СУРКОВ БЕГЕЛЬМЕ

Проснувшись утром после беспокойного сна, вдруг постиг: я превратился в Суркова. Зеркало сообщило подробности: губы пухлые, брови вразлет. Ямки упругие на щеках. Панцирно-твердая грудь, облаченная — неизвестно кем — в черный фрак, поверх белоснежной сорочки. Штанов на мне не было. И, кроме чисто человеческих черт, руки и ноги покрыты чем-то вроде присосок. Рукав закатав, приложил руку ко лбу, пытаясь определить градус случившегося, и, однако, рука прилепилась к голове, оторвать еле смог. Дергался пару секунд. В довершение, что-то случилось со зрением — навыворот каждый предмет, все являло изнанку. Я отчетливо видел набивку стульев, все содержимое ящиков, даже мог голубей сосчитать на карнизе. 

Утро туманное. «Нельзя столько работать», – подумал в тоске. И вот: Сурков.  Минувший день совершенно растаял. Прошлое — тьма. В страхе я спрыгнул с кровати. Собрался бежать, звать на помощь, звонить, но вдруг вместо этого жестом оправил сорочку и фрак. Родинка. Пухлые губы.

В комнату робко сунулась мама:

– Натан, завтракать?

– Позже! – я рявкнул.

Куда подевался мой тенор? Вместо него — рычащие звуки, причем ощущение, что говорит не один, а, по меньшей мере, трое. Вот сюрприз. Мама в смятении, но тут же (смущенно): 

– Извините, ради бога, Владислав Юрьевич! Я думала, вы уже встали… Дура, разбудила я вас..

Мама родная! Вышел из комнаты, ничего не узнал. Вместо двухкомнатной — ковры, чучело в стиле хайтек, хобот слона над камином, пуфик. Много кукол. Сотни витрин с куклами. Все фотографии детства и юности стали сурковы. Там, где на пони, еще более-менее — я, то есть еще Натан. А на других — уже Он, абсолютно. Вынул альбом из ящика, где выпускной: вот Лидия Авдеевна, Мишка-Живот. Вот и Натан, то есть я, то есть нет. Дрожь пробрала.  

Кабинет со слоновой костью приборов. Ну-с, поглядим, приступим. Первым же движением руки создал движение «Наши». Потрясающе! Еще движение: центр истории и географии – наша Россия. Все остальные — фашисты. Далее — Глеб Самойлов. Дать ему грант? Позвонил. Дал текст к двухсотлетию победы: «Мой дед из Франции вернулся, разбив Наполеона на куски. Змея забвенья лижет сердце, кусает грудь — нестрашно мне». Он обрадовался: музыканты уже работают, вечером запись.

Вдруг обнаружил: хождение на присосках по стенам доставляет жгучее удовольствие. За час научился взбираться. Буду работать прямо в гостиной, под потолком, сбрасывая чешуйки на серебряный поднос. Я — вниз головой, страна — с гордо поднятой вверх.

Ночью писал роман «Бегельме». Русская девушка Настя любит чеченца. Он оказался подонком. Но у него брат, Асламбек. Он ее подобрал, брату выстрелил в шею. С Настей уехали в Грозный, получили пять комнат как молодая семья. Счастливый конец. Бегельме!

Зрение стало многомерным. Вместо изнанки вещей — геометрия. Скука. Октаэдр варит мне кофе, цилиндр докладывает, что к чему. Царство кривых. За окном по шоссе бесшумно — пирамидки и кубики. Плоскость усыпана осенними фигурами: бабий ромб.

За ночь на шее выросла пара длинных усов. Их смысл восхитителен. Левый руководит дневными явлениями, правый — Луной. Я управляюсь безо всякой натуги. Левым качнешь — пирамидки приходят в движение. Сразу трещат телефоны, жизнь застигает врасплох. Шевельнешь правым — солнце садится, темнеет, ветер в отрезках гудит, страх нагоняется на квадраты. Смерть кажется избавлением. Так говорят. Пусть говорят. 

Кстати, о солнце. Подписал новый указ: не отбрасывать тени. Выделим несколько квот для участников ВОВ, инвалидов, членов Государственной думы. Остальные пусть ходят без тени. А то — у октаэдра тень, тень у цилиндра!

Понял счастье усов и присосок. Тут же инициировал новый проект — говорящие звери. Не все, по мере необходимости. Единственная сложность — слон. Хобот красив, но как символ — слабовато. Думаю, не нужен. Туда же: жираф (надменность), медведь (устарел), бизон (не внушает), лань (волатильна). Вложимся в бобра, пусть грызет и кричит: «Слава России! Россия, вперед!». За ним и другие пойдут: суслики, зайцы, неясыть.

Не забыть о природных явлениях! Очень надеюсь на новый ус. Радугу можно оставить частично. Также нужен закон «О цветах»: упраздняются желтый, зеленый и черный, вводятся розы, сирень. Остальное — по квотам. 

Пятница. Что-то прорезается под пиджаком. Сурков — не фамилия, ключ к тайнам Вселенной. В районе пупка обнаружилась дырка размером с монету. Пробовал приспособить туда фамилию. Вызвал няню, она заклинала: «Сурков, Сурков». Принесла горячего молока. Не помогло. Кстати, почему? Заклеил портал изолентой, встал и полез управлять.

Приходили с блинами, просили запатентовать блины. Рожи жуткие. Смотрят косо, говорят с ухмылкой, я просил чесать мне спинные выступы, делают через силу. Просил их заняться перелетностью птиц, обещал мор и язву. Блины отобрал.

Вызвал Андрея. Колонку диктую, про процесс и его суть. Сказал, что динамика развития — это существо, только что родившееся, без лап, без шерсти, без головы и надо его вылизывать, хорошенько над ним трудиться и главное, чтобы документы были в порядке. Это способно исправить: погоду, дожди, посевы, науки. Плакал Андрей. Сказал, что в Россию идут «миротворцы». Они угрожают положить ее в холщовые мешки и унести. Я показал ему коготь возмездия и велел звонить мне напрямую, если что. 

Утром проснулся, присосок нет! Что случилось? Как мне работать? Чем обеспечивать жало и хвост? 

В комнату заглянула мама: 

– Не язе дретом двлокомм? – спросила с испугом.

Я закричал, но понял, что не могу. Звук не выходил — наоборот, проникал в меня, я колебался. Тела уже не осталось. Вместо него — подвижность, гибкость, как от горячего пара. Вверх, в сторону, прочь.

Выбрался в форточку и полетел над страной. Вмиг охватил всю Россию — могучей, вдумчивой струей. Обдал, закрутил, выпал, обелил. Замер изгиб реки, покрылся овраг, не стало больше кривых, ненужных дорог. Наступила долгожданная, бесконечная тишина. 

Вдруг — скрежет, стон, проклятия. Ржавые железные руки стали загребать меня, ссыпать в грузовик, который уходил неизвестно куда. «Безжалостная машина русской истории», – хотел я записать. Но за рулем сидел таджик.

– Бегельме! – кричал он водителю грузовика.

Но этого я уже не слышал.

Все права на Сурков Бегельме принадлежат каналу Тычитал. При копировании целого текста или его фрагмента ссылка на канал обязательна.