Шишки Арысь Казахстан
Шишки Арысь КазахстанШишки Арысь Казахстан
• • • • • • • • • • • • • • • • •
Шишки Арысь Казахстан
• • • • • • • • • • • • • • • • •
Гарантии ❗ Качество ❗ Отзывы покупателей ❗
• • • • • • • • • • • • • • • • •
👇 👇 👇 👇 👇 👇 👇 👇 👇 👇 👇 👇
Наши контакты:
▶️▶️▶️ (НАПИСАТЬ ОПЕРАТОРУ В ТЕЛЕГРАМ)️ ◀️◀️◀️
👆 👆 👆 👆 👆 👆 👆 👆 👆 👆 👆 👆
• • • • • • • • • • • • • • • • •
🚩 ИСПОЛЬЗУЙТЕ ВПН (VPN), ЕСЛИ ССЫЛКА НЕ ОТКРЫВАЕТСЯ!
🚩 В Телеграм переходить только по ссылке что выше! В поиске тг фейки!
• • • • • • • • • • • • • • • • •
– _____с. Журнал зарегистрирован Министерством культуры и информации Республики. Казахстан. Свидетельство о постановке на учёт СМИ № Ж от г.
Шишки Арысь Казахстан
Область ссылки. Хроника депортации. История одного эшелона. Путь следования эшелонов. Дневник депортации. Немцы в Томской области. Немецкие корни. Гайд по генеалогии. Книга памяти. О проекте. Как всё было? Что чувствовали люди, узнав, что их выселяют туда, где никто не ждёт? Как они держались? С точностью до дня мы можем узнать из маленькой школьной тетрадки, в которой поволжский немец Дмитрий Бергман начал вести дневник в день опубликования Указа о депортации. Дмитрий Бергман — поволжский немец. Попал в сибирскую деревню Тигино Новосибирской области, где через несколько месяцев умер от болезни и голода. Последние записи сделаны за четыре дня до смерти. Вечером М. Маргарита, жена Д. Бергмана рассказывает, что Геде, живущий на той стороне улицы, принес известие о выселении всех немцев. Его жена уже голосит во дворе. Я советую М. Ужасно, но факт. Глок учительница пришла с базара и принесла газету с указом. Написано черным по белому. Обвинение несправедливо. Всех под одну гребенку. Видимо, уже днем раньше состоялось совещание в кантональном комитете. Обсуждаются детали. Утром рано был у Исаковича секретарь местного ВКПб. Он вчера ездил в Энгельс. Очень любезно проинформировал меня, сказал, что многие выселяемые, несомненно, честные люди, но меры эти все же необходимы. Иначе дело может принять нежелательный оборот, вплоть до бомбардировки. На местах, если будет возможность, нас трудоустроят по специальности. Главное — не падать духом. В Чкалов ныне Оренбург, где жили родственники Бергмана ехать нельзя: указ есть указ. Что ж, надо собираться в путь! Школьные занятия согласно указу с 1 сентября отменены. Растерянно спрашиваем друг друга о последних новостях. Сортируем книги: их много, слишком много, чтобы тащить на новое место, где они не понадобятся. Игорь младший сын испортил мою трудовую книжку. КОНО отдел образования выдает новую. Хорошо, что они со мной вежливы. Радио с 31 августа отключено. Так что последних известий мы не слышим, новостей не знаем. Впрочем, «Известия» приходят ко мне аккуратно. Со мной обходятся порядочно, и это очень приятно: считаются с тем, что я болен. Военных в селе немало. Каждую улицу патрулируют два красноармейца. Отобрал тетради: с собой хочу взять лишь то, что непосредственно относится к работе, остальное к черту! Все мои записи по заочному обучению остаются здесь. Разоряю свое небольшое культурное хозяйство вероятно, речь идет о коллекции почтовых марок России, которую автор собирал всю жизнь. В Сибирь он вывез только несколько редких экземпляров. Каждый день слышен визг свиней. Такого забоя еще не бывало. Но и обжорства тоже. Запекают, жарят, вялят, сушат, коптят — короче, готовятся к долгому пути. Сколько дней он продлится? От десяти до четырнадцати, а то и больше. Переселенцы, как правило, не ездят быстро. Хватит ли продуктов? Семья может взять с собой тонну. Что сейчас необходимо, что лишнее? Брать ли топор и лопату, брать ли вообще продукты — на эти вопросы никто не ответит. Утешают возможностью получить ту же работу, что и здесь. Будущее покрыто мраком! К тому же ехать так далеко! Новосибирск — что же, там есть хорошие районы, но ведь и Нарым рядом! Десятого должны выехать. Уже что-то определенное. Нас разделили по сорок человек на вагон: старший над нами, похоже шваб, выглядит усталым. Все еще пекут и укладывают, режут и коптят. Люди берут с собой по 2—3 мешка муки. У нас только один. В колхозе М. Нам принесли немного мяса: его и возьмем! У некоторых мясо, толком не просоленное и не прокопченное, начало подгнивать! Уже сейчас! Мы по-прежнему укладываем и перекладываем заново вещи. Никто ведь не знает, что брать с собой. Каждый хочет взять все, что у него есть. Я бы хотел все лишнее оставить. Но что лишнее? Сегодня начинается прощание с Куккусом. Корову заранее привели с пастбища. Она уже не первый день стоит в хлеву, готова к сдаче. Ну вот, началось. Корову и остальной скот увели. Содом и Гоморра! Наш личный скот взвесили вне очереди, на глаз! Вес «хороший». Понятно, человек хотел оказать последнюю любезность. Выписал квитанцию «на обмен». Пока что не едем. Нет подвод. В сущности, мы ничего не знаем: как поедем, когда. Отрезаны от мира. Послал открытки детям от первого брака , но дойдут ли? Газеты, однако, я все еще получаю аккуратно. Мы собрались и хотели бы уже ехать: припасы-то постепенно съедаем на месте, и может оказаться, что на десять дней не хватит. Подводы, подводы, множество подвод: лошади, быки, верблюды; даже несколько машин. Грузят, укладывают — и вперед, в неизвестность. Наш старший по вагону не получил подвод. В результате мы поедем в последнюю очередь. К середине дня уехали все, за исключением 10—12 семей. Нас грузят на верблюдов и подвозят к школе, на площадь. Там и располагаемся со своими пожитками. К поезду нас должны отвезти на грузовиках. Но их нет. Поезд вроде бы должен отправиться в восемь вечера. Шесть часов — машин нет. Восемь — то же самое. Военные, которых, признаться, видимо-невидимо, успокаивают: все будут отправлены. Мы бегаем от военных к водителям и просим нас отправить. Не смешно ли! Мы просим, чтобы нас выслали! Странное положение! Только в одиннадцать прибывают машины: оказывается, меняли какие-то части: шины, колеса, — словом, что-то наскоро ремонтировали. Наконец на предпоследнем грузовике уезжаем и мы! Прощай навсегда, Куккус! Переезд проходит гладко. В три часа ночи нас выгружают возле железнодорожной ветки, идущей к элеватору. Вдоль путей — огромный лагерь, весь Куккус распределен здесь повагонно. Неописуемое зрелище! К счастью, погода еще не испортилась. Сразу же встречаю Кламма, и мы ходим с ним взад-вперед до утра. Он третью ночь здесь: тоже сомнительное удовольствие. Утром готовим чай, а позже кое-кто и обед, так проходит день. Наконец вечером подают поезд. Ясно, что отправимся на следующий день: надо быстро погрузиться и находиться при вещах. Начинается суматоха, в некоторых вагонах бранятся не на шутку, отпихивают друг друга, только что не дерутся. Темнеет, скоро ночь. Повезут в больших товарных вагонах: нам выделены два. Набиваемся как сельди в бочку. Уснуть не получится: только погрузились, а дышать уже нечем. Слишком тесно, чтобы нормально сесть. Некоторые ложатся на улице, хотя уже холодно. Я тоже пытаюсь, но блохи, расплодившиеся на этом месте после отправки нескольких таких же лагерей, тут же доводят меня до исступления. Остаюсь на ногах: для меня это род лечения! Под утро сын соседа приволок три тесины, выломав их из мостика неподалеку. Их прилаживают в верхней части вагона: начинаем перегружать туда вещи. Руководит наш старый сосед Готфрид. Продукты ушли наверх, внизу стало попросторней. Положение у нас в вагоне меняется наконец к лучшему. Но все равно только 1,5 кв. Перспективы туманные! Ехать так десять дней будет тяжело, особенно мне, ведь я должен давать себе отдых. Теперь говорят, тронемся утром, среди дня, во второй половине дня. Люди уже не верят, по-прежнему бегают на базар. Во второй половине дня отправляемся. Беспокойство из-за отставших. Впрочем, проехав три—четыре километра, поезд останавливается. Так и есть, простоим до следующего дня. Ну, лиха беда начало! Поехали окончательно. Впрочем, еле ползем! Больше стоим, чем едем. На каждой остановке дикая картина: люди оправляются стоя или сидя «орлом», естественные надобности вытеснили всякое чувство стыда. Прибываем в Урбах и покидаем территорию Республики немцев Поволжья. Прощай навсегда! Плетемся, как и раньше. Такими темпами доберемся до места за месяц, не раньше. Саратовская область тоже позади, мы уже в Казахстане. Мелькнула какая-то станция. Прибыли в Уральск. Здесь кормят обедом. Хорошее подспорье: хотя особого аппетита в эти дни не было, наши припасы сильно поубавились. Купить, однако, можно только дорогие булочки, хлеба нет. Зато с базара несут арбузы, дыни. Купила еще кило кильки. Воодушевлена этим. Через Уральск до нас уже прошли эшелоны: все рельсы украшены «памятниками», шагу не ступишь. Здесь остается целая группа, в том числе В. Глок учитель биологии и химии. Едем, похоже, еще медленнее. В час ночи прибываем в Илецкую защиту. Это узловая станция: отсюда поезд пойдет то ли на Челябинск, то ли в направлении Ташкента. Так и есть, едем на юг! В Илецке настоящая песчаная буря. Вдобавок жарко. С ужасом думаем, что дальше нас может ждать еще большее пекло. Ничего приятного, если учесть, как переполнены вагоны. Набранная скорость приятно обманывает ожидания. Даже на больших станциях нет остановок. Все время вперед, вперед! Похоже, наш кружной путь быстро останется позади. В Акбулаке снова кормят обедом. Не так вкусно, как дома, но все равно хорошо; еще и хлеба дали. И порции порядочные. Скорость не уменьшается. Проезжаем мимо Аральского моря. Оно виднеется вдали. Вокзал красивый, окружен зелеными насаждениями. Снова получаем обед. Наконец прибываем на узловую станцию. Здесь стоим почти целый день. Несколько вагонов понадобилось отцепить: поезд маневрирует. Я с мальчишками был у другого конца поезда — тут поезд трогается и, мне показалось, уходит. Мы с ребятами не успеваем сесть. Меня охватывает ужас. Но в моем положении оказались многие. Я несколько успокоился. Наконец поезд возвращается по другой колее. Как же я обрадовался! Вечером едем дальше. Проезжаем через Чимкент и едем дальше на восток. В Джамбуле кормят обедом. Красивая станция. Здесь, видимо, не так жарко, как в Ташкенте. Говорят, приятное место. Мы уже в Алма-Ате. Тоже красивый город. Получаем обед. Здесь, благодаря Кламму, я разжился килограммом яблок. Больших и удивительно красивых. Вот это и впрямь замечательно. Если бы каждый день получать после обеда на десерт хоть одно такое яблоко! Это было бы роскошно! Свернули на север. Едем дальше. Станция Бурлюк-Тюбе. Несмотря на все неудобства, дорога не так тяжела, как я думал. Наконец проехали Семипалатинск. Все ближе место нашего назначения: Сибирь. Куда нас отправят из Новосибирска? Хорошо бы в южные районы области. Севернее — Нарым, знаменитое место ссылки при царизме. Только бы не туда. Вот и Новосибирск. Что теперь? Куда нас отправят? Могут в любую сторону. Наконец тронулись с места. По станциям определяем, что едем на запад. В направлении Омска? Еще одна узловая станция. Нас отправляют на юг. Нас выгружают. Так что, приехали?! Место выглядит не слишком приветливо. В сравнении с Куккусом этот районный центр заметно отстает. Спрашиваю какого-то молодого человека насчет ОНО отдел образования. По его словам, нас сегодня же туда отправят. Я, однако, иду туда сам. У них совещание в школе. Нахожу директора. Она обнадеживает в отношении работы: приходите утром, в 9 часов. Нас всех регистрируют. Оказывается, мы распределены по колхозам, которые уже прислали подводы. Действительно, начинается отправка. Несколько вагонов разгружают, люди уезжают. Фрицлер и В. Глок тоже уезжают на ночь глядя. Набито битком, воздух спертый, однако я немного поспал. И с детьми справился: иначе говоря, Игорь не намочил в постель. Снаружи уже холодно, все покрыто инеем. Все больше людей отъезжает. На лошадях, быках, тракторах и грузовиках; мы, однако, остаемся здесь: нашего колхоза «Великий перелом» что-то не видать. Однако здесь настроение переменилось; пока не поступила установка — всех в колхозы. Иду в собес: там очень предупредительны, записывают меня на 14 октября на медкомиссию. К ночи М. Сама опять остается снаружи, несмотря на холод; а ведь уже конец сентября, к тому же в Сибири. Такое же монотонное ожидание. Холодно, надо бы иметь крышу над головой. Во второй половине дня прибывает несколько подвод из нашего сельсовета — правда, колхоз другой. Наш вагон еще не весь разгружен. Бросаем жребий. Как я рад! Наконец-то мы прибудем к месту нашего назначения. Начинается погрузка. Но тут встревает старый Гергенредер: на эту подводу, говорит он, можно погрузить куда больше, и, — хотя он не вытянул жребий, — грузит свои вещи поверх наших, так что для нас едва остается место, где можно усесться. Всё погрузили и уложили, не удается разместить только Баума сосед по Куккусу с семьей, остальные кое-как взгромоздились, и подводы отъезжают. В дороге обошлось без происшествий. Прибываем на место. Маленькая деревушка, дома по большей части из дерна. Гнетущее впечатление! Нас выгружают возле бывшей конторы. Одна комната на всех. Шауэр и Швейцер втаскивают свои вещи, так что и лечь-то почти негде. Ночью еще душней, чем в доме культуры в Чистоозерной. Похоже, наш переезд завершен! О том, что было дальше с семьёй Дмитрия Бергмана — читайте в продолжении дневника. Биография переводчика дневника Эрнста Бергмана связана с Томском. В году он окончил десятый класс с золотой медалью, это давало право без экзаменов поступить в любой вуз Советского Союза. Однако на радиотехнический факультет Томского госуниверситета его не приняли — было вывешено объявление об отчислении абитуриентов с немецкими фамилиями «по состоянию здоровья». Пришлось выбирать другой вуз и более «проходную» специальность. Окончил геологоразведочный факультет Томского политеха, защитил кандидатскую, а с по год работал на художественно-графическом факультете Новосибирского пединститута заместитель декана, декан. В ОДИН.
Москва Южный купить закладку Амфетамин
Устройства для компенсации температурных расширений конструкции «труба в трубе» применяются на прямых участках линейных магистралей в Арысе. Их особенность.
Купить героин хмурый фенатанил Куртамыш
Шишки Арысь Казахстан
Купить закладку амфетамин фен порох Тверь
Шишки Арысь Казахстан
Здесь обсуждается как найти человека в регионе: Детские дома Казахстана. Так же в топике Detskie doma Kazahstana - найти человека по фамилии и им.
Купить Марки LSD Ивановская область
Шишки Арысь Казахстан
MDMA XTC экстази бесплатные пробы Флоренция
На фото Яков Крюгер с семьей через 3 года после возвращения из лагерей ( г.) Слева-направо: Яков Яковлевич Крюгер, Лидия Яковлевна Майорова (ур.
Шишки Арысь Казахстан
Шишки Арысь Казахстан
Шишки Арысь Казахстан
Скорость ск купить наркотик Эскишехир Турция