сам Жорж. Когда мы фиксируем событие, которое сломало жизнь Маджида? Возможно ли вообще сломать жизнь человека раз и навсегда?  

Допустим, слом произошёл в детстве. Реальная травма Маджида — смерть родителей. Они погибли из-за столкновения с французской полицией. Их кто-то убил — и, судя по всему, этот кто-то не ответил за своё преступление и остался в тени. 

Лораны пытались поступить как лучше. После исчезновения рабочих отец Жоржа поехал в Париж, наводить справки. Но полицейские отказались ему помогать. Сказали, что «он должен быть благодарен, что его избавили от черножопых». 

Тогда, по словам Жоржа, «родители решили его [Маджида] усыновить. Не знаю, почему. Наверное, чувствовали долю своей вины».   

Усыновление провалилось. Маджид отправился в детдом. Виноват ли в этом Жорж? 6-летний ребёнок не несёт ответственность за свои поступки. Родители Жоржа отказались от своего решения, столкнувшись с первой трудностью. Их желание было продиктовано не столько любовью к ребёнку, сколько чувством вины. Из такого усыновления не вышло бы ничего хорошего. 

Поступок недобросовестный. Не нужно было давать ребёнку ложную надежду. Но это не преступление. Не они лишили Маджида родителей и детства. И сам Маджид не держал на них зла. 

Сын алжирца обвинял Жоржа в том, что отец не смог получить образование и поэтому прожил в бедности. При этом их квартира выглядит просторнее, чем студии в Мурино. А в них тоже живут молодые семьи. 

Конечно, это больше говорит о нашем обществе, чем о положении Маджида. И порог нищеты у всех разный. Но Маджид в этом диапазоне далеко не в крайнем положении.

Вспомните Розетту из фильма Дарденнов. Она стирала в тазике на улице и жила в трейлере. 

Маджид адекватно устроился. Наверное, хотелось бы лучше. Но Жорж тут ни при чём.

Маджид убил себя после встречи с Жоржем Лораном

Когда Лоран впервые появляется на пороге алжирца, Маджид искренне удивлён. У него нет ресентимента. Он хочет избавиться от несправедливых обвинений. 

«Верю. Вот только ты мне не веришь. Мне ничего от тебя не нужно. Я не отправлял тебе ни кассет, ни писем». 

Жорж покидает квартиру в замешательстве. Маджид плачет. В его реакцию легко поверить — она выглядит искренней.  

Тогда в этом деле уже две жертвы: Жорж и Маджид. Их изводит аноним с камерой. Сначала он записывал дом Жоржа. А потом прислал Лорану кассету с адресом Маджида. Тем самым спровоцировав их столкновение. 

Ближе к концу фильма Маджид зовёт Лорана в свою квартиру ещё раз. Жорж прибывает на место. Алжирец на его глазах перерезает себе горло. По его словам, он хотел, чтобы Жорж это увидел.

Что должно было случиться со взрослым семейным человеком, чтобы он так резко и трагично оборвал свою жизнь? Не могли же его настолько сильно растревожить странные обвинения и детские рисунки. 

Давайте вспомним, что произошло накануне трагедии.

У Лоранов пропал сын, Пьеро. На фоне тревожных посылок родители испугались худшего — и сразу обратились в полицию. Жорж рассказал им о Маджиде. Было подозрение, что алжирец похитил ребёнка. Поэтому полицейские вместе с Лораном сразу поехали к нему на квартиру. 

Подозрения не оправдались. Но из диалога Жоржа с женой мы узнаём, что Маджид и его сын провели ночь в участке. Во время допроса сын разнервничался и начал сопротивляться. Его арестовали. Тогда Маджид попытался вмешаться — и тоже попал под арест.  

Что произошло той ночью с алжирцем и его сыном? Мы не знаем. Но если брать в расчёт только сюжет фильма, то именно это неизвестное сломало Маджида и довело его до самоубийства. Он винил в этом Жоржа, потому что тот привёл к нему домой полицейских. 

Трагическое стечение обстоятельств. Которое запустил анонимный оператор. Но не Жорж.

Лораны постоянно врут друг другу

Вернёмся к исчезновению Пьеро. Его никто не похищал. Он ночевал у друга — и не предупредил родителей специально. Это был тихий протест. 

Ему предшествует странная сцена в кафе. Анна сидит за столиком вместе с другом семьи Пьером. Они общаются. Но больше слов об их взаимоотношениях говорит язык тела. Он указывает на интимную близость.

Мы не видим непосредственно адюльтер. Но делаем вывод, что Анна изменяет мужу. 

Пьеро тоже сделал такой вывод. После своего возвращения, он заявляет матери, что знает о её лжи. 

Анна клянётся, что между ней и Пьером ничего нет. Пьеро понял всё неправильно. В искренность её слов поверить тяжело. 

До этой ситуации могло сложиться впечатление, что Анна — жертва лживого и манипулятивного Жоржа. Хорошая жена, которую постоянно обманывают. Причём в мелочах — там, где врать вроде бы нет смысла.

На самом деле Жорж быстро начал догадываться, кто же присылает ему кассеты и рисунки. На 12 минуте мы видим то ли сон, то ли воспоминание: на подоконнике в ночи сидит маленький Маджид с окровавленным ртом. 

Но Жорж не стал делиться с женой опасениями. Потому что стыдился прошлого. Более того, в определённый момент Анна поняла, что Жорж знает анонимного оператора. Она вызвала мужа на конфронтацию. Но Жорж не признался, отказав ей в доверии. 

По сценарию фильма щедро рассыпана супружеская ложь. Жорж не рассказывает о своём прошлом, Анна скрывает измену. Таким героям тяжело сопереживать. Они лгут друг другу, они — «плохие».  

Ханеке снова прибегает к средствам, которыми обычно пользуется пропаганда. Кажется, что он не даёт оценку поступкам героев. Но важен сам выбор фактов, которые он предоставляет зрителю. Это не факты их профессиональной состоятельности или доблести. Это постоянные ложь и страх, что тебя разоблачат.

Они наверняка в чём-то виноваты, ведь они так много скрывают.

Измены и ложь в браке аморальны. Но это дело мужа и жены. Ханеке примешивает личные просчёты, чтобы мы утратили симпатию к героям. И легче уверовали в их виновность. 

Номенклатура часто делает так же. Например, когда оппозиционера не получается разоблачить, под него пытаются положить проститутку. Или пустить «слухи» о его сексуальных перверсиях. 

К тому же, все эти личные драмы разворачиваются на фоне зажиточности Лоранов. Они богаты даже на фоне французского среднего класса. Ханеке то и дело снимает большие полки с сотнями книг, красивую дорогую мебель, просторный обеденный стол. Им легко позавидовать — и потому гораздо легче ненавидеть. 

А там, где есть ненависть, найдётся и её обоснование. Вина героев. В чём угодно.

Аноним газлайтит Жоржа Лорана, Ханеке — своих зрителей

В «Скрытом» Михаэль Ханеке исследует чувство вины. На наших глазах человек, который не сделал ничего плохого, начинает чувствовать себя виновным. И теряет симпатию многих зрителей.  

Мы так и не узнаем, кем был анонимный оператор. Маджид отрицал свою причастность к съёмкам — довольно убедительно. Сын Маджида, по его словам, тоже не связан с этим. 

«Кассеты присылал не я. Верьте мне или нет, но я не вру».

Жизнь семьи Маджида разрушена. Незадолго до титров мы видим сон-воспоминание. Детство, имение Лоранов. Маджида отправляют в детский дом. Он пытается сопротивляться, убежать. Но мы знаем его судьбу. 

И понимаем, что Жорж теперь до конца жизни будет винить себя в произошедшем. 

Чтобы разобраться в ситуации, нужно отказаться от «вины». Это манипулятивная категория, из которой нет выхода. Если кто-то виноват — значит, он плохой. Ему даже необязательно отвечать за свой поступок. Для обвинителя главное — обвинить. 

Как это сделал сын Маджида.

— Тогда что ещё ты хочешь узнать? 

— Теперь — ничего. Хотел узнать, что чувствует человек, на совести которого чужая жизнь.

Что это даёт? 

Представим, что есть мальчик по имени Вася. Он похитил яблоко с соседского дерева. Его застукали. Вася совершил подлость — украл. Вася ответственен за поступок и должен его искупить. Например, отработать украденное яблоко — прополоть грядки на участке соседа. 

Наверняка эта кража скажется на репутации Васи. Допустим, сосед станет пристальнее следить за яблонями. Но после искупления с Васи взятки гладки. 

А что, если Вася виноват в краже? Значит, он плохой. А свою плохость искупить не получится. Это клеймо, которое полностью меняет отношение к нему. 

И самое главное. Если Вася примет это клеймо, оно начнёт разрушать его личность изнутри. Ведь никто не хочет быть плохим. Вася начнёт сомневаться в себе, не доверять себе, сдерживать естественные импульсы. Он не сможет отстаивать свои границы. Ведь какие границы могут быть у плохого мальчика? Им будет просто манипулировать и приписывать ему что угодно. 

Например, чужие преступления. Если Вася достаточно подавлен, то он даже не станет сопротивляться. Сам уверует в то, что совершил очередную подлость. Ведь он плохой. Чего ещё от него ожидать? 

Структура «Скрытого» — газлайтинг Жоржа Лорана. В ход идут самые разные аргументы, почему он плохой. Он пожалел комнаты для сироты. Он довёл Маджида до самоубийства. А ещё он врёт жене.

Жорж — классический европейский интеллектуал. И, следовательно, невротик. На невротической почве семена виновности прорастают лучше всего. Ведь невротик не получил безусловного принятия от своих родителей. Из-за этого он постоянно сомневается в себе и пытается заслужить чужую любовь. 

В такие моменты приходит манипулятор и говорит — дорогой, ты виноват. Невротику тяжело сопротивляться. Для него эта ситуация аналогична случаям из детства. Родители не принимали — нужно заслужить принятие. В юности и зрелости эта потребность проецируется на общество в целом.

Ты виноват, ты плохой. Хочешь заслужить принятие? Делай, что я скажу.

Государство — главный бенефициар чувства вины

Как большой художник, Ханеке связал тему чувства вины с реальностью и проследил её корни. 

Кому было выгодно усилить разделение между французом и алжирцем? Сломать жизнь мигранта и повесить последствия этого на хрупкую психику зажиточного, политически субъектного Жоржа Лорана? 

В этой ситуации незримо присутствует французская номенклатура. Разделяй — и властвуй. 

На то, что это предположение — не пустое додумывание, указывают несколько факторов. Они играют важную роль в несущей конструкции «Скрытого»:

• Роль полиции в истории. Служители закона постоянно появляются в «Скрытом» в негативном контексте. Они устраивают резню в Париже. Называют алжирцев «черножопыми». Отказываются расследовать слежку за семьёй Лоранов. Арестовывают Маджида и его сына без единого доказательства их причастности к «похищению» Пьеро. 

При этом полицейские постоянно остаются за кадром. Ханеке будто вынимает их из истории. При том, что они являются одними из основных акторов.

Как найти ответ на загадку, ключевые слова которой стёрты? 

• Внимание Ханеке к оккупации Ирака. В одной из сцен мы вместе с героями смотрим новости на Euronews. Итальянский политик комментирует боевые действия в Ираке: 

«Жизненно необходимо, чтобы все страны коалиции, присоединившиеся к этой миссии, действовали по одним и тем же правилам ведения боевых действий. Это обеспечит большую однородность и лучшую координацию».

Война идёт не только вовне — скрытая война разворачивается и внутри Франции. Государство планомерно разрушает жизнь людей, прикрываясь идеалами «однородного общества». Это происходит через запрет свободы ассоциации. А любого, кто посмеет об этой свободе заговорить, обвинят в расизме. 

В обществе заблокирован свободный диалог. Окружающие люди негативно реагируют на проявления агрессии со стороны Жоржа. При том, что агрессия — необходимый компонент отстаивания границ. 

Но во французском обществе агрессия запрещена. Только если это не праведная агрессия, направленная против «колонизаторов». 

Отсюда — невротизация общества и безжизненная атмосфера в нём.

• Финальная сцена фильма. Сын Маджида приходит к школе Пьеро и разговаривает с ним. Они находятся на расстоянии от зрителя. Слов не слышно, язык тела считать трудно. 

До этого сын Маджида приходил на работу к Жоржу, чтобы пристыдить его и сыграть жертву. Рискну предположить, что здесь он делает то же самое. Помог закрепить чувство вины в старшем Лоране — и теперь работает по младшему. 

В 2005 году это было не так очевидно. Но сейчас, после всех скандалов и потрясений американского дискурса, можно предположить: ресентимент молодого алжирца направляют в сторону обычных граждан. Лишь бы он не понял, кто на самом деле разрушил его жизнь. 

Общество, подверженное чувству вины, медленно разлагается. Не может  идентифицировать свои реальные проблемы и решить их. Это чувство вины навязано искусственно — чтобы скрыть преступления и людей, которые их совершили. 

Пока настоящий преступник скрыт, избавиться от этого невротического проклятия не выйдет.