Рой - 4

«Лидерство?» крикнул я в стены. «Так вот о чем был тест? Вы называете это лидерством?»

Стены ничего не сказали.

«Что случилось с допросом, а? Вы даже не задали мне ни одного вопроса».

Я чувствовал себя как сумасшедший в кино, кричащий на стены, кричащий на Бога, дьявола или голоса собственного разума. Думаю, в тот момент отчаяния я действительно был безумен.

К сожалению, мой разум занимала головоломка. Я ничего не мог с этим поделать. Я специалист по компьютерам и фермер, и обе мои профессии требуют страсти к решению проблем. Я прошел тест на лидерство. Что это значит? Я вывел Сандру из комнаты. Я сделал выбор, в каком направлении двигаться. Она последовала за мной.

Значит, она была последователем и не прошла тест. Если бы она пошла в другую сторону, они бы оставили ее в живых? Провели бы они ее через какое-нибудь другое испытание, или мы оба были бы неудачниками, брошенными в темное море, потому что ни один из нас не мог вести другого?

«Какого черта тебе нужно?», — спросил я у молчаливых стен. Я не ожидал ответа. Я был почти сломлен. Каким-то образом убийство моих детей наполнило меня решимостью, но заставить меня принять решение, которое нечаянно привело к смерти Сандры, — это было совсем другое. Я полагал, что дело в чувстве вины. Не было никакой логической причины чувствовать вину за судьбу моих детей. Я сделал для них все, что мог, учитывая обстоятельства.

Но я подвел Сандру. Я не справился с тестом. По логике вещей я должен был знать, что мы столкнулись со смертью, когда выходили из последней комнаты. Она отвлекла меня своей красотой и наготой. То, что в этом месте оказался еще один человек, изменило все правила. Я не задумывался об этом, но это так. Я ослабил бдительность, и она тоже. Мы думали, что сможем победить это место как команда, что вместе мы сильнее.

Но у корабля были другие планы. Моя черная ненависть к этой чудовищной машине была глубже, чем когда-либо. Я очень надеялся, что мне дадут шанс уничтожить злые умы, которые придумали это место и эти жестокие испытания.

Корабль молчал, и двери оставались закрытыми. Я сидел в своем кубе, не обращая внимания. Давало ли оно мне время для печали? Может быть, он запрограммирован так, чтобы дать возможность восстановиться после самых сильных потрясений? Я понял, что оно уже делало это раньше. Оно ждало, пока я перевяжу свои раны после битвы с кентаврами. Оно дало нам с Сандрой достаточно времени, чтобы поговорить и объединиться.

Я думал о кентаврах. Я начал подозревать, что за всем этим стоят не они. За всем этим стоит какое-то другое существо. Что-то другое все это подстроило. Я не мог понять, какой смысл во всем этом, если команда подвергает себя опасности. Возможно, кентавры были всего лишь дрессированными собаками. Или, возможно, они были пленниками из своего мира, как и я. Насколько я знал, второй был родственником первого, а я, с их точки зрения, был злобным обезьяноподобным существом, которое жестоко убивало их с безумной жаждой крови.

Мне стало плохо. Впервые моя решимость ослабла.

«Объект подлежит допросу», — сказал голос, наконец заговорив снова. Он произнес эти слова точно так же, как и раньше. Это навело меня на смутную мысль. Повторять себя в точности — вот что делают компьютеры. Будучи по образованию компьютерщиком, я почувствовал, что, возможно, имею дело с искусственным интеллектом. Это не внушало оптимизма. Компьютеры не отличались милосердием.

Я хмуро уставился в пол. Вскоре, поскольку я ничего не сказал, он начал нагреваться.

«Как я уже говорил, я отвечу на вопросы только в том случае, если вы позволите мне задать несколько своих».

Наступила пауза, затем: «Упорство продемонстрировано».

Открылась дверь. Я вздохнул и с трудом поднялся на ноги. Сколько таких тестов еще существует?

Я осторожно шагнул вперед. Следующая комната не была кубической. Она была больше и прямоугольной с куполообразным потолком. Я с подозрением относился к каждому сантиметру. Я осторожно обошел эту новую клетку, готовый отпрыгнуть от любой угрозы.

«Все тесты завершены. Вы были выбраны для продвижения».

«Замечательно», — сказал я.

«Теперь ты можешь командовать нами».

Я сделал паузу. Еще одно испытание?

«Командовать вами?»

«Да».

Это был ответный разговор. Мы были в новой комнате, но меня и раньше обманывали. Я подумал об этом. Что, если мне придется отдать только одну команду? Что, если это и есть тест, чтобы понять, что я буду делать в этой ситуации? Чего я хочу? До сих пор не было ничего похожего на разговор с этими монстрами. Мне было неприятно это признавать, но эта перемена давала мне надежду. Однако где-то в глубине души я считал, что это очередное испытание. Пол мог исчезнуть в любую секунду.

Я подумал о том, чтобы попросить его отпустить меня. Это казалось достаточно простым. Нужно было быть осторожным, иначе он мог просто выбросить меня на высоту мили над скалистым горным хребтом или Антарктикой. Каждый раз, когда я смотрел вниз, казалось, что корабль находится над другим местом.

Тогда я подумал, как долго мне еще придется размышлять, прежде чем он посчитает меня неудачником. Возможно, мне нужно было дать ему команду. Что угодно, лишь бы оно было счастливо. Но что я должен сделать?

И тут у меня возникла мысль. Почему бы не сорваться?

«Я приказываю тебе вернуться, забрать моих детей и оживить их», — сказал я. Это было безумием, но кто знал, на что способна их техника? Может быть, в этих существах была нить милосердия или, по крайней мере, какое-то странное понятие о чести. Может быть, они давали каждому победителю конкурса одно желание, приз за то, что он дошел до конца. Я старался не давать волю своим надеждам, но ничего не мог с этим поделать.

«Уточните.»

«Уточнить?», — сказал я. «Что значит «уточнить»?

«Кто твои дети?»

«Те, кого ты убил. Позади нас. Ты высадил их из этого корабля, убийственный кусок летающего дерьма».

«Обратный курс установлен», — сказал корабль.

Мой гнев, казалось, не оказывал на него никакого влияния. Я пыталась контролировать себя. Если бы я действительно вернула своих детей, это было бы замечательно, но я все еще практически не в силах ясно мыслить. Я глубоко вздохнул, пытаясь успокоить себя. Я должен был справиться с этой ситуацией идеально. Я не должен был допустить никаких ошибок, несмотря на свое эмоциональное состояние. Возможно, на кону стояла жизнь моих детей.

И тут мне пришла в голову одна мысль. Возможно, жизнь других людей тоже была под угрозой. Может быть, на борту этого корабля есть другие заключенные, которые умирают на испытаниях даже сейчас? Может быть, никто не дошел так далеко. Может быть, я был первым.

Я придумал сотню команд. Я думал о том, как потребовать, чтобы нам открылся вид на мир, пока мы бесшумно скользим над ним. Меня тоже жгли вопросы, но я не осмеливался их задавать. Но пока не решался. Что, если он воспримет вопрос как команду дать информацию? А что, если мне разрешат дать только одну команду? Если существует какое-то ограничение по времени, или если моя вторая команда может отменить первую, тогда я не могу позволить себе возиться и спрашивать больше у корабля. Пока я не узнаю больше. Я играл в смертельно опасную игру, не зная правил, и я продолжал бы играть в нее, как играл все это время, с крайней паранойей.

Около минуты не было никакой реакции. Я ничего не чувствовал, и корабль ничего не говорил. Все, что я мог сделать, это стоять там, молча, задаваясь вопросом, что, черт возьми, происходит. Я подозрительно всматривался в каждую стену, мои глаза блуждали. Вдруг мне показалось, что я почувствовал дрожь. Что-то изменилось. Неужели мы остановились?

Примерно в том месте, где, как я помнил, мы вошли, растаял проем. Как и все дверные проемы, это было просто место в металлической стене, которое могло исчезать и появляться вновь. Теперь, когда я мог наблюдать это явление вблизи, оно приводило в замешательство. Кем бы ни были эти инопланетяне, в практическом плане они были гораздо более продвинутыми, чем мы. Как там говорил Артур Кларк? Что любая технология, достаточно развитая, покажется нам волшебством. Именно таким мне сейчас казался корабль. Как для варвара волшебное чудовище. Я был Ионой, а это был мой кит.

Щупальце была там, во вновь открывшемся помещении, вернее, верхний виток ее был там. Остальная часть погрузилась в темноту под кораблем. Сегменты щупальца двигались, поднимаясь вверх, увлекая за собой что-то.

Я увидел ночное шиферно-серое море. Вдохнул запах холодного океана, свежий, соленый запах. Он пах хорошо, но наполнял меня отчаянием. Рука поднялась, и на конце этой очень длинной змееподобной руки оказалась кисть. В руке лежало изломанное тело Сандры. Она была полностью обнажена, потеряв свою хлопчатобумажную блузку в ледяной морской воде. Вода капала с ее длинных темных волос и стекала струйкой с мертвенно-синих губ. На ее правой руке все еще не было пальцев.

«Нет, — сказал я, — она не…», но потом остановил себя.

«Неполное заявление», — сказал корабль. Огромная черная рука замерла. Она держала мертвую девушку передо мной. С нее на палубу капала холодная вода.

Если я скажу кораблю, что Сандра не мой ребенок, он снова выбросит ее? Может ли он на самом деле оживить мертвого? Не было смысла отказываться от попытки исправить Сандру. Она заслужила это после моего неудачного «руководства».

«Продолжай, — сказал я, — закончи выполнение моей команды. Оживите ее. Также, чтобы выполнить мой первоначальный приказ, ты должен полететь обратно на мою ферму, забрать других моих детей и починить их тоже».

Открылась еще одна комната. Это была большая комната, как и та, в которой я находился. Новую комнату я стал считать мостиком. В ней были столы — возвышающиеся прямоугольники из металла. Над каждым столом свисало множество маленьких трехпалых черных манипуляторов. Большое щупальце опустило Сандру на стол, а затем сцена исчезла, так как стены снова слились воедино.

Неужели я все испортил? Использовал ли я свое единственное желание и был ли я слишком неясен? Я не знал, но не хотел снова начинать разговор с кораблем. Пока не хотелось. Возможно, он мог бы оживить людей. Если эти существа годами наблюдали за Землей и приставали к людям, как всегда утверждали некоторые помешанные на НЛО, то они могли очень хорошо разбираться в человеческой анатомии.

По глупости я позволил своему сердцу воспарить. Что, если корабль действительно может вернуть моих детей к жизни? Это казалось диким, но дефибриллятор, вероятно, показался бы белой магией жителю племени из прошлых веков. Мы постоянно оживляли людей в больницах. Каков был предел, пока не наступила смерть мозга? Четыре минуты или около того, подумал я, для нашей науки. Дольше, если субъект находился в холодной среде. Так что с продвинутыми технологиями, кто знает?

У меня снова появилась надежда, и я боялся ее даже больше, чем самого корабля. Надеясь, можно разочароваться. Надежда позволила бы мне вновь ощутить боль утраты.

Я почувствовал мелкую дрожь. Сейчас мне казалось, что я не могу определить ускорение, но когда корабль остановился, я почувствовал его, если бы ничего другого не происходило. Мы были над моей фермой? Моё сердце подпрыгнуло, но я попытался остановить себя, не веря, что можно что-то сделать.

Дверь, как и прежде, распахнулась, и я увидел, как огромное черное щупальце потянулось вниз, к моей ферме. Мне показалось, что я увидел — да, там, внизу, мигали разноцветные огни. Они переливались красным, синим и желтым цветом над крышей моего дома. Аварийные машины? Кто-то сообщил о нападении? Я не мог разглядеть машины со своего места, и мне не хотелось заходить в комнату с открытым полом, чтобы рассмотреть их получше. Я ни в коем случае не доверял кораблю. Насколько я знал, это был еще один сложный тест.

В каком испытании я мог участвовать сейчас? Возможно, оно хотело узнать, что я буду делать, если мне дадут один шанс. Я подумал, не ошибся ли я с выбором. Может быть, мне следовало потребовать, чтобы пришельцы показали себя и покончили жизнь самоубийством у моих ног? Когда они оживили моих детей — или не оживили, — я решил, что буду баловать себя подобными приказами.

Мне было интересно, есть ли там полиция. Я знал, что неподалеку живет помощник шерифа. Возможно, он услышал выстрел моего ружья и позвонил. Если там был помощник шерифа Дэйв Миттерс, мне было интересно, что он думает о моем космическом корабле. Между нами было несколько кружек пива и футбольных матчей.

Ответ пришел, когда рука опустилась вниз и начала рыться. Раздались хлопающие звуки.

«Не стреляй в моих детей, придурок, Дэйв», — пробормотал я вслух. Но я отступил на шаг от отверстия. Если он стрелял в корабль, я не хотел, чтобы ему повезло.

Внезапно под кораблем зажглась яркая сигнальная ракета. Слепящий зеленый свет заполнил моё зрение, как беззвучный взрыв. Мои глаза закрылись, но было слишком поздно. На сетчатке заплясали фиолетовые, пятнистые изображения. Когда я снова открыл один глаз, моргнул и поднес руки к лицу, интенсивный зеленый блик снова вспыхнул. Но на этот раз я был готов, прикрыв рукой больные глаза.

Звуки выстрелов исчезли, сменившись тишиной. Даже сверчки в полях больше не стрекотали. Из отверстия, куда протянулось щупальце из моего нового мира подвижных жидких металлов в мой старый мир колышущихся полей, в корабль хлынул поток тепла. Вместе с горячим воздухом пришел запах, запах озона и горелых вещей. Вскоре этот горячий запах сменился клубами черного дыма. Что же произошло там, внизу? Я должен был думать, что корабль открыл ответный огонь. Автоматически, я полагал.

Сжег ли он Дейва Миттерса? Я беспокоился об этом, думая, что, возможно, я нечаянно вызвал еще больше смертей, приказав кораблю вернуться на мою ферму. Я вспомнил, что сам стрелял по кораблю, и тогда он меня не сжег. Возможно, правила изменились, раз я добрался до мостика.

Щупальце втянулось обратно в корабль. Она втягивалась быстрее, когда достигла края. Там, в захвате этой штуки, находилась каталка скорой помощи. У меня открылся рот. Лицо было закрыто простыней, но по форме тела я понял, что это, должно быть, Кристина. Черный пепел покрывал белую простыню над ее лицом. Увидев ее тело в таком виде, я почувствовал физическую боль от горя. Как будто меня ударили по нутру. Меня тошнило. Корабельный манипулятор скользнул в боковую комнату, ту, где были все столы и маленькие змеиные руки. Я не стал смотреть. Я не хотел видеть, что там происходит с Сандрой. Я не хотел видеть, как препарируют ее прекрасное тело.

Я положил руки на колени и почти выплеснул все, что было у меня в животе. Мне пришлось бороться, чтобы сохранить контроль. Огромная рука снова опустилась вниз. Я сделала несколько шагов, пересекая комнату и прислоняясь к холодной стене мостика, которым, как я теперь полагал, была эта комната. Рука была внизу, обхватывая мою ферму. Скоро она вернется к телу Джейка, я был в этом уверен. Я не хотел видеть его мертвым. Только не снова.

Внизу было очень тихо. Первоначальный поток дыма и жара угас, оставив после себя тусклый мерцающий свет. Что-то горело. Я надеялся, что это не мой дом. Я надеялся, что это не Дэйв Миттерс. Вскоре рука сделала то, что я и предполагал, скользнув с ношей обратно в корабль. Она проскользнула в медицинский отсек, или комнату для препарирования, или что там было, и исчезла. Я прижался щекой к холодной стене корабля и попытался не думать о Джейке, Кристине или Дэйве Миттерсе. Я старалась не думать ни о чем.

Однако мне не удавалось остановить бешеный ход мыслей. Что, если корабль оживит детей, но в виде овощей с поврежденным мозгом? Пришлось бы мне смотреть, как они растут в коме? Или, что если корабль никогда не отпустит никого из нас? Что, если мы станем его пленниками, возможно, нас будут испытывать в смертельных схватках на других мирах?

Что если я только усугубил ужас ситуации, вернув в нее своих собственных детей?