Шоу Sleep No More. Нью-Йорк.

Мы подъехали к зданию бывшего отеля Mckittrick и увидели огромную очередь, чтобы попасть на шоу Sleep no more. Шёл дождь, многие были без зонтов, но всё равно покорно стояли в очереди.

Значит, шоу того стоит, - сказал Зорро, и мы пристроились в хвост очереди, подставив наши головы и спины дождю. Наконец, попали в здание. Сдали сумки, телефоны, и темными коридорами прошли к месту действия.

По пути нам показали бар, где уже толпились посетители.

Нас предупредили: если мы почувствуем, что устали от спектакля, то можем прийти в бар отдохнуть и послушать живую музыку.

Затем нас заставили надеть маски, которые нельзя было снимать в течении всего спектакля, и запретили разговаривать.

В масках мы стали выглядеть, как извращенцы. Нашу группу завели в лифт, я зашла туда последней. Лифт привёз нас на последний этаж, этого заброшенного отеля. Двери открылись, и я первая вышла в темный безлюдный коридор.

Я обернулась, в ожидании что Зорро и вся группа выйдут за мной... но, увидела только закрывающиеся двери лифта. Никому больше не разрешили выйти из лифта. Я осталась ОДНА в темном коридоре. Издалека звучала музыка, как из фильмов ужасов.

Пошла по коридору и вошла в первый зал. Везде было темно, чуть-чуть подсвечивались некоторые детали интерьера. Я была одна в этом зале.

Это была палата больницы, там стояло 6 кроватей, рядом с ними тумбочки. Под каждой кроватью - судно, и другая больничная утварь. Из-за смятой постели казалось, что больные где-то здесь, вышли ненадолго.

Палата примыкала к лаборатории, где сдаются анализы. На столе стояли скляночки, лежал журнал. Пахло, как в больнице. И я вспомнила свою первую свекровь, Анну Антоновну... Она всю жизнь проработала в подобной лаборатории. Мне стало странно. В Нью-Йорке, в 21 веке, я пришла в театр, вызывающий у меня воспоминания о советских больницах.

В детстве и юности я много месяцев провела в больницах - и сама росла больным ребёнком, и к отцу пришлось долго ходить после его аварии в шахте. Все это вдруг нахлынуло на меня - сразу мощной волной.

И поняла: сейчас, на этом спектакле, ОНИ ВЫНЕСУТ МНЕ МОЗГ, заставив вспомнить всё то, о чём я давно забыла...

Следом за больничной палатой шла баня с множеством ванн. Это напомнило мне советские санатории, их ванные залы.

Затем я прошла в другой, такой же темный и неприветливый зал. Там был лес, стояли по сторонам деревья и нужно было ходить по тропинкам.

В этом зале я увидела несколько таких же одиночек, как я. Глядя на их темные силуэты среди деревьев, первая реакция была - отпрянуть подальше. Там же я увидела и охранника зала, его тёмная фигура неподвижно стояла в углу. На лице была чёрная маска.

Я решила вернуться к лифту и поехать на другой этаж. Оказалось, кнопок лифта не было, и вызвать его было нельзя. Пришлось идти по чёрной лестнице, где я опять шарахнулась при виде другого охранника в чёрной маске.

На следующем этаже были совсем другие декорации. А-ля Булгаков "Зойкина квартира". Из граммофона лилась музыка, периода НЭПа, комнаты были обставлены в декадентском стиле.

Я села в одно из кресел и стала с наслаждением слушать эту шипящую музыку. И опять, в памяти всплыли картинки из детства. Я, лет 6-7, ставлю пластинку, кладу на неё иглу, и из проигрывателя раздаются мелодии. Какие-то я любила, какие-то ненавидела, но всё равно слушала. Например эту:

Я этим городом храним

И провиниться перед ним

Не дай мне Бог

Не дай мне Бог

Не дай мне Бог такого.

Именно эта песня всплыла в памяти, когда я сидела в этом кресле.

Ударяясь в воспоминания, я просидела долго там, покачиваясь из стороны в сторону.

В комнату заглядывали другие зрители, но тут же уходили. Мой отстранённый вид их пугал.

В отеле было много этажей, в некоторых происходило действие, и играли актёры. Вокруг них собирались зрители в масках. По ходу действия актёры переходили из комнаты в комнату, зрители небольшими стайками бежали за ними, пытаясь понять сюжет. Актеры не произносили ни одного слова.

А я, бродила одна по мрачному отелю, за игрой актёров решила не наблюдать. Мои собственные воспоминания, всплывающие при виде различных декораций, нравились мне куда больше.

Хоть и страшно было ходить по безлюдным залам, но какая-то непреодолимая сила тянула туда.

В отеле было много жутких декораций, всё же сюжет строился на основе "Макбет" Шекспира. Там были и кладбища, и похоронный дом, и морг. А на столе в морге - труп.

Я зашла в комнату с трупом и обошла его вокруг, пытаясь понять - это актёр лежит на столе или манекен. Похоже, это был актёр. Ну и роль у него была - лежать на столе весь вечер.

Часа через два я поняла - не могу больше. Пошла в бар, заказала дринк, стала слушать джазовое пение чернокожей певицы в серебристом платье, и ждать, когда закончит смотреть "свой" спектакль Зорро.

Он выбрал наблюдать за игрой актёров. У каждого зрителя в том театре был свой спектакль.

Сидя в баре, моя тыква опять превратилась в карету, и из прошлой жизни я вернулась в настоящую американскую жизнь. И я ещё раз порадовалась, что та жизнь в сером СССР, позади...