Силуэт бесплатные пробы Амфетамин, амф
Силуэт бесплатные пробы Амфетамин, амфСилуэт бесплатные пробы Амфетамин, амф
__________________________________
Гарантии! Качество! Отзывы!
__________________________________
✅ ️Наши контакты (Telegram):✅ ️
✅ ️ ▲ ✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ✅ ️
__________________________________
⛔ ВНИМАНИЕ!
📍 ✅ Используйте ВПН (VPN), если ссылка не открваеться!
Силуэт бесплатные пробы Амфетамин, амф
📍 В Телеграм переходить только по ссылке что выше! В поиске тг фейки!
__________________________________
Силуэт бесплатные пробы Амфетамин, амф
Сергей Кузнецов, ранее работавший в Москве над проектами «Зарядья», реконструкцией «Лужников» и строительством Дворца художественной гимнастики имени Ирины Винер-Усмановой, займется реставрацией Анненкирхе в Петербурге. И она вполне успешно прошла, мы стали общаться, дружить, потому что это очень классная креативная команда, и я считаю, что для кирхи это крутая история — когда она становится центром жизни не только с точки зрения проведения литургии, но и других разных классных событий, люди проводят там время и получают массу положительных эмоций. И в какой-то момент коллеги попросили проконсультировать, как лучше подступиться к реконструкции, которую они давно хотят провести. Я предложил помощь, они ее приняли, родилась некая концепция. Так что у нас есть понимание, что мы хотим делать, понимание источников финансирования, и сейчас ясно, что мы это реализуем. Это принципиальная позиция, философия моей жизни. Это касается не только кирхи. Я не брал гонораров, когда был руководителем авторского коллектива в «Зарядье», «Лужниках» или Центра художественной гимнастики Ирины Винер, — потому что я хочу это делать. Я делаю только те проекты, которые мне идейно кажутся важными, близкими. Кирха не исключение. И это вообще проект особенный, мы собрали энтузиастов. Понятно, всё бесплатно не сделаешь, нужна будет финансовая поддержка, но специалисты работают в основном на волонтерских началах. Просто плата, которую я за это получаю, выражается не в денежных знаках. Работа — это обмен энергией, и то, что я черпаю как результат, намного больше, чем гонорар, какой бы мне ни заплатили по той же церкви. Мы сделаем этот проект, и он будет пользоваться успехом, будет нравиться людям. Да, мне как автору, архитектору, художнику важно быть лидером этого процесса, вдохновителем, идеологом. Когда ты сразу делаешь акцент на том, что работаешь на качество реализации, — и заказчик понимает, что вопрос не в гонораре, который можно заплатить архитектору и купить его согласие на некие решения. Могу сказать: все архитекторы работают не ради денег, как это ни странно звучит, а, если очень упрощая, ради славы. Архитектору важно ассоциироваться с проектами, которые нравятся, востребованы и популярны. И люди, которые идут в эту профессию создавать мир своими руками и идеями, больше всего зависят от гонораров такого плана. И это, поверьте мне, не бесплатная работа, не бессребреничество. Я не добрый самаритянин, который хочет что-то всем делать, — нет, это очень взвешенная, очень прагматичная позиция. Карьерно как архитектор я намного больше набрал баллов, работая таким способом. Все самые важные для меня проекты сделаны так. Мы точно не хотим делать ничего плохого, никакого ущерба наносить историческому облику, перепланировать, разбирать, поэтому пока у меня есть ощущение, что всё будет в порядке. У нас есть план-график, есть понимание поэлементно, что мы хотим, но реакции коллег из комитета мы пока не знаем. В церкви есть конструкции в непрогнозируемом состоянии с точки зрения их санации, а мы хотим убрать все временные подпорки и, в общем, привести историческую конструкцию в рабочее состояние. Надеемся выйти на площадку со строительными работами, после всех согласований, весной следующего года — через год практически. Думаю, что строительные работы будут идти очень быстро, и еще за год мы всё реализуем. Ведь это и церковь, и культурное пространство. И мне показалось привлекательным, что церковь — такая, что это культурный центр. Я мечтаю, чтобы и наши православные церкви тоже работали в таком режиме. Это очень современно и отвечает запросам людей, которые в церковь приходят. На мой взгляд, она давно должна перестать ограничиваться литургией, перейти на другие вопросы, которые у людей могут быть, — с точки зрения общения, проведения времени друг с другом и с людьми, которые там служат, работают. Так что церковь не только не потеряет, но и, скорее, приобретет новые возможности для поддержания обеих функций. Мы серьезно прорабатываем сейчас, например, возможность поставить настоящий орган. Причем если объект не разрушен до неузнаваемости, это произведение может быть даже более ценным, чем изначальный архитектурный облик. Поэтому убирать следы истории, на мой взгляд, неправильно. И то, что случилось с церковью, внедрения, которые она пережила, — безусловно, подлежат фильтрации. И да, мы постараемся эти следы максимально сохранить, чтобы атмосфера мистики, которая сейчас там есть, не потерялась. Ходишь и думаешь: а что, так можно было? Сделать такой парк, модный, молодежный, современный — и прямо у Кремля. А что столь же смелого вы могли бы предложить Петербургу? То есть нужно крайне внимательно относиться к запросам и максимально творчески ярко на них реагировать. Поэтому надо изучить запрос, который есть в Петербурге. Может быть, результат изучения будет неожиданным. Когда мы делали на Триумфальной площади качели, никто нас об этом впрямую не просил, но мы поняли, что у людей есть большой запрос на то, чтобы эта площадь, вокруг которой живет и работает огромное количество людей, причем разных — госслужащие, актеры, музыканты плюс те москвичи, которые там случайно оказались , — в этой кипучей жизни московского городского центра давала какой-то глоток свежего воздуха. Релакс, дикая трава, цветы, кафе И мы сделали эту площадь с качелями, после чего за нами эти качели все начали повторять, тиражировать. Поэтому, возвращаясь к Петербургу. Я его люблю, приезжаю довольно часто, кирха — далеко не первый мой проект в Петербурге: мы долго партнерствовали с Сергеем Чобаном и делали вместе и «Невскую ратушу», и «Дом у моря» на набережной Мартынова. Поэтому мне город хорошо знаком. И в целом, на мой взгляд, Петербург по своему потенциалу — самый крутой город в мире. Я не преувеличиваю, даже не в России — в мире! Потому что мало найдешь такого качества среду, где при этом еще можно много чего добавить современного и яркого, потому что есть совершенно неразвитый фронт с моря, который может стать просто новым Манхэттеном! Петр I брал пример с Амстердама, который весь ориентирован на море, но получается, что при жизни особо до моря дойти не успел. А мы могли бы это сделать. Вот вы сказали, что «Зарядье» — проект «молодежный», но на самом деле, я против таких формулировок: я уверен, что все любят проекты яркие, классные, интересные, люди любого возраста с удовольствием прикасаются к новой архитектуре и восхищаются ею. То, чем гордится Петербург, например Исаакиевский собор, тоже в свое время было модной архитектурой и не консервативной. Любой хороший проект, какой мы ни назовем, всегда для своего времени является архитектурой на пике моды и потом становится классикой. В Петербурге сегодня, на мой взгляд, не хватает модных проектов мирового уровня — притом что есть хорошая средовая архитектура, что, кстати говоря, здорово. Так что не сказать, что нет архитекторов, кому это делать. Но, на мой взгляд, надо добавить во всё это драйва, более взрывных, ярких фантазий — не только архитектуре, но и городским пространствам, и благоустройству, и набережным. Много было шумихи вокруг парка на Тучковом буяне и амбиций: «Давайте сделаем лучше, чем «Зарядье». Но пока никакого прогресса я, к сожалению, по этому проекту не вижу. В общем, пока, на мой взгляд, это всё грустные сигналы. Я из архитектурной повестки Петербурга, в основном, вижу в новостях какие-то жуткие спальные районы типа Кудрово. И это всё выглядит немножко в нехорошем смысле скромно и с оглядкой непонятно на что. Ясно, что Петербург можно сделать самым крутым с точки зрения среды, дизайна, архитектуры городом мира, и я думаю, что когда-то это случится. Но это вопрос череды неких событий, которые должны подвинуть город к таким переменам. Вы его видите там, где уже стоит Лахта Центр, или на Васильевском? Когда смотришь на карту города, рука тянется нарисовать новый центр города, такой Петербург-сити, вдоль моря. Вытянутый город, с шикарной набережной и потрясающими видами: когда корабли заходят, с них видишь ряд каких-то обалденных домов, какие-то композиции сумасшедшие Такие приходят в голову мысли. И я думаю, что это может и Васильевский остров затрагивать, и район Лахты — не надо бояться масштаба. Ясно, что это вопрос инвестиций, и не сразу всё можно сделать, но потенциально это однозначно точка роста. Высокие здания торчат, их видно отовсюду, из любой точки города. Поэтому отрицать прогресс и то, что жизнь идет вперед, не стоит: мы же не летаем на воздушных шарах и не пользуемся голубиной почтой. Для меня вообще не существует страха за «небесную линию». Если на набережной вдоль Финского залива возникнет серьезный кластер, конгломерат, много миллионов квадратных метров в виде классных высотных зданий с плотной городской средой и суперинтересными общественными пространствами типа набережной — это будет очень круто для города, и станет любимым проектом. Да, со стороны Зимнего дворца вы будете видеть непривычно высотный силуэт — но, на мой взгляд, в этом нет ничего плохого. Как архитектор, имеющий один из самых больших опытов в стране по работе с большими проектами и большими городами, я думаю, это пошло бы на пользу и сделало бы Петербург звездным мегаполисом мирового уровня. Изменившийся вид, по-вашему, не повлияет на восприятие исторического центра? Я считаю, такие контрасты только добавляют силы историческому центру. Но это вопрос исследования. Может быть, я сейчас так лихо говорю «там должен быть лес небоскребов», а может, и нет, это может быть и не высотная застройка. Это вопрос рисования вариантов, аналитики — супертема для размышлений! Когда мы делали «Зарядье», я наслушался опасений о том, как это разрушит исторический ансамбль Москвы и как можно в таком историческом окружении делать столь контрастный проект. ЮНЕСКО, тем не менее, признало его очень успешным и выступило на итоговом заседании с рекомендацией другим городам присмотреться к этому опыту. Когда делается проект, который становится памятником своего времени и «Зарядье», безусловно, когда-то станет объектом наследия , он делается на контрасте с исторической застройкой, и они друг друга этим контрастом усиливают, а не ослабляют. Подчеркивают важность друг друга. У нас на Кремль всегда было два традиционных вида — с Большого Каменного моста и с Москворецкого. И всё. Застройка Китай-города — всё это оказалось раскрыто с разных точек, потому что появился амфитеатр со стеклянной крышей, появился парящий мост. Они и сами по себе — архитектурные произведения, но еще они дают возможность окружение воспринять иначе. Современная архитектура не губит историческую, она подчеркивает ее качества. Везде принципиально недопустима плохая, халтурная работа и принципиально допустима работа профессиональная. Просто она может совершенно иначе выглядеть. Если вы берете классных архитекторов — они вам, поверьте, найдут способ сделать уместный модный проект. Всё, о чем надо заботиться, — это максимально высокий уровень экспертизы людей, кого вы приглашаете для работы. И уровень доверия, который нужно им оказать, делегировав возможность принятия решений. Не пытаться всё время бить по рукам, одергивать и говорить: «Мы местные эксперты, нам виднее». Известный консерватизм был присущ и Москве, но она полюбила всякие модные вещи, потому что появился положительный опыт. У нас есть огромная поддержка мэра города Сергея Собянина. Люди увидели «Зарядье», обновленные «Лужники», обновленный парк Горького, набережные — много проектов городского масштаба, которые не разочаровали, а наоборот, приятно удивили, превзошли ожидания. И теперь, к счастью, атмосфера, в которой мы работаем, положительная. Нам приятно представлять новые проекты, не опасаясь, что нам скажут: «Вы что, сумасшедшие, чего вы тут навыдумывали? Это вопрос работы с общественным мнением и правильных примеров. Если бы, например, в свое время проект Новой Голландии, который показывали на конкурсах, был реализован не то, что сейчас реализовано, тонкое, нежное, умное, в общем, реставрация этой площадки, — а вот та именно реконструкция, глубокое переосмысление , — это был бы очень крутой пример того, как можно делать. И часто достаточно одного модельного примера, чтобы сознание людей серьезнейшим образом развернуть. Вот если бы был сделан Тучков буян — он повлиял бы тоже. Пока эти шансы, на мой взгляд, Петербург растранжиривает. Но, наверное, так будет не всегда. Хорошо известен кейс новой сцены Мариинского театра: пытались создать что-то выдающееся, проводили конкурсы, рисовали какой-то «золотой пакет», потом всё убрали отчасти по техническим причинам, было не реализовать и сказали, что зато серая коробка не забивает архитектуру основного здания — исторической сцены. Это правильный подход? Снаружи проект выглядит очень грустно, нереализованный проект Доменика Перро был яркий, классный и, конечно, было бы в сто раз лучше, чтобы там стоял он. Почему не получилось, наверное, всегда можно придумать очень много отговорок, но если проводишь конкурс — надо иметь очень серьезную экспертизу на этапе выбора решения, чтобы потом не нарваться на то, что ты не сможешь реализовать. Это как минимум говорит о неквалифицированности тех, кто делал конкурс. Но еще это говорит о роли личности в истории, когда нет лидера, который скажет: «Нет, мы тем не менее добьемся». Потому что деньги всё равно потрачены огромные, и я уверен, что за них можно делать вещи, которые будут весить побольше, чем эпитет «зато это не забивает окружающую застройку». Я считаю, это пораженческая оценка. Если бы мы говорили, что появился очередной жилой дом, который не забивает историческую застройку, — наверное, это был бы комплимент. А когда мы говорим о крупнейшем в городе театре, этот эпитет странен. Можно сказать, что невеста пришла на свадьбу и она, к счастью, не забивает красоту других девушек. Можно делать, конечно, ярче и интереснее. И как раз когда мы приводим негативные примеры, где этой атмосферы нет, мы вспоминаем Москву: нельзя допустить, чтобы стало как в Москве. А вы видите какую-то катастрофу в том, какая Москва, или следы катастрофы, возникшие в прошлые годы? Я как архитектор постоянно имею дело с сохранно-консервативной ментальностью людей, когда на любое движение, даже ремонт в квартире, люди говорят: «Как, мы же привыкли к цветочкам на обоях, — что же, их теперь не будет? А старое остается приятным воспоминанием. Одни из самых тяжелых публичных слушаний, которые мы проводили, касались территории Лужников, там была куча критики от жителей Хамовников. И она была из разряда: «Мы тут были одни — а теперь все припрутся, изгадят подъезды, будут ходить на всякие мероприятия, тусовки, — нет, это наше место, пошли все вон! И обычно все разговоры про утрату атмосферы происходят оттого, что есть некая группа, которая привыкла, что у них безлюдно, тихо и особо ничего не происходит — это для них и есть атмосфера. Притом что город важен тем, в отличие от деревни, что в нем каждое место — для всех. При реновации мы постоянно слышали: «Как же так, эта прекрасная атмосфера района пятиэтажек И у меня нет никакого сожаления. Да, у меня тоже есть некая тоска по тому, что в детстве деревья были большими, а сейчас они не такие большие. Но нет никаких сомнений, что нужно делать проект реновации, и этот фонд — некомфортный, небезопасный — менять на современные комфортабельные дома и благоустраивать общественные пространства. И это касается всего города. И, кстати, то, что сделаем мы, надо будет менять, обновлять, через какое-то время, и дальше, и дальше, — в этом тоже сомнений нет. Всё меняется, всё течет, развиваются технологии, взгляды на жизнь. Это и вопрос экономики, вопрос занятости, вопрос того, что новое поколение тоже хочет оставить свой след и что-то создать, с чем будут их ассоциировать. И главная для меня черта и главная атмосферность Москвы — в том, что каждый культурный слой ярко выражен, узнаваем, и богатством этих слоев богат город. И наша ответственность перед будущими поколениями, чтобы они не говорили: «Знаете, Москва до х годов была классным городом, потом — так себе, но слава богу, старое не потеряли». Это оценка, которую я не хочу получить. Я хочу, чтобы они говорили: «Да, до х было круто, в е они делали Олимпиаду, а в е — такие лихие проекты, просто обалдеть можно! С каждым поколением, 25 лет, видишь разительные изменения в качестве жизни. И если сравнить наше детство — понятно, что жизнь кардинальным образом изменилась с точки зрения технологий, представления о комфорте. В архитектуре тоже произошли эти изменения. Невозможно пользоваться айфоном и жить в панельной пятиэтажке. И поверьте, эти изменения идут рука об руку с ментальностью. Я об этом делал арт-проект «Русское идеальное» в Никола-Ленивце. Высокая технологичность и энергичное, яркое внедрение в обыденность — то, что должно происходить при бескрайних богатствах России и ее ресурсах. Россия является заложницей своих бескрайних богатств, поэтому у нас не очень развивается всё новое: на эти богатства можно всегда полагаться. Так же и Петербург является заложником своего прекрасного наследия: «Он такой крутой, давайте его беречь, потому что новое только испортит». Очевидно, что эти богатства нужно инвестировать, а не сидеть и охранять их это же как деньги: можно их инвестировать, а можно — в чулок и под матрас. Качество жизни в стране просто космически далеко от того, каким качеством такого уровня богатства и возможностей страна должна обладать. Тут строить и строить — еще на поколения хватит. Поэтому надо энергично старое менять на новое, более качественное. Вы спрашиваете, как конкретно: обеспечение квадратными метрами на человека, высота потолков, качество мест общего пользования, входной группы. Это в принципе техническим языком всё описывается элементарно — то качество среды, в которой человек может и должен находиться при тех возможностях, которые нами накоплены, — технологические, финансовые, логистические. А иначе — зачем всё? Зачем, если можно продолжать жить в землянках? А зачем тогда все великие умы делали свои открытия? Сами для себя, что ли? Как вы считаете, всё ли сейчас хорошо с нашими набережными, которые, с одной стороны, прогулочные места, мы там мосты смотрим, но при этом набережные Невы — это шумные магистрали? Это оптимальное решение или можно что-то предложить? Я у вас бегал на марафоне «Белые ночи» в прошлом году по набережным, — это всё, конечно, неудобно, начиная с качества покрытия там колеи, и это большой вопрос, почему в центре города такое качество асфальта. Но сейчас не об этом речь. Безусловно, это всё выглядит как давно назревшее для изменений. Больше пространства для пешеходов, меньше для машин, больше зелени. Профиль — надо думать, чтобы там, наверное, беговая дорожка появилась. Это всё предмет для изучения. Стоило ли, например, замазывать Хармса на улице Маяковского, если вы слышали про такую историю? Я лично занимался сохранением портрета Германа Гессе у нас на Саввинской набережной: от дома, который сносился, мы оставили целую стену, большой фрагмент дома с этим муралом. Занимались муралом Пригова в панельном доме на Профсоюзной. Я считаю, что всё зависит от качества этого искусства. Классный стрит-арт, и граффити в том числе, я уверен, город обогащают. Мы сейчас с коллегами с Винзавода занимаемся московским фестивалем стрит-арта, хотим развернуть его более широко. В нем не было лубочности, отсыла к русскому искусству, попытки подчеркнуть национальное, наоборот, он — про будущее, простые надежные современные материалы. А если размышлять философски, идеальное русское — оно вообще какое? Про что, на ваш взгляд? Как Мартин Лютер Кинг говорил: «У меня есть мечта». Вот у меня мечта, чтобы было так. И я для этого здесь вижу суперплодотворную почву. И это же был проект в Никола-Ленивце, то есть диалог со всем остальным Никола-Ленивцем, который традиционно действовал в парадигме проекта «Русское бедное» — что можно живописные шалаши создать из сподручных материалов, и это будет арт-объект. То есть очень мило и хорошо, но не моя тема. Мне как раз нравится делать вещи, максимально залезающие в будущее и дающие прямые конкретные намеки, что «жизнь меняется — посмотрите, что сегодня, оказывается, можно сделать». Вот что я люблю в архитектуре и считаю, что профессия туда движется. Все индустрии друг у друга максимально черпают идеи. Технологии мы тоже черпаем — из авиастроения, из IT, из кораблестроения, космических технологий даже. И я считаю, что неслучайно русские люди первыми в космос полетели, территории такие открыли, вообще, много разных сделали достижений, — вот для меня что такое русское. А не консервативный подход «откопать и поклоняться промыслам и с хоругвями ходить кругами». Хотя кому-то и это нужно, но мое личное видение — такое. То есть я — за максимально новаторское и поиск, как в следующий сделать еще шаг дальше. Больше новостей — в нашем официальном телеграм-канале «Фонтанка SPB online». Подписывайтесь, чтобы первыми узнавать о важном. Отправьте свою новость в редакцию, расскажите о проблеме или подкиньте тему для публикации. Сюда же загружайте ваше видео и фото. Афиша Plus Город. Фото: Рустам Шагиморданов. В Петербурге сегодня, на мой взгляд, не хватает модных проектов мирового уровня — притом что есть хорошая средовая архитектура Сергей Кузнецов, главный архитектор Москвы. Когда смотришь на карту города, рука тянется нарисовать новый центр города, такой Петербург-сити, вдоль моря Сергей Кузнецов, главный архитектор Москвы. Качество жизни в стране просто космически далеко от того, каким качеством такого уровня богатства и возможностей страна должна обладать Сергей Кузнецов, главный архитектор Москвы. По теме 6 Петербург в последнее время не был похож на культурную столицу. Сценограф выставок «Балабанов» и «Русский балет» Агния Стерлигова — об архитектуре впечатлений 04 апреля , Главный архитектор Москвы показал, как отреставрирует Анненкирхе. Загляните внутрь нее в 3D 08 февраля , В Анненкирхе откроется выставка работ главного архитектора Москвы. Вход свободный 30 января , Гигантский голубь-именинник поселился под крышей Анненкирхе 25 сентября , Пасха в Анненкирхе: как встречали праздник петербургские лютеране 21 апреля , Анненкирхе на Кирочной улице вернули крест 27 октября , Показать еще. Циопа Алина. Градостроительство Архитектура Анненкирхе. ЛАЙК СМЕХ 4. ГНЕВ Комментарии 92 20 Фев в Роберт Лэнгдон 19 Фев в Гость 18 Фев в ВКонтакте Телеграм Дзен. Увидели опечатку? Новости СМИ2. Написать в редакцию. Новости компаний. Комментарии
Силуэт бесплатные пробы Амфетамин, амф
Рассказики под экстази
Закладки Бошки, Кокаин купить Зугдиди
Силуэт бесплатные пробы Амфетамин, амф
Главный архитектор Москвы: «Ясно, что Петербург можно сделать самым крутым городом мира»
Экстази, скорость Пусан купить
Силуэт бесплатные пробы Амфетамин, амф
Пробы Меф, соль, ск, амф Пунта-дель-Эсте Уругвай
Рассказики под экстази
Войти или зарегистрироваться. RC Forum Legalizer. Для просмотра полной версии форума нужно Войти или зарегистрироваться. В период военного положения в Украине рекомендуем сохранять трезвость, это жизненно важно как вам так и вашим близким, возможно вам придётся их защищать и для этого лучше оставаться трезвыми! Нужно пережить это не лёгкое время, помогайте друг другу чем можете, мы с вами! Гуманитарная помощь жителям Украины. LegalizeR Война. Мне нравится x 1. Вы должны войти или зарегистрироваться, чтобы ответить. Показать игнорируемое содержимое. Похожие темы - Рассказики под экстази. Ответов: 21 Просмотров: Ответов: 4 Просмотров: Ответов: 1 Просмотров: Диван с колонками, постель под потолком. Ответов: 0 Просмотров: Ответов: 11 Просмотров: Ваше имя или e-mail: У Вас уже есть учётная запись? Нет, зарегистрироваться сейчас. Да, мой пароль: Забыли пароль?
WAX картриджи дешево купить Дмитров
Главный архитектор Москвы: «Ясно, что Петербург можно сделать самым крутым городом мира»
Силуэт бесплатные пробы Амфетамин, амф
Главный архитектор Москвы: «Ясно, что Петербург можно сделать самым крутым городом мира»
Отзывы Соль, бошки, шишки Норвегия
Силуэт бесплатные пробы Амфетамин, амф
Купить закладку Экстази, Лсд 25 Ачинск
Рассказики под экстази
Силуэт бесплатные пробы Амфетамин, амф