Скромная гимнастка
🛑 ПОДРОБНЕЕ ЖМИТЕ ЗДЕСЬ 👈🏻👈🏻👈🏻
Скромная гимнастка
Разделы
Футбол
Хоккей
Фигурное катание
Единоборства
Теннис
Стиль жизни
Футбол
Хоккей
Фигурное катание
Единоборства
Теннис
Стиль жизни
All rights reserved. Учредитель: ООО «Раре.Ру»
Свидетельство о регистрации СМИ Эл №ФС77-72704 выдано федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) 23.04.2018 г.
Редакция не несет ответственности за достоверность информации, содержащейся в рекламных объявлениях. Редакция не предоставляет справочной информации.
Фрибет до 1000 Р всем новым клиентам
Слова,
сказанные двукратной олимпийской чемпионкой Евгенией Канаевой в интервью
журналу La Personne, наполнили приятной ностальгией зарубежных болельщиков
художественной гимнастики.
Иностранцы
оценили, что Евгения, по ее собственному откровению, переборола комплекс
неполноценности, который наблюдался у нее в детстве, когда она считала себя
хуже других гимнасток.
Также
пользователям понравился совет, данный Жене ее матерью: работать честно и
выкладываться по максимуму.
На
страницах испаноязычной группы Esteruss и немецкой площадки Rhythmic Gymnastics
фанаты признались, что скучают по Канаевой, и поставили ее в пример современным
гимнасткам:
Guille
Díaz : - Ух ты! Всегда считал Канаеву образцом трудолюбия.
Она никогда не была замешана в противоречивых историях и скандалах, все
доказывая на ковре. Даже после ухода из спорта в ранге титулованной гимнастки
она ведет довольно сдержанный и обычный образ жизни, по сравнению с другими девушками.
Katy
Garcia : - Лучшая гимнастка в истории. Единственная в своем
роде. Она идеальна.
Nicole
Van Gestel : - Человек с таким приятным внутренним миром.
Moisés
Carrasco : - Царица художественной гимнастки.
Driza
De Gavia : - Я следил за ней на протяжении всей ее карьеры.
Ураган чувств.
Francesca
Abbriata : - Мне недостает гимнастки с этической работой и
железной волей, какие были у Канаевой. До сих пор она является примером для
подражания. Самая успешная, но в то же время скромная гимнастка, которая всегда
умела признавать качество и талант своих соперниц. Некоторые ее критикуют сейчас за недостаток
артистизма, но я скучаю по ее программам (номер с лентой в 2011 году находится
на одном уровне по шедевральности с упражнениями Яны с мячом). Элегантная, с отличной
музыкальностью (и отменным чувством музыки), она является для меня самой
совершенной гимнасткой за всю историю и в плане технических возможностей тоже.
Matilde
Nuñez : - Великая Канаева! Прекрасно осознавать, что индивидуальность упражнений
и стиля гимнасток кроется не только в последовательности технических элементов.
29-летняя Евгения является семнадцатикратной чемпионкой мира и единственной в истории художественной гимнастики двукратной победительницей Олимпийских игр в многоборье. Ее славная карьера завершилась в 2012 году.
ПРОЩАНИЕ С ЛЕНИНГРАДОМ (Звонил Ленгаз, вошла Госбезопасность...)
НА СМЕРТЬ ЮРИЯ ГАЛАНСКОВА (Не готовьтесь долго к письму...)
Увы, дряхлеет Рим...
© Тексты — Авторы.
© Составление — Г.В. Сапгир, 1997; И. Ахметьев, 1999—2016.
© Комментарии — И. Ахметьев, 1999—2021.
© Электронная публикация — РВБ, 1999–2022. Версия 3.0 от 21 августа 2019 г.
Прежде чем уйти, посмотрите на этот интересный контент
Звонил Ленгаз, вошла Госбезопасность:
«Едва не угнан в Осло самолет,
а вы предпочитали время года,
когда желтеют листья на дубах,
клубится зной и хлещет дождь со снегом
и фонари темнеют белой ночью —
по-шведски «солнце в полночь»...
Что, молчальник,
расколетесь теперь-то?»
Ах, начальник,
когда-нибудь, когда не будет нас
и встанет Пермь на месте Ленинграда
и раньше срока вскроются каналы,
в такую же придурочную ночь
какой-нибудь казах или эстонец,
раздав багры и надувные лодки
энтузиастам из числа ученых,
туристам, взявшим массовостью спорт,
и наркоманам, трущимся в «Сайгоне»,
собьет две-три специальных опергруппы
ловить в Неве всплывающие трупы.
Да, не эпоха выплывет весной,
а с выколотыми глазами некто,
со срезанными начисто губами,
скальпированный, без бумаг, никто —
ну, знаете, неопытный стукач,
решивший завязать: заела совесть;
иль падший ангел, сервис при отеле,
возлюбленная генерала в штатском,
паскуда, нас на понт хотела взять;
иль слишком любопытный европеец —
не увлекайся, падло, стариной;
иль деятель науки, темный тип,
был заподозрен кем-то в шпионаже,
не знаю — дело, так сказать, не наше.
Не дай Бог, их протащит ледоход
там, где в гранит оделася Нева,
и вспыхнет эпидемия холеры.
Их лучше обезвредить до мостов,
на низком берегу —
где мы гуляли
с тобой, Олег, идейный враг шпаны,
когда у детворы, обставшей нас,
ты отобрал с наборной ручкой финку
и бросил в реку, так что их главарь
канючил: «Хули ты мою волынку?» —
но подугас его дружины пыл,
не то б и я, быть может, так же плыл.
Тем более, что я умею плавать,
и плавал стилем «треджен» мой отец,
и обучу своих детей я брассу,
ведь ленинградцы все почти пловцы.
И я после ночной купался смены
на траверсе завода моего,
который гнал сметану на говне,
вблизи Крестов (читай: вблизи Кремля —
не меньшая, начальник, популярность
и та же кладка красных кирпичей;
сюда на время загнан был Иосиф
отнюдь не потифаровой женой);
а рядом в элегантной черной тройке
плыл за гитарой юный Карташов,
впоследствии злосчастный взяткодатель...
Иона... кит... Я путаюсь, Создатель.
Я плыл бы мимо датских кораблей
и финнов, в чешский лезущих автобус.
Синьор Растрелли протравил рисунки
зимы на стенах Зимнего Дворца,
с чем не согласен был мой чичероне
бен-Цехновицер, тоже архитектор
(с Орестом негодующие братья,
им всем перебежал дорогу Пушкин) —
и вот паденье пыльных листьев лавра
с развешанных венков в холодный суп,
озноб, забвенье, бедный Сологуб.
Но я сверну у зданья Биржи в Невку.
Речной трамвай, идущий в Петергоф;
внезапный запах аргентинских прерий,
где комбинат кожевенный «Марксист»
спускает в реку щелочь и мездру,
где я филонил,
где я загорал
с тобою, Лена, скромная гимнастка, —
сколь торс был мощен, столь невзрачен дух, —
и дальше, дальше, остров и залив,
где все белеет парус одинокий,
где мы полсуток на мели сидели
с тобою, следопыт глубин...
Чем больше нас, тем больше я один.
Чем больше вас, тем меньше вас, друзья.
Иосиф. Женя. Дима. Миша. Боря.
Марина. Люда. Ксения. Марина.
Славинский. Вольф. Ефимов. Орданьян.
Мопс. Пизя. Вымя. Длинный. Несгибай.
Младенчество. Гимназия. Женитьба.
Я разбираю ваши имена,
как на могильном камне письмена.
Простимся ж на Литейной стороне,
не то я уплыву, Госбезопасность.
Еще осталась кое в чем неясность,
но, видит Бог, не по моей вине.
Прощай, прощай — но помни обо мне.
Не готовьтесь долго к письму,
соберетесь писать — а кому?
Я пока карандаш точил,
стало некому.
Чтоб спасти от шестой зимы,
ангел вывел его из тюрьмы.
А кому детали нужны,
то — к лекарю.
Добивались мать и сестра
гроба белого и креста,
и пристойно себя вели
посторонние.
Милость, Господи, доверши
и куток для его души
хоть на первое время найди
поспокойнее.
Потому что здесь рвы да львы,
жил он гостем у ласки-Москвы,
а потом к свинье под бочок,
и в Мордовию.
Что он видел? — немое кино
про любовь, да и то давно.
Погляди же теперь на него
с любовию.
Увы, дряхлеет Рим,
как пишет имярек,
истаивает дым
и истекает снег
и иссыхает грязь
и истлевает пыль
и океан гноясь
смердит на сотни миль.
Так издыхает миг,
язвим покоем гвязд,
и только воет, дик,
язык-экклезиаст.
ПРОЩАНИЕ С ЛЕНИНГРАДОМ (Звонил Ленгаз, вошла Госбезопасность...)
НА СМЕРТЬ ЮРИЯ ГАЛАНСКОВА (Не готовьтесь долго к письму...)
Увы, дряхлеет Рим...
© Тексты — Авторы.
© Составление — Г.В. Сапгир, 1997; И. Ахметьев, 1999—2016.
© Комментарии — И. Ахметьев, 1999—2021.
© Электронная публикация — РВБ, 1999–2022. Версия 3.0 от 21 августа 2019 г.
Прежде чем уйти, посмотрите на этот интересный контент
Звонил Ленгаз, вошла Госбезопасность:
«Едва не угнан в Осло самолет,
а вы предпочитали время года,
когда желтеют листья на дубах,
клубится зной и хлещет дождь со снегом
и фонари темнеют белой ночью —
по-шведски «солнце в полночь»...
Что, молчальник,
расколетесь теперь-то?»
Ах, начальник,
когда-нибудь, когда не будет нас
и встанет Пермь на месте Ленинграда
и раньше срока вскроются каналы,
в такую же придурочную ночь
какой-нибудь казах или эстонец,
раздав багры и надувные лодки
энтузиастам из числа ученых,
туристам, взявшим массовостью спорт,
и наркоманам, трущимся в «Сайгоне»,
собьет две-три специальных опергруппы
ловить в Неве всплывающие трупы.
Да, не эпоха выплывет весной,
а с выколотыми глазами некто,
со срезанными начисто губами,
скальпированный, без бумаг, никто —
ну, знаете, неопытный стукач,
решивший завязать: заела совесть;
иль падший ангел, сервис при отеле,
возлюбленная генерала в штатском,
паскуда, нас на понт хотела взять;
иль слишком любопытный европеец —
не увлекайся, падло, стариной;
иль деятель науки, темный тип,
был заподозрен кем-то в шпионаже,
не знаю — дело, так сказать, не наше.
Не дай Бог, их протащит ледоход
там, где в гранит оделася Нева,
и вспыхнет эпидемия холеры.
Их лучше обезвредить до мостов,
на низком берегу —
где мы гуляли
с тобой, Олег, идейный враг шпаны,
когда у детворы, обставшей нас,
ты отобрал с наборной ручкой финку
и бросил в реку, так что их главарь
канючил: «Хули ты мою волынку?» —
но подугас его дружины пыл,
не то б и я, быть может, так же плыл.
Тем более, что я умею плавать,
и плавал стилем «треджен» мой отец,
и обучу своих детей я брассу,
ведь ленинградцы все почти пловцы.
И я после ночной купался смены
на траверсе завода моего,
который гнал сметану на говне,
вблизи Крестов (читай: вблизи Кремля —
не меньшая, начальник, популярность
и та же кладка красных кирпичей;
сюда на время загнан был Иосиф
отнюдь не потифаровой женой);
а рядом в элегантной черной тройке
плыл за гитарой юный Карташов,
впоследствии злосчастный взяткодатель...
Иона... кит... Я путаюсь, Создатель.
Я плыл бы мимо датских кораблей
и финнов, в чешский лезущих автобус.
Синьор Растрелли протравил рисунки
зимы на стенах Зимнего Дворца,
с чем не согласен был мой чичероне
бен-Цехновицер, тоже архитектор
(с Орестом негодующие братья,
им всем перебежал дорогу Пушкин) —
и вот паденье пыльных листьев лавра
с развешанных венков в холодный суп,
озноб, забвенье, бедный Сологуб.
Но я сверну у зданья Биржи в Невку.
Речной трамвай, идущий в Петергоф;
внезапный запах аргентинских прерий,
где комбинат кожевенный «Марксист»
спускает в реку щелочь и мездру,
где я филонил,
где я загорал
с тобою, Лена, скромная гимнастка, —
сколь торс был мощен, столь невзрачен дух, —
и дальше, дальше, остров и залив,
где все белеет парус одинокий,
где мы полсуток на мели сидели
с тобою, следопыт глубин...
Чем больше нас, тем больше я один.
Чем больше вас, тем меньше вас, друзья.
Иосиф. Женя. Дима. Миша. Боря.
Марина. Люда. Ксения. Марина.
Славинский. Вольф. Ефимов. Орданьян.
Мопс. Пизя. Вымя. Длинный. Несгибай.
Младенчество. Гимназия. Женитьба.
Я разбираю ваши имена,
как на могильном камне письмена.
Простимся ж на Литейной стороне,
не то я уплыву, Госбезопасность.
Еще осталась кое в чем неясность,
но, видит Бог, не по моей вине.
Прощай, прощай — но помни обо мне.
Не готовьтесь долго к письму,
соберетесь писать — а кому?
Я пока карандаш точил,
стало некому.
Чтоб спасти от шестой зимы,
ангел вывел его из тюрьмы.
А кому детали нужны,
то — к лекарю.
Добивались мать и сестра
гроба белого и креста,
и пристойно себя вели
посторонние.
Милость, Господи, доверши
и куток для его души
хоть на первое время найди
поспокойнее.
Потому что здесь рвы да львы,
жил он гостем у ласки-Москвы,
а потом к свинье под бочок,
и в Мордовию.
Что он видел? — немое кино
про любовь, да и то давно.
Погляди же теперь на него
с любовию.
Увы, дряхлеет Рим,
как пишет имярек,
истаивает дым
и истекает снег
и иссыхает грязь
и истлевает пыль
и океан гноясь
смердит на сотни миль.
Так издыхает миг,
язвим покоем гвязд,
и только воет, дик,
язык-экклезиаст.
Самая скромная гимнастка в нашей команде "ДРУГИЕ" - Вероника .
Ihr Browser ist veraltet. Für bessere Geschwindigkeit und Stabilität bei der Verwendung von VK probieren Sie Atom aus. Mehr
Девушку трахают фото секса
Spy2wc Скрытая камера в туалете поезда
Гимнастки в трусиках фото