SOS! Моряки торгового флота просят о помощи

Максим и Аркадий (имена изменены) — российские моряки, работающие на иностранном флоте. Несколько месяцев они были в рейсе, работая по контракту. Узнав, что на их имя выписаны повестки в рамках «частичной мобилизации», приняли решение в Россию не возвращаться. Сейчас находятся во Франкфурте — с ограниченными по сроку документами и с не очень большим набором дальнейших действий. По их мнению, в такой же ситуации находятся тысячи российских моряков. В Россию возвращаться не хотят, визы краткосрочные, юридический статус подвешенный. Максим и Аркадий хотят, чтобы мировое сообщество обратило внимание на эту проблему. Наш разговор с моряками из Калининграда читайте далее.

Расскажите о себе — кем и где работаете?

Максим: Мы моряки из Калининграда. Работаем на иностранном флоте — уже давно. Ходим в основном в смешанных экипажах, это так называемые mix crew — люди разных национальностей и конфессий. Сама по себе профессия моряк — одна из самых толерантных и миролюбивых.

Аркадий: О том, что происходит в России мы могли судить только по средствам массовой информации. Потому что несколько месяцев мы находились в рейсе, в плавании. В Россию не заходили. В тот момент, когда начались события в Украине, мы работали в смешанном экипаже. В том числе с украинцами. У нас никаких проблем не было и нет — ни с кем из представителей Украины. Не знаю, как это описать — люди, когда выходят в море, они все просто моряки. Там никто не спрашивает — какой ты национальности. Все живут вместе, как единый организм, как единая команда. Никаких языковых барьеров, культурных притязаний — этого просто не существует. Люди, у кого есть такие амбиции, очень быстро уходят из моря.  

Что случилось, почему вы сейчас находитесь во Франкфурте?

Максим: У нас подошел к концу очередной контракт, и случились события, связанные с «частичной мобилизацией». «Частичная мобилизация» — нам сам термин непонятен. Есть «мобилизация», есть «демобилизация». Людей отправляют непонято куда, непонятно под каким предлогом, выполнять какие-то действия. Кто несет за это ответственность? Как это будет интерпретировано мировым сообществом? Сами по себе эти действия — агрессия, направленная против суверенного государства — для нас тоже непонятны. Лично меня никто не спрашивал, хочу ли я этого. Я никогда не поддерживал эту власть. Почему я должен участвовать во всех этих мероприятиях? На каком основании? Я 20 лет назад честно отдал свой долг своей родине, отслужил в армии. Сейчас обо мне почему-то вспомнили.

Аркадий: Давайте объясню. Подходил к окончанию наш контракт, и наше судно должно было следовать в порт Мурманск. По данным, которые появились в нашем морском сообществе, уже были инциденты, что российских моряков, работающих в том числе под иностранным флагом, снимают в российских портах. Это было не один и не два раза. Это практически массовое явление. И мы как люди, которые получили повестку, почти со 100% вероятностью могли бы быть сняты в Мурманске. Сейчас объясню процедуру, как происходит прибытие судна в российский порт. Судно приходит, встает, приходят сотрудники пограничной службы ФСБ и сотрудники таможенной службы. Каждого моряка — неважно, гражданин ты России или иностранного государства — проверяют досконально. По всем базам, которые имеются на данный момент у сотрудников таможенной и пограничной служб. Мы знаем, что наши имена уже есть в этих базах. Нас разыскивают. Мы годны под мобилизацию. Мой коллега Максим служил 20 лет назад, он офицер запаса. Я служил пять лет назад, сержант.

Наши военно-учетные специальности как раз сейчас попадают под самую раздачу. Таких, как мы, не хватает нашей армии. Поэтому мы приняли волевое решение в последнем порту, это была Ирландия. Мы списались и прилетели во Франкфурт — в центр Европы, искать любой помощи.

 Прилетели 21 октября. Пытались выйти на разные благотворительные организации. В частности, как моряков транспортного флота нас защищает специальная организация — Международная организация транспортных рабочих. Мы активно переписывались с сотрудниками данного профсоюза. Но переписка закончилась ничем, к сожалению — последние наши два сообщения просто проигнорировали. Были поверхностные обещания, что «мы попытаемся вам помочь», но в данный момент с нами просто не выходят на связь. Плюс ко всему в той же Германии, к сожалению, достаточно проблематично выйти на связь хоть с какой-либо благотворительной организацией. Это целая бюрократическая эпопея. При этом Германия недешевая страна даже для моряков. И 90 дней пребывания по нашей шенгенской визе — это очень ограниченный срок. Получается, что домой мы вернуться не можем. Вернуться обратно в ту иностранную компанию, в которой работали, мы тоже не можем. Потому что суда компании все чаще начали заходить в российские порты — так как российское государство предлагает очень хорошие дорогие контракты в связи с санкциями. То есть, сейчас мы находимся в полупатовой ситуации. Да, у нас есть международные документы — мы моряки, мы легально находимся на территории ЕС, но, к сожалению, мы тут сидим на птичьих правах. И ищем любой способ донести эту информацию до наших коллег, в том числе через медиа.  

Что вы собираетесь делать — просить политическое убежище? Какой может быть выход из вашей ситуации?

Аркадий: В данной ситуации просить политическое убежище мы, честно говоря, не видим целесообразности. Потому что мы не подходим ни под одну статью так называемого беженства. С большой вероятностью мы получим отказ, спустя год-полтора пребывания в специальных лагерях. Мы — не единственные люди призывного возраста, которых пытались призвать и которые убежали из России. Уже озвучивались цифры — около 700 тысяч человек пересекли границу. Но никакой реакции ни от международного сообщества, ни от нашего профсоюза, ни от компании, в которой работали, мы не видим. Безразличие. У нас остается единственный выход. Быстро искать следующие контракты, новую работу и уходить в рейс. Но опять же надо понимать, что наши документы и наши силы — не вечные. Рано или поздно мы просто профессионально выгорим. И визы истекут. В конце концов, мы потеряем способ работать. И неизвестно, где окажемся через три-пять месяцев. Ситуация достаточно странная. И выход из нее пока что — отсрочить свое возвращение домой, бесконечно работая.  

Максим: Мы обратились к вам, чтобы подсветить эту проблему — что есть моряки, которые против войны, и поэтому не хотят возвращаться в Россию. Российских моряков около 250 тысяч. Это более 10% международного сообщества моряков. Практически все они либо сейчас, либо в будущем теряют возможность вернуться домой — если эту ситуация с «частичной мобилизацией» и эта война не будут закончены. Рано или поздно начнется острый кризис профессиональных кадров — именно моряков. Потому что люди начнут выгорать, если с одного рейса сразу уходить в другой. Жить-то мы нигде не можем. Мы уже сейчас после полугодового рейса почти выгорели.

Аркадий: Наших украинских коллег, с которыми мы работали, принимает любая страна ЕС. Они могут спокойно приехать, какое-то время отдохнуть на легальной основе и вернуться на работу, спустя месяц-два-три. Мы, к сожалению, сделать этого не можем. Нам с российским паспортом не рады вообще нигде.

Такое ощущение, что ты являешься условным гражданином Германии во времена Второй мировой войны. Очень поганое чувство, что тебя по принадлежности к определенному паспорту сепарируют.

 Начиная от косых взглядов, заканчивая вздохами. Причем, это Европа, где никто показывать свои эмоции особо не привык. Аналогично сейчас происходят дела с компаниями. Я последние свои несколько контрактов получил через украинские компании. В данный момент из-за военных действий я потерял с ними контакт. Они больше не работают с гражданами России. Происходит сепарация — стараются не брать россиян в экипажи, где есть украинцы. Потому что неизвестно, какой позиции люди придерживаются и как они сработаются. Так что ситуация с работой не безвыходная, но очень непростая. Поэтому мы и решили связаться с вами. Чтобы вы помогли нам донести информацию до мирового сообщества. Что в скором времени может произойти большая трагедия для очень большого количество людей — много специалистов останутся без работы. И это ударит не только по российской экономике, но и по международной. Заместить такое количество моряков будет просто невозможно. Физически.  

В качестве послесловия. Одновременно с этим разговором министр обороны Шойгу заявил о завершении мероприятий в рамках «частичной мобилизации». Однако указ президента о завершении «частичной мобилизации» на момент подготовки материала так и не был подписан.