Юг в Шаббат 07/10/23

Утро шаббата я начал на смене на скорой, я должен был отработать 16 часов, и пока я как обычно пешком не дошел до станции новости не открывал. Даже подумал, что какое приятное утро под музыку. А потом пришел на станцию, открыл телеграм и охуел. К ракетам из Газы мы (блядь) привыкли, но видеть джипы хамаса на улице, которые расстреливают проезжающие мимо полицейские машины -- это было что-то за гранью восприятия, в первое время даже не осознал. Потом на смену подтянулись Махмуд и Ахмед и мы уже начали охуевать втроем, попеременно на русском, иврите и арабском. Картина была дикая: расстрелы гражданских в Сдероте и поселениях Газы, полное отсуствие армии, полицейские, которые с пистолетами штурмуют пулеметы с джипами, парапланеристы-диверсанты, которые высадились на рейв на природе, и все это с кадрами расстрелянных, убитых, захваченных гражданских, детей, стариков, молодых парней и девушек, в поселениях просто по всей границе с сектором Газа и десятке километров от нее. Моя подруга, соблюдающая шаббат, в этот момент была на Юге, и когда я ей отправил сообщение, и она тут же ответила, я понял, что это нифига не сон, и все происходит на самом деле. 

Уже в тот момент было понятно, что я призываюсь в милуим, хотя официально армия еще молчала. Предупредил руководство скорой, что это случится, они сказали, что чрезвычайное положение вообще везде, и пока меня официально не призовут я остаюсь на смене, потому что работать все равно кто-то должен. Часов до десяти вызовов не было, из армии не звонили, так что время тянулось невозможно долго под аккомпанимент стрельбы, криков и сирен из новостей, пока в каокй-то момент мне не сказали, что я вместе с другими парамедиками беру амбуланс и еду помогать перевозить раненных на Юг, где сейчас обстрелы. Я напрягся, сказал, что я не могу пока не заеду домой и не возьму армейские шмотки, потому что с Юга или с Севера, но сегодня я буду в армии, на работе подумали и отменили, но послали на боли в сердце. Я еще подумал "что еще за боли в сердце, какого хера вообще?" и решил, что как приеду просто передам мужичка линейной бригаде, потому что какие еще боли в сердце в этой ситуации. И вот мы приехали и вдвоем с Махмудом нашли мужичка 65 лет лежащего перед входом в дом на втором этаже, бледного, теряющего сознание и со смертельным нарушением ритма, который решил умереть прямо у нас на глазах. Да ну епт, подключили наклейки дефибриллятора, дали шок, сердце сразу завелось, мужичок вернулся в сознание, мы его затащили внутрь, начали органгизовывать реанимацию, но я все это время параллельно через наушник в ухе пытался организовывать себе призыв в армию, и этот мужичок, чье сердце останавливалось каждые минут 5 и снова заводилось после шоков, между попытками умереть и криками боли от шока (потому что он сразу возвращался в сознание), все извинялся передо мной за то, что он мне мешает, потому что слышал все разговоры. Мы его довезли живым до комнаты стентирования, там он получил еще два шока и сразу уехал на операцию, а я наконец получил разврешение на призыв, сообщил руководству, и стал ждать парамедика на замену. 

Меня довезли прямо до дома, жена уже все знала и помогала собирать вещи в армию (умница, а вы чего ждали), пока я быстро принимал душ и забрасывал в рюкзак шлем, бронежилет без плит и подсумки по одному, потому что давно уже собирался бронежилет перешить да никак не собрался, поэтому он и лежал в разобранном виде. Через час мы с моим командиром уже сидели в машине и неслись на 190 км/ч в сторону базы вместе с другими резервистами, пока нас обгоняла полиция на 220 км/ч. Очень смешно было остановиться на перекрестке параллельно с какими-то гопниками, которые еще не осознали ситуации, и они увидели как я сидя на переднем сиденье собираю свой бронежилет и запихиваю в него магазины. 

Разговоры по дороге были тяжелые и все равно не клеились, мы оба понимали, что кто-то где-то очень сильно просчитался, и что на Юге происходит что-то невообразимое, но настрой был боевой. При подъезде к базе 5 километров в каждую сторону от въезда были заставлены машинами таких же резервистов как и мы, потому что парковаться было уже негде, а другие резервисты подбрасывали приезжающих прямо ко въезду, чтобы нам не приходилось нести пешком все наше снаряжение. Как обычно в армии, самой долгой была регистрация и выдача именных жилетов (в следующий раз сразу домой заберу), а дальше все пошло очень быстро. Нашел свою медицинскую команду, в которой был доктор и еще один медик, быстро сорганизовались на получение имущества (половину из которого сразу же вернули обратно, потому что использовать его было нельзя из-за отсутсвия минимального удобства, включая противоосколочные жилеты, которые были крутыми и новыми 10 лет назад, вопросы будут потом), оружия и медснаряжения, и дальше в быстром темпе начали все упаковывать, размещать и прилаживать, потому что понимали, что надолго мы тут не задержимся. Есть, отдыхать, смотреть новости времени не было, слышали только урывками про массовые расстрелы гражданских, захваты заложников, убийства и насилие, и про то, что армия полностью провалилась, счет убитых идет на сотни, а прямо внутри поселков идут бои. Новости от моей подруги с Юга страны были примерно такими же, и ситуация была на грани катастрофы (ею она и была, но мы тогда еще не осознавали). Мы понимали, что мы будем одними из первых подоспевших резервов и готовились, физически и морально. 

Мы выдвинулись в ночь, в специальной колонне, по контролируемым полицией дорогам, и нам в кузов гражданские забрасывали воду и шоколад. При проезде Бейт-Камы (примерно середина страны, 40 минут от универа в котором я учился) командир сказал, что с его точки зрения мы на вражеской территории, и мы все поехали с заряженным оружием, с пулеметами наизготовку. Оказалось что мы едем в в одно из поселений на Юге (я даже обрадовался), и оказалось, что никто не представляет, что там происходит. Попетляв в полной темноте по полям вокруг (потом даже оказалось, что не зря такие предосторожности), мы выгрузились и своими глазами начали видеть последствия. Танк все еще обстреливал горящий полицейский участок, в котором засели террористы, на парковке были разбросаны трупы гражданских которые пытались сбежать из города, и несколько трупов террористов Хамаса на мотоциклах которые их преследовали, город горел, связи почти не было, мы начали двигаться внутрь пока не столкнулись с полицейским кордоном. Когда хотели уточнить обстановку, узнали, что они не местные и в городе не ориентируются, и все местные полицейские погибли при отражении атаки. Нам нарезали задачи, и до утра мы занимались патрулированием, встречали гражданских, которые остались в городе, обходили трупы убитых и расстрелянных, пытались не пристрелить своих, потому что многие трупы террористов были одеты в нашу форму, но серьезных происшествий не было.

С утра нам надо было залить топливом наши машины, но все взводы были на заданиях, поэтому сняли нашу медгруппу и по трое на машинах отправили на заправку. Она была на окраине, мы на тот момент думали, что он безопасен и контролируется, поэтому такое решение было оправданным. Но когда мы доехали, выяснилось, что заправка не работает, и надо искать другой вариант. Другим вариантом (по гугл картам, потому что обстановка все еще была непонятная, и оперативной информации было мало) оказалась заправка в Кфар Газе, до которой надо было доехать по шоссе, которое соединяет все поселки на границе с Газой. Мы решили, что риск оправдан, если мы возьмем дистанцию между машинами и будем ехать на высокой скорости, но реальность оказалась другой. Как только мы начали приближаться к поселениям, мы не смогли ехать быстрее 20-30 км/ч, потому что вся трасса была заставлена расстрелянными машинами и трупами. Вперемешку лежали трупы гражданских, целые семьи, которых вытаскивали из машин после первого обстрела и добивали уже на земле, разбитые машины полиции и армии с трупами солдат внутри, и все это километр за километром. И снова отдельные трупы террористов, одетые в нашу форму. Мы не въезжали в поселения, и потом из новостей узнали, что было внутри (например, в Беери), у нас была своя задача.

Мы на тот момент еще не знали, что именно произошло в Кфар Газе, только знали, что там тяжелые бои и захваты заложников, как и везде. Но даже без последующего осознания картина была тяжелой: на въезде лежала минимум рота наших погибших солдат, которых упаковывали в мешки, параллельно им внутрь заходила другая рота, наружу из поселения выходили разбитые отряды спецназа (из отряда в 12 человек выходило четверо, и они рассказали, что четверо погибло и еще четверо пропало), и все это под аккомпанимент незатихающей стрельбы. Мы не имели никакого отношения к местной группе, не были вписаны в структуру, недостатка в медгруппах не было, у нас была своя задача и своя рота которую мы должны были обеспечивать, в Кфар Газу к тому моменту ехало достаточно резерва, так что залитый кровью своих солдат ротный из местной группировки помог нам заправиться, предложил кофе и мы вернулись назад по дороге, которая вела обратно к нашим позициям, параллельно рельсам, по которым уже не ходили никакие поезда. 

Поездка обратно была спокойной (если такое вообще можно сказать), начали прибывать первые похоронные команды, чтобы под прикрытием солдат начать убирать трупы с дорог и увозить на опознание, несмотря на то что мы ехали на полном контроле, происшествий не было, те террористы которые не засели в поселениях (потом мы узнали, что их вторглось около 2000 и полторы тысячи осталось лежать по нашу сторону границы), разбежались по норам и искали места для засад, мы заехали в поселение и увидели одну из сцен начала этой резни: 

Сначала в 0630 утра из Газы начался обстрел, и сработала ракетная тревога. На остановке стоял минивен (какая-то подвозка) с пробитым колесом, которое водитель менял как раз, когда начался обстрел. Обстрел был недолгим, поэтому пассажиры и соседи, которые видели из окна ситуацию, вышли чтобы ему помочь, чтобы водитель мог поскорее уехать. В этот момент под прикрытием ракетного обстрела в город ворвались террористы хамаса на джипах с пулеметами, расстреляли водителя грузовика и всех соседей, которые вышли ему на помощь, прямо на остановке, и эти трупы там так и остались лежать. 

Мы остановились, чтобы помочь каким-то солдатам вытащить застрявший на газоне броневик, и в этот момент подошел гулявший с собакой местный житель, рассказал что он был одним из этих соседей, и дополнил что террористы хамаса были одеты в форму пограничной полиции, в первое время улыбались местным жителям, так же улыбнулись его дочери, которая следила за отцом из окна, и потом выстрелили ей в голову. И пошел дальше гулять со своей собакой. 

Дальше полтора дня были достаточно спокойными, мы получили задачу обороны на границе, постоянно были под обстрелами, видели весь город как на ладони (и я как раз увидел как ракета прилетает в дом моей подруги), было очень много ложных тревог, но начало приходить ощущение, что похоже атаку мы отбили, основные силы террористов рассеяны, и основная угроза ушла. Обстановка все равно была очень напряженной, потому что было очень много наблюдений и наведений, но чаще всего они заканчивались "почти дружественным огнем", когда наведение ракет и вертолетов в последний момент либо мы уводили в сторону, либо уводили от нас: в какой-то момент к нам прибежал чувак, начал орать чтобы мы срочно встали на ноги и начали махать руками, а потом передал по рации пилоту боевого вертолета: "Видишь? Это свои, не стреляй". Мы даже смогли отдохнуть и немного поспать, только мой врач (который перед призывом в шаббат успел принять 200 раненных в госпитале в начале атаки) постоянно ворчал, что обстрелы ему мешают спать, и ни под каким предлогом не собирался бегать в бетонное укрытие об обстрелов, и в целом вел себя намного спокойнее всех нас. Медгруппа сидела немного позади, мы пришли в форму, отошли от новостей и были готовы к дальнейшему развитию событий.

Следующей ночью нас подняли и сняли с границы потому что с вертолета заметили группу террористов, рассеяли ее огнем, и мы начали преследовать одного беглеца, который сбежал на ближайшую ж/д станцию. Его заблокировали, было очень много блокирующих сил из состава полиции и погранцов, внутри было две роты, наша и соседняя, которые занимались прочесыванием, и мы на прикрытии на удалении метров 50. Через полчаса поисков мы поняли, что внутри никого нет, и после переоценки ситуации и данных решили, что он ушел в сторону полей южнее станции, и мы идем их прочесывать. К этому моменту все уже поняли, какая ситуация, поэтому на дороге параллельно полю стоял танк, сверху кружил Апач, который простреливал из пушки подозрительные места и сжигал ракетами особо крупные кусты, так что мы выходили на поиск на относительно подготовленную местность. 

Поле шло параллельно дороге, между ними была полоса разделения метров в десять шириной из кустов, которые частично сгорели, и тропа, две роты продвигались параллельно с двух сторон кустарника, мы шли от них на удалении метров в 50, чтобы быть свободными для приема раненных, и между нами была группа из двух солдат, которая должна была нас направлять. К нашей медгруппе из меня, врача, медика и командира добавили усиление из пулеметчика и солдата, и мы начали движение. Какая-то часть кустов и травы сгорела, все было в дыму, но в целом большая часть зарослей осталась, поэтому двигались медленно, пока две роты параллельно это все прочесывали. Мы прошли почти полтора километра и уже видели, как первые солдаты двух наших рот встречаются с силами блокировки на следующем перекрестке. Если тут и был какой-то беглец из рассеянной группы террористов, мы его не нашли.

Тропа, по которой мы шли, впереди спускалась на несколько метров вниз и проходила вплоную к кустам, которые рота уже осмотрела, и по этому месту метрах в 20 от нас как раз шли двое солдат, которые должны были нас координировать. Внезапно из кустов открыли ураганный огонь, один упал сразу, а второй успел развернуться и удивленно сказать "вау, меня подстрелили?" перед тем как рухнуть на землю. Сразу после этого огонь перенесли на нас. 

У нас есть понятие "зона гарантированного уничтожения", когда у противника есть все условия для прицельной стрельбы из защищенной позиции, а ты находишься на открытой местности и у тебя нет никакого укрытия. Мы внезапно оказались именно в такой зоне уничтожения: абсолютно пустая дорога, слева от которой пустое поле, которое на пару км уходит к горизонту, справа перед кустами с засадой выженная земля без единого камня или препятствия, мы под плотным огнем, а позади позиции террористов находятся две наши роты, для которых ситуация была такой же неожиданной, как и для нас, и мы не можем открыть огонь чтобы их не задеть. 

Огонь был такой плотный, что мы смогли отпрыгнуть с дороги в сторону пару метров и сразу рухнули на землю без возможности поднять голову. Повезло, что под выжженой травой было небольшое возвышение в сторону кустарника, метра три вперед с подъемом на 30-40 сантиметров, которое дало нам небольшое укрытие, но нас было всего четверо (я, врач, пулеметчик и солдат, остальные успели отбежать назад) напротив укрепленной позиции с неизвестным количеством чертей внутри. Мы на тот момент даже не смогли точно определить, откуда идет огонь, поэтому пулеметчик просто покрывал очередями землю перед собой, чтобы создать хоть какое-то заграждение, я скинул свой медрюкзак и кинул его доктору со словами "не лезь, это моя работа, ты нужнее тут", и пополз вперед оценить состояние моих друзей спереди, которые первыми приняли огонь. Когда я их увидел, я сразу понял, что мне там делать нечего, потому что к ним не подползти (они прямо в зоне уничтожения метрах в 20 от нас), и живые так не лежат. В этот момент мы увидели как в нас летит граната, причем ее бросили с настолько близкого расстояния, что я видел как во время полета от нее начинает отделяться скоба. Я крикнул "Граната!", мы смогли отпрыгнуть, она разорвалась буквально в паре метров от нас, никого не задев осколками, и в этот момент я смог засечь и обстрелять их позицию в 10 метрах от нас, буквально несколько бетонных блоков под большим деревом, из-за которых они стреляли по нам с вытянутых рук. В этот момент у пулеметчика (видимо от взрыва гранаты) случилась задержка, и его пулемет замолчал, солдат который был с нами успел расстрелять большинство своих магазинов, крикнул что они одеты так же как и мы (форма, бронежилеты, каски и даже мицнефеты), мы поняли что делать нам нечего и надо оттягиваться, пулеметчик и солдат начали отходить первыми пока мы их прикрывали. 

Когда я повернулся к доктору, то сначала прилетела вторая граната (которая разорвалась немного дальше первой и опять без поражения осколками), а потом доктор удивленно на меня посмотрел, сказал "Мне похоже в живот прилетело" и осел. Сначала я не придал этому значения, потому что ранения в живот хоть и опасны, но если прошли по касательной не смертельны в первые минуты, но через несколько секунд я понял что все намного серьезнее: доктор начал белеть на глазах, оседать и терять сознание. Видимо, пуля задела аорту, и он истекает кровью внутри живота со скоростью, которая его добьет буквально за минуту. Огонь по нам не прекращался, гранат своих у нас не было (не спрашивайте), поэтому я попытался подползти к доктору, чтобы его вытащить. В этот момент в меня прилетела первая пуля: я почувствовал как будто меня ударило кувалдой по спине, и сразу же всю спину залило жидкостью. В первое мгновенье я подумал, что все, мне пробили спину, но после оценки подвижности я догадался, что пуля попала в гидратор на спине (потом я насчитал три сквозные дырки в жилете), но я цел, так что я продолжил ползти к доктору. 

Как только я протянул руку, чтобы его вытащить, мне в плечо прилетела вторая пуля. В кино это выглядит круто и легко: ты зубами перевязываешь ранение каким-нибудь носком и продолжаешь как будто ничего не произошло. По факту ранение это совсем не так. Сначала ты чувствуешь, что тебя как будто лягнул слон, потом понимаешь, что плечо от подбородка до пальцев не работает (видимо, контузия плечевого нервного узла), рука висит плетью (и болит пиздец), кроме боли ты не чувствуешь ничего и не можешь ей пошевелить. Это херовая ситуация и так, но мне повезло, что перед боем я на автомате отложил в сторону все переживания и меня залило неописуемым страхом безысходности ("ну вот и все, сейчас все и закончится") буквально на секунду, а дальше я смог это отключить и переоценить ситуацию. Я понял что с одной рукой я не смогу сделать ничего (такая засада с окружением своими войсками требует точной стрельбы, на которую я сейчас не способен), вытащить доктора одной рукой ползком я не могу, я все еще в зоне уничтожения, и либо мне сейчас прилетит как прилетело в гидратор, либо снова будет граната, и единственное решение которое у меня есть это оставить всех позади и освободить место для штурма моими товарищами, потому что пока я там и живой лежу прямо перед позицией террористов, они не могут ничего сделать. 

В тот момент время растянулось до бесконечности, сейчас читать это долго (писать было еще дольше), но я тут говорю про буквально десятки секунд, может быть пару минут, и скорость развития событий и принятия решений была за пределами осознания. Но вот это вот решение, где я смотрю на умирающего доктора (у него уже началось агональное дыхание и расфокусировался взгляд) под летящими в нас пулями и просто понимаю, что сейчас я разворачиваюсь и уползаю, оставляя его позади себя -- это решение и эта картина останется со мной навсегда, каким бы логичным и обоснованным оно не было. 

Просто так развернуться я не смог, я вдруг вспомнил, что ремень винтовки проходит как раз под раненным плечом, которое не работает, и поднять его и вытащить ремень я не могу. Я второй рукой попытался выломать раненную (я в тот момент подумал, что все равно кости перебиты), чуть не потерял сознание, но все-таки смог выбросить винтовку, перевенулся на живот и начал ползти. Впереди у меня было открытое пространство где-то метров 50, которое полностью находилось в зоне уничтожения, и пока я полз, останавливаясь каждые несколько секунд потому что темнело в глазах, в голове крутились только две мысли:

1. Я же прямо у них под носом, вот наверняка сейчас мне прилетит и они меня добьют, больше же никого не осталось.

2. Я чувствую как из меня в подмышке выливается кровь, не могу оценить тяжесть ранения, не могу наложить турникет (потому что рана была так высоко в плече что я даже ее не видел), оценить тяжесть кровотечения я не могу, и думаю только о том, что я вот прямо сейчас умру от потери крови, и надо бы подтянуть себя поближе к своим чтобы им пришлось мой труп меньше тащить, я же тяжелый со всей снарягой.

 Я не знаю, почему они меня не добили и что там случилось, я только помню, что когда я прополз 2/3 расстояния, из кустов прямо в зону уничтожения выбежал пулеметчик, установил пулемет и начал поливать кусты огнем прямо за мной, а потом остальные метры меня уже оттащили и начали оказывать первую помощь.

Первым ко мне подбежал парамедик полицейского спецназа из заслона, он оценил рану, выполнил тампонаду (больно но не настолько как я себе представлял), они попытались снять с меня старый маромовский бронежилет и не смогли (параллельно чуть не доломав мне плечо), и благодаря этому он остался со мной, я отдал ему свои складные ножницы медицинские от ледермана ("братан бери тебе нужнее"), и дальше меня передали сначала на бронированный амбуланс, потом на интенсивную терапию. Парамедики скорой оценили заново мои ранения, усилили тампонаду, я начал приходить в себя, контузия руки начала сходить, в какой-то момент я понял, что ранение не тяжелое, подвижность и чувствительность руки не нарушена, и начал вести себя просто как самый бесючий пациент, постоянно поправляя парамедика в его решениях и указывая, сколько и чего мне колоть. И даже успел сделать селфи и отправить жене сообщение (спасибо парамедику который согласился найти телефон внутри жилета), что меня ранили но со мной все в порядке. 

Но потом, где-то минут через 10 после начала эвакуации, меня накрыло. Все, что я отложил в сторону во время боя, вернулось, я вспомнил лицо доктора, вспомнил как он мне говорит что в него попали, вспомнил как я разворачиваюсь и оставляю его позади себя, и я начал орать и реветь от осознания того, что я их бросил за собой, и так меня и приняли в больнице. 

Ранение оказалось несерьезным, пуля каким-то обидным образом вошла в плечо, вышла в подмышке и не задела ничего важного (на данный момент, по-крайней мере, мы же в медицине любим осложнения), контузия легких от взрывов гранат была несильной, мне прочистили рану на операции, и в целом физически я в норме. Психологически первые два дня я не мог говорить не срываясь на крик и плачь, но благодаря той поддержке и заботе, которой меня окружили, меня смогли вытянуть из этой черной дыры в которую я проваливался. Натурально, когда я вернулся, я не узнал страну из которой я ушел на войну. Когда все началось мы почти что были на грани гражданской войны, но когда вернулся я увидел один народ, который четко понимает, что происходит, и где практически никто (отдельное говно есть и будет всегда) не занимается чем-либо, что не направлено на помощь армии, солдатам и пострадавшим, мы внезапно вспомнили что мы все одна семья. Жаль, что для этого какие-то пидарасы должны были локально повторить Холокост. 

Оказалось, что те гандоны, которые по нам стреляли, не были теми же, кого мы преследовали. В первый день вторжения у Хамаса были специальные команды, которые пропустили всю резню, на джипах разъехались по заранее выбранным позициям с большим запасом еды, воды и оружия, и должны были ждать там неделю, чтобы когда основной накал спадет и армия переведет основную часть войск к границам, снова вернуться в города и снова повторить резню. Мы попали под них случайно, мы даже не знали что такие спящие ячейки вообще есть, и если бы они не трухнули от наших поисков, мы бы просто прошли мимо. Они за два дня успели укрепить себе позицию, вырыли окоп, обложили его бетонными блоками, натянули сетки от гранат, поставили птур, поэтому после моей эвакуации никто не смог их заштурмовать как следует. Так что просто приехал танк и раздавил их к хуям (танк в Израиле, сюрреализм). Мы потеряли троих, но благодаря этой потери выявили еще одну ступень в плане Хамаса и дальше уже искали эти ячейки специально, надеюсь что нашли и уничтожили всех.

Я не знаю, как я выжил и не знаю зачем, на данный момент это не важно, и я буду думать потом. Сейчас я хочу вам сказать одну вещь:

Мы не сражаемся с людьми которые пришли защищать свою свободу, права или свою землю. Они пришли нас резать, насиловать, похищать и убивать, хамас не интересует ничего человеческое и я не уверен что хамас способен на что-то человеческое. Я понимаю, что раньше я пытался думать про их права, пытался представить их взгляд "изнутри", понять их точку зрения и старался быть в своих оценках лучше, чем они в своих. Но этого больше нет. Не после того, что они сделали, после всего что я там видел.

В хамасе (да и вообще все остальные кто думает что могут так же) не поняли, что они начали, и они не поняли, что мы это закончим. 

А потом мы снова станем мирными израильтянами которые про других думают больше чем про себя. 

P.S. Отдельный привет хочу передать комментаторам, которые наверняка захотят рассказать мне, что это не правда, это все фейки, мы их спровоцировали, у них есть право и прочее. Могу вам сказать только одну вещь: идите нахуй. Можете еще себе палец в жопу по дороге засунуть.