Сборник моих стихотворений
1.
Мертва душа поэта.
Лежат гнилые листья на земле.
В этом мире нету дела до него.
Его сломил весь земной люд.
Заслуживают смерти все без исключений, кроме тех кто ценит книжный труд.
Но не узнает милый гений, что его читают и поют.
Лежит гниет.
Как лист в осенней спячке.
2.
Пришло время откровений
Для тех чьи очи слепы, близоруки.
Пропало человечество как вид
Кругом лишь био-мусор.
Иссохли разумы мужей и дев великолепных
Сменились интересы нам в убыток,
Но в удовольствие никчёмным тварям.
Труд величайший,
Творчество,
Воспринимается как бред никчемного,
Но нужно знать никчемные умы лишь те кто блеют и живут.
Миру процветания нужна картина, скульптура, книга,
А не тело человека.
Проживет и сдохнет оставит он потомство,
Но толку будет от него
Ведь не будет созидания, уважения быту.
Убить подряд всех без разбору,
Чище в мире станет,
И вернутся великие умы
Создать люд любви, идеи, творчества.
3.
Пахнут розы так забвенно
Слушать жизнь такую я мечтаю
Кровью цвета лучше не найти
Пустить из вены на цветок, они теперь прекрасны
Это сделал я и для себя
4.
Чей свет я видел раньше? Принадлежал кому он?
Могу бросать предположения, но толку будет ноль. Любил я жизнь иль притворялся?
Без света нет и призмы цвета — вру! Красный цвет крови и черный цвет ночи я вижу.
Все выдыхают пепел счастья и пережитых эмоций, а мне остаётся харкать плазмой жизни.
Ради чего те Живут? Ради чего живу Я? Смерть и тупая мечта по ближайшему!
Я создал Лгах и он мой сын. Ему посвящаю цикл своей жизни. Жить будет вечно он в полном мире страданья.
Я Свет и Цвет сынку дарю, он вознесётся Богом мира…
5.
Что делать, если ты родился в мире всем довольных? А ты единственный, пытаешь счастье невезением!
Для тех, кому то в радость, ты песком все извергаешь, словно старец трёхсотлетний.
А печаль-то та в тебе-то от чего? Ты жалкий дождь в последний летний день!
А тебе нужно это все? Может, лучше старой, слепой кошкой в их счастливый день исчезнуть?
Всегда ты будешь одинок, и кругом лишь лицемеры. Они не знают, что жизни не достойны, а ты жалеешь, что родился!
Стало ясно: ошибки твоей нет. И сад Эдема тебя предал, и в чреве матери не умер!
А все те счастливые секунды отцов, детей, чьи жизни не достойны, ждут от них открытий.
Пишу я Ты лишь от того что боюсь своего имения. Особенный найдет меня в себе при величайшем впечатлении.
Найдутся те, кому я буду мерзок, и убить вас мне не жалко, но не смогу пойти на это, вы правы.
И быть сильнейшим в мире текста я мечтаю, но беден я натурой, да и рифма явно не со мной.
Убил бы давеча себя, но понимаю, что глубину таланта я имею и многое заполучу!
Жить для меня прекрасней в голове: без страха боли и печали…
6.
Овцы и их Иуда
Человек био-мусор пытался стараться.
Переродиться не смог!
Живет как свой ближний и дохнет, как скот.
Настоящий тот, кто безумцем зовется!
Нашел ответы и причины сомневаться в их жизни.
Забился в себе, ему нужно стараться, чтобы мусором не остаться.
Но прожог себе разум, ему осталось лишь сдаться!
Из овечьей Иуды стал номером десять, что идет после девяти!
7.
Утес у моря
Такой утес всего один.
И древу старому так повезло.
Весь дивный мир без глаз оно встречает.
Восторг из раза в раз сменяется тоской.
Настал черед холодной осени.
Все быстро начало преображаться.
И все заплаканное будет скоро.
Но Роза, что под деревом растет, не увядает.
Нет, делай ей до смерти лета.
Прекрасный вид ее и согревает!
Питается завистью дохлого леса, что в низине стоит.
А древо все тихо ожидает великого открытия.
Но тут упал кленовый лист!
Он первый.
И прекрасный.
Прервал впервые вечное молчание.
“О, Роза, спаси от горьких слез!” — поет листок.
“Ты на свет одна такая, и видом ты меня заворожила!” — кричит он ей.
Но ей какое дело до жалкого листка.
“О, Лист, ты уже погиб, упав ко мне,” — лепетает она.
“Я ведь красивше всех, а ты обычный,” — продолжает она.
“Я всегда слышу сладость с грязной низины, так чем ты их лучше?” — убивала она листок.
Обычный.
Грязный.
Мертвый.
Падал лист в море горечи.
Затряслось от боли древо.
Впервые сердце взывало у него.
Любило свои листочки оно.
Ослушался его влюбленный лист.
Впервые нанесен удар разлуки.
“О, Роза, ты забрала у меня самое дорогое!” — воет древо.
“Мой листочек клена был самым молодым!” — воет древо.
“Ты дерево и скоро будешь голым, а я всегда прекрасной,” — улыбнулась Роза.
“Не ощущала ты великих морозов, Роза, а ведь это я грело всех на утесе!” — вновь взвыло древо.
“Меня греет моя красота, а не любовь,” — улыбнулась Роза.
Тишина.
Прохладный ветерок.
Она все ощущает!
Теперь и Роза взвыла от страданий!
Обжег ее мороз.
Лепестки…
Кровавые лепестки опадают.
Чернеет зеленый ствол без иголок.
Все оборвалось из-за влюбленности кленового листка!
Впервые за вечность произошло событие…
Событие с печальным концом…
Настал черед холодной осени…
8.
Будь Я всем миром
Этого бы не было
Мертвый пастух
На поле судьбы и свободы
Но даже мёртвым меня докучают
О как же! О как же мне плохо!
Я так хочу истинно умереть.
Без чувств…
Боли… и страха…
Но все кругом будет разбито
И я лишь мёртвый пастух отвечаю:
“О! это я был плохим человеком! Простите
И глотку собаки мне разгрызите!”
В своей алой как поле небесное утром захлёбываюсь кровью
И жить наконец мне не больше минуты
Ох, как я всех ненавижу и презренны вы мне, но скучаю по вам я от сердца!
Будь проклято все и даже надежда…
9.
Я слышу голоса и даже там я буду одинок
Все говорят но не со мной и там же
Я нашел свой труп пока копался в кишках счастья
Снова у меня растаял мозг и я поплыл в пучину музыкального оргазма
И в вечной страсти буду грязным и поручным
Но я единственный считаю себя прекрасным человеком
Никем нелюбимымы бывают только сволочи и с звонким хрючелом визжащие:
“Я слаб и так хочу вашей любви”, а я хочу:
“Прекрасных умных человек”
И все мертвы вы будете вокруг и голосов уже не будет
Себе спокойно я проснусь и буду уничтожен в сером и унылом мире...
10.
Кто светом обделён, тот завсегдатаем тьмы
Великой будет, превозмогая силой власти, восходить.
В мире крови и летучих слез нужен тот,
Кто копьём зла и ненависти будет Орлом всем глязья отрывать!
И Я, ведь, по ступени выше жадной жизни худощавой,
Буду в утопии ходить.
Что бы было, если б начал я вас слушать?
Умер…
Прах по ветру влажном мой все пристанище искал,
А нашел в глухой пещере забавой для волчат.
Играясь и вдыхая,
Стал из зверя волк, сильнейший из людей.
Но жив Я,
Ведь живу горою непреклонной!
Все внутри сгорает Помпеями у нынешних людей,
А за что такая учесть?
Слабы…
Глупы…
В своей грязи похоронены!
Ох, как я люблю Прекрасных!
Да за что, Я всех хочу спасти,
Вы мне все отвратны и презренны!
Я
В себе
Лишь замечаю жизнь…
Струны арф, скажите, буду счастлив Я во мраке?
Ответы Я найду в башке оторванной, кого-то из тупых.
Уж им в усладе жизни затуманенной
Давно известно, где взять счастье!
Став тираном шлюхи человеческой,
Я сам себя убью…
11.
“В мире людей”
В мире людей я существую, но как-то не так.
Пространство вокруг заполняется только болью.
Вечный закат души, я встречаю один.
Первых лучей света, как и утра,
Я не увижу никогда.
Великая стена, что разделила всё на “после”,
Навсегда останется со мной.
И весь стих — остаток души, что забрала любовь.
Весь мир подобен куполу, где нету мне места.
В мире людей я существую, но как-то не так!
12.
Ива, что у могилы растет,
Закрыла слова:
«Трагедия случается лишь раз».
Памятник — просто камень.
Он сломан,
Разбит.
Кто гниет под толщей старой земли?
…
Не знаю. Может, и я.
13.
Я презираю догму жизни моралистов
В труху разбить скрижали аутистов
Что якобы нельзя мне быть собой
Весь мир покрытой лживой добротой
Мне мать не друг и не товарищ отец
Страдалец величайший. Взращенных овец
Пускают в поле жизни дикой грязной
Мне быть приятно полководцем этой грязи
Поднять остатки творчества любви и возвышения в жалком человеке
Пятнать всех кровью теплой и тягучей. В этом веке
Простоты тупых людей. Переизбрать оценки сущности всех глупеньких мамаш
Помажь папаша силой и скажи: истреби весь дряхлый лживый добрый мир.
14.
Манифест презрения
Я презираю догму жизни моралистов.
В труху разбить скрижали аутистов,
Что якобы нельзя мне быть собой.
Весь мир покрыт лживой добротой.
Мне мать не друг и не товарищ — отец,
Страдалец величайший. Взращенных овец
Пускают в поле жизни дикой, грязной —
Мне быть приятно полководцем этой грязи.
Поднять остатки творчества, любви и возвышения
В жалком человеке.
Пятнать всех кровью теплой и тягучей — в этом веке
Простоты тупых людей.
Переизбрать оценки, сущности всех глупеньких мамаш.
Помажь, папаша, силой и скажи:
«Истреби весь дряхлый, лживый, добрый мир».
15.
“Молот Грома”
Молот грома разрывает ваши сердца, в ярком хрипе пропадает душа.
Самая яркая звезда потухает, последний раз – навсегда.
Остатки предсмертной души поглощают тех, кому не дано
Вершить мягкие судьбы людей.
Предательство серого, грязного мозга и этих тщеславных людей
Заглушают ритм Помпей.
Домокл весит над каждым из нас, леденящем светом взлетает земля.
Мертвое тело грезит закатом надежды, поднявшись лишь раз, убивает меня.
Разорванных тел много, и по крупице
Я собираю себя. В их лице
Читается страх: “О Боже!?”
Да, это Я. Феникс появился только сейчас,
Шёпотом подсказал: “Убивай, это тот час.”
16.
Non omnis moriar: (Любовь.Смерть.Вечность)
Дневник саморазрушения или же Non omnis moriar (Я не весь умру)
Ацетон ненастно пленил гребаный дух, и все стало цветно.
Лежа в теплых слезах, из груди — алое, ледяное пятно.
Боль лепестков чую от сухих стволов роз —
Им невозможно согреться, и в сердце врывается дрожь.
На что в этом вечном мире любовь?
Ангелом ветра жизни моей будет она, но слезы без нее — просто кровь.
Мелькнула в небе одинокая звезда — она так прекрасна и светла.
О сердце, прошу, не грусти: она никогда не потухнет, одна.
Ясным мостом чрез мрак дня только она проводит в
Любовь…
Последний газ любви или же Non omnis moriar: Агония
Предсмертные сильные муки провожу я с тобой.
Есть в легких дыра от паров, но ради звезды отдам я бой.
Часто и быстро брызжет сгустками кровь,
А ты всё радуешь и даешь мне цветочный покров.
Лесной кров у меня в голове, и на темной кровати один лежу, умираю.
(Пустая тишина:
В грязное окно светит она —
Моя любимая звезда.)
О, что со мной стало? Я — бренное, бездыханное тело.
Даже сейчас, умирая, посвещу ей последнее дело.
Но буду глупо я верить, что любви её свет,
А не просто был я мил, интересен. Прошу, укажи просвет.
Зеркало в ледяной звезде
Или же Non omnis moriar: Снежное зеркало
Иллюзорность тех мягких ярких лучей не спасло.
Мы на век разделили печали, страданья.
Но та снежная звезда, что грела меня, — зеркало.
А в ней была ты: моя дикая страсть и жгучая смерть.
Вот, сил не осталось — все выбила тяжёлая плеть.
Ей все уже ясно: больше нет леденеющих слёз.
Когда я так надышался и был в мире без ослепительных грёз.
Истерики пускали по вене, чтоб я хоть как-то пожил.
Вот, кровь загустела в венах — я только узнал, что не жил.
Месяцами подле меня, пока в луже крови ты меня так любила.
Если всё было вечно, ты бы меня никогда не похоронила.
Сегодня тебя не освещает моя белая, потухшая звезда.
Тоска по мне и вечная память о тех живых днях.
Его, Дьявола смерти, прошу: «Зажги мою свечу в виде множества звёзд…»
17.
Дно или же После смертных часов
Люди кусают большие части себя.
Мне дано только собрать из всех частей себя.
Весь гнилой яблочный вес
Превращается в мой пьяный призрачный лес.
Культ красивых ясных цветов
Проявляется после смертных часов.
Таблеток счастья для вас —
Я буду словно один из вас.
Гладиолус общества, мрак на душе,
Навеки ясно остаётся во мне.
Все злятся и так мило матерятся,
А я всего лишь ищу очага, чтоб согреться.
Да, всё это мне не дано —
Я самое глубокое дно.
Во мне убитое всё
Кричит жалкое эхо моё.
Честная оценка меня? Ведь я не судья.
И после меня для вас остаётся пустота.
Лучше разорвать свои гнилые кишки —
Остаток желчи для меня будет путём смерти.
18.
“Чаши чистых ласк на краю”
Твои мягкие ночи сводят,
Но ты от меня всё дальше уходишь.
Чаши чистых ласк на краю меня находят —
Без зла и умысла с ними в мрак ты летишь.
Сладкий чай навеки остынет,
Тело белой дрожью нахлынет.
Жажду я — неутешитель слишком горький,
Слёзы солёные — вот и весь утешитель.
Настало моё последнее судно,
С тряской в руках я дыры закрыл.
Водка с перцем хоть обжигает,
И, смотря фото твои, наконец печаль отступает.
Ковёр с твоим запахом пледом я перепутал,
Свою любимую гостью — урод — я не встречу.
У двери резьбой по душе написал:
«Всем я не рад и всех не прощу».
Наша любовь мне больше не рада,
Трезвым без тебя я гнию.
Моя душа — свеча догорала,
Без дыхания твоего нет спасения — не лгу я.
Весь пол в доме прогнил,
В жалких лёгких проросла полынь.
Пожара не будет — всё сыро,
Плесень моё мёртвое тело покрыла.
Через годы в щелях плинтусов
Находят смерти любви стихи.
Узнала она о трагедии льдов:
«Ну почему ты не сказал “прости”?»
Ты — вечный романтик, встречал боль один.
За это всё время ни разу ко мне не заходил.
Я бы тебя ни в чём не винила и вечно любила.
Этот дождь — мои слёзы… Спасибо, что не забыла.