Самая страшная ночь в году

Бьют часы на ратушной площади. Звездное небо затягивает серой дымкой. Ветер усиливается.

Это идет Санта Крампус.

В деревне Родлебен весь год дети ведут себя хорошо, потому что ночью с 5 на 6 декабря вдоль каждой улицы проходит чудовище. Его раздвоенные копыта стучат по вымощенным крупной плиткой дорогам, и эхо ударяется о глиняные и бревенчатые стены домов.

Если он стучится в чью-то дверь, ему должны открыть.

Однажды молодая семейная пара решила защитить своего непоседливого сынишку, укравшего печенье у пекаря, и не пустила Крампуса в дом. Он ушел, но на утро вся семья была найдена мертвой. Что с ними случилось – никто не знал. Но поговаривали, что их животы были набиты камнями и соломой.

Цок-цок-цок стучат копыта.

Санта Крампус наказывает плохих детей. Поэтому в деревне Родлебен дети ведут себя хорошо.

Из его пасти вырывается белый пар, а глаза горят. 

Копыта стучат все быстрее.

Ирма и близнецы Альгайеры живут друг напротив друга. Они ждут, когда он пройдет по их улице. Томасу и Генриху не так страшно, они ведь вдвоем. А Ирма совсем одна. Она забралась на чердак, и через маленькое окошко смотрит на улицу. Крампуса пока не видно, но она знает, что он здесь. Все дети знают. Эхо гуляет по городу, звенит окнами, стучит в двери.

Томас и Генрих выглядывают из-за штор, но им тоже не видно Крампуса.

Цок-цок-цок. Копыта стучат все быстрее. Крампус приближается, и к горлу подкатывает страх, готовый вот-вот превратиться в крик.

Крампус ступил на их улицу. Повернул рогатую голову у дому №1 и тут же направился дальше. Ирма закрыла рот рукой, чтобы не закричать, и почти полностью закрыла шторы.

Томас и Генрих тоже оставили лишь маленькую щелочку.

Если Санта Крампус постучится в дверь, родители обязаны открыть дверь. Тогда Крампус возьмет ребенка за руку и поведет его в лес, а там съест. Живьем.

Цок-цок-цок стучат копыта.

Крампус останавливает у дома №5. У дома малышки Берты. Он шумно втягивает воздух звериным носом.

Ирма не может сдержать слез и задергивает штору. Ей страшно, ей стыдно, ей одиноко.

Все было бы хорошо, если бы не тот случай.

Это случилось в начале ноября, когда Ирма, Томас, Генрих и малышка Берта пошли на озеро. Вода покрылась слоем льда, и дети осторожно ходили по тонкой корочке, проверяя свою храбрость. Томасу и Генриху только-только исполнилось тринадцать лет, и они считали себя очень-очень взрослыми. Ирма была чуть младше, а ее кузина малышка Берта еще даже не ходила в школу.

Последние три года Ирма должна была следить за Бертой, когда их родители уезжали в соседний город продавать урожай. Обычно Ирме нравилось, но в этом году малявка сразу же ей надоела.

В тот день Томас стащил в трактире бутыль пива, а Ирма взяла сыр и вяленое мясо.

Они сбежали из деревни, а малышка Берта увязалась за ними.

Холодное солнце освещало альпийские луга и далекие заснеженные вершины. Мертвая трава почернела, но ели продолжали радовать глаз своим пушистыми ветвями и острыми иголочками.

На озере было холодно, поэтому дети быстро съели твердый сыр и мясо, а бутыль с пивом разделили на троих. Малышка Берта подпрыгивала и топала ножкой, требуя, чтобы ей дали попробовать, но старшие только смеялись над ней.

После пива пришел черед других развлечений. Старший Томас решил проверить толщину льда и вышел на озеро.

Генрих и Ирма остались вдвоем и сидели на поваленном стволе дерева, грелись у костра, робко прижимаясь друг к другу плечами. Им было не до малявки. Они отгоняли ее, как надоедливое насекомое, и спустя некоторое время она убежала.

Цок-цок-цок, стучат копыта совсем близко.

Крампус совсем близко. Его шаги замедляются, когда он подходит к домам №14 и №15. В четырнадцатом доме живет Ирма, в пятнадцатом близнецы.

Звериная лапа сжимается в кулак, в свете редких фонарей блестят когти-лезвия.

Он так близко, что Ирма может разглядеть шрам на его морде. Толстая белая полоса тянется от подбородка к шее, будто бы кто-то пытался распороть ему горло.

Он так близко, что она видит свалявшуюся шерсть и, кажется, может учуять запах дикого животного.

Крампус поворачивает голову и смотрит на Ирму, а она не может шевельнуться, так ей страшно.

Они тогда ушли с озера, забыв про малышку Берту. К вечеру она вернулась сама, заплаканная и промокшая. Оказалось, она прыгала по льду, и он треснул под ней.

Ирма сказала, что Берта никому не должна об этом говорить. Что это такая игра.

Крампус медленно поворачивает голову в сторону дома №15, и мальчики быстро прячутся в глубине комнаты. Ирма практически слышит их топот и сбивчивое дыхание.

Малышка Берта заболела. Сначала все думали, что это обычная простуда, но она умерла три недели спустя.

А все из-за них!

Рыдая, Ирма сползла на пол и уткнулась в колени.

Пусть Крампус стучится в ее дверь, пусть. Она сама выбежит навстречу, сама откроет ему дверь и пойдет следом! И пусть он ее съест. Она заслужила.

Ратушные часы бьют полночь, и каждый ребенок знает, что в полночь Крампус должен уйти.

Ирма поднимается и выглядывает в окно, но слезы застилают глаза.

Санта Крампус медленно бредет дальше.

Цок-цок-цок, стучат копыта. Зверь идет дальше, он уходит с их улицы.

Ирма облегченно выдыхает. Становится весело. Конечно, они не виноваты! Берта сама пошла на озеро, хотя ей велели остаться дома.

Ирма весело смеется, вытирает слезы и улыбается появившимся из-за штор Томасу и Генриху. После полуночи город будет гулять, праздновать уход Крампуса. И вдруг она слышит где-то на улице знакомый детский смех. Вытерев красные глаза, Ирма видит, как к Крампусу кто-то бежит, и тот останавливается.

С ужасом Ирма видит, как к страшному зверю безо всякого испуга подбегает малышка Берта. Ее смех разносится по всей деревне.

Она берет Крампуса за руку и смеется, смеется, смеется. И вдруг указывает пальчиком на чердачное окно дома №14. На то окно, из которого смотрит Ирма.

Санта Крампус медленно оборачивается и идет к ее дому.

Цок-цок-цок, стучат копыта.

В этом году в деревне Родлебен останутся только хорошие дети.