Рюрик и Тринадцатый
Дима Шуман16 мая 1872 года в семье Ивановых родился мальчик. Поскольку отец, Пётр Иванов, служил в РИФ капитаном 2-го ранга, а мать, София Ивановна, также была дочерью капитана - вопросов о том, кем будет маленький Костя в семье не возникало. В 1886 году его отдали в Морской кадетский корпус, откуда благополучно выпустился в 1895 году и был зачислен мичманом в 33-й флотский экипаж Черноморского флота. По устоявшейся в российском флоте традиции, во избежание путаницы всем однофамильцам присваивался порядковый номер. Константину Иванову номер достался не самый счастливый — тринадцатый.
В 1899 году Константин Петрович был произведён в чин лейтенанта. На службе за шкафом не отсиживался, в составе флотского десанта принял участие в подавление Боксерского восстания в Китае и штурме Пекина. За проявленную в боях храбрость и инициативу был награжден орденом Святого Станислава 3-й степени. В октябре 1903 года Иванов назначен командиром батареи левого борта на крейсер «Рюрик», входившего во Владивостокский отряд крейсеров. Всего через 2 года именно с этим кораблем история навсегда свяжет его имя.
После начала Русско-японской войны Тихоокеанский флот на Дальнем Востоке оказался разделён на две части. Основные его силы были заблокированы японцами в Порт-Артуре, а во Владивостоке остался отряд крейсеров под командованием контр-адмирала Карла Петровича Иессена. В состав отряда входили броненосные крейсера «Рюрик», «Россия», «Громобой» и бронепалубный крейсер «Богатырь». В задачи отряда входили дальние рейдерские походы для потопления или захвата торговых и транспортных конвоев противника, разведки, а также отвлечения сил противника.
С началом боевых действий Владивостокский отряд развернул свою деятельность во всю мощь. На исходе мая крейсера перехватили военный транспорт «Идзумо-Мару» с военными грузами на борту. Поняв, что уйти не удастся, японский капитан, высадил команду на шлюпки и затопил судно. Затем «Громобой» настиг другой транспорт «Хитаци-Мару», который имел на борту 1100 солдат, 320 лошадей и 18 осадных 280-миллиметровых орудий фирмы Круппа, которые предназначались для разрушения крепостных сооружений Порт-Артура. Тем временем «Россия» и «Рюрик» перехватили другой большой военный транспорт «Садо-Мару», где находилось около 15 тыс. строителей, железнодорожный батальон солдат, понтоны, телеграфный парк, станки к осадным орудиям (тем самым, с «Хитаци-Мару») ящики с золотом и серебром. «Рюрик» всадил поочередно по торпеде в правый и левый борт судна.
Неприятельские корабли рыскали по всему Японскому морю, разыскивая владивостокских дебоширов, но тщетно. Контр-адмирал Камимура, ответственный за противодействие русским рейдерам, рвал и метал. На родине его репутация упала ниже плинтуса, газеты рисовали обидные карикатуры и недвусмысленно намекали, что короткий меч в каюте сына самурая из Сацумы висит не только для красоты. Несмотря на то, что война с Россией шла для Японии в целом успешно, ради этих побед стране приходилось напрягать все силы. Поэтому любой провал со стороны армии и флота воспринимался в обществе с бурным возмущением. Мол, мы тут последний дайкон без васаби грызем, а эти тикусёмо в эполетах народное добро тоннами профукивают.
Тем временем, в июльском рейде русские корабли потопили еще несколько японских транспортов и шхун. Захватили германский пароход «Арабия» с грузом паровозных котлов и рельсов для Японии. Задержали и взорвали английский пароход «Найт Коммандер» с грузом для японской железной дороги. Потом не повезло германскому пароходу «Теа» с грузом рыбы в трюмах, следовавшему из Америки в Иокогаму. Его остановили, сняли команду, а затем взорвали. В Японии же возмущение фейлами Каимуры дошло до того, что участники стихийного митинга вломились к нему в поместье и неплохо там покуролесили, пока не подоспела полиция. Полиция, впрочем, особо не спешила.
К концу июля 1904 года японские войска заняли Волчьи высоты рядом с Порт-Артуром, и, разместив на них осадные орудия, начали обстрел гавани, где находились корабли 1-й Тихоокеанской эскадры. Дальнейшее пребывание кораблей в Порт-Артуре стало опасным, и 28 июля 1904 года эскадра пошла на прорыв, завершившийся сражением с основными силами японского флота в Жёлтом море. Владивостокский отряд крейсеров должен был выйти ей навстречу, чтобы в случае удачного прорыва Порт-Артурской эскадры соединиться с ней. Однако во Владивостоке не знали, что 2-й боевой отряд под командованием контр-адмирала Камимуры, состоявший из броненосных крейсеров «Идзумо», «Адзума», «Токива» и «Ивате», уже вышел в Корейский пролив для перехвата русских кораблей. К ним присоединились лёгкие бронепалубные крейсера «Нанива», «Такачихо», «Цусима», «Ниитака», а также миноносцы. Японские корабли располагались в различных точках Корейского пролива с таким расчётом, чтобы русские корабли не могли пройти незамеченными. Русская эскадра шла прямиком в расставленную ловушку.
Утром 30 июля «Россия», «Громобой» и «Рюрик» вышли в море («Богатырь» ещё в мае сел на камни, распорол себе днище и вышел из строя до конца войны). В темноте русские крейсера прошли мимо кораблей Камимуры на юг, не заметив их. Таким образом, японская эскадра оказалась севернее русской, отрезав ей путь к отступлению. Примерно в 4:40 утра с правого борта русской эскадры стали проступать нечёткие силуэты нескольких кораблей, шедших с севера. Через несколько минут характерный приземистый силуэт крейсера «Адзума» выдал присутствие японской эскадры. Стало ясно, что Камимура наконец настиг свою цель, за которой так давно и безуспешно охотился.
Русская эскадра последовательно повернула на обратный курс, надеясь оторваться от превосходящих сил противника. Головным кораблём шла «Россия», за ней «Громобой», замыкал колонну «Рюрик». Японцы медленно приближались с левого борта, постепенно ложась на параллельный курс. В 5:10 японские корабли открыли огонь с дистанции около 8 км. Через несколько минут открыли ответный огонь и русские корабли. Очень быстро стало сказываться преимущество японцев в защите и вооружении. Лишь на «Громобое», самом новом и лучше всех защищённом корабле русской эскадры, большая часть орудий главного и среднего калибра располагалась в бронированных казематах. На остальных же защита орудийной прислуги ограничивалась бронещитами и удачно положенный японский снаряд мог уничтожить расчеты сразу нескольких орудий. Японские снаряды, имевшие более эффективное осколочно-фугасное действие, выкашивали экипаж, повреждали механизмы, вызывали многочисленные пожары.
Самые тяжелые повреждения сразу достались «Рюрику», шедшему замыкающим в колонне. Самый крупный и тихоходный, они получил множество попаданий, в том числе в подводную часть кормы. На крейсере заклинило руль, он резко потерял ход. В этот момент еще один японский снаряд попал в мостик, начисто уничтожив штурвал вместе с рулевым. Корабль окончательно лишился управления. Был смертельно ранен находившийся на мостике капитан 1-го ранга Трусов. Его сменил старший офицер, капитан 2 ранга Хлодовский, но вскоре тоже был убит осколком снаряда. И тогда, как самый старший из оставшихся офицеров, на развороченный и залитый кровью мостик поднял Константин Петрович Иванов-13. И принял командование кораблем.
Более бронированные «Россия» и «Громобой» маневрировали, пытаясь прикрыть уязвимый «Рюрик», но это мало помогало. Тем не менее, там сумели воспользоваться слабой передышкой, выставить руль в прямое положение и вернуть кораблю управление, маневрируя двигателями. Примерно в 7 часов у русских моряков появилась слабая надежда на успешный прорыв. Какое-то время «Рюрик» удерживал скорость и положение в колонне, однако вскоре начал отставать. В 8:10 по команде Иессена русские крейсера опять развернулись, чтобы прикрыть «раненого товарища». В этот момент дистанция до японцев сократилась до 4 км., а ожесточение боя достигло своего максимума. Росло число попаданий в русские корабли, а их орудия смолкали одно за другим. Стало ясно, что следовать за отрядом «Рюрик» не сможет, а боевые возможности «России» и «Громобоя» находятся на грани исчерпания. Скрепя сердце, контр-адмирал Иессен отдал приказ «Громобою» и «России» оторваться от «Рюрика» в надежде увлечь за собой основные силы японской эскадры. Он рассчитывал, что «Рюрик» сумеет самостоятельно отбиться от оставшихся легких крейсеров, после чего выбросится на корейское побережье для спасения команды. План Иессена почти удался. Все четыре броненосных крейсера японцев устремились в погоню за «Россией» и «Громобоем», предоставив «Наниве» и «Такачихо» добить «Рюрика».
К тому времени русский крейсер по сути представлял собой груду пылающего железа. Практически вся его артиллерия была уничтожена. Изредка могли стрелять только одно одно 152-мм и одно 47-мм орудие - большинство комендоров уже были убиты или ранены. По всему кораблю распространялся огонь, пожарные магистрали были перебиты и аварийные команды остервенело заливали пламя с помощью ведер и маломощных ручных насосов. Из 22 офицеров 6 были убиты, 9 ранены, больше половины рядового состава также были убиты или ранены.
«Нанива» и «Такачихо», пользуясь беспомощным положением русского корабля, подошли на кинжальную дистанцию. На мачтах японских кораблей взвились сигналы с требованием капитуляции. Иванов, дважды контуженный близкими разрывами снарядов, иссеченный осколками, один из которых торчал в костях черепа, наверное, проглотил Большой загиб Петра Великого - не было времени - и отдал приказ. Израненный, пылающий крейсер взревел всеми машинами — и пошел на таран «Нанивы», одновременно выпустив по «Такачихо» торпеды из последнего уцелевшего аппарата. Японцы сумели увернуться от атак и предпочли ретироваться на безопасное расстояние, продолжая издалека избивать непокорный корабль. Тем временем на горизонте показалась основная часть японской эскадры, которая не смогла догнать ушедшие крейсера и теперь возвращалась обратно. Осознав, что все средства сопротивления исчерпаны, Иванов отдал приказ покинуть корабль и уничтожить «Рюрик», открыв кингстоны. Сам он лично уничтожил секретную документацию и последним оставил гибнущий корабль. В 10 часов 42 минуты 14 августа 1904 года крейсер русского флота на глазах у врага, с поднятым Андреевским флагом и взвившимся сигналом "Погибаю, но не сдаюсь!", скрылся под водой.
Константин Иванов вместе с уцелевшими членами экипажа был подобран японскими кораблями. Всего на «Рюрике» из 763 человек команды погибли 204 и были ранены 305 человек. Несмотря на героическое сопротивление русской эскадры, общие итоги боя выглядели неутешительно. Один русский крейсер погиб, два других встали на ремонт до конца войны. Японцы потеряли всего 44 человека убитыми и 71 ранеными. Из японских кораблей серьезный урон получил только «Ивате», где удачное попадание снаряда сдетонировало боезапас 152-мм орудия, разворотив весь орудийный каземат. Прочие отделались незначительными повреждениями.
От ран Константин Петрович оправлялся долго и вернулся на службу только в 1908 году. Впрочем, это не помешало ему еще в плену, при участии прочих офицеров, составить замечания по состоянию крейсеров, артиллерии и тактике ведения боя. Записки были позже переданы в Адмиралтейство выжившим священником с «Рюрика», отцом Алексием. В первую Мировую войну занимал должность начальника дивизиона подводных лодок Тихого океана, затем командовал броненосцем «Пересвет», затонувшим после подрыва на мине. После революции состоял в рядах Белого Движения, в 1920 году, после поражения ВСЮР, бы эвакуирован в Турцию, позже переехал во Францию. Скончался в Лионе 02 декабря 1933 года.
За свой подвиг Константин Петрович Иванов был награжден лишь в 1907 году. Не последнюю роль в этом сыграли те самые замечания, крепко прищемившие хвост кое-кому из высших флотских чинов. Он получил орден Святого Георгия IV степени и высочайшее дозволение впредь с нисходящим потомством именоваться только Ивановым-Тринадцатым. В отличии от автора "перфоманса в Чепульмо», капитана «Варяга» Всеводолода Руднева, он не получил ни всероссийской славы, ни чина контр-адмирала. «Маленькая победоносная война» с Японией, оказавшаяся отнюдь не маленькой и совсем уж не победоносной, стала звонкой оплеухой для царской власти и об участниках тех событий постарались поскорее забыть.
