Синхронизация Дмитрия Соболева и Карины Бесолти

24 ноября в 18:00 в Московском доме Достоевского (отдел Государственного музея истории российской литературы имени В.И. Даля) пройдет премьера вербатим спектакля «Синхронизация» о жизни глухих людей. Повторные показы войдут в событийную программу музея. 

Документальный спектакль — часть проекта «Покажи Достоевского», который  победил в грантовом конкурсе Благотворительного фонда Александра Светакова  «Свет» в 2022 году. Это первый масштабный проект музея в области инклюзии. Благодаря проекту в музее появятся три видеогида — для взрослых, подростков и младших школьников — на русском жестовом языке. По замыслу кураторов проекта, видеогид на русском жестовом языке, может не только познакомить всех посетителей с музеем, но и станет одним из способов знакомства слышащих с миром глухих людей. 

Спектакль станет поводом для разговора о глухих и глухоте с глухими и слышащими зрителями. 

Режиссеры и сценаристы спектакля:

Дмитрий Соболев Карина Бесолти

Кураторы проекта: 

• Ксения Белькевич, заместитель директора по развитию ГМИРЛИ В.И. Даля;
• Варвара Коровина, руководитель АСДИИСК;
• Сергей Бидный, директор Театра неслышащих актеров «НЕДОСЛОВ».

Представляем интервью с Дмитрием Соболевым, в котором он рассказал о том, как работа с темой глухоты повлияла на его восприятие повседневности, в чем особенности работы с глухими людьми и каким будет спектакль. 

Разговаривала Аля Кузнецова.

АК: Дмитрий, почему вы занимаетесь спектаклем о глухих людях для проекта «Покажи Достоевского»? 

ДС: Я воспитан в театральной традиции, которая подразумевает, что любой спектакль — исследование какой-то области жизни. Мы делаем спектакль только потому, что хотим что-то узнать. Уже потом выбираем выразительную форму, средства. Мой режиссерский опыт начался с театра DOC — это документальный театр, работающий с историями реальных людей. И каждая постановка — возможность узнать новое о людях, с которыми мы в обычной жизни редко пересекаемся. Это могут быть представители разных профессий: сварщики, повара. Или это могут быть бездомные, свидетели одного события. Это о людях вокруг. Театр отражает и предлагает модель общества, общественных взаимосвязей. 

Я участвовал в лабораториях Бориса Павловича, как мне кажется, флагмана инклюзивного театра в России, вместе с людьми с разными формами инвалидности. И везде мне было интересно, как тонко все сбалансировано в каждом человеке. Как много мы можем узнать о себе, пересекаясь с людьми, которых редко видим в «обычной» жизни. Меня это заставило задуматься над тем, как каждый из нас воспринимает музыку, звуки. Меняется личный взгляд на мир вокруг.  

Возможно, вместе с командой спектакля, мы сами поймем о глухих людях что-то важное, что сможем рассказать другим. Надеюсь, зритель станет ближе к миру неслышащих людей.

АК: Как вы думаете, зритель к этому готов? 

ДС: (Смеется) Тут самое главное, не «причинять добро». Я не люблю, когда спектакль называют инклюзивным. Я бы как зритель не купил билет, подумав, что мне снова пытаются продать «социалочку». Не хочется спекулировать на теме инклюзивности. Наша задача (мы работаем вместе со вторым драматургом режиссером Кариной Бесолти — прим. Д.С.)  — сделать спектакль, который будет интересен одновременно и слышащим, и неслышащим. Спектакль про диалог, про общение. Жизнь глухих людей становится темой, текстом, ложится в основу формы, которую мы предложим зрителям. В голове некоторых зрителей существует восприятие инклюзивных спектаклей как социальных проектов. Зритель скорее придет на «обычный» спектакль, чем на социальный проект. Нам с Кариной интересно работать с формой, которая может объединить разных зрителей. Но сказать, готовы они к этому или нет, — не могу. Бывает, что ожидания зрителя не совпадают с тем, что он увидел на сцене, в кино. 

Мы хотим сделать хороший спектакль, чтобы рассказать о важном. Дальше каждый решает сам, нужно ли ему это смотреть. У нас нет цели шокировать людей. Мы предлагаем знакомство с собой через знакомство с другими.

В природе документального театра нет оценки. Мы собираем факты, исследуем. Человек рассказывает личную историю, кто я такой, чтобы как-то ее подгонять под какие-то смыслы? Мы исследователи, которые делают работу, которую обычно зрители не делают. Ходим к разным людям,  записываем истории, чтобы показать разные взгляды на мир, в котором мы все живем. У каждого человека своя правда. Об этом мы рассказываем зрителю. 

АК: Вы часто говорите, что спектакль — способ узнать что-то о себе. Что узнали вы, работая над постановкой, чего не знали до начала работы с глухими людьми? 

ДС: У меня долгая история взаимоотношений с темой инклюзии в разных проявлениях. Не могу сказать, что что-то обнаружил именно сейчас. Мне, например, инетерсно, как устроен быт, повседневность. Тема повседневности актуальна и в театре. Поиск необычного в максимально обычном, что нас окружает. Поэтому меня увлекает то, как у глухих людей устроены будильники, как люди по-другому могут слушать музыку. Другой взгляд на привычное. Скажем, что было бы, если бы и у слышащих людей при нажатии на дверной звонок, мигала бы лампочка, а не раздавался звуковой сигнал? Как бы это изменило нашу повседневную жизнь? Как повлияло на наше воприятие мира в целом? 

Или, например, во время интервью с глухими, которые мы делаем для спектакля, мне люди рассказывают разные истории о том, как их не понимают в магазине, в метро. Я достаточно закрытый человек, не люблю общаться. Меня тоже не всегда слышат, не всегда понимают. То, что у кого-то нет слуха, а у меня он есть, не делает наши проблемы разными. Нас мало что разделяет, на самом деле. Мне интересно поставить себя в позицию наблюдателя — у нас один и тот же мир, но живем мы в нем по-разному. 

АК: Вы заговорили о глухих людях. Как устроена работа над спектаклем? Кто ваши артисты? 

ДС: В театре вербатима, который основан на интервью, сложно придумать точный сценарий до того, как соберется весь массив документальных свидетельств. Это особенность документа. Он сам выводит на форму. Мы не можем придумать все заранее, а потом подгонять материал под идею. Мы не можем предугадать, что узнаем.

Но представление о том, как бы мы хотели показать то, что соберем, есть. Пока мы с Кариной рассматриваем трех исполнителей — один из которых станет постоянным, двое других будут меняться каждый спектакль. Кураторы проекта «Покажи Достоевского» видят спектакль не только как постановку на тему, но и как мостик к обсуждению. 

У меня есть опыт создания именно такого спектакля. В Театре.doc я ставил «Будущее.doc» — это документальная история про подростков, построенная на реальных свидетельствах о буллинге, отношениях  с родителями, личных драмах и т.п. После спектакля всегда происходит обсуждение, потрму что истории, рассказанные со сцены, затрагивают разные чувства, появляются темы для предметного разговора. Спектакль играют 5 незнакомых людей, с которыми я как режиссер впервые встречаюсь за три часа до начала спектакля, а в восемь вечера они уже  на сцене.

Для спектакля в рамках проекта «Покажи Достоевского» тоже хочется использовать эту идею, сделать так, чтобы люди могли пройти через сценический опыт, быть не только зрителями. Мы не можем слышащим рассказывать про неслышащих, не имея в составе исполнителей глухого актера, не включая опыт глухих людей в подготовку спектакля.

Я рассматриваю русский жестовый язык не только как средство общения, но и как  выразительное театральное средство. Мне инетерсно, как русский жестовый язык может существовать в театре. Думаем с Кариной о том, чтобы попробовать обратный перевод, поэкспериментировать с формой, подключить чувственный опыт «здесь и сейчас». Чтобы, например, зритель мог ощутить вибрации музыки, яркость света дверного звонка. Посмотрим, на что выведет материал. Есть много мыслей, мы пока наблюдаем. 

АК: Работа над этим спектаклем отличается от работы над другими документальными спектаклями? 

ДС: Мы с Кариной готовим постановку в музейном пространстве. Оно отличается от сцены или театрального зала. В чем-то делает театр даже более современным, на грани перфоманса. Я в целом не люблю театры с возвышенностями, сценами. В документальном и социальном театре зрители и исполнители всегда находятся в одной плоскости, на расстоянии вытянутой руки, рядом. В этом плане в музее прекрасно все устроено. 

Если говорить о подготовке интервью с глухими участниками мастерских проекта «Покажи Достоевского», то тут мы тоже видим разницу, отличия от работы со слышащими. Например, скорость коммуникации другая, что-то происходит медленнее, чем мы привыкли. Это новый опыт. 

АК: Могут ли документальные спектакли про других быть популярными? 

ДС: Людям интересны человеческие истории. Документальный театр может существовать, окупать себя . Двадцать лет назад никто не мог даже подумать, что техника вербатим попадет в программу обучения в крупнейших театральных вузах страны, станет востребованной на сцене больших государственных театров, , приобретет форму. Каждый раз на вербатим приходят люди, которым интересна тема. Если на важный для нас разговор придет 15, 20, 5 человек, это не значит, что разговор нужно отменять. Он для тех, кто хочет что-то узнать про других и про себя. 

Дима, Карина, Аля 🤍

Бесплатная регистрация на вербатим спектакль «Синхронизация»

24 ноября

18:00

Московский дом Достоевского