С бритой головой вцепилась в диван и громко кончает
С бритой головой вцепилась в диван и громко кончает
Доступ к информационному ресурсу ограничен на основании Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации».
Доступ к информационному ресурсу ограничен на основании Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации».
Доступ к информационному ресурсу ограничен на основании Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации».
***
Я избегал Наташу после вечеринки в честь юбилея нашей компании, где в изрядном подпитии умудрился соблазниться на нее и трахнуть в одной из подсобок ресторана. Наташа с ее великолепными ножками и откровенными нарядами всегда выглядела очень даже сексуально и аппетитно. Но вся проблема была в том, что она приходилась племянницей директору филиала компании, в котором я работал. Слухи о нашей, пусть даже мимолетней связи, наряду с хорошим скандалом с женой наверняка стоили бы мне карьеры и работы. Ветреная Наташа при этом нисколько бы не пострадала. За ее шалости всегда расплачивались те, кто решался пойти навстречу ее прихотям, но в итоге безнадежно падал в моральном рейтинге, негласно установленном директором и его строжайшей полицией нравов - замом по экономике Оксаной Владимировной. Стоило кому-то попасться не то что с Наташей, а на простом романе с коллегой, перешедшем в стадию сексуальных отношений, то это было равнозначно приговору. Другой, столь хорошо оплачиваемой работы в этом маленьком провинциальном поселке найти было невозможно.
Наташа прекрасно понимала, что подставляет своих любовников, даже одноразовых. Но при ее эгоизме и избалованности она не считалась с тем, что может попросту загубить судьбу понравившемуся ей мужчине. Развод с мужем, неуживчивый характер и одиночество стимулировали ее стервозность.
Целую неделю я старался меньше ходить по коридорам офиса, надеясь, что Наташа забудет про меня и умудрится найти себе новую жертву. Но все же мы встретились на лестничной площадке между этажами.
- Петенька! Куда это ты запропастился? Я же скучала по тебе! – схватив меня за руку, страстно зашептала она.
Если кто-нибудь застанет нас в таком положении и настучит Оксане Владимировне – мне конец!
- Ну, что же ты боишься меня? Разве мы не можем просто стоять и разговаривать здесь?
Ничего себе разговор! Где угодно и с кем угодно – да, было бы ничего страшного. Но не здесь, где кругом шпионы Оксаны Владимировны.
- Петенька, я так хочу тебя! Прямо сейчас! – казалось, ее шепот был слышен на самом верхнем этаже.
Я понял, что от Наташи так просто не отделаюсь. Надо было срочно как-нибудь уйти с ней с этого опасного места. Почему-то не пришло в голову сразу сослаться на какой-нибудь срочный вызов или работу. От ее близости и страстного шепота я почувствовал сильное возбуждение. Я сам очень хотел ее и готов был рискнуть. Из-за этого решил разрулить ситуацию иначе.
- Наташа! Здесь нам лучше не стоять... Слушай, а давай поговорим в архиве? Там, где старый бильярдный стол?
Глаза Наташи засияли в предвкушении нашего предстоящего уединения. Наверное, и я смотрелся так же страстно в тот момент.
- Петенька, ты умница! Я поднимусь на лифте, а ты давай пешком! – предложила она простейший вариант конспиративного перехода в комнату архива на техническом этаже офиса.
Не задерживаясь ни на секунду, я пошел по лестнице наверх. И сделал это весьма кстати – сразу же после этого внизу появилась Зоя Алексеевна, начальник планового отдела и правая рука Оксаны Владимировны. Я надеялся, что она ничего не заподозрила.
Архивных комнат было три, но этой пользовались крайне редко. Именно поэтому сюда приволокли старый бильярдный стол, стоявший теперь между стеллажами и прикрытый от пыли грубым сукном. Я сам сюда заходил всего один раз, чтобы найти какой-то древний документ. Тогда и пришла в голову мысль, что эта комната могла бы хорошо послужить каким-нибудь любовникам.
Я успел добраться до архива раньше Наташи. Включив свет, я подошел к столу и, откинув сукно, раскрыл наполовину бильярдный стол. Нехитрое ложе для любви было готово.
В этот раз я решил вести себя с ней грубовато, без нежностей. Расчет был простой. Возможно, ей не понравится мое поведение и она больше не будет претендовать на меня, подставляя под лезвие гильотины местной «полиции нравов».
Наташа вошла и прикрыла дверь. К сожалению, на дверях не было замков. Но я не переживал по этому поводу. Маловероятно, чтобы кто-то сюда пришел.
Несколько секунд я любовался Наташей. Она с сияющей улыбкой позволила мне понаблюдать за ней, медленно расстегивая блузку. Затем шагнула ко мне и начала взасос целоваться в губы.
Не отвечая на поцелуи, я обнял ее, запустив руки под блузку, и быстро расстегнул ее бюстик. Затем прижал к краю бильярдного стола, спустил чашечки бюстгальтера с ее грудей и начал целовать, сосать и покусывать их. Попутно расстегнул свой ремень и брюки.
Наташа, взяв инициативу в свои руки, отодвинула меня, присела и сама вытащила моего напряженного дружка из брюк. Она прекрасно умела ласкать член – в этом я убедился еще в прошлый раз. Брюки мешали ей добраться до моих персиков, и она стянула их вместе с трусами вниз.
- Еще в прошлый раз хотела сказать, что у тебя большой и красивый! – восхищенно шепнула она, ублажая мое мужское самолюбие.
Ее ласки в этот раз были более страстными. Мое напряжение достигло предела, я просто не в силах был оторваться от нее и перевести нашу игру в другое русло. Откинувшись спиной на стеллаж, я и чувственно, и зрительно наслаждался ее оральными ласками. Затем я обнял ее голову руками и с громким выдохом изверг свою сперму ей в рот. Она все делала именно так, как я считал нужным. Резко ослабила страстность ласк, чтобы не заставлять меня сильно дергаться в конвульсиях от чрезмерных послеоргазменных ощущений, но и не выпускала член изо рта, мягко продолжая стимулировать расслабленным язычком уздечко и область вокруг него. Когда я немного пришел в себя, она сглотнула сперму и начала нежно ласкать член по всей длине, опускаясь до мошенки.
- Я лучше лягу на стол! – бесцеремонно предложил я, предлагая тем самым безответно заниматься оральными ласками до тех пор, пока я не буду снова готов.
Там, на вечеринке мы успели всего раз, а здесь хотелось задержаться, насладиться и попробовать Наташу насколько это будет возможно. Девушка старалась, и у нее получалось превосходно. Это было здорово – лежать на столе, свесив ноги, когда она изощренно ласкала мой член. Эх, если бы Марина, моя жена, любила делать это так же, как Наташа!
Я был готов снова минут через пять. Убедившись в твердости моего инструмента, Наташа выпрямилась и с улыбкой страстно прошептала:
- А теперь войди в меня! Хочу чувствовать твоего богатыря в себе!
Я не ответил и руками прижал ее голову к себе, давая понять, что хочу продолжения ее ласк. Она безропотно, но с прежним наслаждением и энтузиазмом продолжила ласкать меня. В конце концов, мне самому очень захотелось войти в нее. Молча отодвинув ее голову, я слез со стола. Без прелюдий развернул ее спиной к себе и положил грудью на стол. Задрав юбку и спустив колготы с трусиками до колен, погладил ее ягодицы и начал ласкать языком между ногами. Наташа слега выгнулась, и ее выбритая промежность открылась во всем великолепии. Мой язычок массировал ей клитор, погружался в ее влагалище, а затем и в анус. Она негромко постанывала от наслаждения.
- Войди же в меня, Петенька! Трахни меня! – задыхаясь от удовольствия, начала умолять она.
Я раздвинул руками ее ягодицы и под ее сладостное «а-ах» резким ударом погрузил в ее истекающее соками влагалище свой член. Трахал долго под ее сладкие стоны. Я понял, что Наташа кончила, когда она в напряженном содрогании крепко вцепилась в края стола. Я начал делать еще более глубокие и резкие толчки, а она громко всхлипывала при каждом моем вторжении.
Отсюда вряд ли кто мог нас услышать, и я не особенно переживал по поводу звуков, издаваемых Наташей. Настала кульминационная фаза моего демонстративного бесцеремонного отношения к ней. Я решил грубо вторгнуться в ее попку. Это больно для женщины – я знал об этом, но надо было сыграть эту роль. Наташа не должна хотеть со мной встречаться!
Я вытащил влажный и обильно смазанный ее соками член из влагалища, приставил его головкой к анусу и резким движением протолкнул его внутрь на всю глубину. Наташа вскрикнула.
Мне было неприятно делать ей больно. Но я не дал ей даже немного привыкнуть, а сразу начал жестко драть ее. Возможно, предыдущие любовники уже хорошо обработали ее попку, так как вторжение далось легко, а она сама вскоре перестала сжиматься от боли и даже провоцировала меня, повторяя сквозь зубы:
- Давай, Петенька! Трахай мою попку! Трахай!..
Временами переводил член в ее влажное влагалище, чтобы он смазался ее обильными соками, и вгонял его обратно в попку.
- Мне нравится как ты обращаешься со мной! – шепнула она, когда я в очередной раз сильно развел ее ягодицы и резко вошел в ее анус.
Я не ожидал от нее такой реакции. Получилось, что мое грубое отношение только понравилось ей. Впрочем, это нравилось и мне. Мои движения ускорились. Я дошел до оргазма и со стоном выстрелил в нее свое семя. В тот самый момент, когда кто-то открыл дверь в комнату.
***
Сквозь пелену в глазах я разглядел грозное и удивленное лицо Оксаны Владимировны. Все-таки Зоя Алексеевна раскусила нас с Наташей и поспешила сообщить обо всем своему шефу! «Мне конец! Теперь ни должности, ни, возможно, даже работы!» - пронеслось у меня в голове.
Оксана Владимировне сама была шокирована, но быстро овладела собой и закрыла дверь обратно.
- Кто это был? – сладко потянувшись, проговорила ничего не понимающая Наташа.
- Мне конец, Наташа! Оксана Владимировна нас застукала!
Наташа с серьезным лицом встала со стола и начала одеваться. Я тоже медленно застегнул свои брюки, отвлеченно уставившись на зеленое сукно бильярдного стола и лихорадочно воображая, в какие конкретные формы выльется наказание для меня.
- Петь! Ну не расстраивайся! Все обойдется! Я сама замолвлю словечко за тебя перед дядей!
- А за Васю Самойлова тоже тогда замолвила? – раздраженно спросил я, накрывая бильярдный стол запыленным сукном.
- При чем здесь Самойлов? – попыталась изобразить удивление Наташа.
Глупышка! Она даже не понимала, что об их романе знает весь офис! И теперь пыталась изобразить невинную овечку, которая якобы не послужила поводом для увольнения Самойлова. Я махнул рукой, вышел из комнаты и направился по темному коридору к лестнице.
- Петь, ну извини меня! – Наташа догнала меня и схватила за руку, - Меня мой дядя так отругал тогда, что я не решилась что-нибудь сказать в защиту Васи… Но ради тебя я скажу! Я обязательно скажу! Не расстраивайся, пожалуйста! Вот увидишь – все будет хорошо!
Я холодно посмотрел на нее и пошел вниз по лестнице.
Отбросив все дела, я просидел в кабинете целый час, до конца рабочего дня. Уходить домой не хотелось. Я был сильно расстроен еще и из-за того, что теперь обо всем узнает и жена. Она обязательно начнет выяснять действительную причину увольнения. А в том, что буду уволен, я не сомневался.
Глядя в окно, я увидел, как мои коллеги дружной толпой хлынули на улицу и начали разбегаться по домам.
А может быть, все-таки надо попробовать поговорить с Оксаной Владимировной? Покаяться, поплакаться, авось и простит? Крохотная надежда быстро разрослась во мне, в конце концов, побудив к действию.
Как обычно, Оксана Владимировна задерживалась на работе. Я робко постучался в дверь, перешагнул порог ее кабинета и спросил разрешения войти.
Оксана Владимировна встретила меня каким-то усталым и даже грустным взглядом. Я никогда раньше не видел ее такой. Если признаться честно, то эта женщина лет на пять старше меня была достаточно эффектной дамой с красивым, утонченным лицом и стройной фигурой. Как так получилось, что ее привлекательная внешность не заставила ее избаловаться вниманием мужчин? Ведь наверняка вокруг нее крутилось много ухажеров в молодости? Но несмотря на ее хорошие внешние данные, на ее проницательный ум она не смотрелась сексуально, не вызывала особенного желания. И думаю, не только у меня, но и у всех мужчин, работавших в нашем филиале. Наверняка сказывались ее холодность и недоступность.
- Ну, входи, Безруков, - сказала она, уставившись мимо меня в окно.
К ее рабочему столу примыкал стол для заседаний с тремя парами стульев. Я сел на ближайший к Оксане Владимировне стул. Немного помявшись, начал выдавать спонтанные фразы покаяния:
- То, что произошло – это ошибка, это ужасно! Не понимаю, что меня заставило… Этого больше никогда не повторится! Я…
- Вы каяться сюда пришли? – небрежно прервала она меня, - Зачем? Теперь уже поздно! Вы разочаровали меня…
Было ясно, что я не первый такой провинившийся, который пусть даже в ногах будет валяться, но не вымолит прощения у строгой Оксаны Владимировны. Во мне проснулся протест. Возможно, и это было не новым для нее. Но я решил все же от души высказаться напоследок, стараясь говорить спокойно и убедительно.
- Оксана Владимировна! Я понимаю ваше отношение к жизни, ваш взгляд на семью, на отношения между мужчиной и женщиной… Но кто Вам дал право судить людей? Кто Вам дал право считать, что Вы можете решать судьбу других? Это в Вашем понимании любовь на стороне, а тем более ни к чему не обязывающие связи между мужчиной и женщиной являются плохим явлением, не достойными ни прощения, ни снисхождения! Это Вы так смотрите на вещи! Но почему Вы должны быть правы? Потому что так написано в книгах, потому что так положено воспитывать с детства?
Я замолк, выдав целую тираду обвинений против Оксаны Владимировны.
- Ну, что же Вы, Безруков, замолчали? Скажите все, что хотели сказать!
Я понял, что все мои слова – как горох об стенку, и махнул рукой.
- Эх, мужики, мужики! – тяжко вздохнула Оксана Владимировна, когда я уже собирался встать и уйти, - Хочется вам, чтобы жены были правильные, верные, а сами всегда к развратным девицам тянетесь!
Я понял, что это приглашение к продолжению беседы.
- Отчасти Вы правы, - заметил я, - Но не ищите в этом справедливости! Как и во многом другом в жизни. Так создано природой. И что в этом плохого? Развратная девушка – это только звучит негативно. Ее поведение придает ей самой море сексуального шарма, заставляя сходить с ума мужчин. На самом деле в этом есть своя красота, которую Вам не понять.
- Красота?.. – задумавшись о чем-то, переспросила Оксана Владимировна.
- Да, Оксана Владимировна! – тихо продолжил я, - Это сама жизнь, которая полноценна только тогда, когда в ней есть все ее проявления. Отказавшись от части ее – по убеждениям или еще по каким причинам – человек не сможет прожить все, что должен прожить, не сможет чувствовать себя цельным. А, значит, и счастливым… К сожалению, Вам бог не дал простой человеческой страсти, которая может толкать человека на отчаянные поступки, которая в истории приводила даже к войнам между целыми государствами! Вы холодны, и считаете, что все вокруг Вас должны быть такими же!..
Я запнулся, неожиданно увидев страдание на ее лице. Она сама поняла, что в этот момент я увидел ее не обычной строгой, деловой и безукоризненной Оксаной Владимировной, а слабой женщиной, у которой есть своя, тщательно скрываемая от других, причина для грусти и печали. Поняла и хотела, собравшись, восстановить свой имидж, решительно возразив мне. Но вместо этого вздохнула и снова уставилась в окно.
- Вот и вы назвали меня холодной… Муж вчера сказал, что я прохладна! Я что-то не понимаю вас, мужчины!
- Вы никогда нас не поймете, если будет настолько предвзято судить об отношениях между нами и вами, женщинами.
- Я увидела Вас с Натальей там, наверху… Что-то преломилось во мне… Не знаю, но я вдруг почувствовала себя несчастной!
Я был одним из немногих в ее жизни, кому она доверилась, открылась так, как сейчас. Я понял, что выиграл, что Оксана Владимировна простит меня. Но мне было не до этой маленькой победы. Я действительно сочувствовал Оксане Владимировне, хотел ей чем-нибудь помочь и принять на себя ее боль.
- Нет, Петр Михайлович, на самом-то деле я далеко не холодная женщина! Вы правы… Я сдерживала себя. Гасила весь огонь в себе, потому что считала, что это правильно. Я была правильной женой, правильным руководителем, правильной женщиной… Правильной, но не счастливой…
Наступила пауза. Я открыл для себя новую Оксану Владимировну. Я был удивлен, восхищен ею и одновременно сострадал ей. Я должен был поддержать ее.
- Нет, Вы – счастливая женщина! Просто это было не все счастье, которое Вы способны пережить. Слушайте свое сердце, пустите его к принятию решений в Вашей судьбе – и тогда откроете новое для себя… Вы действительно прекрасная женщина! Вы стройная, красивая, неотразимая! Снимите с себя оковы условностей, и вы почувствуете себя полноценной женщиной, почувствуете саму жизнь. Ваш безупречный разум позволит легко понять суть вещей. Но только если Вы не будете отвергать их. Если Вы хоть немного переоцените свои ценности, то с Вашей решительностью сможете быстро реализоваться в новом для себя. Кому-то нужны годы, чтобы решиться на что-либо необычное, но только не Вам…
Мои фразы пусть и были высокопарными, но искренними. Оксана Владимировна слушала меня с некоторым восхищением, и открыто призналась в этом:
- Вы прекрасно сказали! Вы просто умница, Петр Михайлович! Но… - она несколько смущенно усмехнулась, глядя на стол, - Получается, что Вы развращаете меня? Вы толкаете меня на непристойные поступки?
Она была права! Я вдруг обнаружил неведомую в Оксане Владимировне сексуальность. Я в первый раз почувствовал, что она вполне желанная женщина! И теперь подсознательно толкал ее к страсти. Наверняка смутно надеялся на то, что когда-нибудь и сам смогу обладать этой неотразимой женщиной. Я развращал ее и признался в этом:
- Да, это правда, если говорить откровенно. Но повторюсь - разве это плохо? Суть в Вашем отношении к этому, а не в самих поступках.
- А как же любовь?
- Любовь – это любовь… У любви тысячи лиц. Но если суметь понять это чувство без шелухи, которая почти всегда скрывает истинную суть любви, если убрать эгоизм, чувство собственности, переживания за поведение близкого человека, перерастающие в духовное насилие над ним, то останется самое чистое чувство любви. И оно не будет иметь прямого отношения к сексу. Чистая любовь жертвенна. Вы принимаете свою дочь такой, какая она есть, какие бы ошибки в жизни не совершала, какой бы характер у нее не был. И Вы сделаете все, чтобы она была счастлива. Она вырастет, у нее появятся парень, и Вы не будете ее ревновать. Для Вас главным будет, счастлива ли она с ним.
- Но ведь остаются такие понятия как измена, предательство… Это причиняет боль близкому человеку, а любимому не сделаешь больно.
- Да, это так. Если близкий человек об этом узнает. Но, с другой стороны, ему Вы нужна полноценной, счастливой женщиной! Не реализовав себя в чем-либо, вы не сможете быть такой... А если признаться, то он должен понять Вашу измену. Должен понять, что причина объективна и может не зависеть ни от Вас, ни от него… Это будет его жертва, если и он Вас действительно любит…
- Но это все не в нашем устройстве жизни… - задумчиво глядя в окно, сказала она, опередив меня.
По ее замечанию я понял, что она прекрасно осознает каждое мое слово, а не просто реагирует на набор красивых фраз. Моему восхищению ею не было предела!
Она с несколько лукавой улыбкой посмотрела на меня и тихо спросила:
- А если Марина будет Вам изменять? Ведь и она, возможно, захочет реализовать какие-либо тайные желания, захочет прожить нечто необычное в своей жизни?
Я ждал этого вопроса.
- Не скажу, что это приятно для меня. Я не сталкивался с этим. Но мне кажется, я смогу ее понять и простить…
- Уже поздно, Петр Михайлович… Пора по домам, - необычно ласковым тоном проговорила Оксана Владимировна.
***
Я попрощался и ушел. Я понял, что теперь могу не переживать не только по поводу увольнения с работы, но и утвер
Офигел от сисек Сильвии и сразу трахнул
Чтобы расшевелить фригидную чику зрелая баба лижет ей киску
Китана Луре трахается с двумя мужиками на балконе