Щепки летят. Как устроен лесозаготовительный промысел на Вологодчине

В серии эмпирических исследований реальной жизни и бизнеса в России прибавление: Марина Беляева выпустила книгу, где описывает «лесозаготовительную деятельность именно с точки зрения участвующих в ней людей и организаций, их описания, взаимодействия». Место действия — Вологодская область, третья в стране по объемам лесозаготовки. За счет этого бизнеса существуют многие населенные пункты региона, часто работа в лесу — единственная возможность заработка для местных жителей. Кроме того, основной материал для строительства частных домов здесь — дерево, а 75% жилого фонда на селе обогревается печами, то есть дровами. Драматические изменения 2022 г., связанные с переориентацией экспортных потоков России с запада на восток, в книге не отражены — известно только, что объем лесозаготовки в 2022 г. сократился на 20%.

Положенное в основу работы Беляевой полевое исследование прошло в 2020-2021 гг. и составило 70 интервью с рабочими лесорубочных бригад, операторами лесозаготовительной техники, лесничими, работниками местных администраций, просто жителями, предпринимателями в сфере лесозаготовки — как индивидуальными, так и представителями больших холдингов.

Изучая лесозаготовку, Беляева отмечает глубокую и все нарастающую трансформацию этого бизнеса. С трудоемкой советской технологии лесозаготовки перешли на скандинавскую — автоматизированную и капиталоемкую (одна машина стоит около 50 млн руб., все операции компьютеризированы, налажен дистанционный контроль и т.д.). «Ручной труд, труд лесорубочный бригад уходит в прошлое. Уходит в прошлое целое поколение лесорубов… Почти весь объем вырубок осуществляется сегодня с помощью лесозаготовительных машин — харвестеров и форвардеров. За сутки работы техники вырубается такой объем леса, какой лесорубочная бригада заготовила бы за неделю». Качественно изменилась организация труда: если раньше говорили «в лесу как на войне» (в связи с высоким травматизмом и смертностью), то теперь работу операторов машин описывают так: «работа в тапочках». Увы, большинство рабочих не смогли переучиться и приспособиться к новой технике, так что работает на машинах в основном молодежь, в то время как в «ручных» бригадах средний возраст — под 50. Условия труда и зарплата здесь существенно выше, но есть одно «но»: работа идет вахтой, тогда как раньше бригада чаще работала в окрестностях родного поселка. Теперь же оператор никак не связан с местом работы, и часто это выходцы из других областей или даже крупных городов.

В результате экономико-технологической перестройки «порвалась цепь великая, порвалась и ударила» — в основном по местным жителям. Если раньше лесорубочные бригады, организованные живущими здесь же индивидуальными предпринимателями, были тесно связаны с поселками и поддерживали их финансово, то теперь даже налоги от лесозаготовки не доходят на муниципальный уровень, а платятся по месту регистрации компании — чаще всего в райцентре. Малый бизнес теряет позиции, которые переходят к крупным лесопромышленным холдингам, руководствующимся глобально-экономической логикой. Они заготавливают от 500 тыс., а чаще около 1 млн кубометров леса в год, берут огромные участки в аренду на 50 и более лет. Перерабатывают лес на современных фанерных фабриках и целлюлозно-бумажных комбинатах, а не как местные — на небольших пилорамах. Индивидуальные предприниматели, на которых держится жизнь и работа в поселках, не могут конкурировать с холдингами за главный ресурс — участки под вырубку.

Поворот в сторону укрупнения и глобализации лесного бизнеса начался в 2010-х годах с принятием нового законодательства и изменениями в политике региональных властей. Если раньше они создавали преференции местным, то теперь через механизм приоритетных инвестиционных проектов и аукционов фактически отсекают «мелочь» от растущего (и уже достигшего рекордных советских объемов) рынка лесозаготовки. А число лесозаготовительных ИП с 2010 г. сократилось втрое… Прямым следствием такой экономической революции стало сокращение участия местных жителей в лесозаготовках, а побочным — резкое падение объемов «черной» (нелегальной) вырубки (примерно до 1% от всей лесозаготовки). Новые люди в «черные» лесорубы не приходят, в основном продолжают разбойничать те, кто пришел в 1990-х — начале 2000-х годов. Они тоже потеряли конкурентоспособность, да и соперничать с мощными холдингами, вкладывающимися в охрану своих участков, им сложно. «Черные» рубят лес вручную, а значит — только зимой и днем, тогда как техника холдингов работает круглогодично, а если надо — и круглосуточно. Масштабное воровство леса, распространенное еще 20 лет назад, закончилось, теперь воруют по мелочи. Зато сохраняется «промысел» по лесозаготовкам для нужд местного населения (под строительство и отопление). Мало кто самостоятельно вырубает небольшие делянки, отводимые каждому жителю под дрова и стройку согласно местному законодательству. Чаще всего квоту передают «промысловикам» — мужчинам среднего возраста, часто объединенным семейными связями, работающим в пожарной охране или других службах, способным найти технику и нарубить достаточно леса, чтобы обеспечить местных потребителей. Обычно одна бригада снабжает дровами 20-30 домов. Стоила телега дров в 2021 г. 5-8 тыс. руб., потребность на год на один дом — 5-6 телег.

Итак, коммерциализация и рационализация лесопромышленного комплекса, произошедшие в течение последних 15 лет, резко повысили продуктивность отрасли, снизили издержки, сократили число занятых, улучшили условия работы лесозаготовителей. В результате оказалась подорвана база существования местного малого бизнеса, что по цепочке сказалось на благосостоянии жителей небольших поселков. Многие из них лишились работы, финансовая база поселков, по сути, исчезает, выживать там теперь могут только пенсионеры. Холдинги относятся к региону как к объекту освоения, а не проживания, их цель — заготовить и вывезти побольше леса. С местными жителями они не пытаются строить отношения, хотя значимо затрудняют их жизнь. Среди прочего, недовольство людей вызывают постоянно разбитые техникой дороги, а также плохая уборка вырубленных участков, которая подрывает лесные промыслы — сбор ягод и грибов. «Сейчас у лесозаготовителей нет ни необходимости, ни обязанности контактировать с поселковой администрацией», часто они почти ничего и не знают друг о друге. Решить же проблемы, создаваемые холдингами, муниципальная власть бессильна. Зато растут отчетные показатели, валовой региональный продукт, «инвестиционный климат» и прибыли крупного бизнеса! Такой тип освоения Русского Севера, по всем признакам, со временем приведет к исчезновению большинства малых поселков. Жизнь уйдет отсюда, останется только трудовая «вахта».

Другие рецензии Валерия Фёдорова можно прочесть в книге «Ума палата» (М., ВЦИОМ, 2023)