Шифропанки: от Джима Белла до Сноудена
@DrHerbertWest
Когда-то давно тема шифропанка (или криптоанархизма, более официально) была наиболее технологичным и смелым протестом в эпоху зарождающегося влияния сети на жизнь среднестатистического жителя мегаполиса. В отличие от многих популярных взглядов и надежд того времени, у этой философии были вполне практичные цели, имеющие много общего с личной и общественной безопасностью.
Эти ребята засветились даже на Википедии:
Шифропанки (англ. cypherpunk) — неформальная группа людей, заинтересованных в сохранении анонимности и интересующихся криптографией. Первоначально шифропанки общались с помощью сети анонимных ремейлеров. Целью данной группы было достижение анонимности и безопасности посредством активного использования криптографии.
Они работали над общими концепциями интернет-экзистенциализма и, можно сказать, заложили основу не только для современного бытового понимания работы анонимайзеров и Tor, но и для хакерских движений, сетевого активизма и независимой журналистики типа WikiLeaks. К слову, основатель данного проекта Джулиан Ассанж сам недвусмысленно причисляет себя к шифропанкам.
В период своего расцвета сеть криптоанархистов обсуждала общественную политику в отношении криптографии наряду с практическими разговорами на математические, вычислительные, технологические и криптографические темы. Никто не знал, чем IRL занимается тот или иной участник сообщества, но все прекрасно понимали: в нарастающей гонке за право контролировать население в режиме он-лайн нужно самому отстаивать свои права, используя технологии шифрования во благо будущих поколений.
«Доверяй, но проверяй»: в своеобразной идеологии шифропанков нашли своё практическое применение чисто математические принципы «проверки доверия», которые до сих пор используются, к примеру, в горячо любимом главой Сбербанка блокчейне. По сути, любая известная сегодня криптовалюта во главе с нашумевшим биткоином — это детище программистов и инженеров, причислявших себя к этому движению.
Нужно знать своих героев в лицо. Анонимно.
Пароль: cypherpunks01
В погоне за интересными игрушками, которые в огромном количестве выплёвывает современный высокотехнологичный рынок, мы перестали воспринимать гаджеты как угрозу вторжения в нашу частную жизнь. Мерцавший на горизонте прошлого века «интернет вещей» время от времени вызывал тревогу футурологов и технопророков, но стоило ему занять и вытеснить нашу зону комфорта, подсунуть корм человеческой лени и протянуть руку любой маленькой шестерёнке системы, как эти тревоги отошли на второй план, став уделом лишь фриковатых блюстителей анонимности и безопасности киберпространства. А зря.
Новости типа «высокотехнологичный завод корпорации вместе с внутренней сверхзащищённой сетью взломали через кофеварку в вестибюле» уже становятся частью нашей реальности, как бы мы ни отрицали эти проявления и как бы ни оправдывали наступление на нашу приватность со стороны вездесущих бытовых техношпионов. Они ведь и так знают о нас всё, верно?
Ещё в далёких 90‑х шифропанки предупреждали нас, живущих в 20ХХ: частная жизнь и анонимность вырождается, от неё постоянно грубо отрезают важные куски, замещая их тем, что позже окрестили Веб 2.0, подготавливая почву для абсолютного информационного общества, где каждый имеет доступ к малейшим деталям жизни каждого, вплоть до плоти, чувств, мыслей.
Представьте эту же картину, дополнив её нейрокомпьютерными интерфейсами и чипами контроля. Мистер Курцвейл обещает это нам уже к 2030, а кое-кто и раньше.
«Наши дети уже живут более публичной жизнью, чем мы сами».
Ш‑панк как образ жизни
Кто эти ребята, стремящиеся к анонимности как своему неотъемлемому человеческому праву? Пожалуй, в своей книге «Энигмания» 2012 года я описал именно тот образ, который сформировался дискурсом в конце 90‑х и отполировался к концу нулевых.
Проводя параллели с тем, что переживал по ходу своего существования жанр киберпанка, можно сказать, что криптоанархизм также пережил определённый «квантовый переход». Изначально типичный ш‑панк — это горящий сердцем активист, чувствующий ответственность за будущее интернет-коммуникаций и засилие методов Большого Брата благодаря дешевеющим технологиям видеонаблюдения, хранения информации, перехвата и анализа интернет-трафика; начинающий Сноуден в какой-нибудь телефонной компании, понимающий, как работает коммутация и что в себе несёт возможность передачи данных по оптоволоконным жилам виртуальной субреальности. Вокруг всего этого витал лёгкий флёр ожидания великих потрясений и чувства причастности к грандиозным вещам, строительству будущего, не меньше. Люди грезили о прекрасном благоденствии, которое принесёт с собой технократия, но также и о том, какими опасностями она может обернуться — препарированное общество хомяков с вездесущими лайф-логгерами, навязывающими липкое сознание заключённого, постоянно находящего под контролем безликих и жестоких надсмотрщиков в любой точке мира.
Современный ш‑панк больше похож на тайного агента под прикрытием, всё чаще принимающего оборонительную позицию. Многие вещи в области общественного контроля, казавшиеся нам ну очень труднодостижимыми вчера, уже успели слегка устареть сегодня. Что будет завтра, когда в дело активно вмешаются нейросети? Похоже, благодаря нескольким смелым whistleblower’ам даже далёкие от мира анонимайзеров пользователи начинают судорожно корректировать свои личные данные в соцсетях, кому они сами же всё о себе и доверили. Топорное вмешательство политики в этот процесс лишь подстёгивает зазевавшихся.
Александр Бард в одной из своих книг привёл прекрасный термин, описывающий состояние и образ мысли поколения Интернета после смерти субкультур. Дивиды, сознательные шизофреники, постоянно пребывающие в состоянии поиска новой «личины», отражающей в сетевых мирах нереализованные желания и чаяния реального юзернейма. Это явление повергает в шок старшие поколения, которым вбивали в головы совершенно противоположные идеи неделимости: полное соответствие имён, лиц и характеристик личности во всех документах и «одноклассниках». Уже сейчас любой школьник невольно осознаёт, что чем больше бессвязных осколков личности человек способен одновременно поддерживать в сети, тем он успешнее.
В какой-то степени борьба за возможность остаться анонимом в этих мирах благородна, и её можно было бы назвать попыткой абсолютизировать наблюдаемое Бардом социальное смещение ценностей. Возможность обрезать те ниточки, связывающие негибкое, пока ещё трудноизменяемое тело и множество его виртуальных «операционных систем» — ниточки, уже сегодня использующиеся IT-корпорациями для незаметного слежения и впаривания произведённых товаров и заготовленных услуг.
Однако за движением криптоанархизма стоит ещё одна важная идея — объединение всех этих сознательных шизофреников нового общества в нечто единое, по-коммунистически солидарное, но по-прежнему сохраняющее черты европейского индивидуализма. Те же «общественные» аккаунты для разового пользования с одинаковыми логинами и паролями, римейлеры, передающие важнейший ресурс сети — идеи-вдохновения… Это странным образом задевало те самые потаённые струнки, которые в своё время звучали в унисон идеалам молодёжных субкультур, некоторые из которых были едва ли не единственным способом вторичной социализации одарённых и талантливых потенциальных hikkikomori, которыми сейчас полнится сеть.
Где-то среди этих потоков нулей и единиц, идентифицирующих нас по имени и точке входа, плаваю и я.
Точка невозврата
По мнению шифропанков, опасность деанонимизации информационного общества стала реальной тогда, когда взаимодействия между людьми перестали быть эфемерными. Достаточно прочесть «Манифест шифропанков» двадцатилетней давности, чтобы понять, что практически всё сбылось к нашему времени с лихвой — слежка «за каждым автомобилем», Big Data, высокоэффективный анализ огромных массивов данных благодаря ИИ и беспрецедентное падение цен на единицу хранения памяти.
Даже ведя подчёркнуто осторожный образ жизни, рано или поздно попадёшь в чей-то объектив, автоматически публикующий свой информационный мусор в социальные сети, откуда машинам нетрудно извлечь твои персональные данные. Даже настроение по выражению лица в процентах, бесплатно без смс и регистрации.
И всё же смысл в этой борьбе есть и сегодня, когда над головами летают дроны с 4к-камерами, жаждущие цифровой жратвы в виде новых лайков и подписчиков, и завтра, когда отказ от идентификации этими дронами может стать государственным преступлением. Если, конечно, контролирующие группы ещё будут иметь наглость называться «государствами».
«Страна победившего киберпанка» как нельзя более красноречиво оправдывает своё народное название сегодня. Для того, чтобы протолкнуть то или иное ограничение или наделить полномочием тот или иной надзирательный орган на законодательном уровне, нужно просто создать такое общество, которое не будет протестовать и отстаивать свои права. Мы сами не заметили, насколько технологические возможности стали тесно связаны с политическими действиями. Именно об этом предупреждали нас старые манифесты и пророчества кибервизионеров: нам не нужно общество Нового Мирового Порядка, в котором цензура и контроль диктует нам правила поведения. Нам не нужно чувствовать молчаливое присутствие государства в постели с любимым человеком. Нам не нужна таргетированная реклама, подслушивающая наши разговоры по ключевым словам через заблокированные мобильные телефоны.
К сожалению, как и в уже прошедшие и кажущиеся нам примитивными времена, настоящий масштаб проблемы становится понятен массовому обывателю лишь тогда, когда это уже слишком поздно. Хотя, может быть, к тому моменту возможности киберсна и пропускной способности НКИ будут такими сладкими и заманчивыми, что уже не останется такой личности, которая вообще захочет выходить в это опасное и недружелюбное место под названием «оффлайн».
