«Чувства наши всецело на стороне финнов». Почему в Зимнюю войну русские люди воевали против советских

80 лет назад, 12 марта 1940 года, в Москве был подписан мирный договор между СССР и Финляндией, завершивший краткосрочную, но ожесточённую и кровавую войну между двумя соседними государствами. Малоизвестный факт — в ней на финской стороне участвовали в том числе и наши соотечественники. Как такое могло случиться? Зачем русские белоэмигранты предлагали свою помощь фельдмаршалу Маннергейму? Почему бывший премьер-министр Александр Керенский едва не стал главой «альтернативного русского правительства» в Финляндии? Как сын его предшественника Петра Столыпина пытался спасти пленных красноармейцев, а беглый секретарь Сталина за три года до власовской РОА (Русская освободительная армия) создавал из них вооружённые отряды Русской народной армии для борьбы с советской властью? Обо всём этом «Ленте.ру» рассказал кандидат исторических наук, доцент Свято-Филаретовского православно-христианского института (Москва) Кирилл Александров.

Гражданская война-продолжение

-«Лента.ру»: Зачем после начала Зимней войны некоторые деятели белой эмиграции предложили свои услуги правительству Финляндии? Разве их не смущало, что в таком случае русские станут убивать других русских, да ещё под флагом чужой страны?

Кирилл Александров: В бессмертном фильме Анджея Вайды «Пепел и алмаз» есть сцена, в которой показан допрос в органах госбезопасности «народной» Польши молодого бойца отряда Армии Крайовой, захваченного чекистами. Между ними происходит диалог такого содержания. Чекист спрашивает: «Что ты делал во время [Варшавского] восстания?» Боец отвечает: «То же, что и все: стрелял в немцев». Разговор продолжается: «А сейчас в поляков? — А вы по воробьям?» Что тут ещё скажешь?

Гражданская война у нас не закончилась с отступлением белых армий за русские границы в 1919-1922 годах. Об этом откровенно заявлял соратникам на заседании Политбюро 3 января 1925 года Генеральный секретарь ЦК РКП(б) Иосиф Сталин: «Мы до полной ликвидации Гражданской войны далеко ещё не дошли, и не скоро, должно быть, дойдём». На дворе был разгар нэпа — самый сытый и благополучный год в истории советской деревни — а Сталин всерьёз рассуждал о том, что большевики не скоро дойдут до завершения Гражданской войны. Однако его точка зрения выглядела логичной и последовательной.

-Это почему?

В основе большевизма лежала доктрина классовой борьбы, в процессе которой вся власть и собственность в завоёванной ленинцами стране постепенно переходили в руки секретарей и ответственных работников партийного аппарата — номенклатуры Коммунистической партии.

В 1925 году большевистской партии, удерживавшей командные высоты в экономике, ещё только предстояло подавить нэпманов, остатки «эксплуататорских» классов, и самое главное — многочисленное полусвободное крестьянство, непрерывно порождавшее, по марксистской схеме Сталина, капиталистов и кулаков. А крестьяне тогда составляли более 80 процентов населения страны. Поэтому Гражданская война, а точнее, война номенклатуры ВКП(б) за удержание власти, собственности и создание в СССР системы принудительно-крепостного труда предстояла долгой и кровавой.

«Осуждённым к расстрелу рубили головы топором»

Зачем Сталин устроил Большой террор и утопил страну в крови

В середине 1927 года в СССР насчитывалось около 200 тысяч заключённых, а к 1 января 1935-го — более миллиона (без раскулаченных в «кулацкой ссылке»). Количество заключённых в концлагерях ОГПУ (с 1934 года — НКВД СССР) выросло более чем в семь раз: с 95 тысяч человек в январе 1930-го до 725 тысяч в январе 1935-го. К 1 января 1939 года в лагерях, тюрьмах, колониях и на этапах находились примерно два миллиона человек, в том числе около 700 тысяч «контрреволюционеров» (для сравнения: в 1911 году в царской России насчитывался 1331 политический заключённый, не считая ссыльных). Ещё около миллиона раскулаченных и членов их семей содержались в гулаговских трудпоселках в ещё более худших условиях, по сравнению с лагерными. Таким образом в 1939 году в СССР в местах лишения свободы содержались около трёх миллионов человек (1,8 процента всего населения). Из них примерно 55 процентов (1,6 миллиона) следует считать жертвами политических репрессий сталинского государства.

«Остров стал огромной душегубкой»

Как Сталин разорил миллионы людей и отправил их выживать в Сибирь

За период с 1930-го по 1939 годы в СССР органы ОГПУ — НКВД расстреляли, по официальным данным МВД (на декабрь 1953 года), более 724 тысяч «контрреволюционеров», в большинстве своём жителей сёл и деревень, переживавших или переживших коллективизацию. За тот же период в лагерях и тюрьмах погибли около полумиллиона заключённых, на этапах депортаций и в местах принудительного расселения — около миллиона раскулаченных и членов их семей, от голода в 1932-1933 годах — почти семь миллионов крестьян. Таким образом в 1930-е годы жертвами сталинской социальной политики стали более 8,8 миллиона граждан СССР, в первую очередь крестьян и колхозников, «бывших» людей, казаков, представителей православного духовенства и активных мирян.

«На их родине советские убивали русских»

-Хотелось бы вернуться к дилемме наших эмигрантов: можно ли убивать своих соотечественников, если они спустя двадцать лет после завершения Гражданской войны воевали с финнами под красными знамёнами?

В эмиграции если и не знали точных цифр демографических потерь, то более-менее представляли себе реальную цену сталинского «социализма», который я бы точнее назвал номенклатурно-государственным капитализмом. На фоне такой исторической катастрофы поставленная вами проблема — «русские станут убивать других русских» — имела второстепенное значение для непримиримых белоэмигрантов. На их родине советские убивали русских (кстати, не только русских) более двадцати лет, с первых дней после Октябрьского переворота 1917 года.

Поэтому следовало воспользоваться любой возможностью для возобновления борьбы с большевиками в расчёте, разумеется, на поддержку «подсоветских» противников Сталина, включая даже командиров Красной армии. «Разве не преступление, на самом деле, говорить сейчас об эволюции советской власти, когда Беломорский канал построен на грудах человеческих костей, и в Соловецких лагерях и советских тюрьмах изнывают сотни тысяч несчастных русских людей. И как можно отождествлять власть, построившую своё благополучие на смерти лучших, существующую до сих пор только силой Г. П. У. и предательством — со всем русским народом, который глухо и беспощадно эту власть ненавидит», — утверждал в 1935 году на страницах журнала «Часовой» публицист Игорь Опишня.

-Что конкретно белоэмигранты предлагали финнам?

Разные эмигранты выдвигали разные планы. «Чувства наши всецело на стороне финнов, вторично с большим мужеством и настойчивостью защищающих свою независимость от посягательств коммунистической власти», — писал в «Часовом» его бессменный редактор, капитан-марковец Василий Орехов. В ответ на создание 1 декабря 1939 года марионеточного «Терийокского правительства» во главе с ответственным работником Коминтерна Отто Куусиненом от демократических эмигрантских групп поступили предложения в Хельсинки о формировании альтернативного русского правительства. Но финский главнокомандующий фельдмаршал барон Карл Густав Маннергейм сразу же отверг кандидатуру Александра Керенского, хотя тот и призывал к борьбе против Сталина.

-За что же бывший русский генерал так невзлюбил последнего премьер-министра добольшевистской России?

В глазах Маннергейма в качестве политика Керенский имел плохую «кредитную историю». Известный журналист и карикатурист Валерий Каррик хотел организовать распространение листовок и антисталинских карикатур для красноармейцев. За «активизм» в Финляндии выступали, например, Екатерина Кускова и Пётр Струве, но они не получили визы. Целый ряд офицерских чинов I (Французского) отдела Русского Обще-Воинского союза (РОВС), объединявшего с 1924 года кадры белых армий в изгнании, подавали рапорта своим начальникам, подчёркивая необходимость действовать. В известном смысле они отражали настроения и переживания многих белых воинов.

Так, например, георгиевский кавалер штабс-капитан Адриан Борщов, отличившийся во время Великой войны в бронечастях и проживавший во Франции, предлагал сформировать из соотечественников особый финляндский корпус. В Европе находились несколько сотен тысяч эмигрантов, в том числе молодых людей с общевойсковой подготовкой, и набор добровольцев не представлял бы проблемы. Рапорт Борщова принял другой георгиевский кавалер, генерал-лейтенант Владимир Витковский — гвардейский офицер, возглавлявший I отдел РОВС. Сам Витковский мечтал о походе на Петроград. Ещё один георгиевский кавалер, капитан II ранга Борис Четверухин, проживавший в Финляндии, доложил Маннергейму о готовности предоставлять разведданные о состоянии советских баз в Эстонии при помощи своих агентов. Добровольцами вступили в финскую армию чин РОВС корнет Лабинский и член Национально-трудового союза нового поколения (НТСНП) Куксинский, а братья Алексей и Юрий Феоктистовы погибли на фронте.

«План показался слишком дерзким»

-Именно тогда и возникла идея сформировать Русскую народную армию?

Да, 16 декабря 1939 года начальник РОВС, Генерального штаба генерал-лейтенант Алексей Архангельский, проживавший в Брюсселе, обратился с личным письмом к Маннергейму — оба генерала ранее состояли в переписке — с предложением использовать офицерские кадры Союза для создания русских антибольшевистских частей. С такой же идеей выступал и бывший технический секретарь Политбюро Борис Бажанов, бежавший из СССР в 1928 году. Но Бажанов особый упор делал на привлечение советских военнопленных, чтобы формировать отряды Русской народной армии (РНА). А 23 декабря Архангельский обратился к начальнику штаба Маннергейма, генерал-лейтенанту Оскару Энкелю, который, как и Маннергейм, некогда был кадровым офицером Русской императорской армии.

«Красноармейцы — голодные и нищие колхозники»

Сталин обрёк тысячи солдатов на мучительную смерть и подарил Финляндию Хитлеру

Затем 29 декабря Маннергейму написал основатель и руководитель Зарубежных высших военно-научных курсов, Генерального штаба генерал-лейтенант Николай Головин — автор многих научных трудов и ревнитель военных знаний. В 1914 году полк гродненских гусаров, которым командовал Головин, входил в гвардейскую кавалерийскую бригаду Маннергейма, и теперь известный учёный воспользовался старым знакомством. Головин рекомендовал своему бывшему бригадному командиру членов НТСНП и просил разрешить им вести с территории Финляндии антисталинскую агитацию.

Для изучения возможности такой деятельности из Парижа в Хельсинки выехал Аркадий Столыпин — сын русского премьера и один из руководителей НТСНП во Франции. Позднее Маннергейм отмечал его участие в судьбах советских военнопленных. Столыпин и другие члены НТСНП предлагали французским властям организовать с территории Финляндии заброску русских десантных групп в районы расположения северных лагерей НКВД, чтобы развернуть повстанческое движение в советском тылу. Но план показался слишком дерзким, да и Зимняя война быстро закончилась, чтобы над ним было можно серьёзно работать.

-Кажется, не все лидеры русской эмиграции были в восторге от этой идеи. Я читал, что она очень не нравилась генерал-лейтенанту Антону Деникину.

Скажем так: зимой 1940 года генерал Деникин относился к подобным планам сдержанно и без восторга. Но, во-первых, мы говорим не о лидерах русской эмиграции, а о лидерах русской военной эмиграции. Павел Милюков, например, вообще рассуждал о необходимости и нужности Выборгской губернии. Тем не менее его частное мнение для белых воинов не имело значения. С другой стороны, Великий князь Владимир Кириллович, возглавлявший Русский Императорский Дом и претендовавший на престол, в своих заявлениях осуждал агрессию Сталина против Финляндии. Чины РОВС и других воинских организаций в массе своей относились к Деникину с должным почтением, но видели в нем в первую очередь историческую фигуру, а не военно-политического лидера. Из-за своей крайней осторожности он не был властителем дум для соотечественников, по-прежнему желавших сражаться.

Во-вторых, зимой 1939-1940 годов Деникин всё же не делал Архангельскому тех резких и обличительных заявлений по поводу участия русских в войне на стороне финнов, которые он придумывал шесть лет спустя. Как показывают документы деникинской коллекции, хранящейся в собрании Бахметевского архива Колумбийского университета в Нью-Йорке, в феврале 1940 года генерал назвал вопрос о вступлении эмигрантов в ряды финской армии деликатным, но не более того, о чём и направил письмо во французские газеты. Фактически Деникин занял нейтральную позицию.

С его точки зрения в тот момент наилучший сценарий Второй мировой войны выглядел так: англо-французские союзники наносят поражение Германии, а затем успешно воюют против СССР при условии, что их армии пойдут «не против России, не против народа русского, а только против большевизма и советской власти». Об этом Деникин писал в январе 1940 года в своей работе «Русский вопрос». В ожидании таких грандиозных событий локальная Зимняя война представлялась в глазах почтенного русского генерала второстепенным эпизодом — по крайней мере, до тех пор, пока в неё не вмешались бы англичане и французы. Историк Сергей Мельгунов, придерживавшийся антисталинских взглядов, 8 февраля 1940 года назвал путь Деникина «нежизненным».

«Мы боремся на жизнь и смерть»

-Почему Маннергейм поначалу категорически отверг услуги белых эмигрантов? Это правда, что его ответ на предложения Витковского о «коротком ударе по Петрограду» был таков: «Я веду борьбу не с красными русскими, а с русскими вообще. В услугах белых русских не нуждаюсь и в свою армию их не пущу…»?

Процитированное вами письмо Витковскому мне неизвестно. Но известен ответ Маннергейма Архангельскому, датированный 30 декабря 1939 года. В нём фельдмаршал пишет: «В настоящем периоде нашей войны я не вижу никакой возможности воспользоваться сделанным Вами предложением. Втянувшись в войну против нашего желания, мы боремся на жизнь и смерть, один против пятидесяти, и в таких условиях мысль, высказанная в Вашем письме, неосуществима по причинам, на которых мне трудно более подробно остановиться». Однако Маннергейм закончил письмо такими вежливыми словами: «Кто знает, какие возможности ближайшее время может открыть и для Вас». 3 января 1940 года примерно в том же духе Архангельскому ответил и Энкель, отметивший, что положение Финляндии принципиально отличается от ситуации 1919 года: «Свободная Финляндия борется сегодня за своё существование», поэтому «не может в настоящих условиях предпринимать задания иного порядка». Для первого месяца войны это вполне объяснимая позиция.

-Почему?

Во-первых, объективная проблема для финской стороны заключалась в непредсказуемых последствиях политических мероприятий, которые предлагали белоэмигранты. Ведь президент Кюёсти Каллио, премьер Ристо Рюти, Маннергейм и другие финские государственные деятели ставили своей единственной целью защиту и сохранение независимости Финляндии, в том числе и за столом переговоров, так как каждый день кровавой войны приносил их государству людские потери и хозяйственное разорение.

Снежное побоище

Как северный народ сражался за свою родину против Сталина и дорого заплатил за свободу

Маленькая крестьянская страна с населением всего около четырёх миллионов человек не могла брать на себя бремя по освобождению огромного Советского Союза от колхозно-лагерной деспотии Сталина. Возможно, что в первой половине войны финны ещё надеялись урегулировать конфликт дипломатическим путём при посредничестве Швеции. В этом случае создание самостоятельного белоэмигрантского легиона только бы осложнило переговорную ситуацию в Стокгольме.

Во-вторых, вероятно, финские политики не хотели будить в финском обществе травматичные воспоминания о противостоянии белых и красных в Финляндии в 1918 году, разрушая тем самым в разгар тяжёлой войны патриотическое единство. Ведь русские белые в соответствии с существовавшими стереотипами — малореалистичными, но устойчивыми в массовом сознании — ассоциировались с «имперской политикой», «монархизмом», «реставрацией», в том числе с «помещичьим землевладением» и прочими символами «реакции». При появлении их воинских частей на фронте Сталин мог получить неплохой пропагандистский козырь. Поэтому в целом ответ Маннергейма имел скрытый и короткий подтекст: «Пока и в таком виде несвоевременно».

-Но почему, отвергнув помощь белой эмиграции, немногим позже Маннергейм согласился встретиться с Борисом Бажановым, которого вы уже упоминали? Тот предложил фельдмаршалу сформировать Русскую народную армию из пленных красноармейцев.

К середине января 1940 года Зимняя война затянулась, дипломатическим путём её не удалось прекратить. Некоторых эмигрантов допустили в Финляндию. Например, 20 января из Парижа в Хельсинки в качестве журналиста выехал известный эсер Владимир Зензинов, который уже 29 января беседовал с советскими военнопленными под Коувола. Но надо понимать, что он не был участником Белого движения. Скорее, даже наоборот, Зензинов избирался депутатом Учредительного собрания, состоял в 1918 году во Временном всерусском правительстве, в известной степени пострадал от колчаковцев после Омского переворота. С довоенных времён он сохранял знакомство с социал-демократом Вяйнё Таннером, занимавшим пост министра иностранных дел Финляндии.

«Принимай нас, Су­о­ми-кра­са­ви­ца»

Жизнь красноармейцев, попавших в плен к финнам

Бажанов, про которого вы спрашиваете, тоже не был участником Белого движения. В 1919-1928 годах он состоял в рядах Коммунистической партии, а с 1922 года — работал в аппарате ЦК. Бажанов приехал в Финляндию в середине января 1940 года и никак не мог вызвать ассоциаций с «монархистами» и «реакционерами». Скорее всего, поэтому Маннергейм санкционировал его попытку набрать добровольцев из военнопленных, хотя и отнёсся к ней скептически. Отмечу, что Бажанов предлагал формировать не армию, а лишь её первые отряды. 29 января он писал генералу Карлу Рудольфу Вальдену, представлявшему финское военное командование: «Это не значит, что есть такая армия. Это значит, что есть отряды, являющиеся первыми единицами такой <…> Это даст перспективу, размах».

<1 >... <2>

Квинтэссенция классического национал-социализма