Шклов купить Марихуана

__________________________________

__________________________________

📍 Добро Пожаловать в Проверенный шоп.

📍 Отзывы и Гарантии! Работаем с 2021 года.

__________________________________

✅ ️Наши контакты (Telegram):✅ ️

>>>🔥🔥🔥(ЖМИ СЮДА)🔥🔥🔥<<<

✅ ️ ▲ ✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ✅ ️

__________________________________

⛔ ВНИМАНИЕ! ⛔

📍 ИСПОЛЬЗУЙТЕ ВПН (VPN), ЕСЛИ ССЫЛКА НЕ ОТКРЫВАЕТСЯ!

📍 В Телеграм переходить только по ссылке что выше! В поиске тг фейки!

__________________________________

Шклов купить Марихуана

В рубрике «Правда о работе» герои честно говорят о своей профессии. Официально «зэк» в списке профессий не числится. Но к тюрьме тоже нужно готовиться, а там — соблюдать правила. К тому же иногда за это платят зарплату — вот вам и работа. Пару лет назад Иван вышел из колонии, до этого прожив без свободы почти пять лет. Иван вернулся к нормальной жизни. Близкие люди знают, где он был последние годы, остальные даже не догадываются. Поэтому по просьбе героя мы не называем ни адрес колонии, ни статью, по которой Иван нес ответственность. Он не убийца, не наркоман и не вор. В его компьютере нашли то, чего быть не должно. Итог — пять с половиной лет. Попасть в тюрьму сейчас легко. К нам приводили и доктора, которому дали четыре года за взятку в виде шоколадки, и старого заслуженного профессора за «двадцатку» на экзамене. Иногда сидишь и думаешь: все зависит от настроения судьи. Меня оформили юридически красиво, хотя по-хорошему стоило бы шлепнуть разок по лбу и отпустить, чтобы больше не баловался. Так потом считала и милиция, охранявшая меня. Там долго не держат — и хорошо, потому что это худшее место с точки зрения бытовых условий. Точно такие же условия в судах, куда привозят в и без еды держат целый рабочий день в грязном темном «стакане» — это такая маленькая камера, где можно поместиться, только сидя на каменной скамейке. Наверное, это специальный психологический прием. Ужасное место с точки зрения сохранения человеческого духа. Я не знаю, откуда эта система пошла и как именно в Жодино укоренилась, но больше нигде такого унизительного отношения не встречал. Совсем другое дело — в изоляторе на улице Володарского. Там милиционер не утверждается за счет заключенных, а на шутку может ответить шуткой. Руки за спину — да. Но можно по-разному все это делать. Заключенного, прибывшего из Жодино, на Володарке видно сразу: он испуганный и забитый. Главный минус Володарки — теснота. Еда тоже отличается. В Жодино вкуснее, но мало. В Минске — наоборот. В этих тюрьмах, где ты ждешь приговора, страшно потому, что впереди неизвестность. Узнавая сроки, многие уже так напуганы попаданием в колонию, что остаются на хозработах — «баландерами» по канонам зоны. Это не есть почетная работа. Если с таким портфолио попадешь на зону второй раз, местное общество с уважением тебя, конечно, не примет. Мотать срок будет тяжело. Меня приговорили к сроку в колонии общего режима. Время, проведенное в СИЗО, засчитывается как один к одному. Это неправильно, конечно. День в СИЗО надо считать за два. Теоретически при выборе колонии может учитываться мнение родственников: Могилев, Шклов, Бобруйск, «Волчьи норы» до того, как стали местом содержания бывших наркоманов и связанных с этим делом. Мне кажется, что все колонии примерно одинаковые. Сразу после поезда вас ждет карантин: заключенному объясняют законы жизни, и он подписывает правила добропорядочного поведения. Подписывают не все. Кому-то кажется, что блат начинается с отказа: это же круто. Боюсь, это уже не так — чаще всего человек просто увеличивает себе срок. Самая массовая — «мужики» — это те, которые спокойно отбывают свой срок и ходят на работу. Есть «козлы» — промежуточное звено между осужденными и милицией. Раньше было плохо «работать на ментов». Теперь к этому относятся проще, потому что при помощи «козлов» в конечном счете осужденные упрощают себе жизнь. Хотя и среди «козлов» есть настоящие козлы. Есть каста «обиженных» они же «петухи» , из которой не выйти. Попадают туда сексуальные меньшинства, насильники и все, кто может зарабатывать грязными делами и уборкой туалетов. Можно оказаться там по глупости: стоит поднять сигарету с пола в туалете — попадешь в категорию «обиженных». Про личную, интимную жизнь рассказывать нельзя, иначе можно наговорить лишнего безвозвратно. Есть даже весельчаки, которые атакуют новоприбывшего провокационными вопросами: «Что будешь делать, если часы уронил в туалете? А если золотые?.. На другом полюсе учитывая, что «воров» нет — блатные, «бродяги». К ним можно обращаться для решения вопросов. Еще есть «черти» — бомжи немытые. И «кони» — это, по сути, обслуживающий персонал. За уборку вне очереди или помощь при переноске тяжелых вещей вы платите «коню». Это нормально. Местная валюта — это не деньги, а пачуха — условная валютная единица, равная стоимости пачки Winston. Если услуга оценивается дороже — две пачки Winston или одна Kent две пачухи. За деньги можно пошить одежду, поменять их на еду, постель попросить поновее или организовать стирку. Покупать можно все. Наркотики, алкоголь, мобильную связь контролируют, конечно, жестко. Мало кто рискнет: хочется домой пораньше, а если поймают — все. Многие правила после карантина объяснят уже сами осужденные. По сути, колония общего режима — та же армия с расписанием, казармой, тумбочкой у кровати и просмотром телевизора. Только увольнительной нет. Позвали «козлы», предложили приобщиться. Это непросто, нужно и руководить осужденными. И вопросы ко мне сразу были, конечно. Нельзя красть, крысятничать, доносить, вкидывать, сливаться. Милиции останется только унести избитое тело. У осужденных вообще много святого: отношение к женщинам, матери, детям. А в колонии можно решать вопросы иначе. Четкими ответами. Надо оставаться человеком в поступках и словах. Можешь и хорошего ничего не делать, но важнее не делать никому плохого. Ко мне были вопросы: я ведь занимался «козлятней». Но это были вопросы, по которым не предъявишь. Фактов не было, чтобы я на кого доносил. Милиции же можно помогать и без ущерба для зэков. Знаете, сколько у них бюрократической писанины…. Но страх — это наша иллюзия. Больше всего ты боишься своих фантазий. Да, рядом сидит убийца, но было и было у него в жизни. Кто хочет раскаиваться, идет в церковь. Но никому твой плач и раскаяние в камере не нужны, это твое личное дело. Раскаиваться нужно перед комиссией, когда рассматривают возможность замены наказания на более мягкое. Половина отбывающих сейчас — по делам, связанным с наркотиками. Вторая половина — экономические. Попадают за взятки разные. Часто люди не согласны с приговором. Но у меня много примеров, когда от жалоб и оспаривания становится только хуже. Одному мужику дали два года. Он стал жаловаться и сражаться — получил восемь лет. Кажется, проще признать вину, чем сопротивляться. Сидите и наблюдайте. Жизнь накажет обидчика. И все произойдет на твоих глазах. Мерзкие и гадкие люди там долго не выдерживают. Справедливость всегда наступит — там это заметнее. Распорядок дня был армейский. В шесть утра подъем, зарядка, подготовка к завтраку. В семь идем в столовую. Там может быть, например, картошка. Иногда даже с мясом, но оно фрагментарно. Можно не ходить в столовую в принципе и жить за счет переданной еды. Можно в магазине что-то покупать. Поддержка извне, кстати, очень сильно помогает. Для родных это большее наказание, чем для осужденных. Моя девушка вышла за меня замуж, пока я был в тюрьме, и ездила ко мне все годы. Три дня положенных свиданий были лучшим событием. Она, маленький хрупкий человечек, за сотни километров тащила сумки с вещами, едой, проходила досмотры, «сидела» со мной. Я ей очень благодарен за все это, она настоящая «декабристка» — низкий поклон таким героиням. До сих пор стыдно перед родными за все эти страдания. Еще в колонии есть баня, клуб, библиотека, стадион и спортзал. То есть физически особо не страдаешь. С восьми утра до пяти вечера — работа с перерывом на обед. Как правило, это швейное, обувное производство, деревообработка. В шесть-семь вечера ужин, потом спорт, баня. Периодически разрешают минут 15 поговорить по телефону — для этого нужно купить карточку «Белтелекома». Когда журналисты пишут о громких приговорах, это для того, чтобы другим было неповадно. А есть надежда на то, что за 20 лет тюрьмы заключенный исправится сам? В тюрьме вообще смысла для заключенных нет. Там люди теряют страх. Например, если вы никогда не сидели, то предпочтете вызвать милицию, а не сами будете разбираться в каком-нибудь физическом конфликте. А после тюрьмы… Если кто-то затронет мою честь или честь моей семьи, сразу получит в челюсть. Уже не страшно, хотя теперь я знаю цену свободы и дважды подумаю, стоит ли обращать внимание на мелкие обиды в принципе. Не знаю. Но важнее социализация после выхода на свободу. Они же не знают, что такое банкомат. Смотрите, сколько молодых сейчас сажают на 15—20 лет. Представьте страну через этот срок, когда они, обозленные, ничего не умеющие, выйдут на волю. А это люди не с такой крепкой психикой, как у меня, взрослого. Надо пугать тюрьмой, но как можно дольше оттягивать этот страх. Напугать и отпустить — так человек запомнит. А наркоман в тюрьме сидит и не скрывает: выйду, буду дальше колоться, курить и растить, не страшно уже. За рулем могу крепко выругаться. И понравилось просыпаться рано. А еще то, что раньше казалось неважным, на самом деле — главное в жизни. Телевизоры в каталоге Onliner. Наш канал в Telegram. Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber! Перепечатка текста и фотографий Onliner. Правда о работе: бывший зэк рассказывает, каково сиделось и в чем был смысл. Автор: Александр Владыко. Фото: Максим Тарналицкий. Правда о работе.

Закладки скорость в Невеле