Репрессивная система в России

В России сложился и продолжает формироваться авторитарный диктаторский режим. Существование таких режимов невозможно без подавления враждебных им политических и социальных сил. Наверняка у читателя на слуху имена известных жертв политических репрессий в России. Однако какова ситуация в целом? Мы постараемся разобраться в методах, направленности и масштабе репрессий, а также осветим некоторые тенденции их развития.

Исходя из мотивов репрессий и их методов, можно выделить пять основных типов:

Направленные репрессии

Государство целенаправленно преследует и репрессирует активистов, общественных и политических деятелей, организации, которые воспринимает на разных уровнях как опасные, слишком неудобные. Дела Навального, Яшина, Горинова, Кагарлицкого, Орлова – вершина айсберга. Подавляет государство и разного рода деятелей уровня отдельных городов как, например, Понькину из РРП (Революционная Рабочая Партия), или из «дозволенных партий» – Яблоко (Неустоев из Санкт-Петербурга), КПРФ, а в контексте принадлежности к подавляемым организациям – ФБК (Фонд Борьбы с Коррупцией), «Левое сопротивление». Целью в данном случае является их исключение из общественной жизни. Зачастую жёсткие репрессии предваряются более «мягкими» и тюремным срокам на годы предшествуют штрафы и административные аресты.

Хаотические

Хаотичные репрессии - определяются необходимостью для полиции выполнять план, реагировать на доносы. Эти репрессии далеко не всегда предаются хоть какой-то огласке, поскольку в ряде случаев жертвами становятся относительно случайные люди. Например, чей-то комментарий против войны в социальной сети (не сильно отличающийся от миллионов таких же) попался под руку полицейским, либо рьяные Zэтники написали донос на пользователя. Это истории про пенсионерок и обычных мужиков, высказавших своё мнение, и получивших штраф 50 тыс. (1-2 месячные зарплаты рядового наёмного работника) рублей или даже, например, срок в 5 лет. Один из показательных случаев – детский врач Буянова, которая, якобы, сказала матери пациента, что её покойный муж был законной целью для ВСУ на территории Украины. Посетительница донесла на врача. Такой "случайный" и выборочный характер репрессий отчасти имеет своей целью запугивание – обыватель может опасаться наказания, не представляя себе, насколько его вероятность мала.

Рейды

В тех случаях, когда власть нагнетает атмосферу страха в каких-то социальных группах, но не имеет для этого законодательной базы, либо оснований или желания для открытия дел, она устраивает это с помощью рейдов полиции. В место скопления целевой группы, будь то общежитие мигрантов, вечер писем левых активистов или гей-бар, входит большая группа полиции, жёстко всех задерживает и везёт в ОВД/проверяет документы, иногда «кладут на пол лицом вниз». Как правило, это не ведёт к серьёзным последствиям, судебному преследованию могут не подвергнуть вообще никого из задержанных. Смысл таких акций именно в устрашении, поскольку само внезапное задержание, часто в унизительной форме, с участием множества полицейских, ретранслируемое жертвами на окружение, снижает активность социальной группы. 

Профилактическое давление

В России не секрет ни для политических активистов, ни для социальных, что человек, попавший “на карандаш” полицейским, может регулярно подвергаться давлению. К нему могут ходить домой, на работу/учёбу, вызывать на беседы, принуждать подписывать предостережения о недопустимости нарушения разных политических законов. Такое «профилактическое» давление ведётся накануне выборов, акций протеста (сейчас почти всегда несанкционированных), посещения города/учебного заведения/предприятия высокопоставленными чиновниками, непопулярных действий властей и т. д. Его цель – контроль за потенциально опасными с т.з. полиции и власти людьми, создание, без явного применения репрессий, такой атмосферы, при которой, активистом может быть только человек, психологически способный выносить регулярное враждебное общение с ним “органов”. 

Также мы рассмотрим и репрессии против военнослужащих, не исполняющих приказы в российско-украинской войне, хотя эти репрессии и стоят особняком и являются полуполитическими.

Идейно-политическая направленность репрессий 

В отличие от ситуации, например, 3-х летней давности, когда основной удар политических репрессий приходился на Фонд Борьбы с Коррупцией, вообще навальнистов и анархистов, сейчас основной удар власти наносят по антивоенным политическим силам и рядовым гражданам. Причём, антивоенные элементы составляют явное большинство среди арестованных, заключённых, оштрафованных по политическим мотивам.

Ступенчатость и масштаб

Целенаправленное преследование может начинаться с профилактического давления или хаотических репрессий (так случается, если попавшие под прессинг, демонстрируют не раскаяние, а волю). Также и направленные репрессии часто начинаются с небольших наказаний.

Можно сказать, что репрессии являются ступенчатыми и система именно выстроена так, что зачастую стремится начать с мелких наказаний.

«Дискредитация вооружённых сил» – самая «народная» по количеству дел статья – принята в первый месяц «СВО», направлена против людей, выступающих за прекращение войны, и она же является ступенчатой статьёй. При первом возбуждении дела подразумевает административное наказание (как правило, штраф до 50-60 тыс. рублей) и уголовное - до нескольких лет заключения - при повторном возбуждении дела. По известным общественности данным на сентябрь 2024 года всего было возбуждено примерно 9,4 тыс. административных дел. https://antiwar.ovd.info/

Достаточно широкое распространение получило возбуждение административных (и уголовных – статьи также ступенчаты) дел за демонстрацию экстремистской символики, символики организаций и “организаций”, признанных экстремистскими. Например, поводом может быть и герб Украины, и изображения, связанные с Фондом Борьбы с Коррупцией Навального, его околовыборным проектом “Умное голосование”.

Сюда же стоит отнести и «демонстрацию нацистской символики», когда она была размещена в критическом/сатирическом ключе. Это очень удобный механизм для властей для слабых целенаправленных репрессий – просто листать страницу активиста в соц.сети, пока не найдёшь что-то, что можно выдать за преступную «демонстрацию». Так, например, Дарья Полюдова получила по этой статье 5 суток за публикацию стилизованного под нацистский российского герба. Публикация выражала негативное отношение к российскому правовому порядку и Третьему рейху. Полюдовой дали административный арест в июле 2015-го года, а в декабре она была осуждена на два года колонии-поселения по экстремистским статьям. 

Одной из первых «ступенчатых» статей стала «Дадинская статья». В 2014 году в уголовный кодекс была внесена норма, по которой неоднократное (три раза за 180 дней) нарушение порядка проведения публичных мероприятий наказывается вплоть до тюремного заключения сроком на 5 лет. СМИ и общество окрестили статью «Дадинской» в честь первого её фигуранта Ильдара Дадина.  

Инструментами жёстких направленных репрессий на сегодня, прежде всего, являются следующие статьи: “о фейках”, уголовный вариант “дискредитации”, “оправдание терроризма”, “государственная измена”, «диверсия» и т.д. Все они также направлены в основном против антивоенной части общества, и по ним осуждено на порядок меньше людей, чем по административным статьям. Наказания здесь – либо большие штрафы (сотни тысяч рублей), либо тюремное заключение на несколько лет или даже десятки лет. При этом в перечень террористов и экстремистов люди вносятся уже на стадии уголовного дела по статьям соответствующей направленности. Зачастую, даже если дело прекращено или наказание отбыто, преследуемый по-прежнему остаётся в перечне. О том, как они при этом поражаются в правах будет подробно описано ниже.

Каковы же конкретные общие масштабы посадок? По данным ОВД-инфо* и Мемориала*, на сегодня политзаключённых около тысячи человек. Для 140 миллионной страны – это не так много, что не позволяет говорить о массовых жестоких репрессиях. Кроме антивоенно настроенных граждан заметную долю составляют политзаключённые и узники совести религиозной природы, прежде всего, исламистского толка, затем «Свидетели Иеговы».

Видимо, за рамки этой тысячи частично выходят осужденные по статьям о конфиденциальном сотрудничестве, шпионаже, госизмене (с начала войны по этим статьям судили 792 человека и большую часть из них за “переход на сторону противника”), действовавшие по политическим мотивам – https://dept.one/story/izmena-2024/ .

Также нужно отметить, что за 2024 год в перечень террористов и экстремистов было внесено по данным “Вёрстки” 3154 человека (за всё время его существования - более 16 тыс. физических лиц).

Наиболее массовым и одновременно наиболее мягким видом давления в России можно назвать аресты на массовых акциях, а также штрафы и аресты за «нарушение порядка проведения публичных мероприятий».

За время антивоенных протестов а также навальниских митингов последних лет число подвергавшихся штрафам и административным арестам после задержания составляет несколько десятков тысяч человек. Сопоставимое число людей подпадает под систематическое “профилактическое” давление. 

Когда же деятель воспринимается государством как вредный, как правило, начинаются персональные мелкие наказания. Сюда можно отнести аресты (иногда неоднократные и даже следующие один за другим) с небольшими административными заключениями (5-15 суток), штрафы. Последними примерами такого давления и небольших наказаний, коснувшихся левого движения, были «осмотры»-обыски в квартире Кузьмина (бывший «Левый блок», издательство «Напильник»), активистов Революционной Рабочей Партии, а также административные сроки для последних, в частности, для Антохина. Такому же давлению могут подвергаться и профсоюзные активисты: Анатолий Банных подвергся административному аресту за «демонстрацию экстремистской символики» во время подготовки забастовки на «Урале» (в городе Миасс).

Ещё один инструмент такого рода репрессий – статус «иностранного агента». О нём мы расскажем ниже.

За этими «мягкими» формами, дающими понять, что деятель очень мешает государству, через какое-то время часто следуют многолетние тюремные сроки. Как это произошло в отношении Полюдовой, Горинова, Кагарлицкого, Яшина, Кара-Мурзы, Навального и т.д.

Кроме того в последние месяцы наметилась некоторая тенденция начинать преследование с уголовных статей («оправдание терроризма», «фейки») за публикации в Интернете. К счастью, это пока редко применяемая практика и в основном ступенчатый характер преследования сохраняется, но поскольку более легкие статьи успели запугать заметную часть пользователей, какой-то процент наиболее "закоренелых" постепенно могут начать подвергаться более суровым наказаниям.

Баймакское дело

Однако аресты на массовых митингах могут стать поводом не только для мягкого преследования, но и для довольно жестких репрессий (если власти сочтут протест опасным). Протесты против уголовного преследования Фаиля Алсынова (башкирского активиста) в Баймаке, Башкортостан, были расценены как «массовые беспорядки» и случаи «насилия в отношении представителя власти». Из 5000–10000 участников протеста уголовные дела были возбуждены против более чем 80 человек. Им грозит тюремное заключение сроком до 8–10 лет. Дело Баймака стало самым крупным политическим делом в России за последнее время.

Левое движение

Насколько велики масштабы репрессий относительно левого движения? Нам известно о более 50 левых политзаключённых. Учитывая сегментированность и распылённость левого движения, их может быть и до 100. Многие из этих политзаключённых являются беспартийными (поэтому не связаны мотивами безопасности организации в своих действиях, и в то же время представляются менее защищённой жертвой для органов), так что количество активистов, подвергшихся репрессиям, в организациях невелика, но заметна. Были прецеденты полного разгрома организаций и левых групп через посадки. Так, например, в Левом Социалистическом Действии (её представители участвуют в КСД) ещё недавно было два политзаключённых (одного - Чиликина - выпустили со штрафом в 300 тыс. за “оправдание терроризма” по теме войны против Украины), другого ждёт суд по тяжёлой статье. “Левое Сопротивление” фактически уничтожено репрессиями. С этой небольшой организацией ассоциируется 3 политзаключённых (Полюдова, Кузнецов, Крылова). Активист Революционной Рабочей Партии Артём Бородин был подвергнут уголовному преследованию по экстремистской статье, но смог эмигрировать из России. Относительно много политзаключённых среди анархистов, как вне организаций, так и участников “Народной Самообороны”*. Российское Социалистическое Движение признали иноагентской организацией (что такое иноагенты в РФ - читайте ниже) и было вынуждено самораспуститься. В КПРФ, которая поддерживает войну и которую в целом вряд ли можно назвать левой партией, есть несколько политзаключённых из её левого крыла. Партия им мало помогает. Был разгромлен марксисткой кружок в Уфе, пятеро из его участников были посажены. В Союзе марксистов есть, как минимум, один политзаключённый и т. д.

Хотя большую часть левых организаций серьёзные репрессии обходят стороной, оно не остаётся без внимания карательной системы. Как уже писалось, наряду с серьёзными репрессиями есть как «профилактическое» давление, так и мягкие формы наказаний. 

Репрессии в отношении военнослужащих

Частичная мобилизация проводилась в значительной мере принудительно. А заключённые, привлечённые помилованием, не мотивированы воевать. Условия в частях бывают невыносимыми и доля потерь может составлять большинство подразделения. Часть солдат осознаёт несправедливость войны против Украины, находясь на её территории. Всё это ведёт к самовольному оставлению частей, невыполнению приказов, дезертирству. Естественно за нежелание воевать путинское государство репрессирует военных. За первые два года войны было заведено 8 тыс. уголовных дел (88% - самовольное оставление частей). И, хотя сами деяния, за которые военнослужащие подвергаются преследованию, могут совершаться не по политическим мотивам, контекст делает их около политическими. Как известно, война - это политика другими средствами. Кроме судебных методов используются и бессудные расстрелы, избиения, подвалы и ямы для тех, кто не хочет исполнять несправедливые, а подчас самоубийственные приказы командиров. Несмотря на это за первое полугодие 2024 года было осуждено более 6-ти тысяч военнослужащих, и более половины получили реальные сроки. Журналистам из “Астры” удалось найти 20 нелегальных “подвалов для отказников” (нелегальные места для содержания солдат, не выполняющих приказы, стремящихся покинуть зону боевых действий, в каждом из которых одновременно содержатся десятки человек). В подвалах избивают, лишают пищи, оказывают психологическое давление, не оказывают медицинскую помощь раненым, пока солдат не соглашается выполнять приказы. Тогда, как правило, солдата отправляют в штурмовую часть, где он имеет очень высокие шансы быстро погибнуть. Чтобы не быть голословными говоря о казнях напомним, что о бессудных расстрелах рассказывал, например, Виталий Дегтяренко , Александр Барлет чудом выжил при попытки его убийства сотрудниками комендатуры за рассказ СМИ о пытках “отказников”. Артём Антонов, срочник не желавший подписывать контракт об участии в СВО, был расстрелян в приморском Крае. Судя по тому, что широкое хождение получил эвфемизм “обнулить”, по множеству доходящих рассказов об угрозах “обнулить” “отказников”, такая практика бессудных расстрелов за невыполнение приказов и/или угроз этим получила заметное распространение.  

Однако особенность ситуации в России заключается в том, что, с одной стороны, репрессии в армии мало заметны из-за замкнутости армейской структуры, обособленности военной прокуратуры и судов, а с другой стороны из-за низкой чувствительности к ним населения. Провоенная часть общества и армии готова мириться с этим, не видеть явных пороков системы, стремясь сохранить лояльность, оправдывать, а многие из антивоенной части не испытывают чувств солидарности к военным, участвующими в войне против Украины. Поэтому обществом репрессии против военных по большому счёту не воспринимается как репрессии, оставаясь как бы за скобками.

Вспомогательные инструменты 

Поскольку репрессивность государства в России растёт быстрее, чем тó в полной мере может отразить законодательство, поскольку государство стремится и к внесудебному, но полностью управляемому и институциональному (на “гражданке”) давлению, постольку возникают механизмы, стоящие особняком от традиционного преследования «по закону».

Важный элемент такого внесудебного давления – статус “иностранного агента” (появился в 2012 году). Для его присвоения человеку или организации используется масса поводов, многие из которых могут быть совершенно умозрительными (например, иностранное “воздействие на лицо”... “в т.ч. иными способами”). Иностранному агенту запрещается участвовать в органах власти, избирательном процессе, организовывать массовые мероприятия, проводить экспертизы законодательства и работы органов власти, заниматься преподавательской деятельностью и т.д. Также от иноагентов требуется постоянный самодонос (все публикации должны быть промаркированы, что принадлежат иноагенту) и строгая финансовая отчётность. По состоянию на ноябрь 2024 года в список было внесено около 900 позиций и это не только физические лица, но и организации, юридические лица. https://gogov.ru/articles/inagenty-21apr22

Наряду с этим увольнение с работы/исключение из учебного заведения также остаётся одним из методов “мягких” внесудебых репрессий.

Такими путями власти зачастую сначала создают отельным активистам трудности в России, демонстрируют свои намерения так или иначе “не дать жизни”. Многих активистов выдавливают из страны. Те же, кто после таких намёков и осложнений предпочитает остаться, зачастую подвергаются уже серьёзным уголовным делам.

Но даже если дело и не очень серьёзное, но связанное в бумагах чиновников с терроризмом или экстремизмом, то обвиняемый включается в соответствующий перечень. Перечень окончательно был запущен постановлением правительства в 2015-м году. Он запрещает попавшему в него пользование банковскими картами, вступление в наследство, прочие финансовые операции, а также тратить более 10 тыс рублей (около 100 долларов) в месяц. Таким образом человека вынуждают жить “в тени” получать чёрную зарплату и т.п., Это неизбежно, поскольку прожиточный минимум в России на 2024 год составлял около 18 тыс. рублей. При всей тяжести последствий решение о внесение в перечень принимается во внесудебном порядке Росфинмониторингом.

Отдельно стоит остановиться на преследованиях профсоюзных активистов. Активность трудовых коллективов сейчас носит в России буквально единичный характер. Однако и здесь перед нашими глазами точечные репрессии (против руководителей). Кирилл Украинцев - лидер профсоюза “Курьер” был подвергнут избиению, уголовному преследованию, провёл в СИЗО более 9-ти месяцев. В результате он был вынужден отойти от дел. Был подвергнут уголовному преследованию и осуждён на длительный срок Антон Орлов – координатор профсоюза “Действие” в Башкортостане (о нём в дайджесте). Подвергался уголовному преследованию Антон Завалин (также смотрите в дайджесте). За три дня до забастовки был арестован Анатолий Банных - лидер профсоюза на автозаводе Урал (по состоянию на 24.12.2024 он ожидает суда по второму административному протоколу о “демонстрации экстрем. симв.”). Нельзя сказать, что всякая организация и экономическая борьба наёмных работников вызывает сегодня в России репрессии, но речь идёт о большой доле.

Одним из “традиционных” вспомогательных инструментов направленных репрессий – является политическим мотивированное преследование по ложным и/или неполитическим преступлениям. Человеку могут подбросить наркотики, оружие, обвинить в экономических преступлениях здесь стоит вспомнить дела против Орлова, Куприянова, Навального. Однако, популярность таких методов уменьшается, поскольку властью написаны как прямо политические репрессивные законы, так и созданы другие вспомогательные инструменты.

Ещё один элемент системного давления, который касается в т.ч. и рабочего движения – “Нежелательная организация”. Это иностранная или международная организация, деятельность которой запрещена на территории РФ во внесудебном порядке. Помимо признанных «нежелательными организациями» многих СМИ, в т.ч. и российских (например, либеральный “Дождь”), расследовательских инициатив, антивоенных организаций, форумов межнационального диалога и ряда НКО, таковыми были признаны Международная федерация транспортных рабочих (ITF), а также IndustriALL Global Union. Многие российские профсоюзы были вынуждены выйти из этих международных федераций, как например, Российский профсоюз докеров и Российский профессиональный союз моряков. 

Далее: в России были признаны экстремистскими движениями (организациями) “международное общественное движение ЛГБТ”, «Антироссийское сепаратистское движение», “движения „АУЕ“” (тюремная субкультура), “Я/мы Сергей Фургал” (проходила серия митингов в поддержку снятого Путиным и осуждённого губернатора Хабаровского края, снискавшего широкую народную поддержку). Семья Невзоровых признана “экстремистским объединением” и лишена имущества, помимо приговора Невзорову. Естественно, что таких организаций не существует, при этом власти, распределяя неугодных по принадлежности к этим категориям, могут отяготить статью “экстремистскими мотивами”, либо просто дать “участие в экстремистском сообществе”. 

Можно сказать, что эти «вспомогательные инструменты», к которым также стоит отнести и упоминаемые в начале рейды, объединяет внесудебный или карикатурно-судебный характер при их исполнении государственными структурами. 

***

Таким образом, хотя жёсткие репрессии являются избирательными и точечными, в целом система подавления довольно объёмна и всё это вместе в некоторой мере деморализует общество и организации. Такая объёмность связана как с широким противостоянием общества и государства (сейчас, прежде всего, по вопросу войны), так и с намеренной криминализацией многих политических и общественных направлений. Громкие дела с большими сроками тиражируются медиа и призваны впечатлить и шокировать (репрессии в армии, наоборот, остаются вне рефлексии), тогда как объёмное «профилактическое давление» и мелкие наказания затрагивают десятки тысяч активистов и демонстрируют гражданам вообще враждебное внимание к ним со стороны государства.