Шикарная блондинка расставила ноги сидя на журнальном столике

⚡ ПОДРОБНЕЕ ЖМИТЕ ЗДЕСЬ 👈🏻👈🏻👈🏻

Шикарная блондинка расставила ноги сидя на журнальном столике
Порно фото Эротика Баловница шалит на туалетном столике
Баловница шалит на туалетном столике
Баловница шалит на туалетном столике и другие похожие публикации:
Страстная краля оголилась в ванной комнате
Сидя на полу голая краля показывает киску
Очкастая краля показывает дырочки перед веб-камерой
Хотелка сидит голой попой на туалетном столике
Сучка стянула стринги на столе с прозрачной столешницей
Молодая краля оставила на себе только серые трусики
Кудрявая раздвинула ноги лежа на полу
Нагая девчонка залезла на туалетный столик
Шикарная блондинка расставила ноги сидя на журнальном столике
Стройная проказница шалит, дожидаясь приема у нотариуса
Милая баловница показала дырочки отодвинув труселя
Пошленькая баловница вошла в ванную комнату и закрыла за собой дверь, после чего начала позировать, постепенно снимая с себя красную майку и стринги. Оставшись голенькой, краля сидя на коленях на полу повернулась спиной и раздвинула булки, чтобы показать сочные дырочки. После этого телка залезла на туалетный столик и продолжила шалить.
Все материалы данного сайта предназначены для лиц старше 18 лет. Все персонажи на предоставленных фото являются совершеннолетними актерами, прилагающийся текст вымышлен, любые совпадения случайны.Используя материалы данного сайта вы подтверждаете свое совершеннолетие (наличие полных 18ти лет), в противном случае немедленно покиньте сайт.Все материалы взяты из свободных источников сети «интернет». Копирование и распространение материалов запрещено. Все права принадлежат их владельцам. Все претензии и пожелания направляйте на контакнтный email адрес.

Порно фото Молодые 18+ Прекрасная брюнеточка разделась догола в своей спальне
Прекрасная брюнеточка разделась догола в своей спальне
Прекрасная брюнеточка разделась догола в своей спальне и другие похожие публикации:
У себя дома голая брюнетка показывает эрогенные зоны
Брюнетка лежа на диване посыпала голое тело лепестками роз
Возбужденная девушка разделась возле яблони
Настя разделась догола в гостиничном номере
Училка по музыке разделась возле рояля
В квартире прекрасная тинка разделась догола
Сисястая подруга позирует с небритой писькой в спальне
Развратница Елена от скуки разделась в квартире
Загорелая блонда разделась догола в углу
Брюнетка в чулочках игриво позирует в спальне
Шикарная блондинка расставила ноги сидя на журнальном столике
Прекрасная фея оголяется на балконе
Закрыв дверь в уютную спальню, очаровательная принцесса легла на постель застланную нежной простыней и начала постепенно снимать с себя кружевное белье, оставляя свои ухоженные эрогенные зоны без прикрытия. В скором времени девушка разделась догола и начала позировать. Прекрасная брюнетка без стыда похвасталась нежной писюшкой.
Все материалы данного сайта предназначены для лиц старше 18 лет. Все персонажи на предоставленных фото являются совершеннолетними актерами, прилагающийся текст вымышлен, любые совпадения случайны.Используя материалы данного сайта вы подтверждаете свое совершеннолетие (наличие полных 18ти лет), в противном случае немедленно покиньте сайт.Все материалы взяты из свободных источников сети «интернет». Копирование и распространение материалов запрещено. Все права принадлежат их владельцам. Все претензии и пожелания направляйте на контакнтный email адрес.


Автор:
Байер Сара.

(Хотите продолжить знакомство?
Другие произведения автора тут:
http://proza.ru/author.html?sarahbauer )


[Подзаголовок:]
ТРИП И ДРУГИЕ ЧУДЕСА СМЫСЛА ЖИЗНИ СОВРЕМЕННЫХ АМАЗОНОК.

Роман.

"Законы подобны паутине: слабого они запутывают, сильный их порвет."
Соломон.


* * *
/На Аляске тени отпускают. Скорченной точкой болтаешься в безликой пустыне снегов. Сколько минуло с той прошлой жизни? Колеса времени раздробили ее в мелкий порошек. Просыпаешься по ночам. Один и тот же сон. Порошок вгрызается в поры кожи. Ты не испытываешь боли. Знобит. Через легкие и кровь пыль прошлой жизни проникает в мозг. В котором стерта программа памяти./

Приподнимаюсь на локте. С головой не порядок. Давно не стриженные волосы заползают на глаза. Пора бы к ножницам, да отдаться некому. Ближайшая парикмахерская за десятки миль.
Моя женщина стоит у изножья ко мне полубоком. Стройная высокая и красивая. Блондинка. Загар с ее белесой кожей не сочетается. Или мне так кажется. Он смотрится серым. Впрочем, и освещение тому виной. Солнце на севере скудно. Тем более, утром. Тем более, когда волосы заползают на глаза.
Полина одевается. Упругие мышцы изящных бедер – пожалуй, моя излюбленная деталь ее совершенного тела. Их подкожное сокращение гипнотизирует мой взгляд. Вообще, она неожиданна для меня. Уже сколько дней по утрам я открываю глаза, и Полина для меня неожиданна. Равно, как и бесконечные снега за окном. Полина холодна и прекрасна, подобно Аляске. Снежная королева. На лице у нее не выражается эмоций. Внешне она милая. У нее небольшой носик, светло-голубые глаза, припухшие губки; и вовсе не обнаружите вы в ней присутствие затаенной злобы на мир, типичного для изрядно красивых дам. Она именно в простоте своей совершенна. Я называла ее Альбинос. Редкий вид: хватай, а то убежит. Вот и схватила. Точнее, она меня. Или все же я? Запуталась... Да это и не важно. Просто однажды я стала просыпаться и видеть ее рядом.
На Аляске тени отпускают. Полина, как эта чужая северная долина: сначала ничто к ней не тянет, потом кажется до вздора бессмысленным уходить куда-либо еще. Ты привыкаешь к снегам и холоду, а скупые откровения становятся сродни чуду.
Полина знала несколько языков, я - лишь свой. Я считала ее своей женой; она меня, - затрудняюсь сказать, кем.
- Наташа, - умеет она придать голосу бархотность. И оборвать: - Завтрак готов.
Я бросила взгляд на стол. Там меня поджидали три куска бекона с гарниром в виде картофеля фри. В дополнение к основному блюду прилагалась горстка консервированного горошка и густая лужица кетчупа. Мило. Сытная американская жрачка. Выпроставшись из-под одеяла, я наскоро оделась и повязала бандану на голову. Не успела пристроиться за стол, как раздался стук в дверь.
- Да! – среагировала Полина неожиданно громко. Как гром среди ясного неба. Я скосила на нее, приподняв бровь.
На пороге обозначился во всем своем нелепии Вася, полинин брат. Обычно карие глаза, сейчас они у него разряжались золотистым сиянием. Я невольно изумилась:
- Вась, ты чего так светишься? Подрочил что ль?
Его лицо бздично затикало и свалялось в гримассу. Одну из тех его зябких, на которые взор обращать страшно - во избежание неурядиц. Во мне неуклонно просыпался оратор. Такого оратора приходилось сажать на цепь, а зажигать чуть не кудрявым Купидоном в приступе человеколюбия:
- Оу-Оу, братишка! – воскликнула я. – Расслабься. Я люблю тебя, слышишь?
Инфантильный, Вася как-то терялся в происходящем. Я называла его Плакучей Ивой. С сестрой они имели мало общего. Худощавый, страдающий безвкусицей, с неизменно обиженной миной непризнанного гения. Словом, параноик. Принципиально встревоженный тип. Чем-то он напоминал незабвенного классика литературы Федора Михайловича.
Вася сообщил какие-то из новостей, что передали по телевизору. Я уже давно не могла смотреть этого жалкого циклопа, - доисторическую махину с торчащим рогом антенны. Благодаря Васе мы оставались в курсе событий. Звезду Васе! Выполнив свою миссию, он удалился. А я вернулась к бекону с картошкой.
Предстоял насыщенный работами день. В нашем распоряжении - всего несколько часов до наступления темноты. Случалось, с Васей мы трудились бок-о-бок. В общем деле чувство взаимопомощи растапливало лед непонимания. Хотя, в целом, мы никогда не задумывались друг о друге. Просто жили под одной крышей, работали вместе. Ясный расклад. К слову, с нами находился еще один человек, о котором я пока распространяться не буду.
Вечерами, после бесед у камина, я шла в одну обособленную комнатушку дома, где уносилась повествованием к далекой, как весь прочий мир, Леночке и Игольчатым мотивам. За сотни миль за горизонт я на цыпочках вкрадывалась в живое пульсирующее пространство. Я спешила дышать, чтобы писать. Я спешила так, будто истекали последние часы. Мало, кто знает, какова гонка себя. Особенно, когда ты уже мертв; осознаёшь это, но вдруг поднимается нечто, что тянет твои монолиты в неизвестность, разрушая старательно выложенную мозаику. Потому что на следующий день тебя ожидает все то же зябкое стояние средь сплошной пустыни, где отпущены тени; зябкое курение; и нестираемое отражение в виде Васи.

* * *

Жила-была маленькая девочка. С луны ее было не видно, даже со специальными увеличительными приборами. Она уже закончила обычную школу и училась в институте на самую обычную специальность. На лекциях она часто рисовала: чертила ручкой фигурки людей, иногда - портреты. Единственное, что вызывало в ней досаду, это недостаточная красочность картинок. Но линии и помимо того завлекали. Она творила их, и устремления ее в тот момент соотносились с течениями этих линий. Она чувствовала их поток. Ее завораживало звучание, слышимое в их витиеватости. Девочка получала самые обычные оценки; жила в самой обычной квартире самой обычной многоэтажки Москвы, такого большого города, обычного мегаполиса с его шумной жизнью.
Около пяти часов утра она отправлялась в парк на пробежку. Всякий раз, когда проходила по сонному двору, ей хотелось остановиться и крикнуть в лучах зачинающегося солнца: «Вы ничего не хотите знать!». Но девочка боялась, что это кого-то потревожит, да и не понравится никому. Девочка быстро забывала об этом, а думала, к примеру, такое: "однажды в века рождается человек...". Что за человек, чем он живет, и с чем его едят, она не задумывалась. Она не задавалась целью вычленения выводов из тех или иных мыслей. Может, ее это не волновало; может, поблизости не находилось того, кто дал бы ответ. А может, потому, что в восемнадцать иметь своей точки зрения не положено, и девочке это было известно.
Девочка бежала трусцой, постепенно набирая скорость. И видится ей другая девочка, а может, она сама даже, только в другом времени, в другом пространстве. В тридевятом царстве в тридесятом государстве по просторам сочных лугов, шумных речушек и столетних густых лесов скачет белая лошадь с развевающийся на ветру гривой, за которой гонится та девочка. А начинается их игра в “салки” от озера, куда животное приходит на утренний водопой. Девочка какое-то время выжидает. Кроссовком поднят столп песка. Лошадь, вспугнутая, метнулась. И вот они мчат. Образ той девочки вбирается в нашу до того, что она ощущает, как в бешенной скорости умирает сотни и сотни раз по дороге, застреленная в виски потоками собственной крови. Она окуналась в свои фантазии настолько, что не замечала окружающего. Ее бег был погоней, но никто об этом, понятно, не догадывался. И только дивились странной девочке, с необузданной страстью навертывающей круги по парку.
Хоть и помещенная в самую обычную жизнь, она была действительно странная девочка. Она не смотрела телевизор, ни с кем не общалась подолгу, книжки читала редко, музыку не слушала.
Однажды вечером девочка сидела в парке (другом; не в том, в котором она бегала по утрам) и смотрела на темные воды Москва-реки, где отражались зажегшиеся фонари с моста. Мимо нее следовали своей дорогой люди: парами; кучками; поодиночке; на велосипедах; без велосипедов. Сотни глаз, обрывки фраз... Все как обычно... Со стороны высветила пара автомобильных фар. Машина медленно плыла по выложенной фигурным кирпичем дороге. Пространство между ею и девочкой карабкалось по бесконечности и по-кошачьи извивалось. Предчувствие закралось в девочку. Она не отрывала взгляда от надвигающегося пласта лобового стекла, укрывшегося в тени от мистических очей фар. Авто остановилось у ее скамейки, дверца открылась. Из-за нее показалась молодая женщина. Задуманная фраза застряла на пол-обороте, и она растерянно спросила, но уже другое:
- Лена?
Девочку звали Леночка. И была весна.
- Я Таня. Помнишь меня? Нас на свадьбе знакомили, - скороговоркой разложила по полкам молодая женщина. – Неожиданная встреча! Слушай, запрыгивай. Если, конечно, время есть. Я тут потерялась. Друзья пригласили. Мол, отдыхают здесь. Я приехала, а они, оказывается, уже в другое место передислоцировались. Ужас, - она огляделась по сторонам. – Сядешь, Лен? Неудобно как-то разговаривать.
Леночка согласилась, и они тронулись.
- Как отсюда выбраться-то? Подъехала к одним воротам: закрыты. Думала вот спросить.
- Да вообще-то они все закрыты, - с умным видом констатировала Леночка. – Ты откуда въезжала?
- Та-ак, понятно. Жопа. Придется разворачиваться. А вот и удобное местечко... Нам везет. – Она развернула машину. – Леночка, а ты чем вообще-то занимаешься?
- Учусь.
- А еще?
- Рисую.
- Блин, куда они прутся?! – ругнулась Таня на незадачливых пешеходов, свернувших прямо на ее путь. – Козлы!... – Она посигналила. - ...Рисуешь? Классно! Что?
- Все, - резанула Леночка.
Таня помолчала.
- Ну, много чего... – решила уточнить девочка.
- А что-нибудь эротичное? Девушек, к примеру... Я бы с удовольствием приобрела такую картину, только не найду никак.
- Нет, девушек в эротике не рисовала...
- Знаешь, меня такой тип линий очень волнует внутренне... Понимаешь, такое отклонение от прямых грубых... – она легонько повела по леночкиному бедру, тем самым передавая направление мысли. Вписать это движение ей получилось столь гармонично, что не вызвало у девочки ни испуга, ни неловкости. Лишь отчего-то жгло место, удостоившееся прикосновения, а в висках зашумело.
Они продолжали путь. Леночка, сглотнув, отвечала, что еще не рисовала ничего подобного, но обязательно попробует. Таня пригласила заехать в бар, или к ней в гости.
- Муж в командировку уехал. Мне одиноко дома. Я боюсь этого чувства... – сказала она. – И потом, мне хотелось бы провести с тобой побольше времени. А? Как ты на это смотришь?
Лена на секунду задумалась. Родители были на даче, так что дома ее никто не ждал. Она могла бы и сказала да (почему нет?).

* * *

Леночка с Таней вошли в прихожую с мандариновыми обоями. Стены украшали несколько картин. Ни одна из них Леночку не привлекла. Также на глаза попалась полка с книгами. В ряды выстроились корешки однотипных томиков. Видно, подобраны скорее для красоты интерьера, нежели для практических целей. Люди пишут столько пустых слов.
- Хочешь чего выпить? – предложила Таня, удаляясь на кухню.
- Чай.
- Чай? – удивилась Таня, перегнувшись через угол стены. – А погорячее?
- Чай. Погорячее.
Таня покачала головой и скрылась за поворотом. Леночка вошла в гостинную и села на диван. Помимо него в комнате находились два клесла, телевизор, этажерки, картины. На журнальном столике подле ноутбука лежала небольшая стопка листов. Леночка взяла их и пробежалась взглядом по обрывку текста: «Каббалист Хаим Витал, ученик великого Исаака Луриа, в книге "Древо познания"(1579г.) изложил дело следующим образом: Адам был сотворен вместе с полевыми зверьми и затем перенесен в парадиз как первое связующее звено меж землей и небом; Еву создал Господь из субтильной райской земли, граничащей с "верхними водами". Рабби Авраам Абулафиа сказал; Ева - душа Адама, ангел - душа Евы». Распечатка с сайта какого-нибудь, догадалась Леночка.
В комнату вошла Таня с чаем и бокалом брэнди.
- Хочешь, фильм посмотрим? Или музыку включить? Она там, - Таня махнула в неопределенную сторону.
Леночка отхлебнула из чашки. Чай – это уже не вода; это тепло заботы. Таня странно улыбалась ей, с интересом заглядывая в лицо.
- Пойдем, - согласилась девочка на музыку.
Теперь они оказались в спальне. Леночка сразу почувствовала иную энергию: менее экспрессивную, зависшую интимную, более того, сакральную. Огромная широкая кровать занимала основную площадь. Торшер под алым колпаком наливал комнату ярко-розовыми тонами. Напротив кровати - два стенных шкафа, с зеркалом на одной из выдвижных дверец. Тяжелые шторы на широком окне раздвинуты, а через тюль смотрит рыжая луна. Полнощекая, она манила до того необычным светом, что можно было подумать, и не она это вовсе. Какая-то другая планета в эту ночь заняла ее место. Для того ли, чтобы сводить с ума отмеченных людей, или просто по своему нетривиальному безрассудству, - Бог весть.
Леночка присела на кровать, подняла упавший с тумбочки журнал и положила к остальным. Таня включила музыку и вновь пропала куда-то. Когда ты остаешься наедине с собой, приходится слушать нюансы. И вот, пробираясь по струнам в туманное эхо, Леночка думала о цвете пылающего сердца; о цвете сгорающего солнца, какое даже волны океана не в состоянии тушить.
Над кроватью висела большая картина с изображением гор. Прописанные отчетливо и реалистично, они не оставляли сомнений: художник старался. Только почему-то в комнате не было горного воздуха. Это, скорее всего, из-за рыжей луны, - ведь ей не видно такую маленькую картину.
- Как тебе музыка? – откуда ни возьмись, появилась Таня.
- Она...чувственная. Как игольчатые мотивы.
- Как? – переспросила молодая женщина.
- Не знаю, что-то в голову взбрело. Знаешь, я болею. Болею своим мышлением, болею своими снами, фантазиями, иллюзиями...
- Да? Интересно... Впрочем, я сразу заметила в тебе что-то такое... Ты расскажешь мне?
- О чем?
- Сны, фантазии... – Она переобличалась в домашние одежды.
- Тебе действительно интересно?
- Мне интересно все, связанное с тобой, - тоном, не не допускающим сомнения, заявила Таня. Она подошла к Лене впритык. Присев рядом, в непосредственной близости, она спросила: - Ты веришь мне?
- Нет, - без промедления отвечала девочка.
- Почему же? – отпрянула от нее молодая женщина.
- Вообще-то странный вопрос по своей сути. Звучит, что-то вроде... - Она попыталась пародировать интоннации пьяницы: - “Ты меня уважаешь?!”.
Таня рассмеялась.
- Мило, - оценила она. - От меня так сильно пахнет? Спиртным?... Какой ужас!... – Таня артистично закатила глаза.
- Так я начну? – Леночка допила остатки чая.
- Что?
- Ты хотела послушать о снах...
- Ах, да, сны... Конечно. Начинай.

* * *

- Мои сны связаны между собой, - начала Леночка. – Как будто ты смотришь сериал, но в отличие от телевизионного, ты являешься действующим лицом. Тебя берут за руку и говорят: “Пошли”. Но в то же время, отсутствует логика выбора. Эти слова не важны по своей сути. Если тебе надо оказаться там, куда ты идешь, не имеет значения, предложил ли это ты сам, или тебя туда повели. Есть то, что должно случиться, и то, что не должно. Остальное – лишь приправа.
Девочка на секунду прервалась. Таня выжидающе смотрела на нее.
- Самое удивительное в моих снах, - продолжила свой рассказ Лена. – Что в них привлечены реальные люди. Не только я. Речь идет еще о моем друге, который занимает там роль ученика-спутника некоего Бородача, имени которого не знаю. Однако меня не покидает чувство, что он так же – реальное лицо.
Город представлен в мистических образах домов, улиц. Над ним почти всегда пасмурное небо. Вблизи есть пригород, где, напротив, чаще светит солнце. В пригороде раскинуты зеленые луга, текут реки, можно встретить железную дорогу. Если проследить за ней взглядом, с одной и другой стороны она уходит за горизонт. Железнодорожные станции пустынны, что придает им зловещий вид. Будто печать неизвестной болезни поразила род жителей.
В городе нет правительства. Каждый сам по себе. Никто не имеет статуса. Ты видишь людей, какие они есть, без всякой атрибутики. Время от времени я вовлекаюсь в некоторые общественные кучки. К примеру, встреча друзей за ужином. Мебель в домах обычно старая, иногда ее очень мало. Разговорам присуща атмосфера общезначимых понятий. Таких, как доброта, глупость, ум и т.д. Если и можно встретить работающих людей, то разве что водителя автобуса. Он будто прилип к “баранке”, но вообще-то ему все равно. В любой момент он может уйти со своего места. Никто ни за что не отвечает и вряд ли будет. Все живут, как живут. Ведут иногда светские беседы, но в них мало можно почерпать. Они лишь открывают отношение кого-то к кому-то, ли
Студент грязно выебал преподшу с огромными сиськами обкончав их спермой крупным планом
Парень не будил спящую подругу а снял с ней русское домашнее порно
Грудастая блондинка навещает соседского негра с большим членом для зачетного траха секс порно видео