Россыпь в Тайге - закладки в наличии: амфетамин, бошки, кокаин, спайс, экстази, мдма,гашиш, героин, меф, мефедрон, скорость

Рады представить вашему вниманию магазин, который уже удивил своим качеством!

И продолжаем радовать всех!

Мы - это надежное качество клада, это товар высшей пробы, это дружелюбный оператор!

Такого как у нас не найдете нигде!

Наш оператор всегда на связи, заходите к нам и убедитесь в этом сами!

Наши контакты:

https://t.me/StufferMan

ВНИМАНИЕ!!! В Телеграмм переходить только по ссылке, в поиске много фейков!

Облако тегов:

Ими были даны и названия таежным речкам, так странно звучащие для европейского уха: Но значение всех названий едва ли в состоянии объяснить даже сами теперешние тунгусы, потому что язык их сильно пострадал вследствие соседства с русскими, восприняв в себя много русских слов и оборотов. Открытием значительной части россыпей золотопромышленники обязаны преимущественно тунгусам. Они первые указали золотые местонахождения, они же долгое время служили проводниками поисковых партий. Уманьский, Очерки золотопромышленности в Енисейской тайге, Спб. Природные ресурсы приисков исследованы довольно подробно, но памятники духовной культуры старожилов края были порушены и преданы несправедливому забвению. Священник Енашимской церкви также и благочинный таежных церквей Северной системы. Церкви устроены на манер походных и довольно изящно, особенно Енашимская и Актоликская; кроме того имеется особая небольшая походная церковь, которую Великим постом возят по промыслам для богослужений. Названия трех таежных церквей Северной системы золотых промыслов были 'походная Спасская', 'походная Троицкая', 'походная Успенская'. В среде крещеных эвенков формировались начатки православной культуры, соответствовавших эвенкийским национальным вкусам и традициям. Например, сохранился рисунок эвенкийской постройки религиозного назначения, подпись под рисунком сообщает: О местных языческих культовых сооружениях дает представление описание шаманского чума Ю. Каневского о шаманском чуме эвенков на реке Большой Пит. В году экспедиция Енисейского районного естественно-исторического и бытового музея обнаружила два стойбища эвенков с шаманскими чумами на правом берегу реки Большой Пит, приблизительно в 8 км на северо-запад от зимовья Лаптенко. На фото вверху — бывшая пристань компании Латкина на реке Большой Пит, на фото внизу слева — питские луга близ устья реки Кадры, далее — руины Пит-Городка и поселок Брянка с мостом через Большой Пит. В году в латкинском зимовье жил Лаптенко, указавший сотрудникам Енисейского музея местоположение шаманских чумов эвенков на противоположном берегу Большого Пита. В е годы на питских лугах между устьями Кадры и Панимбы был создан Пит-Городок, просуществовавший до кризиса х годов. Было чудесное июльское утро, воздух был чист и прозрачен, не было ни дыму, ни чаду от лесных пожаров, свирепствовавших в тайге во второй половине июня и недавно погасших от проливных дождей последней недели. Безоблачное, голубое небо раскинулось огромным куполом над таежными горами и дремучими лесами, а яркое солнышко уже начинало давать себя чувствовать, и только лишь жужжание и пение насекомых, наполнявших воздух, нарушали тишину зеленого, соснового бора, по которому мы медленно подвигались вперед, так как таежная наша дорога все время шла в гору, бесконечно извиваясь своими частыми изгибами и поворотами. Я ехал на легких таежных дрогах, запряженных парой крепких лошадок, вещи же мои и прислуга еще рано утром отправились вперед на Питское зимовье, принадлежащее золотопромышленной К o Л. Дорога, по которой мы ехали туда же, была узка, извилиста и колотлива, по милости множества пересекавших ее древесных корней и небольших рытвин и дождемоин. Поднявшись на гору, мы очутились в густом лиственном лесу, состоявшем из березы, ольхи и осины с подлеском из жимолости, шиповника, таволги и молодого березняка и осинника. Прокатив порядочно по горе, мы спустились по пологому ее склону в болотистую, неширокую долину речки Кадры, левого притока р. Пита, по которой невдолге и доехали до последнего, предварительно пересекши широкий питский луг, протянувшийся от устья вышеупомянутой реки Кадры вверх по реке Питу на пять верст, до впадения в него справа значительной реки Понимбы. На нижней окраине этого обширного луга, близ берега р. Пита стояло Питское зимовье К o Л. Внешний вид Питского зимовья был неказист: Рядом с казармой стоял небольшой амбар и затем конюшня с навесом и станком для подковки лошадей: Построено это зимовье было еще в начале сороковых годов К o Демидовых, для жилья приказчика и рабочих, на время сенокоса, производившегося на арендованных у казны этой Ко питских лугах, и для жилья конюхов зимою, во время перевозки сена с лугов на Оллоноконский прииск этой же К o зимою. По продаже К o Демидовых своего Оллоноконского прииска в г. В наступившие дорогие годы , 61 и 62 г. Доставленный на зимовье хлеб складывался здесь в амбар, тем более, что Питское зимовье составляет конечный пункт плавания на лодках по pеке Питу, так как выше впадения в него р. Понимбы, верстах в 5 от зимовья, начинаются известные Таврикульские пороги, перегораживающие всю реку в нескольких пунктах и совершенно непроходимые для грузовых лодок. Даже на тунгусских легких берестяных лодочках-ветках опасно пускаться через эти пороги, в особенности в меженное время навигации, когда фарватер реки мелеет и река, во всю ее ширину, разбивается в пороге на несколько мелководных и переполненных каменьями каналов. С проведением новой на Питское зимовье колесной дороги, ныне многие стали проезжать этим путем из южной в северную систему, так как все прочие туда пути — верховые и неудобные. В особенности в дождливую погоду негде укрыться от непогоды, нет ни зимовьев или промежуточных приисков, а потому во весь двухсотверстный путь приходится ночевать в лесу, под елкой, на открытом воздухе, или возить с собой палатку. К тому же и самая дорога грязна, кочковата, болотиста и местами камениста; приходится не однажды переезжать вброд значительные речки, которые, во время дождей, становятся довольно глубокими, вследствие чего и самые броды бывают небезопасны. По вновь проложенной, но еще очень неустроенной дороге, возможно проехать в легком экипаже с Южных приисков до Питского зимовья, отсюда плыть в лодке по р. Питу, на протяжении верст, до Усть-Брянского зимовья и оттуда снова ехать в экипаже по Старо-Нифантьевской приисковой дороге на Северные прииски. Питское зимовье стоит на возвышенном береговом яру реки Пита, на левом по течению ее берегу, тогда как правый ее берег обрамлен высокими покрытыми лесом горами. В особенности велик и силен бывает весенний разлив, при дружной весне, - тогда река разливается во всю ширину прибрежного луга и окружает зимовье со всех сторон, причем зимовщику не раз приходилось спасаться в течение нескольких дней на чердаке своего жилища. В такие обильные водою весны по питским лугам и островам бывает большой урожай трав, но зато не мало же нахозяйничает на них Пит, натащит гальки и песку, кореньев и обломков дерев, а нередко навалит и целую груду деревьев и корней, понаделает водомоин и рытвин. Местоположение Питского зимовья чрезвычайно живописно, в особенности оно производит приятное впечатление своим простором на выехавшего к нему из лабиринта покрытых дремучею тайгою гор и узеньких таежных долин. Река Пит — самая большая река Енисейского горного округа; она протекает, насколько известно, около верст в длину, разделяя обе золотоносные системы — северную и южную, и служит им административною границею. Она берет начало из так называемого Питского хребта, лежащего в ее вершинах и возвышающегося от 2. В него впало с обеих сторон немало рек, речек и ключей; так, из южной системы вливаются в него три, довольно значительные, реки: Ширина реки Пита весьма различна; выше впадения в него реки Чиримбы он не шире 30 — 40 сажен, ниже Чиримбы река расширяется от 50 до 60 сажен, сжимаясь в Таврикульском пороге до 20 и 25 сажен и снова расширяясь вниз от реки Понимбы до 80 сажен, как например у Питского зимовья; от устья реки Лендахи ширина его достигает ста и сажен и остается в такой ширине вплоть до своего устья. Пит может считаться судоходным от устья своего до устья Понимбы, но в меженную воду, судоходство это, по милости Косого порога, может производиться до зимовья только в небольших лодках, подымающих до ста пудов грузу, от впадения же в него речки Брянки Пит судоходен во все лето для более крупных судов. В прежнее время, да иногда еще и теперь, до устья реки Брянки, находящегося на пять верст выше впадения в Пит реки Лендахи, из Енисейска ежегодно плавали по Питу палубные и парусные суда, каюки и большие лодки с разными припасами и товарами, а в обратный путь сплавляли до Енисейска или до Усть-Питской деревни проезжающих из тайги, с приисков; ныне по Питу, с проведением более прямой и удобной для проезда на прииски Ново-Нифантьевской дороги, а также за сокращением золотопромышленных дел, судоходство это совершенно упало. На Питское зимовье доставлялись из Енисейска хлебные запасы в неособенно большом количестве и только в редкие дорогие годы, так как большие лодки с грузом до пудов не могут летом проходить через мелководный Косой порог; мелко сидящие же лодки, подымающие грузу до сотни пудов, проходят его свободно, но доставка такими небольшими грузами сильно удорожается. Вообще доставка хлебных грузов на Питское зимовье производилась енисейскими остяками. Надо видеть, с каким искусством и ловкостью эти остяки, а также и местные тунгусы управляют лодкою и с какой быстротой подвигают ее вверх по течению шестами: Кроме сенных покосов, довольно значительных, как по берегам и островам Пита, так равно и по его главным притокам, отдаваемым казною в аренду частным лицам, река Пит обильна рыбою: Приехав на зимовье, я застал моих спутников за работой — кто приготовлял к отплытию лодки, кто расседлывал лошадей и сортировал нашу поклажу, кто готовил завтрак. Было уже около 9 часов утра, и, несмотря на такое раннее время, мы с удовольствием и примерным аппетитом закусили, в особенности после такой тряской и колотливой дороги, проезд по которой с прииска до Пита, несмотря на расстояние около 30 верст, занял целых четыре часа. После завтрака, экипаж мой потащили к стоявшим в ста саженях от зимовья лодкам. Там сняли с него колеса, уложив как их, так равно и кузов экипажа в одну из более значительного размера лодок, куда поместили и всю прочую нашу поклажу. Я со своим слугой и едущим по одному пути со мною приказчиком одного северного таежного золотопромышленника разместились в другой меньшего размера лодке с двумя работниками - гребцами и зимовщиком, служившим нам кормщиком и в то же время лоцманом. На лодке с поклажей находилось два гребца и кормщик из приисковых рабочих, мало дело мараковавших в управлении лодкой. Наконец, разместившись по местам, мы отчалили от берега и пустились в наше плавание, быстро несясь, по несколько мутноватой от промывок на золотых приисках, расположенных на некоторых из притоков Пита, прозрачной его воде. Скоро мы достигли устья реки Кадры, шириною до 20 сажен, и завернули за находящийся в устье низенький, поросший тальником островок, чтобы осмотреть расставленные там морды - рыболовный снаряд, сплетенный из веток или прутьев вербы или тальника. В двух мордах мы нашли пару небольших хариусов, линя и небольшого, фунтов на пять, тайменя, которых и уложили в находившийся с нами походный котелок, для будущего обеда. Выйдя из устья Кадры на главное русло Пита, мы увидали, что наша большая лодка сидит на мели, протянувшейся почти во всю ширину реки от правого ее берега. Рабочие, управлявшие большой лодкой, почти совсем не знали реки, да и плыли без всякой осторожности, а потому и наскочили на отмель. Мы вынуждены были к ним подъехать и помогли дружными усилиями сняться им с отмели. Лодки тронулись снова в путь; наша плыла впереди, а большая лодка, с поклажей, плыла сзади нас, держась нашего курса, чтобы снова не попасть на отмель или на камень. Так плыли мы без всяких приключений верст с десять до Косого порога. Берега реки имели довольно однообразный характер: Береговая эта долина падала в реку крутыми ярами и на крутых заворотах реки была сильно занесена беспорядочными массами плавучего леса, нанесенного сюда вешними высокими водами. На четвертой версте от Кадры мы обогнули довольно большой остров с хорошим покосом. Остров этот, длиною около версты, разделял реку на два протока, из которых правый был мелкий и не широкий, левый же составлял главное русло реки. Ниже этого острова, до самого устья р. Вегуды, нет уже более удобных для сенокоса лугов, так как берега реки обрывисты и горы сжимают реку с обеих сторон, оставляя только неширокую окраину берега. Не доезжая версты до Косого порога, с обеих сторон реки, в особенности с правого ее берега, показались огромные валуны известкового сланца, береговые же горы, состоящие из этой же горной породы, стали теснить с обеих сторон реку, круто, а местами даже отвесно падая в нее скалами. Пит, делая в пороге крутой поворот вправо, казался издали как бы запертым со всех сторон горами и как бы уходил под отвесно нависшие над ним известковые белые утесы. Вскоре такие же огромные бело-серые валуны стали всюду вырастать из русла реки и послышался шум бушующего вдали порога. Поверхность реки, до того совершенно гладкая, сделалась волнистой, и короткие, прыгающие во всех направлениях волны покрыли поверхность реки во всю ее ширину. Шум и рев порога быстро приближалися к нам навстречу, и лодки, подкидываемые во все стороны неправильным волнением, летели с быстротою 20 верст в час. Наш зимовщик-лоцман, стоя с багром в руке на носу лодки, зорко наблюдал за ее ходом, покрикивая на двух гребцов и на рулевого, которым был ехавший со мною приказчик, умевший управляться с рулем, а также и на плывших вслед за нами в другой лодке рабочих. Гребцы сильно наваливали на весла и работали, что говорится, в поте лица, а рулевой отчаянно загребал своим правильным веслом то справа, то слева. Огромные серые камни всюду выглядывали из воды, заливаемые пенящимися волнами, которые, в свою очередь, ударяясь в лодку, обдавали нас брызгами. Ширина реки заметно уменьшилась и в самом пороге, судя на глаз, едва достигала 25 сажен. Эй вы там, удалые! И точно, дело было самое критическое. Длинный низменный каменный мыс справа, рассыпавшийся множеством огромных валунов, почти наискось перерезывал реку, оставляя узкий проход у левого берега, в свою очередь упиравшегося в реку огромными плитами серо-беловатого известкового сланца, а в самой середине реки, у самого фарватера, торчала полузаливаемая набегавшими волнами длинная известковая плита, оставлявшая узенький, не более 3-х, 4-х сажен проход между собою и левым береговым утесом. Высокие волны, напиравшие на эту каменную гряду всей силой течения реки у левого берега, образовали обратное течение и водовороты, крутившиеся зловещими воронками. Плохо было бы нам, если бы мы не попали в узкий проход, ворота порога, а налетели бы на коварно выглядывающую из набегавших на нее волн плиту. Образовавшийся у каменьев в пороге бурун, бросавший нашу лодку как щепку из стороны в сторону, захлестывал ее своими пенистыми валами. Еще одно мгновение - и лодка наша, черпнув изрядно носом воды, снова выпрямилась и юркнула в узкий проход и, быстро завернув вправо, в один миг миновала порог, который ревел и грохотал уже за нами. Также счастливо проскользнула за нами и вторая, большая, наша лодка. Еще несколько минут быстро неслись мы по расширявшемуся тут ложу реки, мимо высоких, отвесно падающих в реку серых скал левого ее берега, и затем выплыли на более спокойную воду, благополучно одолев единственное и несколько опасное препятствие в нашем плавании. Не хуже заправских остяков, - весело говорил зимовщик гребцам. Рабочие перекрестились, положили весла в лодку, отерли струившийся с их лиц пот и принялись набивать махоркой свои коротенькие трубочки-носогрейки. Отдыхайте, отдыхайте, родимые, — одобрительно говорил зимовщик гребцам, усаживаясь поудобнее на носу лодки. За весь-то день-деньской едва-едва осиливали порог, так с зари до зари и маялись. Много горя принимали лодочники в этом Косом пороге! Настоящий он Косой порог. В вешнее половодье куда его легче проходить: На Брянке лодку разгружали, перегружали муку в мелкие посудины пудов по сту, по полтораста, да в этаких и доставляли, да и то от Брянки до зимовья трое суток шли, а ведь и сорока пяти верст нет. А все он, Косой, виноват: Да ты видал ли его когды? Знать, не видал, что спрашиваешь. На Таврикульский-то и сам водяной упарится подыматься. Его, брат, ни в какой посудине не одолеешь. Уж на что тунгусы или беглые с приисков, да и те пешком его обходят. И действительно, существующий на р. Питу другой значительно более опасный, нежели Косой порог, - порог Таврикульский, расположенный между устьями впадающих в р. Пит речек Аяхты и Таврикуля, почитается почти непроходимым порогом. Он начинается еще несколько выше устья р. Аяхты и тянется почти что более пяти верст за р. Таврикуль, при устье которой гранитные скалы имеют самые причудливые формы и очертания. Там, на вершине горы, стоящей на левой стороне устья Таврикуля, одна из скал имеет совершенно правильную форму стола об одной средней ножке. Другая скала имеет вид остроконечной пирамиды, на вершине которой покоится огромный гранитный валун, грозящий ежеминутно свалиться в долину. Правая при устье Таврикуля гора, совершенно засыпавшая его узкую долину огромными каменьями и валунами, представляется каким-то разрушенным древним замком, а самое русло реки Пита, сжатого здесь горами, унизано громадными гранитными глыбами темно-серого цвета, между которыми узкими струями с ревом и пеною стремится клокочущая река. Течение в Таврикульском пороге неправильное; он, можно сказать, вовсе не имеет фарватера, вода быстро стремится извилистыми каналами между огромных глыб гранита на протяжении более пяти верст. Еще в большую воду, весною, можно рискнуть проплыть порог на небольшой лодке с опытными пловцами, как например местные тунгусы, да и то надо иметь зоркий глаз и немалую сметку, чтобы не наскочить невзначай на какой-нибудь подводный камень. Натуралист, доктор Маак, бывший в пятидесятых годах в северной тайге, вздумал спуститься Таврикульским порогом, в августе, после сильных дождей, когда в реке было многоводье, - едва не погиб со всеми людьми и только каким-то чудом спасся от гибели, но его лодка со всеми его вещами и коллекциями пропала, разбившись вдребезги о камни. Через час времени, как мы выплыли из Косого порога, мы достигли устья реки Вегуды, значительного правого притока р. Пита, имевшего при устье до 25 сажен ширины. Здесь мы пристали к берегу, чтоб сварить нашу уху и напиться чаю, а с тем вместе дать пообедать и нашим людям, тем более, что уже было около двух часов дня. Пока разводили огонь и варили уху, я бродил по покрытому мелкою галькою питскому берегу, чтобы размяться от не весьма удобного сиденья в лодке, но прогулка эта продолжалась недолго, ибо целые тучи назойливых мошек и больших желтоватых комаров решительно не давали покою, и я вынужден был вернуться к нашему костру, чтобы в дыму его укрыться от нападения несносных насекомых. Поевши с грехом пополам ухи, в которой вместо перцу плавало множество попавших в нее мошек, мы живо собрались, уселись в лодки и поплыли далее, не желая быть заживо съеденными нашими крылатыми врагами и только, когда очутились на средине реки, они несколько оставили нас в покое. Ниже Вегуды, по правому берегу Пита, возвышается круто падающая в него стена красноватого известкового сланца, а через реку протянулась небольшая гряда каменьев, впрочем, не опасная для плавания и заметная лишь по более усиленному течению воды, с небольшим шумом и волнешем переливающейся чрез камни, между грядами которых имеются широкие и глубокие проходы. Это так называемый Вегудский шивер. От впадения речки Кондышимо, устья которой не видно из-за протянувшегося у левого берега Пита длинного, поросшего травою и тальником невысокого острова, начинается так называемое Тихое плесо, простирающееся более шести верст в длину. Здесь русло Пита расширяется более четверти версты в ширину, и река имеет такое тихое течение, что кажется, как будто она совсем не течет, а стоит без движения, как в озере. Ребятушки приналегли на весла, и досталось же им не мало поработать руками, так как лодка еле-еле двигалась в этой ленивой воде. Целых два часа перегребали мы это скучное, длинное, широкое плесо, пока река снова не сжалась подступившими к ней с обеих сторон горами. Ниже шивера, имени которого я не мог узнать, течение реки делалось снова покойным и более медленным. Часа через два плавания от этого шивера, показалось, наконец, на высоком пригорке правой береговой возвышенности деревянное строение, одноэтажный, значительных размеров, дом с мезонином, а пониже его, у берега реки, амбары, кузница и другие строения. На левом берегу реки виднелись одноэтажные, довольно большие казармы - это и было так называемое Усть-Брянское зимовье, цель нашего питского плавания. У обоих берегов Пита стояло также несколько больших и малых лодок и два небольших палубных каюка. Все это вместе взятое представляло довольно оживленную картину посреди совершенно дикой, пустынной, хотя и не лишенной красоты, местности. Вскоре мы пристали к правому берегу реки, против самого зимовья, миновав устье небольшой, шумливой речки Брянки. Все показывало тароватость северных золотопромышленников и любовь их к удобствам. По приходе на зимовье, нас поместили в лучших его комнатах, куда занесли и наш багаж и вслед затем подали чай со свежими булками и московскими сухарями. Сервировка чая, посуда, столовое белье и затем поданный ужин, состоящий из трех блюд: Словом, ничем не брезгают и, как говорится, молотят рожь на обухе. Поэтому у такого зимовщика и хозяйство устроено хорошо, есть достаточно коров, птицы домашней, хороший огород, есть даже таежные экипажи, вьючные и верховые седла и десятка полтора, а не то и два лошадей. Между здешними зимовщиками были такие оборотистые люди, которые сколачивали преизрядные капитальцы и сделались впоследствии золотопромышленниками и, нажив хорошие деньги, вышли в люди. Прежде-то денег точно много обирали, ну да они и шли тоже зря, на ветер; а теперь деньга-то туже дается, ну и бережется лучше. Наш усть-брянский хозяин хотя и не был еще Крезом, но уже стоял на дороге к процветанию, так как Усть-Брянка, конечная питская пристань постоянного питского судоходства, и лежит хотя на упраздненном в последнее время почтовом тракте, но все же не совсем заброшенном; тем более, что тракт этот от Усть-Брянки находится в лучшем состоянии, чем Ново-Нифантьевская нынешняя приисковая дорога. Словом, мы как будто бы были не на таежном зимовье, а на порядочно устроенном золотом прииске. Точно не зимовье, а прииск какой богатый! Вы бы по Брянке-то шурфишек пару выбили, быть может, золото оказалось бы доброе? Нет, вот на Камеро надо переехать, там, сказывают, на С-вском прииске золотишко доброе водится. Попросить надо будет М. Похлопочите за меня, Н. Но я отговорил своего хозяина от этой пустой затеи насчет прииска по Камеро, так как там по разведке у М. Тотчас после ужина в комнату ко мне внесли целую груду подушек и перину и превратили нашу горницу-салон в спальню, со всеми возможными в тайге удобствами. Я с вечера распорядился привести в порядок мой экипаж и, назначив свой отъезд с зимовья в семь часов утра, немедленно улегся спать, утомленный питским путешествием и вдоволь настрадавшись от назойливости докучливых комаров и кровожадных мошек. Несмотря на утомление, я заснул, как убитый, под чуть слышный шум, доносившийся до меня, быстро текущей, порожистой Брянки, — раздававшийся где-то там, под горой, на которой стояло так гостеприимно приютившее меня зимовье. Она впадает с левого берега. После нее попали в группу островов. Когда смерклось, увидели у левого берега илимку. На другом берегу показалась группа всадников. Пройдя илимку, остановились, прислушались. Где-то недалеко лаяла собака… Жилье. Наткнулись на тропу, пошли дальше. Всадники переехали вброд Пит. Вскоре увидели среди темных деревьев и шуршащего дождя желтый яркий квадрат огня — окно. Было очень приятно увидать это. Чувствовалось, что там тепло и сухо. Хорошо будет отдохнуть под крышей… Это оказалось жилье некоего Лаптенко. Об нем мы слышали еще на Брянке, нам говорили об этом своеобразном скваттере Питской тайги. Живут они на левом берегу Пита среди тайги. Ближайшее селение от них с одной стороны прииск Аяхта — 30 верст, с другой стороны Брянка — 40 верст. Кругом жилища лиственницы, кедры, пихты, местность очень живописная и красивая. Поселились они здесь давно, уже более 20 лет. Вначале поселился их отец. Затем он умер и похоронен тут же под кедрами. Семья продолжает начатое им дело. Совсем как скваттеры в Америке. Среди леса стоят два домика. В одном помещается кухня, в другом семья. Там и сям по-городскому: Живут главным образом пушниной, поставляют сено для Союззолота. Живут хорошо, вольно, спокойно, видимо состоятельно. Кругом глушь, тайга, а здесь уютный уголок Отчеты сотрудников музея о научных командировках и исследовательской работе гг. Латкин Плавание по реке Питу.

Сколько жарить жареху

Игарка купить Марихуана [Amnesia Haze]

Каражал купить закладку: кокаин, героин, гашиш, спайс, экстази, мефедрон, амфетамин, мдма, шишки и бошки

Героин в Светлом

Разблокировать русдосуг спб

Закладки киев фен

Пенза Железнодорожный район купить закладку: кокаин, героин, гашиш, спайс, экстази, мефедрон, амфетамин, мдма, шишки и бошки

Москва Крылатское купить закладку: кокаин, героин, гашиш, спайс, экстази, мефедрон, амфетамин, мдма, шишки и бошки

Москва Останкинский купить закладку: кокаин, героин, гашиш, спайс, экстази, мефедрон, амфетамин, мдма, шишки и бошки

Южно-Сахалинск Луговое район купить закладку: кокаин, героин, гашиш, спайс, экстази, мефедрон, амфетамин, мдма, шишки и бошки

Купить mdma в Пушкин

Улан-Удэ Железнодорожный район купить закладку: кокаин, героин, гашиш, спайс, экстази, мефедрон, амфетамин, мдма, шишки и бошки

Купить закладки лирика в Серафимовиче

Россыпь в Тайге - закладки в наличии: амфетамин, бошки, кокаин, спайс, экстази, мдма,гашиш, героин, меф, мефедрон, скорость

Report Page