Секс Рассказы Про Маленьких Детей
💣 👉🏻👉🏻👉🏻 ВСЯ ИНФОРМАЦИЯ ДОСТУПНА ЗДЕСЬ ЖМИТЕ 👈🏻👈🏻👈🏻
Секс Рассказы Про Маленьких Детей
Взрослые игры маленьких детей
рассказ
- Поставь на столик. Она сразу увидит, - услышала я сквозь сон мамин голос.
- Лучше в уголок к игрушкам, - предложил отец.
- Дай. Сама поставлю.
Родители возились, шептались, чем-то шуршали. Приоткрыв один глаз, я пыталась понять, что они вместе делают в моей комнате. Обычно мама будила, заглядывая в дверь, не отрываясь от утренней суеты.
- Думаю, пирога в садике в этот раз не испекут, - шепнул отец. – Всё-таки траур.
- Сама испеку. Отпрошусь пораньше.
Мама ещё что-то сказала, а меня внезапно осенило: день рождения! Мой день рождения! Я же засыпала с этой мыслью! Сон мигом слетел.
Оставшись одна, я выпрыгнула из тёплой постельки и сразу увидела его. Чёрный, покрытый блестящим лаком, на трёх ножках.
- Настоящий! Как я мечтала! – я открыла крышку игрушечного рояля и застучала по чёрно-белым клавишам.
На пороге появились родители.
- Доченька, с днём рождения! – поцеловала меня мама.
- Поздравляем! Ты уже большая, пять лет! Умница наша! Собирайся, заведу в сад, - сказал отец. – Ну, как подарок?
- Рояльчик! Мой любимый! Я так мечтала, - гладила я сияющую поверхность игрушки. – А почему в садике пирог не испекут?
- Ты подслушивала? – удивилась мама.
- Я не нарочно.
- Понимаешь, ласточка, вчера умер товарищ Сталин, наш вождь. Это всенародное горе. А когда горе – не до пирогов, - объяснил отец.
- А у меня день рождения, - потеряно сказала я и стала одеваться.
На центральной стене большой комнаты для музыкальных занятий, гордо именуемой залом, портреты вождей: слева – Ленин, справа – Сталин. На портрете Сталина чёрная лента с бантом. Занятия отменили. Заведующая собрала у себя воспитателей послушать трансляцию траурного митинга. Группу оставили на нянечку Настеньку. Немного посидев с нами, она вдруг подхватилась со словами:
- Ой! Пора на кухню за обедом! Сидите тихо! Я мигом.
Ребята стали занимать себя, чем могли. Я и Сашка сидели у двери. Сначала он выглядывал в коридор, не идёт ли Майя Дмитриевна, наша воспитательница. Потом это надоело, и он достал свистульку и дунул в неё. Витька, сидевший рядом, стал просить:
- Дай дунуть разок.
Но Сашка с важным видом раздувал щёки и высвистывал, как ему казалось, мелодию. А глиняная свистулька в виде птички выдавала один и тот же звук. Витька надулся и расхвастался:
- Мой папа повезёт нас с мамой на машине на море.
- Не ври! У вас нет машины! - сказала я.
- Есть! Папе на работе дают! Он начальник! – доказывал Витька.
- Ну и что! – невозмутимо заявил Сашка, у которого отца не было. – Подумаешь! Начальником быть скучно.
Мне нечем было блеснуть. Отец - простой работяга, в начальники не выбился. Я решила удивить информацией.
- А вы не знаете, кто главнее, Ленин или Сталин, а я знаю.
- Сталин, - сказал Витька.
- Ленин! – возразила я. – Спорим?
Мы любили спорить. Это была такая игра. Можно было выиграть любой предмет, бережно хранимый в кармане приятеля. Например, увеличительное стекло или перочинный ножичек, картинки от конвертов или маленький замочек непонятно от чего.
- Спорим, - согласился Витька.
Но тут вернулась заплаканная Майя Дмитриевна и велела строиться парами. Мы стали к одному умывальнику. И, пока Сашка с Витькой тёрли мылом грязные руки, я просветила их.
- Ленин главнее, при нём грязи было по щиколотку, и он ходил в ботинках. А Сталин носил сапоги, потому что грязи было по колено. Вот!
Я победно глянула на мальчишек. А Майя Дмитриевна дёрнула меня за рукав и прикрикнула:
- Хватит плескаться! Быстро к столу!
Гоняя ложкой волны супа по тарелке, Витька сказал:
- У моего папки есть золотая звёздочка командира.
- Подумаешь! У моего даже медаль есть! – наконец удалось и мне похвастаться. – Она главнее звёздочки! Спорим?
- Кто тебе сказал? – выпучил глаза Витька. – Видела на погонах военных звёздочки? Без звёздочки погоны не носят. А без медали ходить можно. Верно, Сашка?
- Пусть принесёт медаль, посмотрим. Может, она не настоящая, - важно ответил тот.
- Принесу, - пообещала я, - тогда узнаете.
Вечером забирал меня папа. Майя Дмитриевна отозвала его в сторонку и сказала:
- Юрий Николаевич, хочу дать совет. Только поймите меня правильно. Не всё можно говорить при ребёнке. Сегодня Юля пересказала политический анекдот о … - воспитательница подняла глаза вверх. – Вы понимаете, опасно вести подобные беседы …
Она ещё что-то говорила, но мне было ясно: Майя Дмитриевна подслушивала, о чём я с мальчишками говорила за обедом. А сама учит, что подслушивать некрасиво. Но почему она сказала «опасно»? Я не понимала. Как не понимала особого значения воинских наград для тех, кто их заслужил. Я была ребёнком. Для меня важнее было узнать, что имеет большую цену, звёздочка на погонах или медаль. Конечно же, папа знает.
Как предполагали родители, в садике меня не поздравили, зато дома пахло ванилью, а сам пирог украшала звезда из крема. «Наверное, звёздочка главнее, раз мама даже на пироге её нарисовала», - подумала я. Спросить у отца так и не удалось. Сменив рубашку и засунув в карман брюк пачку сигарет, он сказал маме:
- Я к Грише на часок. Что-то с мотоциклом опять. Мотор стучит. Разберём, посмотрим.
- Ага. Для этого ты рубашку переодел, - с ехидцей сказала мама.
Взрослые ошибаются, полагая, что дети не замечают разлада между ними. Отец часто по вечерам исчезал под разными предлогами. Я боялась, что однажды он не вернётся. Мама вела себя не менее странно.
Как только отец ушёл, она надела «выходное» платье, подкрасила губы и сказала:
- Малышка, я ненадолго к тёте Лиде. Будь умницей.
Но в окно я видела, она не свернула к соседнему подъезду, а вышла со двора. В последнее время всё чаще приходилось быть умницей. Я не расстроилась, ведь со мной теперь был чёрный рояль, а ещё предстояло достать из папиного чемоданчика, стоявшего в спальне под кроватью, медаль. Читать я только училась, но знала, на ней написано: «За победу над Германией». Припрятав коробочку с медалью в свою сумочку, я вернулась к игрушкам и не заметила, как уснула.
- Спи-спи, - говорил папа, перенося меня в кроватку. Но снова заснуть, мешали голоса родителей.
- Так и будешь выслеживать меня? – раздражённо спросил отец.
- Не надо давать повода! Опять был у неё! Не отпирайся!..
На прогулке группа играла в «Море волнуется», и только я, Сашка и Витька сидели на лавочке. У нас было «дело». Оставалось улучить момент и спрятаться за кустами. Как только Майя Дмитриевна отвернулась, мы юркнули туда.
- Вот, - на Витькиной ладошке сверкала золотая звёздочка, маленькая, с двумя усиками для крепления.
- Принесла? – не терпелось ему. – Показывай.
Я открыла коробочку. Витька напустил на себя серьёзный вид, повертел медаль, даже зачем-то укусил, наконец, изрёк:
- Настоящая. Меняемся?
- Зачем тебе? Сам говорил, звёздочка главнее! – удивилась я.
У Витьки готов был ответ.
- Звёздочки у меня ещё есть, а медали нет. У твоего папы наоборот. Теперь у тебя будет звёздочка, у меня – медаль.
Я задумалась. Конечно, хотелось заполучить красивую звёздочку. Можно было прикрепить её к шапочке. Но что-то мешало согласиться.
- Давай меняться, но не навсегда. Пусть побудет у тебя, а потом поменяемся обратно, - нашла я компромисс.
- Нельзя, - заявил Витька. – Сделка есть сделка. Так говорит мой папа.
Трудно было возразить против такого аргумента, и я отдала медаль.
Как всегда, из садика забирал меня папа. Пришёл сразу же после Сашкиной мамы и всё поторапливал, так что вышли мы одновременно.
- Кажется, нам в одну сторону, - сказал он, и мы зашагали вместе.
Сашка дёрнул меня за руку.
- Бежим наперегонки!
И мы понеслись. Я оглянулась посмотреть, на много ли обогнала приятеля. Они держались за руки, ну, совсем как маленькие дети. Сашкина мама что-то взволновано говорила, мой отец кивал головой, затем достал из портмоне деньги и протянул ей.
Дома, наигравшись на любимом рояльчике, дождавшись, когда мама ушла на кухню, я спросила у отца:
- Откуда ты знаешь Сашкину маму?
- Вместе воевали, - ничуть не смутившись, ответил он. – Почему интересуешься?
- Да так. С Сашкой поспорили.
- Что-то часто я слышу «поспорили». Напомнить пословицу «кто спорит, тот…» Продолжение ты знаешь.
- А сам с дядей Мишей на кухне о вождях спорили…
- Ты кому-нибудь об этом рассказывала? – лицо отца стало серьёзным.
- Так, болтали с Сашкой и Витькой.
- Дудником Витькой? – я кивнула. – Плохо. Это плохо.
Меня же занимала мысль о деньгах, которые Сашкина мама положила в сумочку. Но об этом я не отважилась заикнуться.
На занятии Майя Дмитриевна показала, как рисовать вазу, и велела нам самим нарисовать и разукрасить. Задание пришлось по душе. Я сразу придумала, что изображу на вазе. А Сашка стал рисовать самолёт. Воспитательница видела, но ничего не сказала. Я давно заметила, что взрослые часто закрывают глаза на проблему, которую не могут решить.
- Сегодня я ночую у тёти Нины, маминой подруги, - доложил Сашка. – У неё сиамский кот.
- Почему не дома? – без всякого интереса спросила я.
- Мама уехала на два дня.
Назавтра Сашка в садик не пришёл. Не было его ещё несколько дней. Вечером в воскресенье он позвонил в нашу дверь. Открыл отец.
- Можно, ходить с вами в садик и назад? – спросил он, глядя в пол. - Мама болеет. Врач велел лежать.
- Хорошо. Заходи утром, - ответил отец.
- Что здесь делает ЭТОТ? – закричала мама, особо выделив последнее слово.
Сашка тут же ушёл. Отец постоял с минуту в раздумье и вышел за ним.
- Сколько он будет играть со мной в кошки-мышки! – заплакала мама. Ничего не понимая, я стала её утешать.
Знать бы, к чему приведут наши менялки! Вечером из садика Сашку забрала тётя Нина, у которой он ночевал, а за мной пришла мама. Она сказала, что папа в командировке. Лёжа в постели и мечтая о поездке за город, которую планировали родители, я услышала, как мама говорила по телефону:
- Иван Капитонович, Юру арестовали. Помогите!.. Не знаю… Забрали с работы. Мне сообщил его начальник. Это какая-то ошибка. Юра ни в чём не виноват!
Я перепугалась, так как по фильмам знала, что значит «арестовали», и бросилась к маме на шею с плачем:
- Мамочка, мне страшно! Папу посадили в тюрьму?
- Всё будет хорошо. Ложись со мной, - сказала она, пряча заплаканные глаза.
Сашка в садик не ходил. Витька Дудник пересел за другой столик и со мной не играл. Я скучала. Отец появился на третий день. И без того смуглое лицо потемнело ещё больше, а в глазах появился лихорадочный блеск. Первым делом мама стала его кормить. Ел он жадно, торопливо, молча. Утолив голод, начал говорить:
- Следователь мне: «Боевыми наградами торгуете, гражданин Мозговой! Позорите имя советского человека!» И кивает на бумажку. Дескать, поступил сигнал, будто бы я продал медаль этому негодяю Дуднику.
Внутри у меня всё похолодело. Отец положил на стол медаль.
- Вот вернул. А ещё говорит: «Черните наших славных вождей. Распространяете грязные байки. Занимаетесь антисоветчиной. Если бы не заслуги товарища Белоконя Ивана Капитоновича, который за Вас поручился, сидеть бы Вам и сидеть». Я только одного в толк не возьму, как у мерзавца Дудника оказалась моя медаль?
- Папочка, родненький, прости! – прорвало меня. – Витька сказал: «Давай меняться». Я и поменялась. Больше не буду так делать.
- Ты? Зачем? На что поменяла?
- На золотую звёздочку. Вот, - показала я своё приобретение. – Витька сказал, она главнее.
Отец побагровел, глаза от гнева потемнели.
- Да знаешь, сколько крови солдатской пролито за нашу землю и свободу! Сколько жизней положено! Что медаль? Кусочек железа. Но это символ мужества и стойкости! Идём! Идём к Витьке, отдашь звёздочку. И мне есть что сказать его папаше!
Нашего прихода Дудник не ожидал. На столе пиво, тарелка с вяленой рыбой. Хозяин потный, в расстегнутой рубашке, лицо красное, осоловелые глаза, натянутый живот-барабан перевалился через ремень.
- Верни, - сказал мне папа, и я положила звёздочку на стол.
- Кто к нам пришёл! – воскликнул Дудник и вышел из-за стола. – Вот так сюрприз!
- Я знал, Колька, что ты трус. Но ты ещё оказался и подлецом, - сказал отец и дал ему пощёчину. Толстяк так и плюхнулся на стул.
- Идём, Юля, здесь всё провоняло мерзостью.
Вдогонку Дудник всё-таки крикнул:
- Жаль, не пристрелил тебя там, в лесу под Дроздовкой. Думал, сам от раны загнёшься.
Около дома нас поджидали.
- Нина? Что случилось? – заволновался отец.
- Маша умерла, - сказала женщина и уткнулась в носовой платочек.
- Как же так! Ей же стало лучше! – отец сжал лицо ладонями и отвернулся, но я всё равно видела, он плакал.
- Сам знаешь, аборты запрещены. Она попёрлась к бабке. В общем, заражение, - рассказывала тётя Нина. – Юра, надо что-то решать с мальчиком.
Я слушала и понимала: речь идёт о Сашкиной маме. Незнакомое слово застряло в голове – аборт.
- Юля, беги домой. Маме скажешь, я сегодня не приду. Всё объясню потом.
Лёжа в постели, я повторяла новое слово:
- … а-борт, а-борт…
Мне слышно было, как мама говорила по телефону:
- И это в наше время! Дикость какая-то!.. не осуждаю я… конечно… Что я, зверь? Бедный мальчик.
«Сашка остался без мамы. Бедный Сашка. Бедный», - пожалела я друга.
Мы столкнулись у ворот садика. Я шла с мамой, папа вёл Сашку.
- Ну, вот и мы, - сказал папа, глядя на маму. – Юля, это твой брат, - он соединил наши руки.
- А жить будем вместе, - мама взяла нас за руки и повела в группу.
Весь день Сашка просидел на стульчике. Чувствуя горе маленького человека, окружающие старались ему не мешать. Мне так хотелось, что-то хорошее сделать для него. Я поставила стульчик и уселась рядом.
Утром впервые в садик мы шли как брат и сестра.
- Давай наперегонки! – предложила я.
- Давай! – оживился Сашка.
Мы бежали, не обгоняя друг друга. Весенний ветер приятно обдувал лицо. Ноги легко несли нас. Мы были детьми и не думали о будущем. Просто не знали, что такое будущее. Не знали, что впереди полёт Гагарина, Карибский кризис, Пражская весна 68-го и Афганистан, откуда офицер Советской армии Александр Мозговой не вернётся.
25.07.2016
© Copyright: Тамара Авраменко , 2016
Свидетельство о публикации №216072500364
Хорошие у вас рассказы, Тамара.
Прочитала просто с удовольствием, спасибо!
Евгения Серенко 15.01.2021 00:59 •
Заявить о нарушении
Приглашаю ещё. Всегда рада общению.
Тамара Авраменко 15.01.2021 08:05
Заявить о нарушении
На это произведение написано 15 рецензий , здесь отображается последняя, остальные - в полном списке .
Авторы
Произведения
Рецензии
Поиск
Магазин
Вход для авторов
О портале
Стихи.ру
Проза.ру
Портал Проза.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора . Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом . Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации . Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных . Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией .
Ежедневная аудитория портала Проза.ру – порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021. Портал работает под эгидой Российского союза писателей . 18+
КАК МЫ ИГРАЛИ В ПАПУ И МАМУ. «От первых проталин до первой грозы»
Взрослые игры маленьких детей (Тамара Авраменко) / Проза.ру
«Мое тело испачкал отец». Истории пострадавших от сексуального... — Сноб
Их первый мужчина. Рассказы про первый раз…. Александръ ДунаенкоИх...
Читать онлайн "Приключения в деревне" автора ScrLock - RuLit - Страница 20
«Мое тело испачкал отец». Истории пострадавших от сексуального насилия в семье
В 2017 году в России 4245 детей (из них около 1800 детей в возрасте до 10 лет) пострадали от сексуального насилия. Согласно мировой статистике, сексуальному насилию подвергается каждая пятая девочка и каждый тринадцатый мальчик. При этом в каждом третьем случае ребенка совращает его родственник. Люди, пострадавшие в детстве от сексуального насилия в семье, рассказали «Снобу» о том, как справлялись с психическими травмами
#общество ,
#насилие в семье
Зарегистрироваться или Войти , чтобы оставить комментарий
Мнение авторов раздела «Блоги» может не совпадать с позицией редакции. Редакция не несет ответственности за содержание комментариев к материалам сайта. Комментарии к материалам сайта — это личное мнение пользователей сайта. Запрещенные в России террористические и экстремистские организации
© 2008– 2021 ООО «Сноб Медиа» СМИ ЭЛ № ФС 77 — 78196 от «24» апреля 2020
Сайт Snob.ru использует IP-адреса, cookie, информацию о браузере Пользователя (или иной программе, с помощью которой осуществляется доступ), время доступа, адрес запрашиваемой страницы и данные геолокации Пользователей сайта. Это нужно, чтобы улучшать сайт. Подробнее о защите личной информации и условия использования можно узнать в нашей Политике конфиденциальности .
Мне было около девяти лет. Моя мать встречалась с мужчиной, вместе мы не жили, но он периодически приезжал к нам домой. Иногда он задерживался в нашей квартире на неделю-две. Он был очень дружелюбен ко мне, приветлив, уделял мне много внимания и относился чуть ли не как к собственной дочери (своих детей у него не было).
Не помню, в какой момент это началось. Каждый из эпизодов домогательств потерялся для меня во времени, и я не могу с уверенностью сказать, какой из них был первым. Однажды он просто запустил руки мне в трусы и стал щупать. Это произошло дома, где я привыкла чувствовать себя в безопасности. Я понимала, что произошло что-то из ряда вон выходящее и неправильное. Я в слезах сразу же побежала рассказывать обо всем матери, она мгновенно отреагировала и закатила скандал. В тот момент мать была на моей стороне. Но ее мужчина начал уверять нас в своей невиновности, и тему просто замяли. Потребовалось совсем немного времени, чтобы этот человек снова начал спокойно приезжать к нам. Теперь дом не был для меня безопасным местом. Доверие к матери было навсегда подорвано тем, что она после первого случая не разорвала отношения с этим мужчиной.
В дальнейшем домогательства повторялись по ночам на протяжении года. Я ничего не предпринимала и притворялась спящей из-за сковывающего страха, не решалась даже открыть глаза.
Из-за всего этого у меня развилось неприятие собственного тела. Больше всего я ненавидела свою грудь и мечтала сменить пол. На подсознательном уровне мне казалось, что всего этого не произошло бы, будь я мальчиком. Домогательства повлияли и на отношения с противоположным полом. Любое, даже случайное, прикосновение вызывало во мне тревогу и всегда обретало в моем сознании сексуальный подтекст. Я боялась находиться с мужчинами в одном помещении.
Сначала мне казалось, что все можно просто забыть, но эти эпизоды то и дело всплывают в моей памяти. Самое ранящее во всем этом — равнодушие моей матери. Возможно, ей просто не хотелось верить в то, что близкий человек способен на такое. Однако я склоняюсь к версии, что она верит, но просто закрывает глаза на происходящее.
Прошло уже лет семь, а моя мать по-прежнему время от времени встречается с этим человеком. Последний раз я видела его, кажется, год назад. Он дружелюбно поприветствовал меня, а я спокойно, с улыбкой ответила, мысленно пожелав ему смерти. Мы с матерью никогда не говорим о тех домогательствах. Порой мне кажется, что она даже забыла об этом. Мать часто упоминает его в разговорах как ни в чем не бывало, а во мне с каждым годом растет обида.
Мне было лет 10–11 лет. Когда по субботам мама уходила на дежурство, я оставалась дома с отцом. Я приходила к нему в комнату, мы просто лежали и общались на разные темы. Потом он стал проявлять ко мне сексуальный интерес. Сначала это были просто прикосновения, но однажды он взял мою руку, сунул под одеяло и стал онанировать моей рукой. Я тогда не понимала, что происходит. Кажется, я вообще ничего по этому поводу не думала. Продолжалось это около полугода. Постепенно домогательства сошли на нет, на какое-то время я даже о них забыла.
Лет в 17 я где-то наткнулась на рассказ девушки о домогательствах отца, вспомнила свою историю — и меня накрыло. Мне стало так мерзко: я не понимала, как мне жить со своим телом, если оно уже испачкано отцом. Долго не могла решиться на первый интимный контакт, мне казалось, что к моему телу никому нельзя прикасаться, оно испорчено. Да и сам секс мне казался грязным. Я стала избегать отца, старалась не общаться с ним напрямую и никому не могла рассказать об этом эпизоде из прошлого.
Я не могла обратиться в полицию, потому что отец тогда там работал и у него был большой авторитет. Мне бы просто никто не поверил.
Я смогла рассказать о домогательствах только в 20 лет. Своей девушке. Она спросила, не стала ли я лесбиянкой из-за своего отца, но симпатию к девочкам я начала испытывать еще до этих эпизодов. Спасибо моей девушке, что она приняла меня и не принуждала к сексу. Постепенно все пришло в норму. Сейчас о моем отце знает еще одна близкая подруга. Маме я до сих пор не хочу рассказывать — боюсь за ее здоровье.
К счастью, сейчас я живу и работаю в другом городе. Домой приезжаю только раз в месяц на пару дней, в основном ради встречи с мамой. Знаю, как она скучает. При этом созваниваюсь с родителями я каждый день, в том числе и с отцом. На время общения я заставляю себя не думать о том, что было. Общаюсь с ним ради спокойствия мамы и никогда его не прощу. Я презираю его. Если у меня будут дети, я никогда не оставлю их наедине с ним, не хочу рисковать их здоровьем и психикой.
Сейчас детская травма не кажется мне очень тяжелой, наверное, потому что был период, когда я не помнила о домогательствах. То есть сначала я не понимала, что это плохо, а когда поняла, все осталось позади и ничего изменить уже было нельзя. Оставалось только не допустить повторения. Но теперь я понимаю, что любой, с виду идеальный мужчина и любящий отец может оказаться педофилом.
Я родилась и прожила все детство в частном секторе провинциального городка. Мой отец был садистом, психически нездоровым человеком — весь в деда. Он сильно избивал меня и мать и часто говорил мне: «Я тебя породил, я тебя и убью». Бил меня просто так, мое существование его страшно раздражало. Если я шумно пила воду, он мог ударить меня наотмашь. Однажды я порезала гранат, и его сок потек на стол. Я стала слизывать сок, и отец ударил меня головой об стол. От деда мне тоже доставалось. Моего брата не били, поскольку он был «продолжателем рода». Его любили, насколько вообще могли любить эти люди.
Мать жила в позиции жертвы, все время говорила, какая она несчастная. Она снимала побои, грозилась, что подаст заявление, и отец не избивал ее так жестоко, как меня. Мать не питала ко мне теплых чувств, относилась ко мне брезгливо, как к какой-то неприятной зверушке, навязанной ей по непонятной причине. Я росла забитой и угрюмой.
Единственным близким мне человеком стал мой двоюродный брат. Он был старше меня на три с половиной года. Мы росли вместе, жили в одном дворе. Он из баптистской семьи, его никуда не пускали, и он играл со мной, потому что не мог играть с кем-то другим. Он знал, где лежат порножурналы моего отца, и проявлял к ним нездоровый интерес с раннего возраста. Когда мне было шесть лет, двоюродный брат рассказал мне, откуда берутся дети, а еще через два-три года он начал меня совращать. Я была ребенком и очень любила его: фантазировала, что мы поженимся, но мне не нравилось, что он со мной делал. Мне некому было рассказать о том, что происходило между мной и двоюродным братом, да и он был единственным человеком, который относился ко мне нормально.
Лет в 12, когда у меня начала расти грудь, меня стал домогаться дед. Он часто бил меня, кидал на кровать и больно щипал. Однажды он пригласил меня и моего родного брата ночевать. Это было нетипичное для него поведение. Отец воспринял этот поступок как проявление любви деда к внукам. Ночью дед зашел в комнату и начал меня щупать. Мне было ужасно страшно, я сказала, что мне надо в туалет, и убежала. Просидела в сарае всю ночь. Не знаю, трогал ли дед моего брата после того, как я ушла.
В 13 лет меня сильно избил отец. Он бил по голове, чтобы не оставалось следов. Я не выдержала и сбежала к бабушке (матери моей матери), которая жила на другом конце города. Но мама пришла за мной и уговорила вернуться: «Сделай это ради меня! Отец тебя больше не тронет!» Ну, конечно, я ведь была еще и бесплатной рабочей силой: у нас хозяйство, огород, скотина.
В 15 лет я сбежала к бабушке окончательно. Я рассказывала ей только о побоях. Бабушка меня жалела и заботилась, как могла. А что она еще могла сделать? Она сирота, муж изнасиловал ее во время войны. Бабушка прожила с ним всю жизнь, родила четверых детей. Понимаете, у нее тоже была искалечена психика.
Чтобы выжить, я вытесняла из памяти весь негатив. Я не чувствовала и не понимала границ своего тела, обладала миловидной внешностью и поэтому была излюбленной жертвой абьюзеров и подвергалась насилию довольно часто, сама того не осознавая. Когда мне было 17 лет, из армии вернулся мой двоюродный брат. Я была рада его видеть, потому что любила, несмотря на все. Обняла его, а он: «Ну что, сеструха, может трахнемся?» Для меня это стало шоком.
Вскоре я уехала учиться в другой город. Я постоянно убегала от насилия, искала безопасное место. Но травмы и насилие никуда не уходили. Я вышла замуж за алкоголика с серьезными психическими проблемами, родила от него ребенка. После этого я с головой ушла в православие, искала там спасения — я думаю, это была такая защитная реакция психики. Когда сыну было полтора года, я обратилась за помощью к психотерапевту, но это был не очень удачный опыт. Да и общение с психологами и терапевтами не давало стойкого эффекта. Сейчас я ищу хорошего психоаналитика и вот уже несколько лет сижу на антидепрессантах.
С отцом я не общаюсь. С родным братом тоже: он не хочет говорить о детстве и избегает меня. Знаю, что летом он собирается приехать к отцу с детьми. Мне страшно за них. Год назад умер мой муж, а вскоре и моя мать. Я в некотором смысле почувствовала облегчение, но мои травмы так никуда и не ушли.
Туркмен Секс Узбек Секс Таджик Секс
Бабы Без Трусов Секс
Сцены Секса В Кино Онлайн Измены
Секс Она Сосала Сперму
Секс Изнутри Гиф
