Шотландская колония в Дариене: мечта, обернувшаяся катастрофой

Конец XVII века ознаменовался расцветом колониализма. Франция властвовала над обширными территориями Северной Америки, простиравшимися от Канады до Мексиканского залива; Новая Испания процветала под управлением вице-короля в Центральной Америке; Англия уверенно закладывала фундамент своей будущей мировой империи. И только Шотландия оставалась в стороне от этого процесса, переживая не лучшие времена.

Годы неурожаев вынуждали шотландцев покидать родные края, города переполнялись бездомными, промышленность приходила в упадок. Шотландия лишилась своих немногочисленных заморских владений, таких как Новая Шотландия в Канаде, и отчаянно нуждалась в новых торговых партнёрах. Казалось, надежды на светлое будущее тают с каждым днём.

Именно в этот момент на исторической сцене появляется Уильям Патерсон – шотландский финансист и предприниматель, родившийся в 1658 году. В молодости он перебрался в Англию и в 1694 году стал одним из основателей Банка Англии. Однако разногласия с коллегами вынудили его покинуть свой пост уже через год. Неудача не сломила Патерсона, и он решил создать конкурирующий банк.

Когда и этот проект провалился, он замахнулся на нечто более грандиозное. В Лондоне Патерсон познакомился с корабельным хирургом Лайонелом Вейфером, который поведал ему об удивительном месте – Дариене, расположенном на Панамском перешейке, узкой полоске земли, соединяющей Северную и Южную Америку. Вейфер красочно описывал плодородные земли, густые леса, богатые ценной древесиной, и безопасную бухту.

Патерсон сразу смекнул, какой потенциал таит в себе Дариен для создания торговой колонии. В то время торговля с прибыльными тихоокеанскими рынками была сопряжена с огромными трудностями и затратами. Кораблям приходилось совершать опасное и долгое путешествие вокруг мыса Горн на южной оконечности Южной Америки. Торговый пост в Дариене позволил бы перевозить товары через Панамский перешеек и загружать их на корабли в Атлантике, что значительно ускорило и упростило бы торговлю со странами Тихоокеанского региона.

В 1695 году Патерсон представил свою идею создания «Новой Каледонии» шотландскому правительству. Он был блестящим оратором и сумел убедить власти в перспективности своего плана. Патерсон обещал, что Дариен станет для Шотландии «дверью в мир и ключом ко вселенной... торговля будет порождать торговлю, а деньги – деньги». Эти слова упали на благодатную почву. Шотландцы с завистью поглядывали на своего более успешного южного соседа, который богател, используя свои заморские владения.

26 июня 1695 года шотландский парламент принял закон об учреждении «Шотландской компании для торговли с Африкой и Индией». Однако с самого начала проект столкнулся с серьёзными трудностями. Английское правительство, опасаясь конкуренции для Ост-Индской компании, запретило своим подданным, а также голландским и немецким инвесторам вкладывать средства в шотландское предприятие.

Единственным источником финансирования оставалась сама Шотландия. Но шотландцы были полны энтузиазма и веры в успех предприятия. Тысячи людей, богатых и бедных, вкладывали свои сбережения в рискованный проект. Всего за полгода было собрано 400 000 фунтов стерлингов, которых хватило бы на оснащение пяти кораблей. Но деньги не превращаются в корабли по щелчку пальцев. Корабли нужно строить. И здесь опять подгадили англичане. Королевское правительство запретило своим верфям принимать заказы от шотландцев, вынудив их искать суда за границей – в Швеции и Голландии.

Наконец, 14 июля 1698 года пять кораблей – «Каледония», «Юникорн», «Сент-Эндрю», «Дельфин» и «Индевор» – под командованием капитана Роберта Пенникука вышли из гавани Лита. Из 1200 шотландских колонистов только Пенникук и Уильям Патерсон знали пункт назначения. Информация о нем хранилась в запечатанных пакетах, которые следовало вскрыть только в открытом море. Никто, включая Патерсона, никогда не был в Дариене. Это звучит как анекдот, одна все это произошло в реальности.

Любопытно, что Лайонел Вейфер, поведавший Патерсону о Дариене, так и не получил обещанного вознаграждения и даже не был приглашен принять участие в экспедиции. Узнав несколько лет спустя о трагической судьбе шотландских поселенцев, он, вероятно, не раз поблагодарил судьбу за это. Или злорадно усмехнулся – мы к этому еще вернемся.

После тяжелого и опасного путешествия, во время которого многие пассажиры погибли от болезней, корабли достигли берегов Дариена 3 ноября 1698 года. Колонисты, наслушавшись рассказов о райской природе и добродушных индейцах, были шокированы увиденным. Вейфер «забыл» упомянуть, что этот регион был одним из самых неблагоприятных на планете: непроходимые тропические леса, кишащие москитами болота и изнуряющая жара.

С самого начала колонию преследовали неудачи, вызванные ужасной организацией. Сначала колонисты построили форт в месте, где не было источника пресной воды. Затем попытались выращивать кукурузу и ямс, не имея ни малейшего представления о земледелии в тропиках. Вместо необходимых инструментов и припасов они привезли с собой ящики париков, тяжелые шотландские ткани и тысячи гребней и зеркал, которые надеялись выгодно обменять у индейцев. Ведь испанцы же меняли бусы на золото, ну! Или не они… В общем, кто-то точно менял, так что эта затея звучала как вполне себе бизнес-план.

Местные индейцы куна не имели ни денег, ни ценных товаров для обмена, да и вряд ли нуждались в теплых тканях в условиях тропического климата. Колонисты не смогли продать свои товары даже проплывавшим мимо торговцам, что было основной целью экспедиции. Они не знали, как хранить продукты в условиях высокой влажности, и большая часть припасов испортилась. Среди поселенцев начались беспорядки, распространились пьянство и воровство.

Весной начались проливные дожди, приведшие к эпидемиям и голоду. Через год из 1200 колонистов в живых осталось не более 300. Больной и сломленный Патерсон вернулся в Шотландию в 1699 году, чтобы попытаться остановить отправку второй экспедиции. Но было уже поздно. Несколько кораблей с сотнями новых поселенцев уже отправились в Дариен. На этот раз они привезли с собой груз маленьких синих шотландских шапочек, которые, разумеется, тоже оказались совершенно бесполезными в джунглях. Это все еще звучит как анекдот, однако это – по-прежнему реальная история.

Не способствовало успеху предприятия и то, что трое шотландских священников, сопровождавших первую экспедицию, сошли с ума от тропической жары и бродили по джунглям, крича: «Мы все обречены!»​.

Умалчивал Вейфер и о другом важном обстоятельстве: Испания считала Дариен своей территорией. Шотландские поселенцы оказались под постоянной угрозой нападения, незаконно обосновавшись на чужой земле. Просить помощи у английских колоний было бесполезно – английское правительство запретило им помогать шотландцам. Новая Каледония была обречена с самого начала.

В 1700 году испанские войска окружили колонию и потребовали капитуляции. Шотландцам разрешили уйти с оружием, и колония опустела. Из шестнадцати кораблей, отправившихся в Панаму, только один вернулся в Шотландию с горсткой выживших, которых дома ждали разъяренные инвесторы, требовавшие свои деньги назад.

Для Уильяма Патерсона крах «Новой Каледонии» стал личной трагедией. Он потерял состояние, жену и ребенка, сам лишь чудом оставшись в живых. Последствия для Шотландии оказались катастрофическими. В авантюру было вложено не менее четверти национального богатства, а по некоторым оценкам – гораздо больше. Великая колониальная мечта обернулась крахом экономики и полной зависимостью от богатого соседа.

Англия давно добивалась союза с Шотландией, но шотландское правительство упорно сопротивлялось. На этот раз Англия предложила компенсацию всем, кто потерял деньги в проекте Патерсона, – своеобразную взятку за принятие Акта о Союзе. Столкнувшись с финансовой пропастью, Шотландия была вынуждена согласиться. В 1707 году она вошла в состав Соединенного Королевства Великобритании на правах младшего партнера. Как писал Роберт Бернс, Шотландию «купили и продали за английское золото». Сам Патерсон, которого со всех сторон осаждали кредиторы, был одним из главных сторонников объединения. Вскоре он переехал в Вестминстер – в Англию – где и проживал как частное лицо вдали от недоброжелателей, пока не помер в 1719 году. Хоронили его в тайне и в неизвестном месте, чтобы кредиторы не раскопали могилу в поисках хоть каких-то ценностей.

А теперь небольшой пост-скриптум. На первый взгляд все эта история может показаться очередным «МММ». Какой-то корабельный хирург в Лондоне скормил Патерсону сказочку про сказочный и изобильный край на другом конце света, явно намереваясь навариться на этом. Но эта версия не «бьется» уже хотя бы потому, что Лайонел Вейфер был не просто корабельным хирургом – он был корабельным хирургом на английском каперском судне. Капер, если кто не знает – это такой узаконенный пират, который имеет на руках королевскую хартию, дозволяющую ему нападать на корабли любых враждебных короне держав. Вейфер был корабельным хирургом у Уильяма Дампира, плавал в Америку и какое-то время жил на том самом Панамском перешейке. Когда его забрали оттуда англичане, он уже сам одевался и выглядел как индеец.

После возвращения в Англию Вейфер сам носился с идеей колонизации перешейка, но наличных денег и инвесторов на «стартап», видимо, не нашел. И тут ему повстречался Патерсон, который по меркам Шотландии был весьма богатым человеком, а по меркам Вейфера – настоящим олигархом. И корабельный хирург тут же присел ему на уши со своей идеей. Естественно, попутно изрядно приукрасив картинку – точно так же, как делают все стартаперы, «окучивающие» потенциального «кабанчика». Очевидно, что он рассчитывал, что его возьмут в долю, и вот тогда уже он, как полноценный пайщик, – и как человек, не просто бывавший, а живший в Панаме – поможет шотландцам обустроиться на месте. Но Патерсон и компания его кинули, поэтому Вейфер кинул уже их в ответ, не став рассказывать о «подводных камнях» и особенностях жизни на перешейке. Ну и в итоге все кончилось так, как кончилось. Сам Вейфер умер в 1705 году в Лондоне. А через полтора десятка лет, уже после того, как улеглась шумиха и две страны объединились в Великобританию, острова тряхнул новый «схематоз», разоривший уже англичан. Речь, конечно же, идет о так называемой «Компании Южных морей», но об этом – как-нибудь потом.