Скандинавские хроники. Часть четвертая
Daria KorsakФизиодрама и свободный танец
Название предмета не переводится, но я идентифицирую это как хореографию для начинающих. Танцевать нас учат на отдельных занятиях и по желанию, а на физиодраме мы пытаемся сообразить, как ставить танцы/передвигать людей в кадре, если ты не хореограф.
Теоретическая часть началась и закончилась короткометражкой «Rosas danst Rosas», от которой я была в восторге, ведь оказалось, что нехитрые, местами скучные движения можно собрать в совершенно чудесную композицию.
Первое задание было из той же оперы: нас разбили по парам, посадили на стулья друг напротив друга и сказали просто разговаривать двадцать минут, обращая внимание на движения собеседника. Выбрав по четыре таких движения, мы шаг за шагом (комбинируя движения, объединяясь в группы, подбирая музыку) поставили свою первую хореографию.
Это была так называемая «повседневность», а впоследствии нам показали другие способы придумывать движения: «шоппинг» (когда каждый импровизирует перед группой, давая возможность выбрать самые удачные моменты), «треугольник» (определенная схема передвижения), «иллюстрация» (повторение и развитие того, что видишь на картине или фотографии), «маятник» (логичное перетекание одного движения в другое).
Все это очень круто, интересно и в самом деле полезно, но моя любимая часть физиодрамы – это разминка: Ханс-Кристиан (не Андерсен, но круче) включает какую-то дикую музыку, и нам надо просто двигаться. Моя мечта – заснять все те чудеса, которые происходят на первых минутах занятия: думаю, со стороны это выглядит очень красиво и энергично. Впрочем, иногда я вспоминаю «рейв в лесу» из «Лобстера», и прихожу к выводу, что, может, не стоит ничего снимать, не стоит разочаровываться.
Моделирование и конфликты
Самые космические предметы у нас с Ханной – чудесной женщиной-художницей, которую порой сложно понять, но невозможно не любить. Моделирование было одним из таких предметов.
По идее, это что-то вроде сценографии: нам дали прочитать несколько новелл из книги Итало Кальвино «Невидимые города», сказали выбрать самый привлекательный рассказ и построить адаптированную для театра мини-модель города, который в нем описывается.
До работы над этим проектом я не задумывалась о том, что в группах могут быть конфликты, но после – поняла, что, все же, попала в Данию, а не в сказку, и «коммуникационные проблемы» есть везде. В подробности вдаваться не буду, но я недавно заметила, что в центре всех школьных (недо)конфликтов так или иначе оказываются украинцы. Меня это очень выбило из колеи: обидно сталкиваться лицом к лицу с особенностями нашего взрывного менталитета и понимать, что шестьдесят людей со всего мира могут находить язык друг с другом, а мы почему-то не можем. Но, с другой стороны, это важный, сильный и болезненный урок, который я сейчас пытаюсь усвоить, усмиряя свой пыл холодной датской сдержанностью и перенимая позитивные черты характера представителей других культур и национальностей. Уточню важный момент: меня напрягает не наш менталитет в целом, а именно распространенная среди украинцев привычка «быковать» и «мериться достоинствами» вместо того, чтобы прислушиваться к другим, решать проблемы спокойно и дружелюбно. Хотя, это тот случай, когда лучше не философствовать о недостатках нации и других людей, а следить за собственным поведением.
Возвращаясь к моделированию, скажу, что мне совсем не понравился результат, но из процесса я вынесла очень много нового (как работать ручками, например). А еще после этого всего уже не бросает в дрожь от слов «декорации» и «реквизит».
Приглашенные преподаватели
Напомню, что у нас, как и в Хогвартсе, меняются преподаватели по «защите от темных сил»: каждые две-четыре (когда как) недели приезжает новый «волшебник» и проводит нам крутые мастер-классы.
Нильс Андерс
«Я учу вас вести и чувствовать себя так, будто вы под наркотиками, но без наркотиков.»
Нильс – известный датский актер, режиссер, коуч, реабилитолог, друг Мэдса Миккельсена и шестидесятипятилетний дедушка, который выглядит на сорок пять.
Жалко, что он преподавал у нас, когда я только приехала и была настолько в восторге от происходящего, что забывала конспектировать. Но, может, нечего было конспектировать – не помню, если честно.
Зато помню его феерический урок актерского мастерства, когда все рыдали и смеялись, любили и ненавидели друг друга одновременно.
В основном он учил нас расслабляться и «пускаться в пляс без музыки», «кайфовать без наркотиков». Надо сказать, у нас получалось, да и вообще, было клево.
А еще Нильс как-то подошел ко мне во время обеда и попросил написать сценку на следующее занятие, чтобы впоследствии ее поставить. Это была моя первая сценка и, по сути, первый режиссерский мини-опыт – не особо удачный, но важный.
Стин Хэкон
«Aga-a-ain!»
Стин – преподаватель импровизации и самый смешной из всех наших учителей. Конспект с его занятий у меня сравнительно большой, поэтому с радостью поделюсь некоторыми заметками.
· Самое смешное в учебе то, что ты никогда не знаешь, в какой момент времени и чему конкретно учишься.
· Вы просто смотрите по сторонам, а я прошу искать и находить.
· Когда придумываете историю, ассоциируйте ее с каким-то предметом – например, японской вазой. Смотрите на вазу и делайте историю такой же яркой, утонченной, легкой, изысканной.
· Заведите привычку выписывать из книг сцены, в которых красочно описывается поведение, поступки героя – даже если обычные, бытовые. С готовыми примерами вам будет легче избежать кошмаров вроде «Джон проснулся, поел, вышел на улицу, умер, конец.»
· Если вы имеете дело с искусством, всегда говорите «да», будьте открытыми для новых идей и предложений, иначе ваша работа рискует быть примитивной и ограниченной.
· Балансирование между «да» и «нет» – это искусство жизни.
· Вы ответственны за все, что происходит с вашей аудиторией.
Стин открыл для меня «high and low stages» – удивительную особенность взаимоотношений реальных и вымышленных героев, которая подразумевает, что кто-то всегда ставит себя выше, а кто-то ниже; кто-то начальник, а кто-то подчиненный; кто-то любит перетягивать на себя одеяло, а кто-то поддакивать.
«Это не значит, что равноправных взаимоотношений вообще не бывает, но для того, чтобы достичь пусть даже условной равности, нужно, во-первых, приложить много усилий, а во-вторых – играть одинаково важные роли в жизни друг друга».
Каждое занятие начиналось с того, что мы становились в круг, пели «Row Row Row Your Boat» и отбивали особый ритм на ладонях людей, которые стояли по сторонам. Было очень трудно не сбиться, но Стин только и ждал, чтобы мы сбивались, а потом, согласно правилам игры, выходили из круга, поднимали руки вверх и радостно кричали «Again!», после чего все начиналось заново
«Ошибки и неудачи – это нормально, ненормально – слишком бурно на них реагировать и останавливаться. Вам понадобится очень много терпения и чувства юмора, если хотите преуспеть в искусстве.»
После его курса у нас появилось негласное правило завершать каждый факап радостным криком «Again!» и начинать все сначала.
Андерс Хоув
«Сейчас это может казаться пустым звуком, но однажды вы поймете одну интересную вещь: любовь, которую вы получаете, всегда равна любви, которую вы отдаете.»
Андерс – знаменитый актер, который играл Дракулу больше двадцати лет, и неповторимый в своей экспрессии человек.
Он пришел на первое занятие, за одну минуту рассказал, кто он и чем занимается, и сразу же раздал нам сцены, которые мы должны были поставить в ближайшие пятнадцать минут.
У меня возникли проблемы с трактовкой текста, в котором речь шла о грубом мужчине, дающем деньги девушке и просящем «сделать это для него».
- А с чего ты взяла, что это о проституции? – спросил Андерс, ехидно улыбнувшись.
- Ну… Он же дает ей деньги и просит сделать «это» для него… О чем еще тут может идти речь?
- О том, что иногда все обстоит не так, как в наших грязных умах.
Надо сказать, это был очень дурацкий день...
- Подождите минутку, а какая вообще разница? Я же ставлю эту сцену. Если я хочу, чтобы она была проституткой, почему она не может быть проституткой? Это же моя ответственность, мое решение. Разве режиссура – не об этом? Не о принятии решений, раздаче ролей, навешивании ярлыков? – взорвалась я.
Ехидная улыбка Андерса заметно смягчилась.
- Нет. Режиссура – об исследовании и объективности.
А еще это был яркий пример «украинской ментальности» в действии. Мне потом было стыдно, и грустно, и обидно – все сразу, в общем.
- Можно присесть? – спросил Андерс после обеда, увидев, что я сама сижу в столовой уткнувшись носом в чашку чая.
- Да, конечно.
- Это была сцена из «Пяти легких пьес». Хороший старый фильм. Главный герой приехал в родной город с глуповатой подружкой, чтобы навестить больного отца, но не хотел показывать ее семье и, оставив денег на карманные расходы, попросил оказать услугу – оставаться на месте и никого не беспокоить несколько дней.
Я не знала, что ответить.
- Я понимаю, что хочется все усложнить и создать драму, но иногда все гораздо проще, чем может казаться – как в жизни, так и в кино. Слышала о правиле «K.I.S.S.» - keep it simple and short? Ну так вот, оно тебе пригодится, если хочешь снимать фильмы.
- Хочу, но в Украине я в лучшем случае смогу снимать рекламные ролики.
- Современные фильмы не очень-то отличаются от рекламных роликов. Я потому со временем и полюбил театр больше, чем кино: сейчас все упирается в коммерцию. Но реклама – это тоже искусство. Ты можешь, по крайней мере, попробовать, и я думаю, что все получится. Главное – чтобы ты сама понимала, о чем твоя работа и зачем ты это делаешь.
Закончив фразу, Андерс подмигнул, встал из-за стола и ушел из столовой, а я еще долго сидела с чашкой чая, смотрела на морские волны, думала об услышанном и о невероятном везении, которое помогло мне попасть в это место.