Шикарные таджички показывают себя
Шикарные таджички показывают себя
Первые сентябрьские дни нового учебного года оказались необычайно солнечными и теплыми. Не было ни дождей, ни туч на ясном небе, и девятиклассникам казалось, что продолжается лето. Не хотелось слушать учителей, что-то записывать, любой материал плохо запоминался, потому что тянуло на улицу или еще куда-нибудь – лишь бы на свободу. Настроение молодежи не ускользнуло от внимания Анастасии Петровны, преподавательницы истории и классной руководительницы:
– Вы, наверное, забыли, что каникулы закончились. Пора за учебу, – строго заметила она в конце урока. – Учтите, девятый класс для кого-то станет выпускным. Я говорю о тех, кто покинет школу и отправится в другие учебные заведения. А экзамены, между прочим, придется сдавать всем. Поэтому будьте серьезнее, не успеете оглянуться, как пролетит учебный год. А сейчас объявление. Только не шуметь! Учитель физкультуры неожиданно оказался занят, поэтому мы не успели найти замену.
В классе поднялся невообразимый шум.
– Тихо! – прикрикнула Анастасия Петровна. – Мы считаем вас вполне взрослыми, поэтому он разрешил провести это время в спортивном зале, но с условием хорошего поведения. Можете пользоваться спортивным инвентарем. Хотя есть другой вариант – объединить два класса и провести совместный урок истории, запланированный на завтра.
В ответ послышались дружные голоса:
– Не волнуйтесь, Анастасия Петровна, мы вас не подведем!
Классная удовлетворенно кивнула, она и сама не любила, когда приходилось объединять два класса. Прозвенел звонок, и Анастасия Петровна отпустила счастливых старшеклассников на перемену, напомнив, что впереди шестой урок. Это означало, что после свободного времяпрепровождения необходимо прийти в чувства и отправиться в кабинет математики. Анастасия Петровна была, как принято говорить, уже в возрасте, и взаимоотношения с классом, которым она руководила третий год, поначалу не очень складывались. Обычно старшие школьники, да и среднее звено предпочитали учителей помоложе. Но со временем напряжение спало, уступив место уважению, а многие девчонки стали поверять Анастасии Петровне свои тайны. То есть советоваться с нею по поводу трудных жизненных ситуаций, касающихся, как правило, взаимоотношений с предметом обожания, сидящим за соседним столом. Более «продвинутые» девушки иронизировали, наблюдая за секретными переговорами, происходившими чаще всего после уроков.
Но это были мелкие пересуды, в основном класс был дружный. Вот и в этот день старшеклассники, воодушевленные предстоящей свободой, гудящей толпой отправились в спортивный зал. Некоторые сразу переоделись, и полкласса, преимущественно мальчики, разделившись на две команды, организовали соревнования по баскетболу. Зал был хорошо оборудован: кольца, шведские лесенки, брусья, мячи и другие спортивные снаряды призывали к активным действиям. Но Катя с Викой устроились на скамейке возле стены, намереваясь для начала расслабиться, раз выпал такой случай.
– Смотри, как новенький классно играет! – заметила Катя. – Надо было мне не сидеть, а в его команду пойти, с ним они точно победят!
– С твоим ростом только в баскет играть, – возразила подруга.
– Ну и что, – нисколько не обиделась Катя. – Зато тебе придется искать исключительно высокого мужа, а мне любой сгодится!
– Один давно уже сгодился, – вздохнула Вика. – И подумать только! Сам-то Кирюха первый в строю, а ты третья с другого края! Да еще умный …
– Ну и что, – беспечно подтвердила Катя. – Кирилл никуда не денется, сама знаешь, а вот Борька Ольховский… Очень даже ничего.
– Он вообще-то и для остальных тоже «очень ничего» – снова недовольно возразила Вика. – Уж многих заинтересовал! Неужели не заметила? Только посмотри на него – весь из себя кудрявый, глазищи черные, носится по залу, как пантера! Пацаны сразу зауважали, сила есть – ума не надо! А девчонки…Попадись такому – замучаешься от влюбленных девиц отбиваться.
– А я не замучаюсь, – уверенно отреагировала Катя. – И с чего ты взяла, что с умом у него проблемы? Оценки еще не критерий. А мне он нравится потому, что спортивный! И при этом не качок какой-нибудь с раздутыми мышцами, а стройный, прямо тебе «Борис-кипарис»!
– А Кирилл не спортивный, что ли? – не отступала Вика.
– Да что ты о нем так заботишься? – Катя поднялась, не собираясь конфликтовать с подругой. – Ладно, пойдем, переоденемся да на брусья.
– Пошли, – нехотя согласилась Вика. – Не люблю я брусья, особенно, когда на разной высоте, давай попросим кого-нибудь, чтоб хотя бы параллельными сделали.
– Давай, – живо согласилась Катя. – Эй, Ольховский, подойди к нам, помоги с брусьями!
Новенький, бросив команду, подбежал к подружкам:
– Быстрее говорите, игра идет, – он дружески улыбнулся Кате.
– Можешь сделать брусья нормальными? Для Вики, конечно, – Катя кокетливо прищурилась.
– Нет, не могу. Такое дело времени требует. А что – это так важно сегодня? – Борис понял Катины уловки, и обращался только к ней.
– Как жаль…– капризно протянула Катя, сделав вид, что не поняла вопроса. – Ладно, отправляйся в свою команду, а я-то, несчастная, так надеялась, так мечтала о параллельных брусьях…
Борис рассмеялся.
– До встречи на шестом, – крикнул на бегу.
– Ну и ну! – Вика неодобрительно смотрела на подругу. – До чего же ты, Алексеева, непоседливая и заводная, мне бы так. – Она поскучнела. – Не пойду я мучиться на брусьях!
– Нет, – упрямо воскликнула Катя, – надо делать то, что не хочется. Я и сама не очень их люблю, но приучила себя. Думаешь, зачем весь прошлый год гимнастикой занималась? Чтобы научиться на брусьях работать, особенно, когда они на разной высоте. А ведь боялась!
– Ладно, – нехотя согласилась Вика. – Но не на весь урок. Так прикольно на скамейке было, но тебе всегда надо куда-нибудь сорваться! – Она обернулась к Кате, – интересно, что будет на шестом? Или он просто так сказал…
– Не просто, – уверенно подтвердила Катя. – Не поняла ты ничего, не видела что ли, как Ольховский на меня смотрел!
Спустя минуту попытка Вики удержаться на брусьях закончилась неудачей, и она едва не соскользнула на пол. Борис тем временем успевал играть и бросать интригующие взгляды на развеселившуюся Катю.
После уроков девочки не спеша шли из школы. Они дружили давно, и летом на каникулах тоже встречались чуть не каждый день, исключая поездки куда-нибудь с родителями. Еще ездили на дачу к Вике, играли в волейбол на пляже, гоняли по набережной на велосипедах, «выходили в свет». Здесь, на главной улице города начинались и заканчивались ни к чему не обязывающие знакомства вроде пляжных с такими же, как они, мальчишками. Существовал также «свет», который располагался на этой же улице, только развлекался здесь народ постарше в ресторанах и разнокалиберных кафе. «Малолетки», как Вика или Катя, естественно, выбирали самые дешевые кафешки, хозяева которых теплыми вечерами часть столиков выносили на улицу. И тогда у подружек появлялась возможность с помощью косметики и модного «прикида» изображать из себя взрослых барышень. Тут уж сверстники далеко не всегда решались знакомиться с ними. А девушки украдкой бросали взгляды по сторонам, чтобы с чувством превосходства над окружающими убедиться в том, что они самые юные и привлекательные, а потому и притягивают взгляды абсолютно всех, кто устроился под загадочными ночными лучами светильников. Правда, из кафешек чаще всего приходилось быстро ретироваться, не успев, как следует, насладиться произведенным эффектом. Это были случаи, когда некоторые посетители проявляли к подружкам нечто большее, чем простой интерес, и начинали навязываться в провожатые. В таких ситуациях вспоминались порядком надоевшие наставления мам, не подозревавших о вечерних приключениях дочерей, и под благовидным предлогом подруги сбегали. Напоследок необходимо было просто «прошвырнуться» по городу, щеголяя пусть не самыми дорогими, зато современными нарядами.
У Вики по части одежды проблем не было, ее мама работала модельером, а папа в администрации солидного промышленного предприятия. Семья жила в достатке. А вот Кате подчас приходилось приобретать подходящие вещи в «сэкондах» или дожидаться в магазинах «уцененок», которые назывались «распродажами». Катя жила вдвоем с мамой, Юлией Сергеевной, которая работала медицинской сестрой в больнице, где больших деньг не платили. Впрочем, Катю разница в материальном положении по сравнению с подругой не удручала. Она умела сама что-то придумать, переделать, или обратиться за советом к Викиной маме. В общем, хуже других не выглядела.
Сейчас девушки, покинув школу, с наслаждением вдыхали запахи благодатной и пока еще сухой осени. Она, не скупясь, рассыпала под ноги опавшие листья, неярким солнцем позолотила оставшиеся и до сих пор густые покровы деревьев и напоследок распустила за невысокими штакетниками возле домов свежие анютки и настурции. Еще совсем немного, и все вокруг оголится, станет зябко, и придется обуться и одеться теплее. Надвигающиеся перемены уже чувствовались в застывшем сентябрьском воздухе. Но в эту осень, когда молодежь из восьмиклассников перешла в другую стадию, то есть значительно повзрослела, пришло другое восприятие происходящего. Девятиклассникам, особенно девчонкам, казалось, что в их юной жизни должно произойти что-то неизведанное, яркое, волнующее. Это ожидание возникло недавно, и ни Катя, ни Вика, ни их сверстники еще не представляли, что именно. Пока все воспринималось как данность – и осень, и юность, и странное томительное предчувствие перемен. Девочки остановились. По отрешенному взгляду темных глаз подруги Катя поняла, что Вика обязательно вернется к волнующей ее теме.
– Тебе не кажется, что ты все-таки потребительски относишься к Кириллу? – Вика откинула со лба прядь каштановых вьющихся волос. – Мне просто жаль его. Как только появился в классе этот Ольховский, ты вообще перестала замечать Кирилла!
– Можно подумать, что я подавала ему какие-то надежды! – сердито возразила Катя.– Наоборот, он давно понял, что мы с ним просто друзья.
– Как это давно? Не далее, как год-два назад все выглядело совсем по-другому!
– Ну, по-другому, так что? – Катя остановилась. – Детство закончилось! Теперь у нас с Кириллом другие отношения.
– Понятно, – вздохнула Вика. – Тогда не надо обращаться к нему за помощью. То задачку помоги решить, то колеса у велика накачай…
– Вот как раз к другу и обращаются, когда трудно, – уверенно возразила Катя. – Ой, давай не будем. Кирилл, может быть, даже рад мне помочь. И вообще – кто мешает тебе охмурить его? Я не против.
– Пыталась, – Вика снова вздохнула. – Все без толку. Не обижайся, но не понимаю, что он в тебе такого нашел, чтобы никого не замечать?
– Не знаю, – Катя замедлила шаг. – Может, хватит, а? Так хорошо прогулялись, так тебе приспичило все испортить!
– Прости, – испугалась Вика. – Я не хотела… Одни твои синие глаза чего стоят!
Катя рассмеялась:
– Ну, Викушка, дипломат из тебя никудышный. Я ведь смотрюсь в зеркало. Да, знаю, что самая обыкновенная – волосы русые, не вьются, как у тебя, рост кое-как средним назвать можно, ну, сложена я вроде бы ничего, а так… Ничем особо не примечательна, по-моему. Одних синих глаз маловато будет! И что из этого следует? Нельзя на Ольховского смотреть, что ли? Но я вижу, что нравлюсь ему! Чувствую. И вообще, я что – урод какой-нибудь по твоему мнению?
Вика усиленно замотала головой.
– Вот видишь! – удовлетворенно заключила Катя. – И за Кирилла зря переживаешь. Он, может быть, вообще счастлив только от того, что меня каждый день в школе видит!
Вика вымученно улыбнулась, и вскоре девочки мирно разошлись по домам.
х х х
Теперь Кате, спустя всего несколько месяцев после сентябрьских прогулок с Викой казалось, что с тех пор прошла целая вечность, изменившая ее до неузнаваемости. Постепенно первые мимолетные встречи с Борисом после школы становились все продолжительнее. Не заметила Катя, что куда-то на задний план отошли разобидевшиеся подружки, и все ее девичьи мечтания сосредоточились на Борисе. Когда предусмотрительная Катя осознала случившееся, то даже испугалась. Как-то не рассчитала, не думала, что она, такая независимая и уверенная в себе, вдруг окажется прямо-таки прикованной к Ольховскому, а к середине учебного года и жизни без него не представит. Полугодие на исходе, а ей-то казалось, будто прошло всего ничего, не больше месяца. Время, которое, бывало, раньше тянулось безо всяких причин бесконечно долго, теперь с ним, с Борисом, летело стремительно. Когда же его рядом не было, оно непостижимо медленно сворачивалось и становилось похожим на неподвижный и жалкий клубочек ниток для вязания. Потом возникал Ольховский, клубок оживал, весело падал на пол, становясь волшебной нитью.
До Ольховского у деятельной и общительной Кати случались моменты беспричинной грусти. Но с кем не бывает? Особенно в детстве и юности. Зато сейчас причина всегда была налицо – это он. Рядом – все хорошо. Нет его – сплошная тоска. И ведь не скажешь никому, что из-за него! Другое дело раньше, когда можно было пожаловаться маме неизвестно на что. Обыкновенно Катя обращалась к Юлии Сергеевне примерно с такими словами: «Мама, у меня очень плохое настроение, хоть вешайся». Мама, никогда не сидевшая без дела, всякий раз рассеянно отвечала: «Займись чем-нибудь». Но в том-то и дело, что заняться ничем не хочется! А куда деваться? Все равно выхода нет. Поэтому придумывалось «какое-нибудь» самое скучное занятие. Например, пришить давно оторвавшуюся пуговицу. Незаметно хандра проходила, и на вопрос мамы «Ну, как настроение?», Катя недоуменно подняв на нее глаза, бормотала «нормально». А вот сейчас ничего не помогало, и как жаловаться маме? Сказать, например: «Мама, без Бориса нет никакой жизни!». Ну, как можно произнести такое?!
Правда, иные события пока захватывали. Например, выставки в изостудии, которую она давно посещала, школьные соревнования, подружки, но это было просто несопоставимо с тем, что происходило при встречах вне школы с Борисом. Слава тебе, господи, в силу характера у Кати еще хватало ума вести себя так, что Борис не замечал ее столь глубокой привязанности. Невесть откуда взявшееся женское чутье подсказывало – нехорошо «приличной девушке» казаться навязчивой.
Но вот что касается Бориса… Тоже увлечен, однако, какие-то сомнения у Кати существовали, оттого и мучило беспокойное и постоянное желание видеть его чуть ли не ежеминутно. И, как ни крути, он намного спокойнее по отношению к Кате, чем она к нему. Взять даже сверхмодную проблему с «лишним» весом. Совсем недавно Катя старалась всеми силами сохранять свой идеальный вес. Постоянно взвешивалась на домашних весах и принимала меры, если поправлялась на самую малость. Но теперь можно было и не взвешиваться. А наоборот – следить за тем, чтобы совсем не отощать. Может быть, напрасно она переживала по всякому пустяку: Борька был совсем не прочь проводить выходные дни вместе – то на катке, то на лыжах. Правда, за ним не угнаться было, но какая разница, главное – быть с ним. Существовала еще и вторая трудноразрешимая проблема. Как ни старалась Катя, как ни уговаривала Бориса почаще открывать учебники, положение «твердого» троечника вполне устраивало Ольховского. Однако она не отчаивалась. Подумывала даже о том, не обратиться ли за помощью к Кириллу. Для начала просто поговорила с ним и выяснила, что он всерьез задумывается над тем, куда поступать после окончания школы – в консерваторию по классу фортепиано или на физико-математический факультет университета. А ведь они только в девятом! Кирилл прекрасно играл, наверное, стал бы хорошим музыкантом, но и учился так, что уважительное прозвище «профессор» закрепилось за ним еще в первом классе! Ладно, повременим с Ольховским, время еще есть.
Как-то уже поздней осенью, когда настала пора унылых дождей и мокрого снега, отчего прогулки после уроков становились все короче, Борис пригласил зайти Катю к нему. Он жил рядом, а Кате надо было ехать домой на общественном транспорте.
– Пойдем, горячим кофе согреемся, потом и поедешь домой, – предложил он.
Катя вначале сопротивлялась, хотя очень хотелось побыть с Борисом подольше, но опять же – как в первый раз отправиться в незнакомую квартиру в отсутствие родителей? О таких ситуациях постоянно и назидательно твердила мама.
– Ой, мама, какие предрассудки! Сейчас никто твоих допотопных правил не придерживается, – возражала Катя. – Даже странно слышать это от тебя, представителя прогрессивного сообщества медработников.
– В чем это мы такие «прогрессивные»? – не сдавалась в таких случаях Юлия Сергеевна. – Мы просто видим больше, чем остальные. Поэтому юношеские скороспелые связи никто из нас не приветствует. Другое дело – взрослые состоявшиеся люди.
– Что значит «состоявшиеся» люди? – не унималась Катя. – Получается, мы нарушаем моральные устои, которые ты усиленно пропагандируешь среди меня, а они – нет! Вот твоя подруга, к примеру, ведет себя не совсем. В смысле не торопится ее поклонник узаконить свою привязанность в соответствующем заведении…
– О чем у нас спор? – не выдерживала мама. – Я переживаю не за взрослых людей, а за свою дочь. Мало ли что по молодости случается! Куда вам спешить?
Все эти «доисторические» заветы, тем не менее, каким-то образом в голове застревали. А тут еще одноклассница и подруга Алиса со своими «передовыми» идеями.
– Как это – куда нам спешить? – возмущалась она, когда Катя пересказывала наставления Юлии Сергеевны. – Жизнь-то короткая, зачем думать, что потом! Суп с котом!
Легко Алиске говорить, думала Катя. Первая красавица да еще с гитарой не расстается. Вот кому повезло! И учится, ко всему тому, прекрасно. Пришла она в их класс два года назад. Всех тогда поразил естественный контраст в ее яркой внешности. Большие голубые глаза, густые длинные волосы цвета соломы и при этом – почти черные ресницы и брови. И это безо всякой косметики! Алиса гладко зачесывала волосы и заплетала две толстые косы. Они струились по спине вопреки любой моде. Многие девчонки, предпочитавшие стрижкам косички, укладывали их в замысловатые прически. Но Алискина густющая «солома» не нуждалась ни в какой укладке, наверное, голова заболела бы от веса ее кос. Понятно, девчонки завидовали, даже общаться с ней поначалу не хотели. Катя, посещавшая изостудию, мысленно сравнивала Алису со сказочной Мальвиной, и, чего греха таить, тоже завидовала ей. «С таким лицом можно вообще лысой ходить, – думала она, – а тут еще такие косы шикарные!» Но Алиса оказалась намного умнее нудной Мальвины. Открытой и общительной, ей в первые дни приходилось держаться почти высокомерно. А что оставалось делать, когда девчонки ревниво поддразнивали, а мальчики наперебой пытались навязать свое внимание. Но вскоре явные недоброжелатели умолкли, а жаждущие «подружиться» с красавицей тоже успокоились. И Алиса сама выбрала себе подруг – Вику и Катю.
В тот первый раз, когда Катя решилась зайти к Борису, мамины наставления тотчас возникли в памяти. Неопределенное «мало ли что» так и застучало в висках. Не успела Катя освоиться в незнакомой квартире и осознать возможную опасность, потому что так и тянуло броситься в объятия Борьки, как послышался звук открываемой входной двери. Даже от сердца отлегло.
– Сейчас открою, – Борис побежал в прихожую, помогая раздеться женщине, приветливо поздоровавшейся с Катей. Чуть позже, из кухни донесся ее звонкий голос:
– Ну, что, молодежь, обедать будем? Побыстрее мойте руки, а то мой обеденный перерыв закончится, и некому будет вас кормить. Боря, ставь четыре прибора, сейчас Макар из школы явится, я его уже видела на улице.
Когда сели за стол, пришел Макар. По виду он был младше Бориса на год-два. Стало уютно и весело. Вскоре хозяйка засобиралась на работу, Катя решила последовать ее примеру. По дороге на автобусную остановку поделилась с Борисом сомнениями:
– Как-то нехорошо получилось, – она испытующе взглянула на него. – Твоя мама нас застала одних…
– Все нормально, – ответил Борис, беря ее за руку.
Голую бюнетку крепко связали
Большой хуй в узкой пизде русской развратницы залог отличного порева
Прекрасная русская женушка от читателя