Рождественская сказка. Как девочка Маша за закладкой ходила

В некотором царстве, в некотором государстве, в городе, сваленном в кучу из панельных хрущевок, коптящих заводских труб, ларьков и бетонных заборов жила-была девочка Маша.

Жилось Машеньке в этом городе несладко. В самом ее младенчестве сперва маменьку на лесозаготовке осиной задавило, а затем и папенька отошел на тот свет, задохнувшись токсичными газами в выгребной яме, когда полез спасать оттуда друга, который полез спасать оттуда друга, который спьяну туда свалился, наступив на проржавевший жестяной лист, служивший этой яме крышкою.

Осиротевшую Машу опека определила жить к двоюродной тетушке, у которой кроме Маши было еще две дочки, муж и собака. Надо ли говорить, что лишнему рту в семействе никто не обрадовался. Машенька хоть и старалась всеми силами доказать, что не зря свой хлеб ест, все равно всякий в новой семье норовил ей хоть как-то да подпортить житье: Тетушка изнуряла домашними делами - то ей пол забетонируй, то колесо разбортуй, то скважину для колодца пробури; Дядюшка же просто был свинтусом - то отрыгнет Машеньке в лицо после пива, то перданет рядом, когда машенька ест, то ее зубной щеткой в ухе поковыряется; сестры машенькины тоже от родителей не отставали - набивали Машеньке в подушку булавок, харкали ей в суп, обтирали об ее волосы козявки. Даже собака ихняя на Машеньку все время рычала, вечно грызла в прихожей ее единственные башмачки и рвала ее любимые раскраски. И не было на свете ни единой души, которая бы Машеньку защитила или хотя бы пожалела. По ночам Машенька молилась Иисусу, чтобы он как-нибудь не очень жестоко, но убил бы все несносное семейство, а ее отправил в уютный детский дом, но Иисус почему-то каждое утро оставлял машенькино семейство в живых и новый день был еще хуже предыдущего. 

И вот наступило рождество! День, в который даже самые жестокие сердца смягчаются пред светом рождения Спасителя нашего, всяк хочет быть лучше, чем он есть, всяк стремится делать добро другим: накормить голодного, обогреть замерзшего, защитить слабого, напоить трезвого. Но не таково было машино приемное семейство! Сердца их были сделаны даже не из камня, не изо льда, а бились в их грудных клетях вонючие какахи  и потому  не знали эти люди ни любви, ни тоски, ни жалости.

-Манька, подь сюды! - гаркнула тетка, согнувшись в кресле и отстригая ногти на ноге кусачками.

-Да, тетушка! - прибежала тут же Маша на крик.

-Пизда! Где тебя дьявол носит? Вечно не дозовешься! - тетка клацнула кусачками и Машенька едва успела увернутся от летящего ей в глаз острого и твердого, как бритва, обгрызка ногтя. - В общем так, хотим мы всем нашим славным семейством некисло так заторчать в святой праздник. Заказали мы в самой черной-пречерной глубине интернета чудодейственного порошка два грамма, закинули уже денежек на киви-кошелек и прислали нам координаты: 

"страшный темный лес, дуб висельника, прикоп 4-5см, красная изолента, идти по стрелке на фото". - я тебе в телеге и фото и координаты скинула. Все за тебя уже сделали, тебе осталось всего-ничего - пойти, забрать клад и нам сюда его принести. Все ясно, дурья твоя башка? - и тетка снова клацнула и снова Машенька увернулась от свиснувшего над ухом ногтя. 

-Но тетушка, как же я пойду? На улице уже темно, а там ведь сейчас выползли наружу педофилы, бомжи, наркоманы, урела, цыгане! Страшно мне идти, тетушка! Да и идти далеко -  через промзону, мимо железнодорожных путей, в самую глубь леса, а там сейчас мороз и вьюга лютуют - околею я там. 

-Ах ты ж падаль неблагодарная! - тут тетушка шврынула в Машу кусачками, да так ловко, что угодила ей прямиком промеж глаз. - Я ее кормлю, пою, крышу ей дала над ее головой бестолковою, а она гляньте-ка - ерепенится!

От прилета кусачками в лоб Машенька упала на пол, в глазах у нее задвоилось, а ноги перестали слушаться.

-Маменька, маменька, можно я Машке-какашке поджопник отвешу за неблагодарность ее черствую? - заегозила старшая сестра.

-Маменька, маменька, а я можно Машке-оборвашке лясну увесистого леща по уху за трусость ее подлую? - заелозила младшая сестра.

-Ну и я тогда, что ж, - встал, подтянув треники на пузо, дядя, - тоже в стороне не останусь, да по обыкновению своему позволю себе Машке-замарашке сделать добротную сливу заместо носа за слабость ее никчемную!

И все они бросились лупасить плачущую Машеньку и отвесили ей и поджопник, и увесистого леща по уху, и нос ей дядюшка скрутил так, что получилась и вправду добротная такая наливная слива.

Против таких аргументов Маше возразить было нечего. Утерла она слезки, надела свою шапочку вязаную, башмачки, собакой погрызенные, пуховичок китайский и только собралась идти на темную улицу, как вспомнила, что остались у нее от папеньки с маменькой два предмета заветных как раз на подобный случай. От маменьки - баллончик “Боец” перцовый струйно-пенный, а от папеньки - складная финка НКВД от кизлярских мастеров. Положила она перцовку в левый кармашек китайского пуховичка, ножик - в правый и пошла в морозную, воющую январскую темень.

Вот идет наша Машенька по темному ночному городу, освещенному лишь мертвецки-бледной луной, да редкими фонарями, из которых еще не украли лампочки, мимо ларьков с дерущимися окровавленными алкашами, мимо автобусных остановок с обкуренными гопниками, мимо парковок с иноземцами в буцкающих громких машинах, мимо торговых центров со странными подростками у входа на самую городскую окраину. Свернула Маша в переулок, чтобы срезать путь, как из-за угла выскочил на нее долговязый дядька в одном плаще на голое тело.

-Здравствуй девочка, - приветливо улыбаясь, произнес посиневший от холода дяденька.

-Здравствуйте, - ответила вежливая Маша.

-А как тебя зовут, девочка? - спросил все больше синея дяденька.

-Маша.

-Какая прелесть! - еще больше заулыбался дяденька. - А меня зовут дядюшка Мотя. Я очень добрый и ласковый дядюшка и я очень люблю маленьких детишек. Я приглашаю их к себе домой, кормлю там конфетами, трубочками с вареной сгущенкой, зефирками в шоколаде и даю поиграть со своими щенятами. 

-Это очень мило с вашей стороны, - ответила Маша. - Видимо и вправду очень добрый.

-Да, я такой, - польщенный признал дядюшка Мотя. - Хочешь пойти ко мне в гости?

-Нет, извините, - погрустнела Маша, - мне надо идти в темный страшный лес, не то моя тетушка и сестры с дядей меня опять изобьют. 

-Зачем же тебе к ним возвращаться? - взволновался дядюшка Мотя. - Пойдем лучше ко мне, Машенька. Я тебя согрею, помою тебя в горячей ванне с пенкой, а потом мы будем лежать голенькие вместе и смотреть мультики про принцесс. 

-Нет, извините, - смутилась Машенька, - я уж лучше в темный лес…

И только собралась Машенька идти, как вдруг приветливое лицо дядюшки Моти перекосила злоба, он схватил Машеньку за руку, плащ его распахнулся, обнажив голое синюшное с огромными мурашками, как у замороженной индюшки, тело и болтающийся, покрытый изморозью пенис.

Маша что есть сил завизжала, достала из левого кармашка своего пуховичка струйно-пенный баллончик “Боец” и залила дядюшке Моте все лицо, рот, и даже пенис огненно-жгучей пеной. Добрый дядюшка Мотя тоже принялся что есть сил визжать, взвился, воткнул голову в сугроб, но от снега жечь его начало еще сильнее. Ошпаренный, он забегал  кругами, вопя еще сильнее и вихляя тонкими ручками в воздухе, пока не треснулся мордой в столб и не сломал себе все лицо вместе с зубами. От сокрушительного удара его тонкая фигура зашаталась, попятилась и упала в незакрытый люк канализации. Машенька заглянула в люк - дядюшка Мотя лежал там на вонючем дне  с неестественно вывернутыми ногами и руками, а изо рта его торчала толстая окровавленная арматурина, на которую он, видимо, напоролся затылком. 

Маша добралась до окраины города. Она  шла через частный сектор, где из-под заборов лаяли собаки, цыганский поселок, заставленный мерседесами, заваленные снегом гаражи, заброшенные пустоглазые бараки, кладбище с кривыми крестами, городскую свалку с бомжами-зомби, закопченный завод гробов и наконец вышла к  железной дороге, отделяющей город от страшного темного леса.

Перешагивая через рельсы она увидела как какой-то человек в красных шароварах и тулупе пытается фомкой вскрыть релейный шкаф.

-Здравствуйте, дядя. Вам может быть помочь? - спросила она. Мужчина вздрогнул и обратил на Машу испуганное лицо с длинными усами и свисающим со лба чубом. 

-Шо? - спросил он.

-Вам помочь?

-Та ось, чортова скринька ніяк не відкривається! - досадовал незнакомец.

-Простите, я ничего не поняла… 

-Я кажу, ця шафа релейна, хай буде вона проклята, не можу ніяк розкрити! - еще громче, как будто это влияло на понимание его слов, произнес усатый человек. Маша только хлопала глазами в ответ. 

-Ох уже, ці москалі! - воздел очи к небу Машин собеседник. - Я говорю, шкаф релейный этот не могу вскрыть, у меня вон только фомка одна я дверь только отогнул немного, а мне бы ножичком замок подковырнуть, - произнес он на чистом русском языке.

-Ааа, - произнесла Маша. - Теперь поняла! А у меня есть ножичек, вот держите, - и Маша протянула усачу папину финку НКВД.

-Ось це інша справа! Ай да дівчинка, ай да розумниця! Дякую тобі! - обрадовался он, но увидев, что Маша снова ничего не понимает, осекся и перешел на русский. - Говорю, спасибо, тебе, девочка, ты молодец! - он взял финку, ловко вставил ее в щель, где должен быть язычок замка, пошерудил там и дверь релейного шкафа, скрипнув, открылась.

-Зараз-то ми вам, москалям влаштуємо веселощі! Ви нам за все відповісте! - хлопнув  в ладоши и сплясав гопака, произнес он.

-Ну девочка, - сказал он, вернув Маше финку. - За помощь в диверсии войскам ВСУ, вот тебе рождественский подарок от властей Украины!

И он протянул Маше шмат сала и кольцо свиной колбасы. 

-Ааа, - произнесла понимающе Маша, засовывая дары за пазуху пуховичка. - Так вы хохол!

-Який такий хохол! - встрепенулся хохол. - Ти що, дрібна, хамиш мені?! Я справжній українець! Давай, тікай звідси, а то в цьому ящику тебе закрию і підпалю на славу Україні!

В ответ на это Маша взяла финку НКВД и воткнула ее украинскому диверсанту в живот.

-Ой, боляче-то як! - закряхтел он.

А потом еще раз в живот.

-Кляті москалі! - взвыл он.

И еще раз в живот

-Усе, я помер. Запам'ятайте мене героєм! - прохрипел он, брызгая кровью изо рта и действительно помер.

Так, Маша, во время одумавшись, предотвратила крупную транспортную диверсию, из-за которой поезда на этой ветке могли бы опоздать на пять минут.

И вошла Машенька в страшный темный лес, который так называется совсем неспроста, а как раз потому что он очень темный и потому в нем очень и очень страшно, особенно если ты маленькая девочка. Сугробы в нем были особо глубокие и холодные, а ветви деревьев так плотно сплелилсь между собой в кронах, что закрывали все небо. По колено в снегу, Машенька упорно шагала к своей цели. Ножки ее в пожеванных башмачках болели от холода, в лицо и за шиворот задувала колючая ледяная вьюга, а пальцы на руках скрючились от холода. Внезапно из кустов на Машеньку выскочил волк. 

-Волк! - испугалась Машенька.

-Блин, Шпунька, пожалуйста, не надо, я совсем тебе ничем не угрожаю, - взмолилась Маша, - не надо грызть мне горло и пить кровь!

-Не называй меня так! - обиделся Шпунька. - Лучше просто пес. Эти идиоты назвали меня так в щенячестве, когда я и правда был похож на Шпуньку, но сейчас я большой и сильный, я грызу людям глотки и прозвище Шпунька мне совсем не идет. 

-Прости, больше не буду. Может ты тогда вместо меня лучше вот, колбасы с салом поешь? Ты же пес, тебе без разницы хохлячья эта еда или нет? - и Маша протянула псу украинскую колбасу и шмат сала.

На это пес завилял хвостом, хотя мордой пытался показать, что ему эта сделка не очень-то и интересна.

-Ну, так-то разница, конечно и для меня есть, - принюхиваясь и уже истекая слюной сказал он. - Я ж русский пес все-таки. Но в принципе, да, ты права, у меня принципов особо нет, - и пес жадно чавкая, начал жрать украинскую колбасу с салом.

-Ох, хорошо! - уничтожив всю еду и облизываясь, сказал пес. - Так и быть, можешь идти, куда ты там шла.

-Слушай, а ты не подскажешь, как пройти к дубу висельника? - спросила Маша, потому что понятия не имела, куда тут в этой темнотище идти. 

-Ого! Это тебе далеко идти. А в таких пожеванных башмачках ты обратно без ног вернешься! Давай, запрыгивай ко мне на спину, подкину тебя по доброте душевной до дуба.

Обрадовалась Машенька, запрыгнула на пса и помчал он ее сквозь черную чащу к заветной полянке. Долго ли коротко ли, ну кароч, примчали они к дубу. Поблагодарила он пса и начала светить телефоном - искать, где же тут заветный прикоп с красной изолентой. Вот только все уже давно занесло снегом, поэтому пришлось машеньке синими своими ручками разгребать наметенные вокруг дуба сугробы. Рыла, Маша, рыла. Копала, Маша, копала, но так и не нашла замотки красной с порошком. Все пальчики раскорябала она в кровь о снежный наст и мерзлую землю. Заплакала тогда, Машенька, и начала сквозь слезы молиться Иисусу:

Так плакала Маша и вдруг из ниоткуда вышел бородатый синеносый мужичок в красном кафтане.

-Здравствуй Машенька! Иисус услышал твои молитвы и послал тебе на помощь меня - дедушку Мороза, - распевно произнес мужичок с заиндевевшей бородой.

-Ой, дедушка! Спасибо тебе!

-Сейчас, сейчас, найдем мы твою закладочку, милая, - принялся суетится дед Мороз. - Ну-ка покажи-ка фотографию. Ага. ну конечно, 4-5 см написано, а ты только верхний слой немного содрала своими ручками маленькими. Давай-ка, посвети телефоном дедушке вот сюда. Ага. Сейчас я, - и дед своими толстыми пальцами с крепкими толстыми когтями ловко принялся рвать мерзлый грунт. Всего пара движений и вот он - сверточек, смотанный красной изолентой!

-Ураааа! - закричала Машенька.

-Урааааа! - закричал дедушка Мороз.

Они радостно обнялись, как вдруг из-за дуба выскочила черная огромная тень со словами:

-Дедушка, спасайся, - закричала Машенька, - это же МЕНТ ПОГАНЫЙ ЛЕГАВЫЙ МУСОР!

-Ох, ты ж святые угодники, - вскочил дедушка и уже было собирался бежать, как тень огрела его дубинкой по голове и он рухнул без сознания, только кровь со лба по лицу потекла.

Машенька тоже уже было собралась убегать, но тень схватила ее за капюшон пуховичка и подняла в воздух. 

-А ты, девочка, что тут делаешь? - грозно спросила тень.

-Пожалуйста, уважаемый МЕНТ ПОГАНЫЙ ЛЕГАВЫЙ МУСОР не отправляйте меня на урановые рудники, я ни в чем не виновата!

-Хорошо, давай ты нам это в отделении все расскажешь, а то ты, я смотрю совсем окоченела. И, пожалуйста, не называй меня больше так

-Как?

-МЕНТ ПОГАНЫЙ ЛЕГАВЫЙ МУСОР. 

-А как же вас называть? - изумилась Маша.

-Лейтенант Иванов, можно.

И поехала Маша в отделение с Лейтенантом Ивановым и дедом Морозом, где все-все рассказала полицейским про свою жизнь и про тетю-наркоманку, и про дядю-пердуна, и про сестер-тварей и даже про собаку ихнюю, которая башмачки ей погрызла. А лейтенант Иванов в свою очередь, рассказал ей, что дедушка Мороз, никакой не дедушка Мороз, а маньяк, который по этому лесу уж несколько лет орудует да всяких заблудших наркоманов и закладчиков убивает.

Что до тетки с дядькой, то за все пакости их отправили на урановые рудники, поганых сестер отправили в колонию для малолетних, а собаку, отдали в нормальную семью, где она стала добрейшим существом, выучила все команды и никогда не жевала ничьих башмаков. Машу отправили в детский дом, как раз к самой рождественской елке. Там ее больше никто не будет обижать, она найдет много новых друзей, а за обезвреживание украинского диверсанта ее даже наградят медалью «за мужество, отвагу и самоотверженность, проявленные при исполнении гражданского долга».

Если вам понравилась наша рождественская сказка, вы можете поддержать автора, подкинув ему деньжат на водку по номеру сбера 2202 2050 4152 6648 или через телеграм-бота.