Россыпь в Межгорье

Рады представить вашему вниманию магазин, который уже удивил своим качеством!

И продолжаем радовать всех!

Мы - это надежное качество клада, это товар высшей пробы, это дружелюбный оператор!

Такого как у нас не найдете нигде!

Наш оператор всегда на связи, заходите к нам и убедитесь в этом сами!

Наши контакты:

https://t.me/StufferMan

ВНИМАНИЕ!!! В Телеграмм переходить только по ссылке, в поиске много фейков!

Россыпь в Межгорье

Система регенерации — полный отстой, вчера в этом убедился. Я не алкаш, но выпивать мне доводилось, однако такого атомного похмелья не испытывал ни разу в жизни. Даже когда в турпоходе пришлось употребить самогон более чем сомнительного качества, утром было нехорошо, но не настолько же! Вечер помнится смутно, хотя помнить там особо нечего — все происходившее вписывалось в одну строчку немудреного сценария: И пусть водка здесь неизвестна, но у аборигенов имелись достойные заменители. Фуршет начинался не особо весело — толпа угрюмых мужиков, встав за столами, устроенными из модифицированных для такого дела телег, мрачно поглощала простецкую еду и пиво. По мере убывания запасов пива народ на глазах оживал, а когда появились более крепкие напитки, стало вообще весело. Апогей веселья помню, к сожалению, смутно. Я, может, и не так уж много выпил, но хроническая усталость сказалась. Еще неделю назад меня пытали в подвале инквизиции, я ослаб, в прежнюю форму так и не вернулся, а теперь пьянствую на свежем воздухе, употребляю неочищенные спиртные напитки и ошеломленно наблюдаю, как в отблесках костров на голые зады распоясавшихся танцоров пикируют орды злобных местных комаров. Не будучи алкоголиком, трудно решиться лечить подобное подобным, и от традиционного способа опохмеления я отказался, отчего и страдал чуть ли не до вечера, тщетно надеясь, что система регенерации с минуты на минуту поставит меня на ноги. Или похмелье не считается травмой, или система у меня бракованная, или она тоже решила отдохнуть. Из-за плохого самочувствия в процесс сборов почти не вникал. Просто бродил уныло, делая вид, что ничего не упускаю, и мечтал при этом лишь об одном — найти укромный уголок и завалиться часиков на пять — десять. В итоге к выступлению народ подготовился без меня, чему я только обрадовался — оснований не доверять этим людям у меня не было. Тогда, на побережье, исход начался с хаоса, но с той поры немало воды утекло — опыта прибавилось и слабые члены коллектива отсеялись. Оставшиеся тоже могли уйти на все четыре стороны — это означало всего лишь потерю статуса представителя вольного народа и неизбежное закабаление со стороны аристократов Ортара. Нетитулованному иноземцу выбиться из грязи ой как непросто, а то и невозможно. Не нашлись — лагерь был свернут быстро и без происшествий. Даже недомогание мужской половины населения не помешало процессу: Утром сотня телег четко, без заминок и пробок выбралась из прохода в валу старого военного лагеря, направившись по хорошо натоптанной дороге — по следам армии, разгромившей Межгорье. Мы не знали, хорошо вычищена от скверны эта земля или нет; смерть нас ждет или райская жизнь. Мы шли туда, потому что у нас не было другого выбора. Даже я, по воле случая ставший самым влиятельным среди всех этих людей, не мог отказаться от общей участи. Беглец, чужак, самозванец, мало что понимающий и много на что надеющийся. У меня был шанс найти свое место в этом мире, а риск… к риску я уже привык: Горловины, за которой начинался рискованный путь в мирок Межгорья, я не замечал до тех пор, пока в ней не оказался. Просто холмы, между которыми петляла дорога, становились все выше и выше, лес постепенно сменился кустарниками, начали появляться скалы. И в какой-то миг я осознал, что с двух сторон нависли очень серьезные кручи, и под копытами то и дело звенит камень. А когда проход сузился и справа подступила река, понял — мы уже там. Река, кстати, не впечатляла — очень маловодная: Скорее ручей, местами меньше десятка шагов в ширину — ловкий человек перепрыгнуть сможет. Берега завалены россыпями разнокалиберных булыжников, причем хорошо окатанных галек не так уж много — сплошь угловатые обломки. Это верное свидетельство, что в долину они скатились недавно. Видимо, интенсивность разрушения склонов и впрямь велика, раз вода не успевает обтачивать их результаты. Следов обвалов я не замечал, так как был в этих вопросах полным профаном. Склоны будто в Большом Каньоне: На участках, где скальные стены прорезаны боковыми ущельями, тоже не все прекрасно — забраться наверх в таких местах очень проблематично. Даже подходить туда не хотелось: И глинистая жижа, стекающая в нее со всех сторон. Сейчас сухо, жижа подсохла, но стоит пройти дождю — и склоны ринутся хоронить неудачливых путешественников. Потом вышедшая из берегов река смоет грязь в Шниру, и на память о катастрофе останутся лишь россыпи крупных камней. Редкие скудные кустики в укромных уголках. Даже трава растет неохотно, а на конусах, выброшенных из боковых долин, вообще ни стебелька не увидишь. Как могло возникнуть подобное место? Но как атеиста, сомнения гложут, что природа сама сподобилась. Хотя если вспомнить тот же Гранд-Каньон… В сравнении с ним это место не смотрится. С другой стороны, не припомню, чтобы там при непогоде наступал апокалипсис. Вероятно, породы на склонах другие, или еще какие-то неизвестные мне факторы. Остается благодарить судьбу за то, что здешняя географическая аномалия не столь протяженна, как ее земной собрат. Похожее на вход в преисподнюю. Дело шло к вечеру, когда проводники, выделенные полковником, сообщили, что дальше они никогда не были, и, следовательно, пора им отсюда побыстрее откланяться. Я недоверчиво уставился на старшего: Битый жизнью — такой может и схитрить. Но нет в глазах обмана: Похоже, не верит, что впереди нас поджидает светлое будущее. Ветеран указал на левый склон, туда, где с главным ущельем пересекался очередной сухой приток, по местным меркам на редкость широкий. На всем протяжении оно единственное, где можно поставить на ночь лагерь без великой опаски. Говорят, обвалы в этом боковом ущелье не часто бывают, а вода достает только в сильные дожди. Солдаты, когда Межгорье выжигали, часто здесь останавливались, ну и мы пару раз досюда доходили. Дальше — нет, дальше наши не бывали. Развернув свиток карты, подаренной полковником, я, уставившись на тонкую кишку, обозначавшую проход в Межгорье, уточнил:. При всем желании не заблудитесь — главного ущелья с боковым никогда не спутаешь. Перед самым Межгорьем дорога вверх начнет подниматься, и река там пропадает среди камней. Так что скотину напоите — и долгий переход устраивайте: Как закончится подъем — так и конец, вы в Межгорье уже. Склон там ни на чем не держится — чуть смочи, и весь ползти начинает. Земля под ногами моментально в кашу жидкую превращается — хватит всаднику по макушку уйти. Говорят, один из старых баронов Мальрока там в давние времена смерть нашел со всей дружиной своей, обозом и добром, что в Ортаре грабежом взял. Пожадничал, оттого и не смог быстро двигаться. Так и сгинули все. После того случая оставшиеся бароны присягнули нашему королю — ослабли сильно. Хотя такими же ворами и остались… Я бы на вашем месте, если тучи появятся, а уйти далеко не успеете, назад рвал — сюда. Пересидеть на солдатской стоянке непогоду. Оно, конечно, тоже рискованно, но на подъеме — смерть верная. Дождей давно не было, но это ничего не значит — чем дольше природа терпит, тем сильнее в итоге льет. Мы, пожалуй, заночуем здесь, раз место относительно безопасное. Вы можете с нами остаться, а утром назад. Будем всю ночь двигаться — лишь бы поскорее выбраться: Удачной вам дороги и вообще удачи побольше во всем. Удача — самое главное, что может вам там понадобиться. Ночью мне не спалось, да и ноги беспокоили нестерпимым зудом. Разве что пальцы плохо гнулись, но это практически не мешало — ходил без малейшей хромоты. Зажило быстро и эффективно, вот только чешется как у вшивого. Тщетно пытаясь уснуть, заворачивался в шерстяное одеяло с головой. Не выдерживая, поднимался, шел к костру, к дозорным. Сидел, грелся — ночи в здешних горах не из теплых, и эта не оказалась исключением. Поторчав возле огня, возвращался к телеге и опять ворочался, до крови расчесывая горящие ступни. Не одному мне не спалось: Нет, не бессонницей народ страдал: Безопасное место, и остальным не сильно мешают. Отчаявшись уснуть, потащился к ним. Не с целью религиозного просвещения, а просто чтобы хоть чем-нибудь себя занять. Бессонница — она такая, время заставляет убивать иной раз совсем уж причудливыми способами. Голос у Конфидуса был негромким, но проникновенным — такой издали слышно, и можно различить каждое слово:. Иса, выслушав их старейшин, велел привести бесноватого к обрыву над рекой. Внизу клокотала холодная вода, разбиваясь об острые камни, а наверху собрались все жители, и два сильных кузнеца крепко держали связанного бесноватого. Все просили Ису об одном: Эти люди знали Ферра, уважали его и не могли поверить, что это уже не он. Они не согласились предать его огню и угрозами потребовали от Исы изгнать беса. Ведь если Иса не лжепророк, то бес не может противиться его воле. Присев позади притихших рядов иридиан, я стянул сапог, с наслаждением почесал левую ступню, мысленно пожелав инквизитору сгнить заживо от сифилиса или скоротечной проказы. Но тут же правая начала чесаться в два раза сильнее — пришлось браться за нее, придумывая для Цавуса новые жизненные невзгоды. Напрасно он словом пытался их образумить — все желали, чтобы из Ферра изгнали беса, и не хотели слушать иного. Иса понял, что этих заблудших людей не переубедить, и осознал, что кровь придется проливать ему. Он крепко сжал свой посох из дерева тум. Тьма, забравшая Ферра, догадалась, что задумал пророк, и испустила зов. Зов этот был неслышим для обычных людей, но пророк его слышать мог. Поняв, что сейчас должно произойти, он в последний раз обратился к людям. Он сказал, что Тьма многолика и многочисленна. Там, где она появляется, ее всегда становится много. Будто сорняк, она может захватить все поле, начав с одного ростка. И при словах пророка услышал грешный народ стук множества копыт. Народ этот жил в грязи и заблуждении и разводил свиней для услаждения чрева своего. Свинья — лучший сосуд для Тьмы, и Тьма теперь мчалась на их копытах, чтобы освободить перерожденного Ферра. Орда грязных свиней с темными сердцами. Тьма боялась крепкого посоха в руках пророка: И страх ее был не напрасен: Иса указал посохом на пропасть. И взоры всех, кто там был, обратились вслед за посохом. В самую страшную для них пропасть: Вода, дарующая каплю света и растворяющая сгустки Тьмы. В миг, когда Тьма осознала, что ее обманули, Иса крикнул перерожденному: Страдание не позволило ей врать, тоска и растерянность заставили ответить так, как есть. И ответила Тьма с зубовным скрежетом устами погубленного Ферра: Она сказала это, потому что много было ее, но люди, услышав, ужаснулись. А когда расслышали злобные крики свиней, разбивающихся о камни, ужаснулись дважды. Люди исторгли из себя съеденное мясо свиней, чтобы никогда более к нему не прикасаться. И грешные люди освободили Ферра: Так пророк Иса сделал нечистый народ чистым за один день. И было это за восемьдесят восемь лет до великого исхода. После паузы епископ продолжил другим, уже не столь пафосным голосом, будто с друзьями в узком кругу общался:. Таким посохом можно легко разбить голову. Неверующие люди не оставили пророку другого выхода — ему пришлось решиться на пролитие крови. И не появись свиньи, так бы и случилось. Последние времена приходят — гибнет мир наш. Гаснет светоч веры, и Тьма идет как от мира нечисти, так и от мира людей. Возможно, мы последние, кто в силах спасти этот грешный мир. Тьма многолика и не всегда приходит с юга. На севере, в мире людей, она столь же сильна и коварна — просто научилась притворяться светом. Сердцем почувствуйте разницу — Тьма лишь притворяться светом может, но сама им не станет никогда. Не давайте себя обмануть, пусть рука ваша не познает жалости к погани нечистой, кем бы она ни представилась. Устав стаскивать-натягивать сапоги, я поднялся. Конфидус грамотно сражается с идеей непротивления злу насилием, прочно засевшей в головах его паствы. Все религиозные тексты грешат одним и тем же — невразумительностью повествования. При желании их можно трактовать как угодно — вариантов великое множество. Простые верующие, уверенные в истинности каждого слова, не имеют привычки сомневаться в интерпретации: Похвально — будь я иридианином, после такой проповеди обязательно взялся бы точить топор. Не удивлюсь, если из этих ягнят епископ все же сделает религиозных маньяков: Если не пропадут в Межгорье, может, я еще при жизни застану новую инквизицию — уже иридианскую. Учитывая смекалку и трудолюбие этого народа, заранее ее опасаюсь и побаиваюсь за свои ноги. Скоро, наверное, и до чертей дойдет — ведь ад уже упоминался, да и про дьявола что-то говорилось. Я-то остаюсь на позициях махрового материализма, но вот подсознание, похоже, испытывает сомнения…. Утром наткнулись на первое свидетельство опасности здешних мест — возле обрывистого склона у дороги тянулась россыпь крупных камней. На ее краю виднелась раздутая туша лошади, придавленная плоским валуном. При нашем приближении с нее взлетели округлившиеся от угощения вороны и, рассевшись на скалах, терпеливо дожидались, когда же мы отсюда уберемся. На другом берегу реки над свежим могильным холмиком возвышался крест из пары связанных палок. Только держался в земле он не одним концом, а двумя — так здесь было принято. К сожалению, обойти опасное место не получалось — долина здесь сильно сужалась, и телеги могли проехать лишь под скалой. С замиранием сердца следил, как колонна пробирается мимо следов камнепада. К счастью, обошлось, но поволновался. Затем, уже около полудня, наткнулись на следы лагеря — еще недавно на берегу реки останавливалась серьезная группа солдат. Судя по всему, стояли долго или место было популярно у разных частей. Видимо, этот участок долины относительно безопасен — здесь даже деревья небольшие росли. Правда, от них остались лишь пеньки, как и от кустарников: Помимо мусора и следов вырубки, вояки оставили несколько могил. Отчего погибли эти солдаты, понять было невозможно. Несмотря на все усилия, скорость обоза увеличить не удавалось. Сильно мешали каменистые участки — телегам на них не разогнаться. Да и на ровных местах можно легко получить под колесо валун — королевские войска не удосужились хорошо расчистить свой путь. Да и как расчистишь, когда сверху то и дело новые глыбы прилетают. Если верить пометкам на карте, горловина тянулась примерно километров на сорок — пятьдесят, но лишь к вечеру мы добрались до подъема. Люди еще ладно, а вот лошади нас не поймут. К тому же хорошо помнил слова проводника: Интересно — а наверху она точно есть? Как-то я об этом не догадался расспросить, а сейчас уже поздно жалеть. В эту ночь зуд в ногах решил дать мне передышку, и уснул я крепким сном младенца. Просыпаться не хотелось, но куда денешься — пришлось открывать. Небо только сереть на востоке начало, тьма кромешная. Костров серьезных в лагере не было — запасы дров на телегах закончились еще вчера, а пополнить их здесь невозможно. Так что лишь редкие факелы боролись с темнотой. К сожалению, все они были далеко, и понять, что за смельчак вздумал меня будить, я сразу не смог. Голос в этом помогал мало — полушепот трудно идентифицировать спросонья. Вечером, как кашу уплетали, сказали, что если погода меняться начнет, так сразу вас будить. Зарницы там блещут часто и сильно — грозу, наверное, тянет. Сперва вроде далеко все было, а теперь вроде как приблизилось. Того и гляди накроет. Быстро запрягаем лошадей — и вперед! Все равно дров нет, варить не на чем. Забравшись на здоровенный камень, уставился на север, пытаясь понять, далеко ли гроза. Увы, в метеорологии мои познания были скромны. Я даже не был уверен, что это действительно дождевые тучи, а не что-то безобидное. Просто какая-то темно-серая полоса, изредка подсвечиваемая вспышками зарниц. Вспомнив, что Люк прекрасно предсказывал погоду во время похода по разбойничьим лесам, пошел его искать. Нашел без труда — он на пару с Туком подвизался у меня в роли то ли слуги, то ли денщика, и потому обнаружился у телеги, на которой ехали мои пожитки. Но, наверное, будет — грозовые тучи несет в нашу сторону. Тетивы все спрятал надежно — не отсыреют. О тетивах я волновался меньше всего, но мы находились перед самым опасным участком пути. Если верить словам проводника, попасть на подъеме под ливень равносильно смерти. Возможно, он и преувеличивал, но очень не хочется узнавать это на своей шкуре. Разворачиваться назад и мчаться к той относительно безопасной стоянке на склоне? Так мы от нее вчера весь день шагали — получается, при всем желании лишь к вечеру успеем вернуться. Да и двигаться придется навстречу грозе, приближая момент встречи. Если верить карте и рассказам проводников, до Межгорья уже рукой подать. Оценить длину последнего перехода на глаз трудно, но, кажется, подъем не столь уж долгий — за три-четыре часа быстрого марша, возможно, доберемся — лошади отдохнувшие, посветлело. Страшно принимать решение, но выбора, по сути, нет — назад возвращаться слишком далеко, на крутых склонах укрытий не видно, оставаться на месте тоже нельзя — вся долина при непогоде превращается в ловушку. Рассветному солнцу не дано было нас порадовать: Зарницы теперь не только сверкали — грохотали. А проклятый подъем все не заканчивался — дорога монотонно поднималась вверх, почти не петляя. Склоны — сплошные натеки глины, перемешанной с камнями: Несмотря на сушь последних недель, грунт местами был влажный и продолжал стекать, из-за чего дорога превращалась в топкие капканы. Приходилось помогать лошадям, вытаскивая телеги на руках. О дожде стоило только подумать — и вот он: Хоть я немедленно накинул широкий кожаный капюшон, волосы все равно успели промокнуть. Попугай, запоздало укрывшись в этом убежище, обеспокоенно пробормотал:. Вместо ответа над ухом громыхнуло так, что лошадь взвилась на дыбы. Успокаивая животное, увидел, как со склонов побежали первые мутные ручейки. Копыта отрывались от земли с настораживающим чавканьем — будто прилипали. Обессиленные лошадки, утомленные подъемом и напуганные разгулом стихии, несмотря на все понукания, сбавляли темп. Увидев, как колеса на одной телеге провалились по самые оси, я понял, что еще несколько минут — и мы здесь застрянем окончательно. Скачи в хвост обоза и передай приказ: Мешки с мукой тоже сбросить — облегчить повозки! Так пропадет ведь мука! Водой вымочит и глиной затянет — вон ее сколько со склонов наплывает! Сам кинулся к первой телеге, безжалостно швыряя в грязь какие-то ухваты, прялки, доски. Хозяйственная натура ссыльных протестовала против такого вандализма, но, глядя на меня, народ и сам зашевелился — догадывались, чем грозит заминка. Так мы и двигались: Молния ударила в склон так близко, что на несколько мгновений я ослеп. Когда зрение пришло в норму, увидел, как одна из телег исчезает под обвалом — гора глины, перемешанной с камнями, сползла со склона, похоронив лошадей и возницу. Мужики кинулись было его выкапывать, но едва успели спастись от очередного грязевого оползня. К счастью, осталось место для маневра, и другие повозки успели объехать быстро расширяющийся завал. Сухая прежде долина на глазах превращалась в речное русло — вода местами доставала людям по колено, а течение было столь велико, что тащило телеги назад. И не только телеги — сама дорога, раскиснув, медленно, но уверенно ползла вниз, норовя утащить нас следом, перемешав по пути с грязью и камнями. Боевой конь едва не упал — наступив в яму, ушел в воду по брюхо, заржал. Воды и здесь хватало, но почва под копытами была более-менее твердой и никуда не норовила стечь. Узкий каньон последнего километра подъема превратился в филиал ада: Лишь человеческое упрямство, граничащее с безумием, не позволяло стихии взять верх — колонна медленно выбиралась из западни. Я видел, как склоны, превратившись в желе, сползают под собственным весом, грозя вот-вот засыпать дно ущелья тысячами кубометров грунта. Хотя и не все. Несмотря на все старания, хвост колонны был потерян — люди, отчаявшись вытащить телеги из грязевой западни, вынуждены были их бросить. Некоторые, если глаза меня не обманывали, при этом рыдали: То, что сейчас оставляли, должно было помочь выжить в опасном краю, а теперь гибнет в грязи. Тук, уйдя в грязь по самый горб, добрался до одной из оставленных телег, вскарабкался, открыл дверцу клетки. Почтовые голуби были испуганы и отказывались выбираться, но он, не церемонясь, разломал стенку, выгнал птиц, развернулся, прыгнул в трясину, погрузившись по самую шею. Но не завяз окончательно — каким-то чудом вырвался, пополз назад, захлебываясь от потоков набегающей грязной воды. С замиранием сердца я следил за ним издали до тех пор, пока ему не кинули веревку. Напоследок ущелье взяло обильную жертву — под очередным оползнем осталось сразу несколько человек, а еще пару сбило с ног поднятой волной и течением унесло вниз. Учитывая, что в непогоду именно в нижней части подъема самое опасное место, я не сомневался, что больше их не увижу. Последняя телега выбралась наверх. Грязь покрывала ее толстым слоем, превратив колеса в подобие резиновых шин. Обессиленные мужчины и женщины, на чьих руках и плечах эта повозка была спасена, попадали вокруг на камни или даже в лужи — стихия их вымотала полностью. Посмотрев на ущелье, я увидел, как в грязи тонут мешки и вьюки, а далеко внизу бьется лошадь, сломавшая ногу: Никогда в жизни не видел, чтобы взбесившаяся грязь такое вытворяла. И, надеюсь, больше не увижу. Людей жалко — их и так мало. И груз жалко — мы, наверное, потеряли большую часть продовольствия. Но жалею как-то абстрактно — еще не прочувствовал произошедшего. Не заметил ничего нового — все осталось как при первом взгляде. Надеюсь, дальше будет веселее. Да я и на бесплодную пустыню готов — лишь бы не эта проклятая грязь.

Россыпь в Межгорье

Legalizer info

Купить экстази в

Россыпь в Межгорье

Ханты-Мансийск купить VHQ GanBang Cocaine 98% Peru

Героин закладкой иркутск

Обход блокировок

Россыпь в Межгорье

Купить марихуана Сусуман

Купить марихуана Тверь

Россыпь в Межгорье

Купить закладки наркотики в Раменском