Сальвадор Альенде и Украина

На днях мир, а если точнее — та часть, которой удалось сохранить память, —отметил 115 лет со дня рождения президента Чили Сальвадора Альенде Госсенса. 

Спустя почти полвека, после трагической гибели Госсенса в горящем президентском дворце Ла-Монеда, споры вокруг его имени не утихают, а интерес к его личности не гаснет. В его нынешнем гранитном, почти библейском образе, все труднее различить черты живого человека из плоти и крови. 

Я рассматриваю известную фотографию декабря 1972 года, сделанную в Киеве, на которой запечатлен официальный визит Альенде в СССР. На фотографии президент Чили стоит в ПаркеСлавы, что на Печерске. Его со всех сторон окружили улыбающиеся дети и их родители. 

Альенде тогда и не догадывался, что ему остаётся жить меньше 9 месяцев. Не догадывался он и о том, что уже дети тех детей, которые сейчас тянут к нему руки, с высокой долей вероятности позжебудут отравлены той же ложью и тем же ядом ненависти, что и чилийские солдаты, которые скоро пойдут на штурм президентского дворца, чтобы по заказу чилийской олигархии и правительства США покончить с надеждой, которую олицетворяла его власть.

Тот президент Альенде и тот Киев, что мы видим на этой фотографии, забежали слишком далеко вперёд во времени, недооценив стольких пиночетов, всегда ждущих своего часа. Порядочные люди беззащитны перед подлостью, а сознание простых людей слабо защищено от профессиональной машины, которая работает на производство ненависти. Многого не знают Альенде и окружающие его люди на этой фотографии.

Когда же Альенде произносил свои последние слова в объятом пламенем президентском дворце, он однозначно знал о будущем больше нас сегодняшних: «Другие люди переживут этот мрачный и горький час, когда к власти рвется предательство. Знайте же, что недалек тот день, когда вновь откроется широкая дорога, по которой пройдет свободный человек, чтобы строить лучшее общество».

На Украине много раз вспоминали Альенде и неуклюже сравнивали его с Януковичем и путчистами, захватившими власть в результате государственного переворота. Очень рискованно сравнивать разные исторические процессы вне контекста, ради красивой метафоры или пропагандисткой фразы. Давайте вспомним.

Путешествуя по Чили с севера на юг и наблюдая разнообразные и многоцветные пейзажи в горном обрамлении Анд и Прибрежной Кордильеры, турист вновь и вновь сталкивается с Альенде. Несмотря на пять десятилетий с момента его свержения и 15 лет строгого запрета его имени при диктатуре Пиночета, его образ возникает в каждом уголке страны: на сувенирных изделиях крестьянских рынков, на старых газетных вырезках в домах шахтеров, в названиях улиц, в рыбацких поселках и в общинных центрах индейцев мапуче. Пресса диктатуры сделала все, чтобы запятнать и навсегда стереть его имя. Пресса неолиберальной псевдодемократии сделала еще больше, чтобы присвоить его образ, а чиновники тогдашних правительств, называвшие себя социалистами, проливали крокодиловы слезы на его могиле, приватизируя в стране всё, что можно и нельзя: здравоохранение, образование, воду, воздух. Делали бизнес со своими новыми партнерами-пиночетистами. Альенде окончательно не уходил: он продолжал смотреть на этот мир со своих небес мученика-марксиста и оставался для своего народа источником высшего вдохновения, народным святым и ангелом-хранителем любой живой общественной мысли.  

Те, кому посчастливилось знать его лично, всегда рассказывали мне о трех его особенностях: черном юморе, вспыльчивом характере и огромном чувстве собственного достоинства.  

Однажды он сказал о себе одному из политических противников: «Эта плоть — для бронзы», то ли серьезно, то ли в шутку. Он точно знал, что переживет свое время. Три раза подряд он проигрывал президентские выборы, и когда в одном из интервью его спросили, какую эпитафию он хотел бы видеть на своей могиле, он ответил: «Здесь покоится Сальвадор Альенде, будущий президент Республики Чили».

Стать левым лидером ему было нелегко: еще в студенческие времена за ним закрепилось прозвище «пихе» — в те времена это слово значило «пижон». Он любил красивую и дорогую одежду, хорошую еду, виски «Chivas Regal». Альенде не имел ничего общего с плакатным образом революционного аскета, творящего историю из ячеек собственных идеологических догм. Больше всего на свете он любил саму жизнь и знал, что она должна быть прекрасной во всех своих проявлениях. 

Эстетические требования Альенде были частью его этики, в которой не было ни позерства, ни популизма. На одной из пресс-конференций его спросили, за какую идею стоило бы умереть, и он ответил: «За ту, без которой не стоит жить».

Слово «народ», которое он часто употреблял, имело для него высший, почти религиозный смысл, за ним стояли глаза и лица тех, к кому он относился с бесконечным уважением и нежностью, он чувствовал, что его личная миссия состоит в том, чтобы стать для миллионов обездоленных соотечественников инструментом обретения права на образование, культуру и человеческую жизнь. Власть, которую он искал и к которой стремился всю свою жизнь, была для него средством, с помощью которого он мог осуществить свою самую большую мечту: создать в Чили общество, основанное на социальной справедливости и взаимном уважении.

Когда он стал президентом, многие обвиняли его в «буржуазности» и «реформизме», требуя ускорить революционный процесс и порвать с «буржуазной конституцией». 

Кодекс чести не позволял ему нарушать конституцию, которую он поклялся соблюдать и защищать. Когда засвистели первые пули, многие из «революционеров», которые еще вчера обвиняли его в реформизме и требовали «двигаться вперед без остановок», разбежались по иностранным посольствам просить политического убежища. Альенде был сделан из другого теста. Он отправился умирать за Конституцию, как всегда обещал это делать.

За три неполных года работы правительства Народного Единства, которое возглавлял Сальвадор Альенде, было сделано больше, чем за десятилетия власти его предшественников. Это еще раз доказывает, что реальные намерения даже в самых неблагоприятных условиях всегда открывают реальные возможности. Как и на любом новом и неизведанном пути, в этом случае тоже было множество проблем, противоречий и неизбежных ошибок. Кроме того, правительство США вело настоящую экономическую войну против Чили: торговые санкции и государственные перевороты всегда дополняют и идут бонусом друг к другу. 

Больше всего чилийцы помнят президента Альенде за ежедневный стакан молока, который он обещал и давал каждому ребенку в своей стране в каждый день своего правления. В конце 1960-х годов в Чили, как и в большинстве стран Латинской Америки, детское недоедание было всеобщим. Из каждых 1000 рожденных детей 200 умирали, не достигнув годовалого возраста, а у выживших в результате недоедания на всю жизнь оставались отпечатки на физическом и ментальном здоровье. 

Для борьбы с этой проблемой среди «40 Мер Правительства» Альенде, являвшегося врачом-педиатром по специальности, под номером 15 гарантировалась выдача половины литра молока ежедневно каждому ребенку до 15 лет, а также всем беременным и кормящим женщинам. В течение нескольких месяцев после реализации этой программы уровень детского недоедания в Чили снизился с 60% до 12%. Эта мера изменила историю здравоохранения в Чили и оказалась настолько популярной и действенной, что военная хунта, свергнувшая правительство Альенде, не решилась ее отменить. Хотя совести закрыть в концлагерях врачей и специалистов, разработавших и реализовавших эту важную для страны программу, хунте хватило. 

Сегодня много спорят о том, был ли тогда у той мирной чилийской революции хоть какой-то шанс. Очень трудно смотреть на мир из времен, которых больше нет. Без понимания социального и культурного контекста любая историческая драма легко превращается в мертвый лозунг или предмет для упражнений в литературе. Я уверен, что Альенде искал совершенно другого. 

История жизни и смерти «товарища президента» хранит множество неусвоенных и непонятых уроков для нашего времени. И еще она — убедительное доказательство того, что политика — это не всегда грязь и цинизм, иначе мир уже давно забыл бы об Альенде.