Самая наркозависимая страна в мире — это США • Фактрум

__________________________

Проверенный магазин!

Гарантии и Отзывы!

__________________________

Наши контакты (Telegram):

НАПИСАТЬ НАШЕМУ ОПЕРАТОРУ ▼

>>>🔥✅(ЖМИ СЮДА)✅🔥<<<

__________________________

ВНИМАНИЕ!

⛔ В телеграм переходить по ссылке что выше! В поиске фейки!

__________________________

ВАЖНО!

⛔ Используйте ВПН, если ссылка не открывается или получите сообщение от оператора о блокировке страницы, то это лечится просто - используйте VPN.

__________________________

Самая наркозависимая страна в мире — это США • Фактрум – Telegraph

Минимум человек с ВИЧ в России не знают о диагнозе и продолжают инфицировать других. Центр», рассказала, как стимулировать людей проверяться и лечиться, как получилось, что Россия обогнала Нигерию по приросту зараженных, и почему пока не удалось охватить лечением всех нуждающихся в нем. Сколько в стране инфицированных? В России живет больше 1 миллиона человек, у которых подтвержден ВИЧ. Но если пользоваться прогностическими статистическими инструментами например, программой Spectrum , получается около 1,5 миллионов людей с ВИЧ. Эти неучтенные 0,5 миллиона — вероятнее всего наркозависимые люди, которые не имеют мотивации дойти до поликлиники, чтобы провериться на ВИЧ. Чуть позже поговорим о том, как с ними работать. И по темпам прироста новых случаев заражения мы сегодня, к сожалению, впереди планеты всей — два года назад зарегистрировали свыше новых случаев, в прошлом году чуть меньше Можно возразить, что это не показатель, так как сама страна большая и населенная, но мы лидируем и по заболеваемости, то есть количеству заболевших на жителей. И судя по вашим цифрам, прирост шел неравномерно. Позднее из среды внутривенных наркопотребителей ВИЧ выплеснулся в общую популяцию, проник в каждый социальный слой. Источник заражения — это нелеченный человек с ВИЧ, а тот, кто получает эффективную терапию, не опасен даже при незащищенных половых контактах. В мире число новых случаев ВИЧ-инфекции среди МСМ снижается благодаря доконтактной профилактике — когда люди из групп риска принимают те же препараты, которыми лечат ВИЧ, но в упрощенной комбинации. Когда в Англии ввели такую профилактику, количество новых инфекций всего за год снизилось вдвое. К сожалению, пока нам не удается охватить лечением всех, кто в этом нуждается. Небольшое отступление. Ради последних «90» и проводится вся работа. В России мы изо всех сил пытались прийти к этим цифрам, но есть проблема в подсчетах. Для первых «90» мы берем только тех, кто находится под диспансерным наблюдением, а не всех зарегистрированных людей с ВИЧ. Главная проблема — недосягаемость большого числа инфицированных. Прежде всего за счет тех, кто не знает и продолжает опасное в отношении передачи инфекции поведение, и развивается эпидемия. Самая многочисленная уязвимая группа — активные внутривенные потребители наркотиков — недосягаемы и для обследования, и для лечения. Это, вероятнее всего, те минимум неучтенных носителей. Я, конечно, упрощаю модель, но так проще понять механизмы распространения. При этом никто, ни один человек, употребляющий наркотики, не стремится сознательно погибнуть от них, многие в какой-то момент хотят бросить употреблять, хотят социализироваться. Но по разным причинам не могут. И то мы не знаем, что с ними происходит после пятилетней ремиссии. Чтобы поддерживать с ними контакт, нужны программы снижения вреда, социально ориентированные НКО, умеющие работать с этим контингентом. Программы снижения вреда у нас еще как-то используются — в некоторых городах открыты низкопороговые пункты тестирования на ВИЧ, где можно анонимно сдать анализ. С точки зрения официальных лиц, раз мы даем пациенту наркотики, неважно, с какой целью, то мы подталкиваем его к дальнейшему употреблению. Раз даем чистые шприцы — значит, предлагаем колоться нелогично — мы же не даем чистые шприцы тем, кто не колется. Меж тем драматическая эффективность заместительной терапии в уязвимых группах доказана, на PubMed есть тысячи работ на эту тему. Наркозависимые вряд ли пойдут в официальное медучреждение — они знают, что ходят под статьей, за дозу в кармане их могут посадить. Кроме того, у зависимого есть стигма: наркоман — это плохо, а ВИЧ-положительный — тем более плохо, и исправить он ни то, ни это не в силах, так как выпал из социума. Мы называем их «поздними презентерами» ВИЧ-инфекции. Мы лечим их, и значительная часть проявлений СПИДа оказывается обратима. Другая часть, к сожалению, нет. Меж тем чем раньше мы выявим потребителя наркотиков и начнем лечение, тем меньшее количество людей он сможет инфицировать половым путем или через иглу: в течение жизни один внутривенный потребитель, согласно математическим моделям, инфицирует примерно человек. Причем он их инфицирует не равномерно, а в первые, самые активные годы своего потребления. Если мы выявляем инфицированного потребителя наркотиков с более чем двухлетним стажем а в основном так и происходит , значит, всех, кого мог, он уже заразил, и его лечение на развитие эпидемии влияния уже не окажет, только на его состояние здоровья. У нас должен быть доступ в эту уязвимую группу, а чтобы был доступ, нужно чем-то привлечь зависимого человека. И здесь главный инструмент — заместительная терапия. В состоянии ломки наркопотребитель не может ни регулярно принимать препараты от ВИЧ, ни ходить на обследования. Значит, нужно предотвращать это состояние. Во многих странах мира работают пункты, куда потребители ежедневно приходят, где с ними работают, обследуют, кормят, дают одежду. Собственно, такие пункты есть и у нас, мы о них уже говорили, с одной только разницей: в других странах в этих пунктах зависимому человеку дают несколько капель «их» наркотика или его адекватной замены через рот, не допуская ломку. Это на самом деле потрясающе: через несколько месяцев человека не узнать, он устраивается на работу, ничем не отличается от прочих членов общества. В России такого шанса у приблизительно 2 наркозависимых цифру называл президент Владимир Путин нет. Нужно оговориться, что заместительная терапия работает только с героиновыми наркоманами. Для тех, кто принимает так называемые дизайнерские наркотики стимуляторы, амфетамины, спайсы , она бесполезна. Эти новые наркотики, в отличие от героина, сильно растормаживают половое поведение — так что отсутствие иглы не спасает эту группу от распространения ВИЧ. Есть даже отдельная проблема — химический секс, или «химсекс», когда вещества употребляются для повышения полового влечения. Чаще всего его практикуют в среде МСМ, реже в гетеросексуальной среде, и прирост доли новых случаев ВИЧ-инфекции вследствие «химсекса» в последние годы очень значимый. Страшно, что эти люди не осознают себя наркозависимыми, а значит, не считают нужным бороться с этим недугом. Их очень много в небольших городках, где раньше действовали градообразующие предприятия. В е заводы закрылись, а жители остались. Наркомания появляется, когда человек не в силах смириться с реальностью и не в силах ее изменить. Может, он и хочет бросить, но открыв утром глаза, видит все то же: нищету, умирающий город, безработицу. Чтобы число наркоманов уменьшалось, нужно менять эту окружающую их реальность. Если у меня был незащищенный секс, то я уже в группе риска? А если у вас был рискованный контакт есть подозрение, что партнер в группе риска по ВИЧ, или произошел секс по принуждению, или спонтанно с малознакомым человеком , стоит воспользоваться постконтактной профилактикой. То есть не позднее чем через 72 часа после контакта, а лучше в первые два часа купить в аптеке те же препараты, что мы даем при ВИЧ, и четыре недели их принимать. Тогда есть большая вероятность, что ВИЧ-инфекция не передастся. Я уже упоминала доконтактную профилактику как меру, которая вдвое снизила прирост инфицированных в Англии. Это одна таблетка в день или две, если речь о дженериках , а сейчас разрабатываются другие формы, например, в виде уколов раз в месяц. Доконтактная профилактика российскими препаратами дженериками обойдется до рублей в месяц. В Москве их можно купить и без рецепта. Но проводить профилактику без наблюдения врача и без обследований неправильно. Поэтому рецепт или справка с рекомендацией у пациента, как правило, будут. Для постконтактной профилактики обычно используются схемы из трех препаратов, те же, что применяются для лечения ВИЧ-инфекции. Что лечение надо начать как можно быстрее, а для этого пойти в государственный центр СПИДа, который есть в каждом субъекте и где с вами дальше будут работать. Приходите туда и встаете на учет. Вас расспрашивают, откуда у вас ВИЧ, про ваши контакты. Если контакты были, то дают рекомендации, как им сообщить о вашем диагнозе — это называется эпидрасследование и работает как мера профилактики. А потом назначают лечение, и вы раз в месяц, а потом реже являетесь за препаратами. Система государственных СПИД-центров существует прямо с начала эпидемии, то есть с девяностых. И дело не в том, что люди не хотят лечиться — к сожалению, препаратов на всех не хватает, страна слишком большая, слишком быстрый прирост новых случаев. Денег на их закупку в стране тоже не хватает, и в некоторых регионах перебои возникают регулярно. Государство взяло на себя обязательство обеспечивать всех инфицированных препаратами пожизненно. И в идеале таблеток должно быть достаточно для всех. Она вполне приемлема для тех, кто хорошо ее переносит. Самые дорогие схемы могут стоить до 40 тысяч рублей в месяц. Схемы для пациентов с полирезистентностью еще дороже. Минус дешевой схемы в том, что это не одна, а несколько таблеток в сутки. Принимать такое количество неделю или месяц не проблема, но когда речь о годах и десятилетиях, это изматывает, снижает качество жизни. В связи с быстрым ростом числа ВИЧ-положительных людей врачи перегружены повсеместно, их не хватает. И мы, увы, не можем реализовать западную схему, когда с пациентом с ВИЧ работает мультидисциплинарная команда из врачей, медработников среднего звена, социальных работников, равных консультантов — ВИЧ-положительных, работающих в здравоохранении. Кому, как не им, вести с пациентом беседы о том, зачем, почему и как правильно принимать препараты, демонстрируя это и на собственном примере. ВИЧ-инфекция «тихая», течет медленно, ее не так заметно, как, например, коронавирусную инфекцию — поэтому она и не в приоритете. Столкнувшись с коронавирусом, мы все увидели, что значит, когда на эпидемию обратило внимание правительство и сделало ее приоритетной проблемой. Какие бюджеты выделяются, какие силы направляются на борьбу. В случае с ВИЧ один рубль, вложенный в профилактику, может сэкономить сотни тысяч, миллионы рублей. К сожалению, большинство чиновников живет сегодняшним днем и не считает важными траты на профилактику. В школах, к примеру, секс-просвещение фактически отсутствует. Если в начале х, на первой волне эпидемии, кто-то из преподавателей еще осмеливался показывать, как выглядит презерватив, то сейчас можно нарваться на статью о пропаганде, просто обсудив со школьниками виды секса. Надо наращивать их число: мы видим, что регионы, которые не жалели денег на лечение, более успешно справляются с ВИЧ. Работают доконтактная профилактика, программы лечения. В НКО, которые помогают потребителям наркотиков, обычно работают люди с опытом употребления — наркозависимым проще найти общий язык с людьми, имеющими похожий бэкграунд. Маловероятно, что наркопотребители доверятся человеку в белом халате. Есть НКО, которые помогают коммерческим секс-работникам, мигрантам. Человек, узнающий о своей ВИЧ-инфекции, почти всегда в трансе, в шоке. Ему могут помочь в группах поддержки, которые организованы при многих НКО. Их ведут люди, которые, к примеру, живут с ВИЧ десятки лет. Это не тестирование очереди из летних бабушек и дедушек в поликлинике, где один положительный на 10 человек. А тестирование молодых людей, употребляющих наркотики или МСМ, где ты на протестированных найдешь ВИЧ-положительных. Важен не охват тестированием, задача — выявить как можно больше ВИЧ-положительных людей и начать их лечить. Им могут помочь оформить документы, следят за тем, чтобы соблюдались права инфицированных — не секрет, например, что ВИЧ-положительным часто отказывают в медицинской помощи, в частности, хирургической. При НКО может быть сформирован и пул friendly врачей. В прошлом году мы были на стажировке в госпитале в Париже, и за две недели я ни разу не видела у врачей даже изменений в мимике, которые могли бы говорить о пренебрежении к пациентам. А ведь Париж сложный город, там много афроамериканцев, которые не всегда ведут себя тихо и адекватно. О каждом пациенте заботятся. При мне приходил парень, мотоциклист — ему сердце пересаживали уже дважды. Никто рукой не махнул. Очень трудно быть friendly, например, к потребителю наркотиков, который пришел в неадекватном состоянии. Трудно его понять. Но мы учимся. Стигма — это первое, что мешает победить эпидемию, именно из-за стигмы люди боятся выходить из своего угла, обследоваться, лечиться. Нужны усилия многих специалистов, и государственных, и из НКО, чтобы люди с ВИЧ просто принимали свои положенные таблетки. Человек обязательно должен быть мотивирован на лечение. И знать, что ему помогут и не осудят. Закрыть меню общество. Facebook Twitter. А заместительная терапия в России запрещена. Куда мне идти? Никита Иванов Метки здравоохранение.

Самая наркозависимая страна в мире — это США • Фактрум

Купить Мефедрон в Сергиев Посаде

Москва Братеево купить закладку METHADONE

Самая наркозависимая страна в мире — это США • Фактрум

Купить Метамфа Сызрань

Купить закладки наркотики в Ивделе