Рыжая модель сняла пестрый наряд на природе
💣 👉🏻👉🏻👉🏻 ВСЯ ИНФОРМАЦИЯ ДОСТУПНА ЗДЕСЬ ЖМИТЕ 👈🏻👈🏻👈🏻
Рыжая модель сняла пестрый наряд на природе
Одним не хватает способностей и талантов,
Жан де Лабрюйер
Непомерные притязания – вот источник
наших горестей…
Николя-Себастьен де Шамфор
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
В солнечное январское утро майор Петров вновь достал из сейфа дело о самоубийстве поэта Вострякова.
Он позвонил дочери покойного, Галине Геннадьевне, и пригласил ее на Петровку.
Галина Геннадьевна, благоухая крепкими духами, безо всяких отговорок незамедлительно явилась.
- Вас что-то смущает? – тут же поинтересовалась она. – Вы не верите, что отец повесился?
- Прямых улик нет… - неуверенно начал Леонид.
- И не будет! – слегка хлопнула она ладонью по столу. – Этот старый дурак, не тем будет помянут, совершенно сошел с ума! Я тогда при матери обмолвилась о девицах. Так ведь это правда!
- Вы считаете, что ваш отец имел сексуальные отношения с девушками?
- Не знаю, какие отношения – сексуальные или только лапал их, или они, сами знаете, что ему делали, но только он им платил!
- Откуда у вас такие сведения?
- От очевидцев, так, кажется, это у вас называется?
- И как же вы узнали?
- Очень просто. Вначале, конечно, помог случай, ну уж потом я взялась за дело сама, – лопаясь от довольства, гордо тряхнула темными локонами Галина Геннадьевна.
- Расскажите, – предложил ей Леонид, подумав про себя: - «Ох уж эта богема! Нормальному человеку не разобраться!.. Кажется, старик - внешность не то что заурядная, а противная: совершенно лысый череп, длинный нос, бесцветные глазки… и туда же, - девушки по вызову!.. Но откуда у него такие деньги?… Даже, если предположить, что к нему приходили самые дешевые проститутки, то копейками все равно не отделаешься. Да, странно все это...»
Галина Геннадьевна откашлялась и охотно приступила к повествованию о похождениях своего отца. Видно, настолько она его ненавидела, что даже ради памяти и доброго имени, не хотела сохранить тайну. Ее мучило одно желание – показать всем, каким подлецом и мерзавцем был ее отец.
- Как я уже сказала, вначале мне просто помог случай. Однажды я пришла к отцу… ну, в его эту, каморку. Его не оказалось, и я позвонила соседке в надежде, что, может быть, она знает, надолго ли он ушел.
- А что, ваш отец имел обыкновение часто уединяться в своей творческой лаборатории?
- Имел, – кивнула Галина Геннадьевна. – Ну, так вот, соседка оказалась милой женщиной.
«Профессиональной сплетницей», – отметил про себя Петров.
- … И она мне так по-доброму посочувствовала, что, мол, понимает, Геннадий Николаевич – поэт, но все-таки надо и приличия соблюдать… Я тогда подумала, что папашка пьянки, оргии свои писательские с такими же неудачниками, как и он сам, устраивает, но соседка на мой вопрос отрицательно покачала головой. Я стала допытываться. Она сначала удивилась, что я ничего не знаю, но потом, рассудив, откуда же мне знать всю эту грязь, рассказала, что к нему частенько наведываются девицы. Вы можете себе представить, я едва не задохнулась от негодования, – шумно выдохнула Галина Геннадьевна и попросила у Леонида стакан воды. – Признаюсь, вначале я даже не поверила, но соседка меня убедила тем, что один раз застукала его, как у вас это называется, с поличным. Когда она услышала, что к нему пожаловала девица, она немного выждала, чтобы застать их в самых распрекрасных позах, а потом постучала в дверь.
- Но он бы мог и не открывать, – пожал плечами Петров.
- Ха! Как бы не так! В тот день папашка ждал почтальона с пенсией. Соседка этим и воспользовалась. Папашка-то как рассудил: почтальон дальше прихожей не пойдет, следовательно, ничего не увидит. А соседка в дверь постучала и про пенсию что-то крикнула. Он открыл, а уж она-то влетела да прямо в комнату, и увидела, как эта молодая стерва доллары пересчитывала. Она, надо сказать, с клиентом своим быстро управилась. Папашка растерялся, девица тоже, голову опустила, но соседка ее все равно узнала.
- Узнала?!
- В том то и дело! Да и вы ее знаете, артистка Ираида Свободина!
- Нет, я не в курсе.
- Да должны знать! Недавно сериал показывали с ее участием, она и там проститутку играла. Нет, но каков мерзавец! – кумачом вспыхнуло лицо Галины Геннадьевны. – Для нас у него денег – нет! А для ублажения своей похоти, – пожалуйста! Только откуда? Я, как он повесился, тут же поспешила на квартиру, чтобы при обыске ваши сотрудники его заначку себе не прикарманили, извините, конечно. Но они ничего не обнаружили. Однако я не отчаялась. Сама произвела доскональный обыск и нашла! Эта старая сволочь под крышкой письменного стола тайник себе устроила!
- И сколько же вы нашли?
- Да немного, - вздохнула дочь поэта, - пять тысяч долларов. Но уверена, у него где-то еще припрятано, только где? – покусывая ярко-малиновый ноготь, в задумчивости добавила Галина Геннадьевна. – Ну, каково? – после паузы спросила она. – Каков поэт на пенсии?! Это сколько же надо денег иметь, чтобы такую дорогую проститутку, то есть артистку, себе для развлечений приглашать?! Я, думаю, может, у него еще была одна квартира, и он ее потихоньку продал?..
- А вы не допускаете, что соседка просто ошиблась? Мало ли бывает похожих?
- Вы думаете, что я не проверила этот факт? – игриво рассмеялась Галина Геннадьевна. – Я самолично устроила засаду. Несколько недель, как на работу ходила к соседке. И дождалась…. пришла бесстыжая… Я тогда к двери да как забарабанила… Кричу: «Не откроешь, старый подонок, расшибу!» – Он меня знает, испугался и открыл. Эта сидит за столом в темных очках. – «Здравствуйте, говорю, звезда вы наша, Ираида Свободина. - Она так вздрогнула, что стул под ней закачался. – Что ж, вы это, говорю, к старому человеку повадились? Может, рассчитываете, что он вам квартирку отпишет?» – «Кто это?» – Она, значит, возмутилась. А папашка, подонок такой, все ему нипочем, посмеивается и говорит: «Дочь моя, Галина Геннадьевна. Познакомьтесь!» - Она на него так взглядом брызнула, даже из-под очков искры были видны, но словесно сдержалась и только сказала: «Я пойду» - «Иди-иди», - отвечает папашка, ласково так… Сволочь!.. - Галина Геннадьевна от раздражения не могла найти места рукам. – Как после этого я могла спокойно жить? Отпишет старый сатир квартирку какой-нибудь шлюхе, судись потом! Если уже не отписал, - дрожащим голосом добавила она.
- И, тем не менее, вы продолжаете считать, что ваш отец покончил жизнь самоубийством?
- Почему это тем не менее?
- Судите сами. Он живет в свое удовольствие: у него много денег, молодые красотки приходят ублажать его… он пишет поэму…
- Он эту поэму пишет, сколько я себя помню, – зло бросила Галина Геннадьевна. – Да хоть бы кто и прибил его, какая разница?
- Ну, вам, может быть, и нет разницы…
- Я, конечно, хотела бы быть вам полезной, но, поверьте, даже не представляю, кто бы мог его повесить, если не он сам. Разве это нормально в его возрасте, имея нуждающуюся семью, на проституток деньги спускать? С ума сдвинулся старик, вот и повесился!
- Скажите, а он вам, случайно, не говорил, что к нему приходили и предлагали ему продать свою квартиру?
- Говорил. Да только он послал этого покупателя, куда подальше, и с радостью об этом мне сообщил, специально, чтобы досадить.
- А к вам не обращались подобные покупатели?
- Ко мне? – сильно удивилась Галина Геннадьевна. – А ко мне-то зачем?
- Ну, мало ли… чтобы вы на отца повлияли…
- Нет, – твердо ответила она и уточнила: - Ко мне никто ни разу не обращался.
- Что ж, спасибо вам, Галина Геннадьевна.
- Не за что. Я же понимаю, вам надо дело закрыть. Теперь-то вы убедились, что старый пень просто сбрендил. Есенина из себя стал изображать: разгульная жизнь… Ираида Свободина – Дункан… и веревочка на шею, чтобы убедиться, что он - поэт земли русской, – не сдержала она усмешки. – Вот и убедился, дурак! Всех насмешил, да и только! Он-то думал: траурный митинг, стихи его со слезой в голосе читать будут, венки и оркестр… А в Союзе писателей похихикали, прислали несколько телеграмм, этим и ограничились.
Галина Геннадьевна уже ушла, а тяжелый шлейф ее духов никак не хотел выметаться в широко открытое Леонидом окно.
«Ох уж эта богема, – в задумчивости выстукивал по столу пальцами майор Петров. – Теперь еще артисточка!..»
Он поднял трубку и набрал номер телефона Кирилла Мелентьева.
- Привет! Не сильно занят сегодня вечером? – поинтересовался он у друга. – Как насчет ужина при свечах?
- Насчет ужина я не против, - ответил Кирилл. – Предлагаю китайский ресторан.
- Согласен. В восемь вечера, устраивает?
- На все сто.
* * *
Кирилл первым приехал в ресторан с драконами, красными фонариками и девушками в китайских одеяниях. Вкрадчивая восточная мелодия постепенно вытеснила все мысли. Откинувшись на спинку стула, Мелентьев наслаждался аперитивом и журчанием мини водопада, низвергавшегося с коричневого валуна. Леонид появился минут через двадцать. Водрузил на соседний стул массивный дипломат, сел напротив друга и сказал:
- Уф!.. Устал!
Он сразу взял меню и быстро выбрал себе блюда. Кирилл принялся более детально изучать кулинарные предложения ресторана.
- Кирюша, есть хочу! – взмолился Леонид.
Кирилл рассмеялся.
- Мы же в ресторан пришли…
- Значит, здесь все вкусно. Заказывай скорей.
Розовое вино заискрилось в бокалах, креветки под ананасами, подогреваемые на специальной печке, задышали ароматным паром.
- Ты случайно не слышал о самоубийстве поэта Геннадия Вострякова? – спросил Леонид.
- Нет, не слышал и, если честно, то и не очень хочется. Креветки с самоубийцами как-то мало сочетаются.
- Да тут такое дело… - покачал головой Петров. – Опять по твоей части - богема!
- Не понял?! – рассмеялся Кирилл. – Это что, ты меня нанимаешь для ведения расследования?
- Не смейся! – вздохнул Леонид. – Если бы мог, нанял, не задумываясь!
- Что ж так?
- Я бы рассказал, да боюсь аппетит тебе испортить.
- Ладно, уже испортил.
Леонид не заставил себя долго упрашивать и в подробностях рассказал Кириллу о поэте Вострякове, о его навязчивой идее, о дочке, о каморке под крышей…
- Как я понял, они, то есть Востряков и Худин, договорились провести пробу на поэта, но у них кончилось горючее. Пока Худин бегал, тот, почему-то не дождавшись его, повесился. По словам Худина он отсутствовал минут двадцать, - закончил свое повествование Леонид.
- А как Худин собирался его страховать?
- Ну, значит, Востряков становится на стул, накидывает себе веревку на шею, а она будто должна сама затянуться… - пожал плечами Петров. - Худин же, рядом на столе, с ножницами в руках!..
- И что же получилось? – не удержался от смеха Мелентьев.
- А получилось то, что и петля затянулась, и стул упал…
- Что ж, неплохо, – с иронией произнес Кирилл. – Если исходить из теории Вострякова, то у России появился еще один великий поэт.
- Только его величие заключается не в том, что он написал, а в том, что все-таки сумел остановиться…
- Если честно, меня это дело мало вдохновляет, - признался Кирилл.
- Меня еще меньше! Но проблема в том, что я почти уверен, - это не самоубийство.
Мелентьев подозвал официантку и заказал еще бутылку вина.
- Понимаешь, Кирюша, мне нужна твоя консультация. Чем больше я вглядываюсь в фигуру Вострякова, тем она кажется все загадочнее. Старичок-то был не простой. Вот, что ты, к примеру, скажешь о такой артистке, как Ираида Свободина?
- Ну и переходы у тебя, Леонид. Причем тут Свободина? Но, если ты интересуешься, скажу: молодая, эффектная, весьма нервозная особа. Озабоченная в настоящее время получением роли в новом фильме Чинарова и установлением его отцовства.
- Не понял?!..
- Она считает себя дочерью Чинарова.
- А он?
- Естественно, нет.
- А ее мать?
- Естественно, да.
- Теперь понятно. Несомненно, у Свободиной большие денежные затруднения?
- Не исключено. Снимается она мало, а выглядеть надо хорошо, и главное, дорого. К тому же проблема с любовником. Никак не отберет у своей матери Сергея Навруцкого.
- Навруцкий! Что-то я слышал…
- О нем все слышали.
- Ладно, - мотнул головой Леонид. – А теперь представь, что вот эта эффектная, дорогая, нервозная ходит за деньги оказывать сексуальные услуги старому хрычу Вострякову.
- Ты что?! – возмутился Кирилл. – Здесь какая-то ошибка! Кто тебе это сказал?
- Дочь Вострякова.
- Врет!
- Она ее не только видела, но и разговаривала с ней. Если сделать очную ставку, Свободина не отопрется. Есть еще свидетельница, соседка. Та лично присутствовала при том, как Свободина доллары пересчитывала. А после смерти своего папашки, Галина Геннадьевна, дочь покойного поэта, нашла его заначку под крышкой письменного стола – пять тысяч долларов. Она уверена, что старичок еще кое-что припрятал. Понятно, что получается?
- Получается, что этот твой Востряков прямо подпольный миллионер Корейка, если к нему такая девушка, как Свободина ходила. Насколько я могу судить, меньше, чем двести долларов за сеанс она не возьмет.
- Вот я и развел руками – богема… Разве поймешь их перегибы души и турбулентность в мыслях?!..
- А если взглянуть проще? Старик занимался какими-то делишками, имел деньги - и все.
- Черт его знает?!
- С другой стороны, Востряков, даже очень подходящая фигура для тайного заработка. Свободина вполне могла рассчитывать на его молчание. Он на их великосветские рауты не допускается… да о нем вообще никто ничего не слышал.
- Но если бы ты видел его… Не представляю, чтобы молодая, как ты говоришь, эффектная женщина и с этим… В конце концов она могла бы себе и получше найти.
Кирилл в раздумье покусывал губы.
- Ответ напрашивается только один: Востряков очень хорошо оплачивал ее посещения.
- Но как это, хорошо? Ты же сам сказал, меньше двухсот долларов она не возьмет. Но это цена для среднестатистического клиента, а Востряков – это уже дальше некуда… плюс премерзкая обстановка в каморке … ни тебе ванны с розовым кафелем, ни простыней шелковых… Здесь на повышенный тариф тянет.
- Значит, Востряков был подпольным миллионером и прятал свои деньги от семьи. Тебе надо увидеться с Ираидой Свободиной.
- Да я уже звонил ей. Уехала на несколько дней на съемку.
- Только ты ее в свой офис на Петровку не вызывай. Предложи, встретиться на нейтральной территории. То есть, ты ей услугу окажешь: в тайне сохранишь ее визиты к Вострякову, а за это пусть она цену этих визитов назовет и вспомнит, кто еще, кроме нее, приходил ублажать старого поэта.
- И какие дела мог иметь Востряков? Даже не представляю, с чего начинать. Лучший друг, наперсник – поэт Худин. Мелкая невзрачная фигура, плохо одетый…
- Сам же говоришь, богемные личности. Может, они кайф получали от сознания, что вот такие неухоженные, старые, кое-как одетые могут себе девочек люкс позволить, в каком-нибудь шикарном ресторане до утра кутить…
- Ты что, думаешь, Худин тоже – подпольный миллионер?
- Зачем? Наперсник!
- Не нравится мне эта богема, Кирилл, не нравится.
- Ничем помочь не могу. Судя по твоему рассказу, дочке Вострякова вообще наплевать: убили папашу или он сам повесился. Так что к услугам частного детектива она точно прибегать не станет. Но вообще, дело интересное, с неожиданными поворотами. Что тебе наплетет Свободина?
- Ладно, черт со всеми ними! Заказывай десерт!
* * *
В течение нескольких дней Мелентьев ловил себя на мысли, что думает об эффектной Ираиде и о сластолюбивом старичке Вострякове. Какие бы доводы этой странной связи он не приводил, объяснение было только одно: Востряков хорошо платил, а Ираида от природы обладала полным отсутствием брезгливости, и, несомненно, умела абстрагироваться от своего тела. Словно не она ласкала немощи старика, а какой-то бестелесный фантом.
«Но, тем не менее, могла бы найти себе кого-нибудь поприличнее, - каждый раз заключал Кирилл. - Каким образом и где они могли познакомиться? Какова была сумма, заставившая Ираиду согласиться приходить в мерзкую каморку для ублажения старика? Конечно, она очень нуждается в деньгах. Ей просто необходимо поддерживать имидж преуспевающей актрисы, иначе на нее вообще перестанут обращать внимание. Понятно, это изматывает: - вечный голодный взгляд в поисках роли, заискивающие улыбки, согласие переспать с кем угодно, лишь бы быть утвержденной и при этом надо держать форму, быть привлекательной, сексуально интересной!.. Видимо, дела у Ираиды стали совсем плохи, если она докатилась до такого клиента как Востряков, - сделал вывод Мелентьев. – Вряд ли она скажет правду Леониду. Так что ему придется доискиваться до причины ее встреч с Востряковым и точно установить, что кроме сексуальных отношений их более ничего не связывало».
ГЛАВА ПЯТАЯ
Продолжая посылать изощренные проклятия в адрес Чинарова, Николай Князев ворвался в гримерную Сергея Навруцкого.
- Репетиция закончилась? – спросил он, с трудом переводя дыхание.
- Только что, – недоуменно глядя на своего приятеля, находящегося в состоянии сильного возбуждения, ответил Сергей.
- Хорошо! Надо поговорить, – упав на стул, объяснил причину своего неожиданного появления Николай.
- Что-то случилось?
- Дай воды! – вместо ответа, потребовал Князев.
Залпом выпив стакан, он произнес:
- Я от Чинарова! Эта старая сволочь отказалась подписывать со мной контракт! Он, видите ли, нашел, что условия, предлагаемые Сугробиным ему более выгодны!
Навруцкий криво усмехнулся, выключил свет над гримерным столиком и сел в кресло.
- Вчера я тоже был у нашего мэтра, - вяло произнес он. – И тоже получил отставку.
- И ты?! – взорвался Князев.
- Да. С той только разницей, что я не знаю, кому вместо меня он отдал предпочтение.
- Но это же черт знает что?! Он просто решил уничтожить нас!
- Согласен. Вчера я точно так же, как и ты, сходил с ума! Но самое главное, что уже прошла убойная реклама: «Наконец-то Сергей Навруцкий в главной роли!» Наконец-то, – зло прищурив глаза, повторил он. – Не успел получить, как уже отобрали!
- Сережка, но ведь надо что-то делать!
- Надо! Еще как надо, но что? Унижаться? Так я вчера вдоволь насытил этого борова Чина
Аппетитные формы веселой брюнетки
Страстный взгляд девушки (78 фото)
Лижет киску и анус своей подруге