Сияние

41. При свете дня

Дэнни со сдавленным всхлипом очнулся от ужасного сна. Произошел взрыв. Пожар. «Оверлук» горел. Они с мамой наблюдали это с газона перед крыльцом.
Мама сказала: «Смотри, Дэнни, посмотри, на кусты!»

Он посмотрел – они все были мертвы. Листья приняли коричневый оттенок, как будто задохлись. Из-под них показались сросшиеся ветки, похожие на скелеты полурасчлененных трупов. А потом из больших двустворчатых дверей «Оверлука» вывалился папа, он пылал как факел. Его одежда была охвачена пламенем, кожа приобрела темный, зловещий загар, который к этому моменту делался все темнее. Волосы превратились в горящие заросли.

Тут-то Дэнни и проснулся. Горло сдавил страх, руки вцепились в одеяло и простыни. Кричал он или нет? Он посмотрел на мать. Венди спала на боку, натянув одеяло до подбородка, на щеку упала прядь соломенных волос. Она сама была похожа на ребенка. Нет, Дэнни не кричал.
Он лежал в постели, глядя в потолок, и кошмар постепенно отступал. Дэнни испытывал любопытное ощущение, что на волосок от них
(пожар? взрыв?)

прошла большая трагедия. Дэнни позволил своему сознанию поплыть на поиски папы и обнаружил, что тот стоит где-то внизу. В вестибюле. Дэнни чуть поднажал, пробуя забраться в мысли отца. Нехорошо. Потому что папа думал о Плохом Поступке. Он думал, как

(кстати пришелся бы стаканчик-другой… наплевать… где-то на свете над нок-реей встало солнце, помнишь, как мы говорили, Эл? Джин с тоником, бурбон с капелькой горького, шотландское с содовой, ром с кока-колой… тру-ля-ля и тра-ля-ля… для меня и для тебя… где-то на свете приземлились марсиане… в Принстоне или Хьюстоне, или Стокли, или Кармайкле… в каком-то поганом городишке… в конце концов самый сезон и все мы не)
(УБИРАЙСЯ ИЗ ЕГО МЫСЛЕЙ, МАЛЕНЬКИЙ ГОВНЮК!)

От этого мысленного голоса Дэнни в ужасе и отвращении подался назад, глаза широко раскрылись, руки вцепились в стеганое покрывало. Это не был голос его отца, просто искусное подражание. Знакомый ему голос. Хриплый, грубый и все-таки таящий в себе какое-то бессмысленное веселье.
Значит, так скоро?

Дэнни откинул одеяло и мигом спустил ноги на пол. Пинком выбросил из-под кровати тапочки и обулся. Он подошел к двери, открыл ее, заспешил по коридору – ноги в тапочках шелестели по ворсу ковровой дорожки… Мальчик свернул за угол…
На полдороге к лестнице, преграждая Дэнни путь, на четвереньках стоял какой-то мужчина.
Дэнни замер.

Мужчина поднял на него крошечные красные глазки. На нем был серебристый, расшитый блестками маскарадный костюм. Костюм собаки, понял Дэнни. Крестец этого странного создания заканчивался длинным пушистым хвостом с кисточкой на конце. Вдоль спины до шеи шла молния. Слева от мужчины лежала не то волчья, не то собачья голова: пустые глазницы, раскрытая в бессмысленном оскале пасть. Между клыками, сделанными, похоже, из папье-маше, виднелось сине-черное плетение ковра.

Рот, подбородок и щеки мужчины были измазаны кровью.
Он зарычал на Дэнни. Несмотря на усмешку, рычал он по-настоящему. Рычание рождалось в глубине горла – звук незамысловатый, бросающий в дрожь. Потом этот человек залаял. Зубы тоже были окрашены в красное. Он пополз к Дэнни, волоча за собой бескостный хвост. Забытая маска лежала на ковре, бессмысленно уставившись куда-то за плечо Дэнни.
– Пропустите, – сказал Дэнни.

– Сейчас я тебя съем, малыш, – ответил человек-собака и вдруг из ухмыляющегося рта вырвался целый залп лая. Свирепого по-настоящему, хотя понятно было, что это – подражание. Костюм был тесным, и темные волосы мужчины слиплись от пота. Он выдыхал смесь виски и шампанского.
Дэнни дрогнул, но не побежал.
– Пропустите.

– Только через мой труп-труп-труп, – отозвался человек-собака. Маленькие красные глазки внимательно глядели в лицо Дэнни. С губ не сходила ухмылка. – Я тебя съем, малыш. И думаю начать с твоего маленького пухленького
члена.
Ворча, он кокетливо поскакал вперед маленькими прыжками.
У Дэнни сдали нервы. Оглядываясь через плечо, он помчался обратно в короткий коридорчик, который вел к их комнатам. Вслед полетел смешанный с лаем и рыканием вой, его прерывало невнятное бормотание и смешки.

Дэнни, дрожа, стоял в коридоре.
– Поддай жару! – орал из-за угла пьяный человек-собака. – Поддай жару, Гэрри, сукин ты ублюдок! Наплевать мне, сколько у тебя казино, авиалиний и кинокомпаний! Знаю, знаю, что тебе нравится в уединении собственного дома! Поддай жару!
Будуфффу-у… и буду пффф…
пока Гэрри Дервента к чертям собачьим не
сдууууу
ет! – тирада завершилась долгим, бросающим в дрожь, воем, который, прежде чем замереть вдали, словно бы перешел в боль и ярость.

Предчувствуя дурное, Дэнни развернулся и спокойно пошел в конец коридора, к закрытой двери спальни. Открыв ее, он просунул голову внутрь. Мама спала в той же самой позе. Никто ничего не слышал, только он.
Мальчик тихонько притворил дверь и пошел обратно к пересечению их коридора с основным, надеясь, что человек-собака исчез, как кровь со стен президентского люкса. Он осторожно выглянул из-за угла.

Человек в костюме собаки все еще был там. Он снова надел маску и сейчас скакал на четвереньках возле лестницы, гоняясь за собственным хвостом. Иногда он спрыгивал с ковра и падал, рыча по-собачьи.
– Вау! Вау! Боу воу воуууууууу! ГРРРРР!
Из стилизованной под ворчание пасти маски вылетали глухие звуки и среди прочих такие, которые могли быть всхлипами или смешком.

Дэнни вернулся в спальню и уселся на кроватку, закрыв глаза руками. Теперь хозяином положения стал отель. Может, первые происшествия были всего лишь случайностями. Может быть, те вещи, которые Дэнни видел в начале
, действительн
о не могли причинить вреда, как не могут этого страшные картинки. Но теперь ими управлял отель, и они
могли

обидеть и сделать больно. «Оверлук» не хотел, чтобы Дэнни шел к отцу. Это могло испортить всю забаву. Поэтому он поставил у Дэнни на пути человека-собаку – как поставил на пути к дороге зверей живой изгороди.
Но папа может придти сюда. И рано или поздно папа придет.

Мальчик заплакал. Слезы беззвучно катились по щекам. Слишком поздно. Они погибнут, все трое и, когда на будущий год в конце весны «Оверлук» опять откроется, окажутся тут как тут, чтобы вместе с остальными призраками встретить гостей. И женщина из ванны. И человек-собака. И ужасное создание тьмы, которое было в цементном тоннеле. Они…
(перестань! перестань сейчас же!)

Дэнни принялся яростно тереть глаза кулаками, прогоняя слезы. Он сделает все, что сможет, только бы это не произошло. Ни с ним, ни с папой и мамой. Он будет стараться изо всех сил.
Он закрыл глаза и пронзительным, сильным, чистым ударом грома послал мысль
(ДИК ПОЖАЛУЙСТА ПРИЕЗЖАЙ ПОСКОРЕЕ НАМ ОЧЕНЬ ПЛОХО ДИК НАМ НУЖНО)

И вдруг во тьме позади Дэнни оказалось существо, гнавшее его в снах по темным коридорам «Оверлука» – прямо т а м, т а м, огромное создание в белом, занесшее над головой доисторическую клюшку:
– Ты у меня перестанешь! Щенок проклятый! Я тебя заставлю прекратить это, потому что я – твой ОТЕЦ!
– 
Нет!
 – он рывком вернулся в реальность спальни, широко раскрыв неподвижные глаза, изо рта несся визг, с которым ничего нельзя было поделать. Мать мигом проснулась и села, прижимая к груди простыню. –

Нет, папочка, нет, нет, нет…
И оба услышали злобный свист невидимой клюшки, которая, опускаясь, рассекала воздух где-то совсем близко, а потом, когда он подбежал к матери и, дрожа, как кролик в силках, обхватил ее, свист затих и наступило молчание.
«Оверлук» не собирался позволить Дэнни вызвать Дика. Это тоже могло испортить всю забаву.
Они были одни.
Снаружи усилился снег, отгородив их завесой от всего мира.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь