Скандальные хроники судов ФРГ. Эпизод 7: Преступления айнзацкоманды 8 в Смоленской области
Цифровая история«Детский дом с его обитателями представлял опасный очаг эпидемии»
! Осторожно, в тексте присутствуют сцены особой жестокости !
19 февраля 1964 года земельный суд Бонна приговорил к 4 годам заключения бывшего командира тайлькоманды айнзацкоманды 8 Вильгельма Дёринга. Предметом разбирательства стало убийство еврейского населения и партизан на территории оккупированной БССР и РСФСР. Было и еще одно обвинение: в убийстве 16 душевнобольных детей в посёлке Шумячи; по нему Дёринга оправдали.
Айнзацкоманда 8 оказалась самым смертоносным подразделением айнзацгруппы Б – к 28 февраля 1942 года она уничтожила около 61 000 человек, что составляло 2/3 от общего числа убитых айнзацгруппой. Совместно с 9-м полицейским батальоном айнзацкоманда проводила расстрелы евреев в Белостоке, Минске и Барановичах. В Борисове тайлькоманда (часть подразделения) под руководством Вернера Шёнемана (1911-2003) уничтожала евреев и советских военнопленных, а тайлькоманда Вильгельма Шульца (1909-1984) занималась истреблением евреев в Гомельской области. Экзекуции проходили и в других городах оккупированной БССР и РСФСР.
Командир айнзацкоманды 8 оберштурмбаннфюрер СС Отто Брадфиш (1903-1994) ценился руководителем айнзацгруппы Б Артуром Небе (1903-1945) за «высокие показатели» и ответственное отношение к выполнению поставленных задач. Правда, в решении земельного суда Мюнхена от 21 июля 1961 года Брадфиша объявили всего лишь «пособником» и приговорили к 10 годам заключения. По его приказу уничтожили 15 000 человек, в расстрелах он принимал личное участие. Но суд решил, что действия Брадфиша не являлись выражением его личного интереса и, следовательно, его собственной воли, не зависящей от приказов. Также суд не смог найти доказательств «враждебного отношения Брадфиша к евреям или высказываний в их адрес». 21 июля 1969 года «тяжелобольной» Брадфиш оказался на свободе, после чего прожил ещё 25 лет.
Спустя год после окончания процесса над Брадфишем перед судом предстал его подчинённый, оберштурмфюрер СС Вильгельм Дёринг. Ему вменялись в вину расстрелы евреев, партизан и душевнобольных детей в Смоленской, Брянской и Минской областях.
Вильгельм Дёринг родился 21 июля 1917 года в Хинденбурге (ныне г. Забже в Польше). С юности увлекался идеями нацизма и в 16 лет вступил в Штурмовые отряды (СА). В 1936 году окончил школу, после чего проходил срочную службу в вермахте. В 1938 году его приняли на работу в уголовную полицию в Гляйвице, позже служил в Лейпциге. В июне 1941 года он прибыл в город Бад-Дюбен, где проходил сбор персонала для формирования будущих подразделений айнзацгрупп. Дёринг служил офицером связи айнзацкоманды 8, пока в ноябре 1941 года не стал командиром тайлькоманды.
В конце ноября 1941 года он получил из штаба айнзацгруппы Б в Смоленске приказ расстрелять 16 психически больных детей из дома-интерната для инвалидов в посёлке Шумячи. Этих детей возрастом не старше десяти лет, большинство из которых страдали гидроцефалией и не могли ни ходить, ни говорить, Дёринг нашел в однокомнатной избе за пределами деревни – в материалах суда употребляется слово Kate (небольшая изба, лачуга, хибарка), в то время как в донесении (Ereignismeldung) айнзацгруппы Б №148 говорится о «детском доме, который советские власти оставили в совершенно запущенном состоянии». Остается неясным, располагались ли дети на тот момент в помещении дома-интерната или были перевезены оттуда в какой-то из свободных домов.
В любом случае, никакого профессионального ухода они не получали. Лежали на деревянных нарах или ползали по полу, загрязненному фекалиями и остатками еды, абсолютно грязные и почти голые, покрытые гноящимися ранами и экземами. О них пыталась заботиться одна-единственная пожилая местная женщина, которой помогал 14-летний подросток – тоже из числа душевнобольных, но способный сам ходить и общаться. Он выпрашивал для всех еду у жителей поселка. Одно из немецких подразделений повесило на дверь табличку с черепом и скрещенными костями и надписью: «Вход воспрещен! Опасность эпидемии!».
На процессе Дёринг упирал на то, что якобы несколько раз пытался оспорить приказ, однако в штабе айнзацгруппы Б его повторили самым решительным образом: убить этих детей необходимо, т.к. «они представляют собой большую опасность распространения эпидемий, которую невозможно предотвратить никаким другим способом». Тогда он послал в Шумячи нескольких членов своей тайлькоманды под руководством переводчика, унтерштурмфюрера СС Кауля.
Хотя в решении суда напрямую не говорится, что обреченных на смерть детей выгнали из помещений интерната, чтобы там мог разместиться немецкий лазарет, описанный ход событий дает основания сделать подобное предположение. Если верить показаниям Дёринга, то его люди, уже имея на руках прямой приказ, должны были направиться непосредственно к месту размещения детей; между тем, согласно судебным материалам и упомянутому донесению №148, члены тайлькоманды «прибыли в полевой лазарет 6/562 и обратились к его главному врачу д-ру Рефлеру», который и «объяснил, что пациенты интерната представляют собой эпидемический очаг первого порядка, и поэтому их необходимо уничтожить».
Представляется вероятным, что дети находились как раз в одном из подсобных помещений бывшего интерната, а теперь лазарета, которое главврач был заинтересован освободить как можно скорее. Подобные случаи достоверно и неоднократно подтверждены по всей оккупированной советской территории: обитателей различных больниц и интернатов, приглянувшихся нацистам под лазареты или для других целей, просто уничтожали, независимо от возраста.
Подчиненные Дёринга подогнали грузовик к дверям помещения. Поскольку члены тайлькоманды, как и персонал лазарета, отказались грузить детей в грузовик, это заставили делать ухаживавшую за ними пожилую женщину и её помощника-подростка. Жертв отвезли на другой конец деревни, к кирпичному заводу, где находился старый глиняный карьер. Откинули задний борт кузова. Никто из немцев не хотел прикасаться к детям, так что их выбрасывали из кузова с помощью лопаты – прямо в карьер. Стоявшие наготове члены тайлькоманды тут же стреляли в них. Одного ребенка, раненного и пытавшегося зацепиться за край ямы, добили несколькими выстрелами.
Это была далеко не единственная карательная операция команды Дёринга. За ней числятся расстрелы евреев в Шумячах и в Рославле, карательные акции в Холопеничах (50-60 мужчин и женщин), Крупках (15 человек), Борисове (50 мужчин, женщин и детей расстреляли на краю деревни). После того как в апреле 1942 года предыдущие районы дислокации объявили «свободными от евреев», Дёринг со своим отрядом в мае 1942 года переехал в Клинцы, где участвовал в борьбе с партизанами.
В апреле 1943 года Дёринг вернулся в уголовную полицию в Лейпциге, оттуда его направили в уголовную полицию в Лодзи. После войны он избежал интернирования, какое-то время работал каменщиком по Фульдой, а в 1953 году началась его полицейская карьера. В Бонне Дёринг возглавил отдел по борьбе с мошенничеством и стал руководителем специальной комиссии по расследованию крупных взяток. С апреля 1957 года возглавлял отдел уголовной полиции в Зигене. 24 мая 1961 года Дёринга отстранили от службы и арестовали.
На процессе он признал, что отдавал приказы и частично осуществлял расстрелы в районах Рославля, Борисова, Холопеничей и Крупки. Признал и расстрел психически больных детей в Шумячах, однако отрицал личное участие в нём вопреки обвинительному заключению. Дёринг утверждал, что лишь приказал Каулю ехать в Шумячи с отрядом и машиной после того, как тщетно пытался добиться отмены приказа о расстреле. Якобы он не отдавал приказа и не знал о жестоком способе казни. Более того, по заявлению Дёринга, дети «не были расстреляны по расовым причинам или из-за психических заболеваний, их приказали убить только для того, чтобы противостоять острой эпидемической угрозе, которую они представляли».
Массовые расстрелы евреев и партизан на оккупированной территории БССР и РСФСР суд квалифицировал в итоге как «пособничество в убийстве» 187 человек (в реальности жертв было в разы больше). Главными виновниками – по широко применявшейся схеме – были названы Гитлер, Гиммлер и Гейдрих. 13 ноября 1962 суд в Бонне приговорил Дёринга к 6 годам заключения. Тот подал ревизионную жалобу, в результате которой срок приговора был смягчен до 4 лет. Несмотря на то, что суду удалось доказать личное участие Дёринга в расстрелах евреев и партизан, несмотря на его собственное признание, что он производил контрольные выстрелы по еще живым жертвам, его преступления по-прежнему квалифицировали как «пособничество», да еще приняли во внимание ряд смягчающих обстоятельств.
Например, «на момент совершения преступления ему было всего 24 года, его личность всецело находилась под влиянием нацистской пропаганды и не была еще так крепка, чтобы выстоять в той тяжелой жизненной ситуации, в которую его окунула судьба», а когда подсудимый поступал на службу в айнзацгруппу, в СС и уголовную полицию, он «не мог и подумать, что ему придется выполнять преступные приказы». Суд также принял во внимание, что «нацистская пропаганда снизила способность Дёринга критически оценивать преступные цели национал-социалистического руководства, и что в результате его приучили к беспрекословному повиновению, так что в конечном итоге он уже не смог отстраниться».
Что касается расстрела 16 больных детей, то решено было считать это «непредумышленным убийством» (Totschlag) – якобы он не отвечает признакам предумышленного убийства (Mord), согласно §211 Уголовного кодекса ФРГ: нет низменных мотивов, нет расовой ненависти, нет личного интереса. Срок давности по непредумышленному убийству составляет 20 лет, которые к 1964 году уже истекли. Выходит, Дёрингу просто нечего предъявить.
Суд особо отметил, что причиной отдачи приказа об убийстве детей была «защита общественных интересов», поскольку эпидемия, «очагом которой являлись дети-инвалиды, могла распространиться среди русского населения, а вслед за этим возникала угроза заражения немецких военнослужащих, что могло нанести вред германской военной мощи». «И даже если эта причина не оправдывает уничтожение беспомощных жертв, которые не могли сами о себе позаботиться, даже если в обычных условиях подобный поступок рассматривается как дурной и недостойный, эти оценки нельзя применять для особых условий тяжелого военного времени» - уточнил суд.
Да, в обычной ситуации эпидемию следовало предотвратить, обеспечив этим детям должный уход и медицинскую помощь, но на тот момент это было невозможным. Медицинские войска быстро продвигавшегося вермахта не имели возможности заниматься этим интернатом, находящемся в совершенно запущенном состоянии. Детям никак нельзя было помочь, при этом они представляли собой опасность. А опасность эпидемии необходимо было исключить любым путем, чтобы защитить солдат. «В этих обстоятельствах приказ о расстреле детей айнзацгруппой Б и его исполнение обвиняемым представляется, конечно, делом предосудительным/порочным (verwerflich), однако не настолько, чтобы удовлетворять критериям формулировки «низменный мотив» [в §211 Уголовного кодекса]» - говорится в решении суда.
Приговоренный к 4 годам тюрьмы, уже через два года Вильгельм Дёринг освободился условно-досрочно. 9 июня 2013 года он умер в Хеннефе в возрасте 95 лет.
Текст: Иван Будилов, Ксения Чепикова
* преступления Дёринга и судебный процесс над ним рассматриваются в ряде русско-и немецко-язычных публикаций, например: А.П.Грахоцкий, Процесс против Вильгельма Дёринга. «Общественный интерес» и расстрел душевнобольных детей в Шумячах.// Актуальные проблемы российского права. – 2021. – Т.16. - №1. – С.11-22.