Системный политический кризис в начал ХХ века: власть и оппозиция - Политология дипломная работа

Главная

Политология
Системный политический кризис в начал ХХ века: власть и оппозиция

Политические реформы 60-70-х годов ХХ годов ХIХ века. Левый радикализм в России: неонародники и социал-демократы. Либеральное движение в конце XIX – начале ХХ вв., "новый" либерализм. Правые радикалы: идеология консерватизма и первые объединения.


посмотреть текст работы


скачать работу можно здесь


полная информация о работе


весь список подобных работ


Нужна помощь с учёбой? Наши эксперты готовы помочь!
Нажимая на кнопку, вы соглашаетесь с
политикой обработки персональных данных

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Системный политический кризис в начал ХХ века: власть и оппозиция
1. Левый радикализм в России: неонародники и социал-демократы
Реформы 60-70-х годов ХХ годов ХIХ века стимулировали процесс формирования направлений и течений, составивших в своей совокупности общественное движение в России и ставших основой общенациональной оппозиции в начале ХХ века. В ее сложной структуре нашлось место всем: самобытникам и националистам, славянофилам и западникам, консерваторам и либералам, эсерам и социал-демократам. И если в некоторой части оппозиции (либеральной) присутствовало осознание недопустимости перехода от идейно-политической конфронтации к решению проблем насильственными методами, то в ее радикальных кругах, наоборот, тяготение к выше обозначенным методам и в целом революционной практике усиливалось.
Если социал-демократия воспроизвела народническую и революционную методологию в превращенной форме, то эсеровские организации были прямыми наследниками классического народничества. Последнее возникло в 60-е годы прошлого века и достигло кульминации в 70-е годы. Массовое движение разночинской интеллигенции к «народу» в буквальном смысле слова принимало различные формы (устная пропаганда, переселение в деревню, индивидуальный террор), отличалась высокой степенью организованности. Строгая дисциплина, искусная конспирация были свойственны народническим организациям «Земля и воля» (1876 г.), «Народная воля», «Черный передел» (1878 г.). Кульминацией и одновременно крахом классического народничества стало убийство царя Александра II членами «Народной воли». Достоинством советской историографии постсталинского периода (т. е. с сер. 50-х годов) является обстоятельное изучение фактической истории народнического движения. Труднее согласиться с оценками места и роли классического народничества в революционной истории. В новейшей литературе высказываются порой полярные точки зрения на этот счет. Одни полагают, что «альтернативой марксизму могло быть лишь учение о социализме, выработанное народническими теоретиками -- федералистами» [1]. Другие подчеркивают, что большевистский волюнтаризм, теоретическое обоснование особо важной роли сознательного меньшинства, модель «казарменного социализма» заимствованы из народничества, прежде всего у ткачевского, заговорщического его варианта [2]. Очевидно, что оценка столь грандиозного явления, каким было народничество, не может быть однозначной. К историческим заслугам классического народничества мы относим поиск почвенного, самобытного пути развития России; стремление сделать народ субъектом исторического творчества; создание прочных политических организаций и формирование особого типа личности, ориентированной на приоритет общественных ценностей. Идею особого исторического пути страны в наиболее развернутом виде сформулировал теоретический гений народничества Александр Герцен. Осмысливая опыт европейских революций середины XIX века, крайне негативно квалифицируя его, он сформулировал концепцию иного варианты развития России: «Нам нечего заимствовать у мещанской Европы…[3]». «Я чую умом и сердцем, что история толкается именно в наши ворота»[4]. При этом Герцен избежал примитивного отрицания позитивного опыта, накопленного европейскими странами: «наука Запада и его трагическая судьба» по-прежнему дают «богатые средства», чтобы теоретически осмыслить пути русского развития [5]. Главным гарантом истинно национального, почвенного варианта он, как и все народники, считал мощную общинную традицию. В общине может произойти освобождение личности «без фаз европейского развития». Поэтому задачу духовной элиты он видел в том, «чтоб на основаниях науки сознательно развить элемент нашего общинного самоуправления до полной свободы лица, минуя те промежуточные формы, которыми по необходимости шло, плутая по неизвестным путям, развитие Запада. В естественной непосредственности нашего сельского быта, в шатких и неустоявшихся экономических и политических понятиях, в смутном праве собственности, в отсутствии мещанства (т.е. собственности - Л.С.) и необычайной усвояемости чужого мы имеем шаг перед народами, вполне сложившимися и усталыми [6]. Таким образом, народники продолжили начатой славянофилами поиск варианты развития, отвечающего особенностям России, опирающегося на национальную традицию.
Следующим прогрессивным моментом в деятельности народничества было стремление сделать сам народ субъектом преобразовательского творчества. Это стремление в 60-е и 70-е годы приобрело наивные формы «хождения в народ», т.е. создания крестьянских поселений. Известные успехи были достигнуты Я.В.Стефановичем и Л.Г.Дейчем в 1877 г., В.Н.Фигнер и Е.Н.Фигнер, А.И.Ованчиным-Писаревым в 1878 г. Но они были временными. Несмотря на наивность и утопизм, одно уже великое, массовое, почти повсеместное (в 43 губерниях) хождение в народ возвышает его участников. Различными тактическими средствами, пропагандой (П. Лавров), немедленным бунтом (М. Бакунин), народники пытались решить главную задачу - вовлечь в активную деятельность саму «почву», пробудить ее. И даже столь характерный для классических народников террор рассматривался ими как средство, порою последнее, крайнее, к которому приходилось прибегать в результате краха других, более «мирных» способов поднять мужика. А.К. Соловьев пришел у мысли о цареубийстве только тогда, когда «потерял веру в пропаганду среди крестьян» [7].
Народники смогли создать прочные организации, способные в сложнейших политических условиях противостоять царским спецслужбам. Это были «Земля и воля» 1863 и 1875 годов, «Народная воля» 1878 года. Последняя благодаря высокой дисциплине, конспиративному мастерству смогла осуществлять свою опасную деятельность около трех лет.
Наконец, классическое народничество обессмертило себя плеядой ярких человеческих натур, ставших по сути нашим национальным достоянием. Можно обвинить их в наивности, утопизме, теоретической и политической бесплодности, но нельзя не восхищаться самоотверженностью, готовностью к самопожертвованию, целеустремленностью. Собственная жизнь в их менталитете была далеко не самой дорогой ценой за великое дело социального освобождения трудящихся.
Вместе с тем, классическое народничество несет значительную долю исторической ответственности за столь отчетливо проявившиеся в XIX, а еще более в ХХ веке «родимые пятна» преобразовательского процесса в России - элементы утопизма, волюнтаризма, терроризма.
Утопизм народнической доктрины заключался, на наш взгляд, в абсолютизации архаичных форм экономической и духовной жизни русского народа. Подчеркнем существеннейший акцент. Сам факт внимания к традиционным и наиболее распространенным формам жизни, их учет составляет как раз сильную сторону народничества. Более того, Герцен, Чернышевский и их сторонники видели в этих формах, прежде всего, в общие, основную ячейку будущего справедливого социального устройства в России. Возможно, что в этой гипотезе содержалась значительная доля истины. Можно с известными оговорками согласиться с точкой зрения известного специалиста по истории народнического движения В.Ф.Антонова, что многие элементы народнической модели обустройства страны были реальны, обоснованы [8]. Однако абсолютизация, т.е. преувеличение роли старых форм, и, с другой стороны, надежды на возможность избежать, изолироваться от рыночных форм хозяйствования, элементов капиталистического способа производства и уклада жизни превращала здравые народнические идеи в неосуществимые утопии. «…В избе русского крестьянина, - писал Герцен, - мы обрели зародыш экономических и административных установлений, основанных на общинном землевладении, на аграрном и инстинктивном коммунизме» [9]. Может быть, и в избе, но не одной только крестьянской избе даже тогда, в XIX веке можно было измерить уклад, труда и жизни русского человека.
Волюнтаризм заключался в допущении навязывания воли мизерного меньшинства нации ее основной массе, хотя бы и во имя самой благородной цели. Ярче всего волюнтаризм проявился в ткачевском, или «заговорщическом», направлении народничества. Петр Ткачев, по справедливому мнению исследователей его деятельности, соединил социализм и бланкизм. В его доктрине особо важное значение придавалось деятельности партии интеллигентов-заговорщиков, которые, захватив власть, сверху же декретировали бы социализм. Это -- ориентация на волю меньшинства, хотя бы и «лучшего». Таким образом, отказ от действий по вовлечению самих масс в общественное творчество был отказом от наиболее сильных сторон народничества, взрывал его идеологию изнутри. Традиция русского, ткачевского бланкизма была объективно одним из непосредственных источников идеологии ленинизма. Важно при этом помнить, что речь идет об известном влиянии, а не об отождествлении.
Непросто характеризовать и народнический терроризм. В нем причудливо смешались черты антигуманные и проявления высшего гуманизма. Террор действительно занимал весьма значительное место в деятельности народников на всех этапах данного движения. Кульминацией же террористической активности стала деятельность «Народной воли». Ее акции приобрели, громкую известность, а «успешное» цареубийство 1 марта 1881 г. вообще стало рубежом в российской истории. Однако они не считали террор единственным или главным тактическим средством. Считая в принципе аморальным всякое насилие над человеком, народовольцы отрицательно относились к нападению на президента США Дж. Гартфилда: «В стране, где свобода личности дает возможность честной идейной борьбе, где свободная народная воля определяет не только закон, но и личность правителей, в такой стране политическое убийство как средство борьбы есть проявление того же духа деспотизма, уничтожение которого в России мы ставим своей задачей.
Деспотизм личности и деспотизм партии одинаково предосудительны, и насилие имеет оправдание только тогда, когда оно направляется против насилия» [5].
Последняя фраза вышеприведенного высказывания как раз многое объясняет в отношении классических народников к террору. Двумя главными обстоятельствами усиливавшегося увлечения данным видом политической активности стали, во-первых, неудачные попытки пробуждения общества иными, ненасильственными способами (крах хождения в народ). Во-вторых, репрессивная, достаточно жестокая политика самодержавия. С августа 1878 г. по 1 марта 1881 г. 48 (из 63) процессов были проведены военным судом. В зиму 1878/79 гг. в Петербурге было арестовано свыше 2 тыс. человек. Одесский генерал-губернатор Э.И.Тотлебен отправлял в ссылку вагонами; киевский -- М.И.Чертков, в апреле-мае 1879 г. ежемесячно подписывал по несколько смертных приговоров. За 1879--1882 г. было казнено 30 революционеров.
Отдавая себе отчет в мощи конкретно-исторических обстоятельств, которые вызвали тяготение к террору, довольно интенсивное его использование на всех этапах народнического движения, подчеркнем, что абсолютизация политического насилия «Народной волей» была, по сути, изменой сути народничества и привела движение в его классической форме к историческому краху. Об этом хорошо писал в свое время Г.В.Плеханов: «Народничество стояло в резко отрицательном отношении ко всякой государственной идее; народовольцы рассчитывали осуществить свои социально-реформаторские планы с помощью государственной машины. Народничество открещивалось от всякой «политики»; народовольцы видели в «демократическом перевороте» самое надежное средство социальной реформы. Народничество основывало свою программу на так называемых «идеалах» и требованиях крестьянского населения; народовольцы должны были обращаться главным образом к городскому и промышленному населению, а, следовательно, и отвести интересам этого населения несравненно более широкое место в своей программе. Ставом, в действительности «народничество» было полным и всесторонним отрицанием народничества» [6]. Дав образцы высочайшей духовности, народничество романтизировало террористическую традицию и, тем самым, значительно укрепило ее, за что, таким образом, и несет серьезную историческую ответственность.
Цареубийство 1 марта 1881 года стало кульминацией классического народничества и одновременно началом его политической смерти, поскольку с этого момента оно потеряло приоритет в освободительном движении. Но народнические организации время от времени возникали и в 80-е годы. В 90-е годы народнические организации принимают название социалистов-революционеров. Крупнейшими из них в конце XX века были «Союз социалистов-революционеров», «Партия социалистов-революционеров» и «Рабочая партия политического освобождения России» (РППОР). «Союз социалистов-революционеров» (1896 г.) во главе с А.А. Аргуновым возник в Саратове. Затем его организации появились в Москве, Петербурге, Казани, Орле. «Союз» прямо заявлял о своем родстве с «Народной волей», был сторонником индивидуального террора и начал издавать газету «Революционная Россия», которая впоследствии стала главным печатным органом партии эсеров. Зародыш «Партии социалистов-революционеров» или «Южной партии» возник в 1894 г. в Киеве (И.А. Дьяконов, Н.Н. Соколов, И.П. Дидровский). В 1897 году было заявлено о создании Партии, в программном Манифесте которой (1900 г.) отсутствовало упоминание о народничестве и терроре. Достаточно многочисленная для своего времени «Рабочая партия политического освобождения России» образовалась в 1899 г. в Минске, ставила в качестве первоочередной задачи борьбу за политическую свободу посредством террора. Именно здесь появился и стал благодаря своей кипучей энергии и организаторским способностям известен Григорий Гершуни, «завербованный» «бабушкой» русской революции Екатериной Брешко-Брешковской.
Эсеровские организации возникли и в эмиграции: «Союз русских социалистов-революционеров» (1894 г.) в Берне и «Аграрно-социалистическая лига» (1900 г.) (В.М. Чернов и М.Р. Гоц). В самом начале XX века значительно активизировался процесс консолидации эсеровских организаций. В 1901 году заявили о слиянии и создании единого Центрального Комитета «Союз социалистов-революционеров» и Южная Партия. Позднее к ним присоединились бернский «Союз» и «Аграрно-социалистическая лига». Датой провозглашения партии социалистов-революционеров стал январь 1902 года. В третьем номере газеты «Революционная Россия» было помещено извещение о создании партии.
У истоков ПСР стояла плеяда исключительно энергичных, деятельных, самоотверженных людей.
Живой и осязаемой связью между народниками 70-х и новым поколением была Екатерина Брешковская. Она родилась в 1844 году в семье черниговского помещика. В юности оставила семью и погрузилась в революционную деятельность.
Хождение «в народ», арест, суд и пять лет каторжных работ, выход на поселение, побег, новый арест, новый суд и опять четыре года каторжных работ. В 1896 году, когда, наконец, закончились сроки всех ее каторг и ссылок, она оказалась среди совершенно новых людей, но не растерялась, энергично принялась собирать эсеровские силы. «За границу шли вести: Бабушка витает по всей России, как святой дух революции, зовет молодёжь к служению народу, крестьян и рабочих -- к борьбе за свои трудовые интересы, ветеранов прошлых движений -- к возврату на тернистый путь революции» [7], -- писал в своих мемуарах В.Чернов.
Илья Рубанович был членом одесской народовольческой организации, был арестован, выслан за пределы Российской империи. Одним из основателей «Аграрно-социалистической лиги» был Леонид Шишко, выходец из дворянской среды, офицер, оставивший военную карьеру. Вместе со своим товарищем предложил свои услуги земству в качестве народных учителей. Затем активно участвовал в деятельности кружка Н.В. Чайковского. Л. Шишко стал одним из ведущих авторов «Революционной России». Феликс Волховский, как и Брешковская, начинал с «хождения в народ». После трех лет тюремного заключения и одиннадцати лет Сибири в 1889 году он бежал сначала в Америку, потом в Англию, где сблизился с местными социалистами. Вместе с другими эмигрантами он издавал «Летучие листки» «Фонда вольной русской прессы». С образованием Аграрно-социалистической лиги он становится ее членом. Бесспорно, ярчайшей «звездой» на эсеровском небосклоне был лидер и теоретик партии Виктор Михайлович Чернов (1873--1952 гг.). Эмигрировав из России после окончания ссылки в 1900 году, он активно занялся организацией партии. К тому времени он был уже известен как теоретик неонародничества. Будучи глубоким и оригинальным мыслителем, В.Чернов в то же время продолжил теоретическую традицию народничества, представленную такими яркими именами, как В. Воронцов, Н. Даниельсон, С. Южаков и Н. Михайловский.
Сергей Николаевич Южаков (1849--1910) вдохнул новую жизнь в ведущую ипостась народнической теории -- крестьянскую. Россия, но его мнению, «только как мужицкая страна» «может явиться на верховный культурный совет нации и потребовать себе места по праву». Объяснял он это спецификой социальной структуры населения. Суть крестьянской, т. е. собственно русской идеи Южаков видел в том, что крестьянство здесь сохранило идею труда, не дифференцированного от жизни, «... истинно крестьянский труд есть, прежде всего, труд на себя». У нас нет начала приобретенного права, на котором строится вся жизнь на Западе». Общинная идея есть лишь частное выражение основного принципа мужицкой идеи. Тезис о крестьянском характере страны и отказ отождествлять крестьянскую идею с общинной можно считать драгоценным вкладом Южакова в русскую общественную мысль.
Выдающимся мыслителем был Николай Константинович Михайловский (1842--1904 гг.). Он развил в новых исторических реалиях, в условиях, когда «островки» капитализма уже были в России фактом -- идею А. Герцена о преимущественно некапиталистическом развитии страны. «Положение России, -- писал Н. Михайловский, -- представляет пока действительно громадные выгоды: но, между прочим, потому, что мы позже других вышли на работу цивилизации и, как карлик на плечах великана, можем следить за причинами и результатами настоящего положения старой, многострадальной Европы, черпая из нее для себя уроки. Эти уроки, быть может, ценнее тех положительных благ, которые мы получаем из рук европейской цивилизации» [8].
В.М. Чернов считал себя учеником Н. Михайловского и продолжателем народнической идеи. Уже в ранней, гимназической юности «народ» был нашей религией», -- писал он в воспоминаниях. Окончив гимназию, он поступил в Московский университет. Активная общественная деятельность, аресты, заключения, наконец, ссылка не позволили ему закончить образование. Но большой я неустанной работой над собой В. Чернов сформировался в человека большой эрудиции и оригинального мышления, который сумел пойти дальше своего учителя, много занимался философией. Его работы были отмечены вниманием солидных ученых. О его интеллектуальной самостоятельности свидетельствует отношение к марксизму. В. Чернов принадлежал к той генерации, которая почти поголовно «прошла» через марксизм. Он тоже испытал его влияние, но в отличие от многих своих ровесников никогда не считал себя сторонником марксизма, да и не был им. «Мы, не марксисты, прилежнее всего занимались именно Марксом. Мы считали тогда «вопросом чести» знать Маркса лучше, чем его сторонники. Это порой превращалось у нас в какой-то спорт. Мы должны были наизусть знать все самые «существенные» боевые цитаты, на которые приходилось опираться в спорах. Те, кто, как я, обладали хорошей памятью, порой «откатывали» Маркса по памяти целыми страницами. Молодые же марксисты все остальное отвергали» [9].
Во время тамбовской ссылки (1895--1899 гг.) В.Чернов активно участвовал в создании крестьянских организаций, первых в России. Именно он написал устав «Братства для защиты народных прав», в котором говорилось о необходимости наделения крестьян землей за счёт помещиков. Тогда началась его публицистическая деятельность. Публицистические и теоретические статьи В. Чернова все чаще появлялись в журналах «Новое слово», «Начало», «Русское богатство». Не случайно по окончании ссылки он оказался центром эсеровской эмиграции, стал бессменным редактором «Революционной России» (1902--1906 гг.). На страницах этой газеты и в своих программных работах «Характер современного крестьянского движения» и «Социализация земли и кооперация в сельском хозяйстве» он теоретически обосновал основные программные идеи неонародничества. В. Чернов как теоретик воплотил в себя все сильные и слабые стороны эсеровского движения. Его творчество производит впечатление поразительной смеси гениальных и утопических идей. Думается, что это не просто эмоциональное впечатление. Мысль Чернова пыталась «схватить» сложнейшую российскую действительность во всех се ипостасях. Теоретические противоречия Чернова -- это отражение реальной и глубокой противоречивости самого развития России.
Две группы противоречий доминируют в его теоретических произведениях и политических документах. Между ярко выраженной гуманистической направленностью и апологетикой террора, во-первых; между достаточно глубоким пониманием специфики экономического и общественного развития России -- и весьма уязвимой программой социализации земли, во-вторых. Остановимся на данных противоречиях более подробно.
Гуманизм В.Чернова мы видим в ярко выраженной ориентации на интересы личности. Это тем более важно подчеркнуть, что неонародники были убежденными социалистами. Их теоретическая модель социализма во многом совпадала с представлениями социал-демократов: централизованное общество, планомерная организация экономики. Однако модель Чернова в гораздо большей мере была ориентирована на интересы личности, гармонию между ней и обществом: «ценою принижения личности мы придем, в конце концов, к вырождению, а не расцвету личности»; «общество и личность могут и должны так размежеваться, чтобы выиграли оба»; «творческая мощь социального целого окажется не обратно, а прямо пропорциональна развитию творческих потенций всех отдельных личностей» [10].
Гуманизм неонародничества выражался и в принципиальном отказе от односторонне классового подхода марксистов, от градации различных социальных групп по степени сознательности, революционности и т. п. Чернов с первых шагов своей деятельности подчеркивал, что крестьянство не уступает рабочим в организованности, интеллекте и является «не менее социалистическим», чем пролетариат. Ведущим политическим термином эсеров был термин «трудовой класс», в который они включали рабочих, крестьян и демократическую интеллигенцию. Позднее В. Чернов образно писал о необходимости единства серпа, молота и книги. Парадокс заключался в том, что, никогда не участвуя в боевой деятельности эсеров, лидер партии обосновал необходимость и целесообразность политического террора: «Вопрос в средствах борьбы... есть не принципиальный вопрос, а вопрос удобства, вопрос обстоятельств целесообразности». «Кровь есть ужас; ведь и революция -- кровь. Если террор роковым образом неизбежен, то значит он целесообразен». «Террор в революции соответствует артиллерийской подготовке в бою» [11]. В одной из статей, посвященных террористическому элементу в «нашей программе», В. Чернов обосновал необходимость и роль террора: террор необходим и неизбежен; он является средством агитации, способным заставить людей политически мыслить, хотя бы против их воли; террор также является средством самообороны. В статье под названием «Как отвечать на правительственные зверства?» читатели «Революционной России» информировались о том, что во время Батумской рабочей демонстрации перебито около 30 человек из безоружной толпы. «Наш ответ таков: нельзя ограничиваться пассивными протестами, нужна вооруженная борьба, вооруженная самозащита, вооруженный отпор, вооруженное возмездие» [12].
Одна из сторон второго противоречия составляет, возможно, «изюминку» неонародничества и может быть поставлена в заслугу Виктору Чернову. Он отмежевался от классического народничества в отношении к российскому капитализму и общине, признавал факт капитализма в России и разложения общины. «Мы не сомневались, что капитализм в России развивается; мы искали только типические национальные особенности в характере этого развития». Не «быть или не быть капитализму, а как его встретить (курсив В. Чернова) -- вот как для нас ставился в согласии с Михайловским вопрос». «Мы ведь не хотели ни в коем случае походить на сентиментальных народников, дорожащих консервативными формами патриархальной общины». Но в отличие от либералов и марксистов, сосредоточившихся преимущественно на апологетике российского капитализма, В. Чернов одним из первых в России поставил вопрос о типе капитализма в России и, более широко, о типе капитализма в преимущественно аграрных странах. В поисках ответа Чернов выявил некоторые существенные особенности капиталистической эволюции в России. Важнейшую он видел в преобладании негативных последствий (анархия производства, кризисы, обнищание трудящихся) этого способа производства над позитивными (экономический прогресс, концентрация, высокая организованность). «Мы сказали себе, что основная особенность русского капитализма -- переразвитие, гипертрофия его «шуйцы» над его «десницей», его отрицательных, разрушительных, дезорганизующих сторон над сторонами положительными, созидательными, организующими. Но, вместо того, чтобы базировать что-то на олицетворении этого дефицита, -- городском босяке и интеллигентской богеме -- мы сделали другой вывод: не только есть света, что в капиталистическом окошке; надо в некапиталистическом мире, т. с., прежде всего, в мире крестьянского труда, искать самостоятельных ростков объединения, обобществления труда и собственности, надо естественную программу требований борьбы настоящего, коренного, индустриального пролетария объединить, гармонически слить с такой же естественной программой требований и борьбы настоящего, коренного трудового крестьянства» [13]. Таким образом, признавая капитализм в России, Чернов не абсолютизировал его, видя в экономическом и общественном укладе страны смесь капиталистических и некапиталистических элементов. В этом состояла суть теоретической парадигмы неонародничества и его сильнейшая сторона. Чернов как бы взял у классического народничества идею некапиталистического развития, но опять же отказался от одностороннего подхода предшественников, отказавшихся признавать возможность, неизбежность развития капитализма на российской почве. Подход Чернова интересен и тем, что он обратил внимание на значительную разницу в темпах развития и типах промышленного и аграрного развития страны в начале XX века. Признавая победу капитализма в промышленности и городе, он отстаивал способность крестьянского хозяйства успешно сопротивляться капитализму, к некапиталистической эволюции. Таким образом, Чернов воспроизвел формулу классического народничества -- некапиталистический путь, но в усеченном варианте -- лишь применительно к аграрному сектору. Это было много реалистичнее, чем абсолютный отказ видеть элементы нового способа производства в России. Постановка вопроса о т и п е капиталистической эволюции России, отказ от абсолютизации как капиталистического, так и некапиталистического уклада и ряд других идей должны найти место в сокровищнице российской общественной мысли.
Этого нельзя сказать без оговорок о центральной программной идее эсеровского народничества, автором которой опять же был В.Чернов -- социализация земли. Ее суть заключалась в переходе земли не в частную собственность, а «в собственность всего общества и в пользование трудящихся» [14]. Мелкое крестьянское трудовое хозяйство способно победить крупнее, потому что оно идет к развитию коллективизма через общину и кооперацию. В кооперации В.Чернов увидел возможность сохранить «общинный дух» уже без общины в ее архаическом виде. Необходимым условием реализации этой возможности должны были быть ликвидация помещичьего землевладения, переход земли в общенародное достояние, уничтожение частной собственности на землю и ее уравнительное перераспределение. Несомненно, что аграрная теория Чернова содержала здравые идеи, была демократически ориентирована, но не давала сколько-нибудь удовлетворительного решения главной проблемы России -- крестьянской. Более того, она сеяла иллюзии о возможности простого и полного ее разрешения.
Аграрный проект составлял сердцевину всей программы партии эсеров. Хотя официально она была принята на I съезде, состоявшемся в конце 1905 -- начале 1906 гг., ее основные положения были тщательно обсуждены на страницах «Революционной России», начиная с 1902 года. Конечную цель эсеры видели в организации социалистического общества. Но ее реализация невозможна без определенных переходных этапов. Социализация земли рассматривалась ими как раз как мера демократического, а не собственно социалистического характера. В области политической требования программы-минимум заключались в «полной демократизации всего государственного и юридического строя на началах свободы и равноправия» [15], что означало реализацию основных прав человека: свободы совести, слова, печати, собраний и союзов, свободы передвижения, выбора занятий, свободы стачек, неприкосновенности личности и жилища; всеобщее равное избирательное право. На смену самодержавию должна была прийти демократическая республика с развитым местным самоуправлением. Эсеры были весьма прогрессивны для своего времени в решении национального вопроса, они предлагали федеративное устройство государства и безусловное право национальностей на самоопределение. Радикальной и обстоятельно разработанной была и собственно «пролетарская» часть программы.
Задолго до конституирования партии эсеры развернули активную деятельность, прежде всего террористическую. Ещё в 1901 году для этой цели была создана Боевая организация, которую возглавил Григорий Гсршуни. В тс предреволюционные годы деятельность Боевой организации была сосредоточена на подготовке покушений на крупнейших сановников: министров, членов царской семьи. Поскольку это было чрезвычайно опасно и в то же время исключительно важно для неонародников, Боевая организация была тщательно законспирирована, была автономна даже по отношению к руководящим органам партии. Стать ее членом было весьма непросто и считалось большой честью. В предреволюционные го
Системный политический кризис в начал ХХ века: власть и оппозиция дипломная работа. Политология.
Реферат по теме Методы аналитического контроля в производстве из изобутилена на примере производства полиизобутилена
Листериоз И Беременность Реферат
Доклад: Инвестиции и их отражение в бухучете
Контрольная работа по теме Порядок здійснення державного контролю за товарами
Сочинение О Русском Языке 10 Класс
Реферат: Влияние речи на социальную адаптацию человека. Скачать бесплатно и без регистрации
Реферат Основы Информационных Систем
Преступление Не Окупается Сочинение
Реферат: Подходы к формированию стратегии организации
Реферат: School Uniforms Essay Research Paper School UniformsSchools
Курсовая работа: Социально-экономическое развитие муниципального образования
Эссе На Воспитатель Года В Доу
Реферат: К определению человека XXI века: философия образования в поисках целеполагающих стратегий
Аудит Iso 19011 Реферат
Реферат по теме Управление заемным капиталом организации
Қазақ Мәдениетіндегі Зар Заман Феномені Реферат
Реферат Способы Общения
Сочинение: Толстой Л.Н.
Реферат На Тему Культурология Как Научная Дисциплина И Предмет
Курсовая Работа На Тему Основы Государственной Службы И Правовой Статус Государственных Служащих.
Италия в 1918-1939 годах - История и исторические личности реферат
Анализ литературного произведения и текста с точки зрения научных традиций и путей осмысления категорий в ХХ в. - Литература курсовая работа
Паронимия (на материале экономической терминологии) - Иностранные языки и языкознание курсовая работа