Российская нефтехимия — потерянный рынок?

Мировая нефтехимическая промышленность развивается более высокими темпами, чем мировая экономика в целом. Ожидается, что в периоде до 2030 года среднегодовой темп роста химического комплекса превысит 4,4%, при этом среднегодовой темп роста мирового валового продукта за тот же период не будет выше 3%.

Россия - один из ведущих производителей нефти и газа (добывает 12%  мировой нефти), однако её доля выпуска продукции нефтехимии составляет всего 2% от мирового объёма. Вклад в экономику России нефтехимической отрасли не превышает 1,5%. Россия по общему выпуску продукции нефтехимии отстает не только от США и Европы, но и от Ирана, Саудовской Аравии, Китая, Таиланда, Бразилии в 5–8 раз.

Нефтехимические кластеры, хоть и с опозданием, но начинают обретать популярность в России. Программы создания данных кластеров анонсированы государством, но пока, к сожалению, их реализация задерживается. Первым документом, определившим приоритеты и целевые показатели нефтехимической отрасли, стал план реализации "Стратегии развития химического и нефтехимического комплекса на период до 2030 года", предусматривающий создание 6 специальных кластеров, которые должны были стать базой для развития производства нефтехимической продукции. Согласно стратегии-2030, выпуск нефтехимической продукции к 2017 году должен был увеличиться до 7,8 млн тонн, а к 2020 году – до 12,8 млн тонн и превысить объем производства крупных стран-производителей таких, как Япония, Корея, Иран.

Однако выполнение программы сорвалось: из восьми заявленных проектов на данный момент лишь два в стадии реализации - «Запсибнефтехим» от СИБУР, выход на полную мощность которого был запланирован на 1 декабря 2020 г., и «Нижнекамскнефтехим» ТАИФа (запуск первой очереди олефинового комплекса в 2022 г). Далее планируется запуск Амурского ГХК в 2024 году – с вводом третьей очереди Амурского ГПЗ «Газпрома». Запуск еще одного нефтехимического проекта по производству полимеров запланирован на 2024 год - строительство Иркутского завода полимеров, который является частью газового проекта Иркутской нефтяной компании (ИНК). Остальные проекты «Стратегии-2030» - пока под вопросом, либо отменены. К примеру, проект «Роснефти» ВНХК стоимостью 1,5 трлн руб. (12 млн тонн нефти в год в рамках 1-й очереди, 2-я очередь – нефтехимический комплекс мощностью 3,4 млн тонн нефти в год), на данный момент приостановлен. В 2019 году стало известно, что он исключен из бизнес-плана «Роснефти» из-за нерентабельности.

Технологический прогресс в мировом химпроме в значительной мере девальвировал «успехи» в российской нефтехимии.

К 2025 году Иран инвестирует в нефтехимическую промышленность $93 млрд. По словам гендиректора Национальной нефтехимической компании и заместителя министра нефти и нефтехимии Бехзада Мохаммади, Иран уже инвестировал $53 млрд в нефтехимическую промышленность. Страна добывает 33 млн тонн сырья в год, но этот показатель вырастет до 62 млн тонн в год к 2021 году, и 74 млн тонн к 2025 году. Компания ADNOC строит масштабные планы по развитию нефтепереработки и нефтехимии в ОАЭ. За ближайшие 3-5 лет ADNOC инвестирует в нефтехимию порядка $45 млрд.

По данным Химического совета США, в стране сейчас реализуются или планируются нефтехимические проекты на $185 млрд, а компании запускают 310 новых нефтехимических проектов. В результате чистый экспорт из США продукции нефтехимии может вырасти с 17 млрд долларов в 2016 году до $110 млрд в год к 2027 году - это близко к текущим объемам экспорта нефти из Саудовской Аравии.

В нефтехимический сектор США инвестируют многие мировые компании - из Саудовской Аравии, Бразилии, Японии и Таиланда. ExxonMobil и саудовская Sabic в декабре 2020 года объявили, что в четвертом квартале 2021 года введут в эксплуатацию совместный нефтехимический комплекс в Сан-Патрисио. По оценке зарубежных экспертов к концу десятилетия мощности нефтехимической отрасли США по производству этилена вырастут на 50%.

Инвестиции иностранных государств несоизмеримы с российскими инвестициями в нефтехимию. По оценкам Минэнерго, инвестиции в нефтехимию России в 2020-2030 гг. могут суммарно составить около 3,1 трлн рублей, это примерно $41 млрд. Поэтому в отрасли нефтехимии необходимы постоянно действующие инструменты господдержки государства, в частности, для крупнотоннажной нефтехимии в виде льгот и налоговых преференций, в том числе и на создание инфраструктуры. Подход к оценке выгод бюджета должен быть минимальным, так как впоследствии возникнет мультипликационный эффект инвестиций на экономику страны в целом.

Хороший пример, когда на обустройство инфраструктуры вблизи строительства Амурского ГПЗ «Газпрома», Амурская область получила 8 млрд рублей из федерального бюджета в течение 3-х лет. Средства направляются на строительство нового микрорайона в городе Свободном для работников будущего завода, включая объекты культуры и социальной инфраструктуры. Также государство содействовало проведению дноуглубительных работ на реке Зея для летней навигации.

Доля российских товаров в общемировом экспорте химической и нефтехимической промышленности крайне низка: не более 1%. Во многом это обуславливается меньшей конкурентоспособностью отрасли по отношению к другим странам. По объему произведенной продукции на первое место в мире, обогнав США

и Японию, вышла нефтегазохимическая промышленность Китая. На базе дешёвого углеводородного сырья и благоприятного налогового режима наращивают экспортный потенциал и страны Ближнего и Среднего Востока. Южная Корея и Сингапур, не имеющие собственного углеводородного сырья, стали в последние годы крупнейшими экспортерами нефтехимической продукции. Это предопределяет высокую ценовую конкурентоспособность их продукции. С учётом интенсивного развития и формирования нефтехимических кластеров и хабов в мире, России за международные рынки придётся активно побороться.

В России, несомненно, существуют хорошие перспективы для развития производства продукции нефтегазохимического комплекса с учётом роста внутреннего потребления и импортозамещения, а также роста спроса на нефтегазохимию в странах Европы и АТР. Нефтехимия может и должна создаваться, опираясь на использование иностранных технологий. Также необходимо адаптировать передовой международный опыт с привлечением, особенно на ранних этапах, международных инжиниринговых компаний и держателей лицензий на процессы нефтегазохимии. Конечно, хочется надеяться и на здравый смысл собственников российского бизнеса, которые будут понимать, что нельзя вечно продавать сырую нефть и газ.