Сиреноголовый | Часть 1

Автобус покинул базу отдыха засветло. В первые пару часов поездки еще можно было наслаждаться видом из окна: в румяном золоте заходящего солнца краски листвы и моря сходились в изумрудно-бирюзовой пляске. Вадик с удовольствием наблюдал сквозь мутноватое стекло за их игрой. Но вскоре бухта осталась позади, сгустились сумерки, и сияющий пейзаж стал гаснуть, словно экран монитора, уходящий в спящий режим.

Когда окончательно стемнело, появились и первые признаки затекания в конечностях. Вадик поерзал и тоскливо вздохнул, представив дальнейший путь в город: еще 10 часом в душном автобусе, где никто из пассажиров не может удобно вытянуться, а за окном — лишь бесконечная вереница темных деревьев.

До следующей плановой остановки еще часа полтора. Когда они достигнут заправочной станции, можно будет выйти, глотнуть свежего воздуха и заглянуть в придорожное кафе. Но до этого еще далеко, а скука превращала время в тягучую резину.

Сеть на этом участке пути не ловила, а сидящая рядом мама мягко пресекала все попытки Вадика с ней поболтать. Она сильно обгорела на пляже в их последний день на турбазе, и теперь пыталась немного вздремнуть.

Вадик старался развлечь себя, разглядывая фотографии в телефоне. За неделю отдыха их накопилось несколько сотен. Но сосредоточиться на жизнерадостных картинках не удавалось — боковое зрение, растревоженное мельканием мрачных деревьев за окном, заставляло то и дело поворачивать голову и всматриваться в таинственную темноту.

Лес казался нескончаемым. Одинаковые в своей пугающей черноте ветви отбрасывали причудливые тени, похожие на призрачные костлявые руки, которые проникли в автобус и теперь скользили по стенам и потолку салона.

Большинство пассажиров, как и мама Вадика, дремали, или старались заснуть. Один тучный лысеющий мужик уже оглашал автобус резким посвистывающим храпом. Не до сна было только нескольким соседям: молодой влюбленной парочке спереди, которая тихонько перешептывалась и хихикала, да семейству на задних сидениях, чей ребенок капризничал и хныкал.

Но этим людям, поглощенным друг другом, не было дела до мрачной картины за окном. Поэтому только Вадик заметил пугающую странность, встроившуюся в монотонный пейзаж. Сначала он подумал, что это ему показалось: отдаленные верхушки деревьев вдруг качнулись, будто примятые сильным порывом ветра, но погода стояла тихая, да и остальной лес застыл в спокойствии.

Автобус промчался мимо странного участка, но через несколько секунд Вадик снова это увидел. Теперь он понял, что вовсе не ветер, а какая-то другая сила заставляет крениться и раскачиваться кроны высоких лиственниц. Нечто огромное шло напролом сквозь лес параллельно их автобусу, и сам факт того, что Вадик мог это наблюдать из окна, означал одно — оно движется с той же скоростью, что и они…

— Мааам... — тихо и испуганно протянул Вадик, дергая мать за руку, — посмотри в окно…

Мама вздрогнула и проснулась. Она непонимающе уставилась на сына, который нервно тряс ее за плечо и пытался что-то показать. Но когда она протерла заспанные глаза и, наконец, сосредоточилась на тьме за стеклом, там уже не было ничего интересного. Нечто, скрытое лесом, набрало скорость, взволновало деревья могучей волной и быстро ушло вперед, пропав из поля зрения.

— Оно нас обогнало! — встревоженно воскликнул Вадик, напряженно решая про себя, хорошо это, или плохо, — там что-то двигалось среди деревьев, а теперь рвануло вперед.

— Кто нас обогнал? — спросила мама и улыбнулась, — тебе что-то приснилось?

— Да нет же, — горячо зашептал Вадик со всей серьезностью восьмилетнего ребенка, — что-то мчалось по лесу и раскачивало деревья. Что-то огромное и очень быстрое…

Теплый мамин взгляд заставил его запнуться на полуслове — теперь она точно была уверена, что ему приснился кошмар. С раздражающей снисходительностью, которой часто грешат даже самые чуткие взрослые, она сказала:

— Ну хорошо. Пусть это “огромное и быстрое” бежит дальше по своим делам. Чем бы это ни было, мы ему совсем не интересны, раз оно…

Мама не успела договорить. Раздался визг тормозов и автобус резко остановился. Вадика по инерции качнуло вперед, а потом с силой отбросило назад, впечатав в спинку кресла.

Несколько секунд растерянности и тишины, а потом разбуженные пассажиры наполнили душный салон гулом недовольных голосов, словно потревоженный пчелиный улей.

— Не дрова везешь, э… — зычно возмутился лысый толстяк, громче всех до этого храпевший, — почему остановились?

Действительно, почему? До заправки еще далеко, а кругом только лес. Вадик был бы рад увидеть сияющие вдалеке огни города, но впереди была только тьма…

Единственная односекционная дверь открылась. Не говоря ни слова и не обращая ни на кого внимания, водитель медленно вышел из кабины. Двигался он странно, словно спал на ходу. Покачиваясь, его фигура ненадолго задержалась возле автобуса, а потом двинулась вперед и растворилась в темноте.

— Мы что, сломались? — спросила сидящая впереди девушка, — куда пошел водитель?

Ее парень и еще несколько человек отправились это выяснить, а заодно покурить и размяться. Люди, несмотря на внезапную и странную остановку, с удовольствием потягивались и выходили на свежий воздух, и вскоре мрак за окном подсветили огоньки тлеющих сигарет.

Кто-то из оставшихся в салоне еще успел пошутить, что у шоферюги, видимо, прихватило живот, но слабые смешки замерли, когда с улицы послышались встревоженные голоса, а в автобус влетел взволнованный парень.

— Есть среди вас врач? — лицо его было бледным, — водителю плохо…

Вадик тут же бросил взгляд на мать. Она моментально стала серьезной и собранной.

— Я медсестра, — сказала мама, поднимаясь с места, и тихо добавила, обращаясь к сыну, — жди здесь и не высовывайся.

Вадик наблюдал, как парень, быстро порывшись в своем рюкзаке, достал фонарик и повел маму на улицу. Еще несколько любопытных пассажиров последовали за ними, вооружившись смартфонами.

Если бы по дороге сюда они видели то пугающее волнение среди деревьев, которое заметил Вадик, то не полезли бы наружу с таким рвением. Он бы и сам не полез, но туда пошла его мама, и Вадик, с минуту беспокойно поерзав на кресле, вскочил и бросился за ней.

Выбежав на улицу, он двинулся к группе людей, тесно обступивших застывшую фигуру того, кто привез их сюда. В пляшущем свете фонариков было еще трудно разглядеть, что там происходит, но по спине Вадика пробежали мурашки. И дело было не в прохладном ночном воздухе, а в нарастающей тревоге, которой веяло от этой странной картины.

Приблизившись к толпе, Вадик встал на цыпочки, пытаясь разглядеть за высокими взрослыми свою маму и мужчину, который не реагировал на ее вопросы, а только тихонько подвывал и бормотал что-то неразборчивое.

— Наркоман, — уверенно поставил диагноз лысеющий обладатель громогласного храпа, презрительно сплюнув на землю, — вот и приехали…

В мертвенно-голубом свете фонаря лицо водителя было белым, как простыня. Расширенные зрачки полностью закрыли радужку, так что теперь невозможно было определить, какого цвета у него глаза. Рот кривился и с трудом выплевывал странные обрывки фраз и какие-то цифры:

— Маршрут… 40, 15, 67…

Он произносил это, уставившись куда-то в сторону леса, и Вадик с ужасом переводил взгляд с шофера на чернеющие деревья. Казалось, что обезумевший мужчина видит то, чего еще не замечают остальные.

Рука мамы потянулась к перекошенному лицу водителя. Там, возле исступленно пульсирующей на виске жилки виднелся тонкий проводок наушника. Она потянула его и выдернула. По толпе пронесся стон отвращения и страха — из уха упругой струей хлынула густая темная кровь.

Мама вздрогнула и отступила. Наушник остался болтаться вдоль ссутулившегося тела и теперь, свободный от человеческого уха, издавал тихие, но вполне отчетливые звуки. И это была не музыка из плеера, а такой же набор непонятных слов и чисел, каким бредил истекающий кровью человек: “10, 17, станция…”

Внезапно звуки стихли, а когда наушник замер, по лицу шофера пробежала короткая судорога и он, кажется, не просто замолк, а перестал дышать.

Но тишина тут же сменилась глухим скрипучим треском со стороны деревьев, и все головы, как по команде, повернулись туда. Теперь каждый, кто стоял на этой глухой дороге посреди леса, мог наблюдать уже знакомое Вадику зрелище: многолетние лесные великаны шелестели листьями и покорно наклонялись под натиском могучего, но еще скрытого от людских глаз существа. Оно продиралось сквозь заросли, издавая шумы, похожие на радиопомехи.

— Что за хрень… — растерянно проблеял лысый толстяк, роняя из отвисшей челюсти сигарету.

Словно неприятный ответ на глупый вопрос, из-за деревьев наконец показалось ужасающее нечто. Издалека оно могло бы сойти за столб электропередач, если бы не двигалось и держало непропорционально вытянутые руки по швам. Длинное, не меньше десяти метров тело лишь отдаленно напоминало человеческое и заканчивалось не головой, а двумя динамиками.

Чья-то трясущаяся рука направила фонарь в ту сторону, и дрожащий луч заскользил вверх по исполинской фигуре: по странной коже, покрытой ржавчиной, по проводам, оплетающим подобие шеи, и остановился там, где у этого существа могло быть лицо. Но вместо лица на пугающе высоком расстоянии от земли виднелись две сирены.

На одно короткое мгновение все застыли — и напуганные люди, и чудовище. А потом его сирены разорвали тишину оглушительным воем воздушной тревоги. Звук накатил мощной нарастающей волной, взвился до заоблачно высокой ноты, а потом рухнул в пробирающий до дрожи бас.

Вот тогда все разом вышли из оцепенения и бросились врассыпную. Люди врезались друг в друга и спотыкались, а сиреноголовый великан одним размашистым шагом преодолел расстояние между лесом и напуганными пассажирами, оказавшись в эпицентре паники.

Первым исчез водитель, который в отличие от остальных даже не пытался бежать. Именно “исчез” — так Вадик мысленно назвал то, что с ним произошло: длинная когтистая рука Сиреноголового схватила шофера за горло и оторвала мужчину от земли. Тело тут же взмыло вверх, как невесомая тряпичная кукла. Стоял взрослый человек на земле, а через секунду пропал — только ботинки мелькнули в воздухе.

У автобуса мгновенно образовалась давка. В единственную дверь пытались влезть сразу несколько человек. Лысый толстяк с удивительным проворством пробивал себе путь ко входу, расталкивая всех на своем пути, поэтому вскоре сумел вскочить на подножку и скрыться в салоне.

В этой сутолоке Сиреноголовый не торопился, будто выбирая жертву — время на это у него было. Вадику вдруг пришло в голову, что он нарочно долго прятался в лесу, чтобы на улицу вышло побольше пассажиров, и можно было схватить тех, кто понравится…

— Вадик! — мама вцепилась в его за руку и потащила к двери, пытаясь вклиниться между перепуганными людьми, — держись за меня!

Что-то больно ударило Вадика в плечо, и мама закричала, прижимая сына к себе. Он поднял голову и понял, что его задела нога женщины, которая только что толкалась рядом с ними, а теперь ее безвольное тело висело высоко над землей, крепко зажатое в гигантских цепких пальцах.

“У него же только две руки, — в отчаянье подумал Вадик, — и теперь обе заняты… “

Словно в ответ на эту мысль, душераздирающий сигнал тревоги сменился белым шумом, а чудовище стало отступать к деревьям. Оно уходило в лес, забирая с собой тела водителя и женщины — уже бездыханные.

Вадик еще смотрел вслед удаляющемуся гиганту, когда мама схватила его за плечи и, наконец, втащила в автобус. Кажется, они были последними, кто вернулся в салон.

— Закройте дверь! — истерично завопила какая-то женщина, когда на улице никого не осталось, — оно же может вернуться!

Вадик с ужасом подумал о том, кто же теперь поведет автобус, но тут же увидел все того же лысого мужчину, который раскидывал других пассажиров, стремясь оказаться в безопасности. Он уже занял место водителя и быстро выполнил требование закрыть дверь.

Через пару секунд они тронулись с места и новый шофер от души давил на газ, увозя их в темнеющую даль.
Автор: Япи Шу