"Ренамо". Краткая история одной уважаемой партии
Все началось в 1976 г. в прокуренных кабинетах Центральной Разведывательной Организации (ЦРО) непризнанной Южной Родезии. Циничные профессионалы с тревогой и раздражением следили, как в соседнем освободившемся Мозамбике интеллектуалы и мечтатели со всех уголков мира и всех оттенков кожи горячо обсуждали Сартра, Камю, Ленина и Мао и прорабатывали детали своей выстраданной коммунистической мечты. Хуже того: молодая социалистическая республика с готовностью приютила у себя чернокожих партизан, энергично сражавшихся с расово-дискриминационным режимом Южной Родезии.
Поначалу родезийцы лишь методично глушили “Голос Зимбабве”, настойчиво вещавший прямо из Мапуту, и симметрично отвечали мозамбикцам аляповато хрипящим “Голосом свободной Африки”, транслировавшим сентиментальную ностальгию по колониальному прошлому. Однако мозамбикцев, живо помнящих порки, унижения и мелочный маразм бюрократов дряхлеющей империи, такие передачи не особенно впечатляли. Поэтому родезийским гэбистам быстро пришло в голову новое решение: почему бы, в конце-концов, не создать "фейковое освободительное движение" (c) из чернокожих мозамбикцев, а дальше будь что будет? И родезийцы прекрасно знали, где искать подходящий материал.
Дело в том, что в годы агонии португальского режима, когда страна перетекала в руки леворадикального "Фронта освобождения Мозамбика" ("Фрелимо"), лиссабонская администрация очень и очень рассчитывала на подразделения коммандос из чернокожих мозамбикцев. Отличавшиеся особой жестокостью, они лишь номинально подчинялись португальским военным и использовались на секретных операциях в Замбии и Танзании. Среди этих разведывательно-диверсионных групп особенно выделялись “флекаш” (“стрелы”) - лучшие из лучших, подчинявшиеся зловещей португальской тайной полиции ПИДЕ. Поговаривают, что у них брали уроки даже знаменитые “Скауты Селуса” - контрпартизанское спецподразделение военных следопытов Южной Родезии.
Всю эту разнообразную нечисть курировал Жоржи Жардим - промышленник из Бейры, госсекретарь и доверенное лицо португальского диктатора Салазара и личный друг главы непризнанной Родезии Яна Смита. Правой рукой Жардима был португалец Орланду Криштина - профессиональный охотник, ставший авантюристом и киллером. В юности, изучая право в Лиссабонском университете, он состоял в нелегальной Коммунистической партии Португалии, но по настоянию матери, опасавшейся его ареста, он отправился к отцу в Мозамбик, где в 1948 г. записался в португальскую армию. Проникшись жизнью и обычаями народа яо, он выучил местный язык и женился на дочери традиционного вождя, а в 1963 г. отправился в Танзанию - центр освободительного движения континента - и вступил в “Фрелимо”. Но по возвращении в Мозамбик он был арестован и оказался на крючке ПИДЕ, и в годы борьбы за независимость окончательно встал на сторону колониального режима, занимаясь организацией и подготовкой спецподразделений и деревенских "отрядов самообороны", безуспешно пытавшихся сдерживать продвижение коммунистических партизан.
С падением режима Салазара, обретением независимости Мозамбика и приходом к власти в этой стране коммунистов в 1975 г. Жардим оказался вне закона. Некоторое время он циркулировал между Южной Родезией, Малави, ЮАР и Свазилендом, покуда не осел во франкистской Испании - последнем пристанище фашистов со всего мира. Криштина же укрылся в соседней Южной Родезии, а его оставшиеся в Мозамбике бывшие коммандос растворились в толпе и тщательно помалкивали о своем прошлом. Однако прошлое настигло их очень скоро. Криштина прихватил с собой все досье работавших под его началом головорезов, и вскоре они стали получать письма с угрозами. Либо вы работаете с родезийскими спецслужбами, либо мы сдаем вас коммунистам.
Здесь еще нужно иметь в виду психологию национально-освободительного движения. Не все партизаны-коммунисты, добывавшие независимость с оружием в руках и ежедневно рисковавшие своими жизнями, вечно были готовы мириться с безрадостными буднями независимой, но опустошенной страны, с задержками зарплат, бытовыми неурядицами, постреволюционным управленческим хаосом и километровыми очередями за продуктами. А ведь малейший ропот легко приводил в “лагеря перевоспитания” - детище нового режима, всерьез озаботившегося созданием “нового человека”.
Одним из таких разочарованных романтиков был Андре Матади Матсангаисса. В партизанские отряды “Фрелимо” он вступил еще в 1972 г., а после независимости получил назначение интендантом в Донду, что рядом с Бейрой. Местные жители вскоре стали жаловаться на нового начальствующего хама. В ходе проверки было установлено, что он, в числе прочего, присвоил себе дорогущий “мерседес”. После этого Матсангаисса был уволен из вооруженных сил и в феврале 1976 г. отправлен “на перевоспитание” в один из лагерей где-то в провинции Софала. Однако вскоре родезийские спецназовцы вломились на территорию лагеря и освободили его вместе с прочими заключенными. Уже в Родезии он познакомился с другим беглецом - Афосу Длакамой, тоже ветераном войны, и также попавшим в лагерь за мелкое воровство.
Так в Родезии очутились все, кто по разным - надуманным или реальным - причинам полагал себя обиженным и преследуемым коммунистическим правительством: бывшие “псы режима” - спецназовцы, диверсанты и убийцы, а также дезертиры и беглецы из “лагерей перевоспитания”. Их помаленьку начали тренировать в г. Биндура. Главой “Ренамо” Кен Флауэр утвердил Матсангаиссу, а его заместителем назначил Длакаму. Впрочем, ради этого Длакаме пришлось прикончить своего главного конкурента на эту должность - Орланду Макаму, легендарного бандита и полицейского информатора родом из Мапуту. Но родезийские кураторы вроде бы не возражали. Настоящим же руководителем "Ренамо" был и оставался Орланду Криштина.
Родезийцам, кстати, даже в голову не приходило приводить к власти в Мозамбике весь этот отборный человеческий мусор. “Ренамо” - наемники par excellence - должны были охотиться на зимбабвийских партизан и создавать хаос на границе, чтобы гарантировать плацдарм для спецопераций родезийских коммандос. Те время от времени вливали в “Ренамо” новый человеческий материал. Делалось это очень просто. В ходе ночных налетов на тюрьмы и "лагеря перевоспитания" родезийские коммандос освобождали толпы томившихся там узников - воришек, попрошаек, бандитов, спекулянтов, сутенеров и им подобных. Не брезговали они и попавшими к ним в плен солдатами. Таковым, кстати, был нынешний глава “Ренамо” - Осуфу Момади. Такими нехитрыми способами “Ренамо” - "армия узников" - набрала в свои ряды тысячи бойцов.
Поначалу “Ренамо” в строгом соответствии с директивами своего руководства из Родезии занималось малоинтенсивным “аграрным терроризмом”. В задачу, поставленную перед ними родезийскими спецслужбами, входила организация рукотворного голода в стране путем диверсий на объектах агро- и энергоинфраструктуры. Долгое время власти Мозамбика не воспринимали угрозу всерьез, предпочитая говорить о "вооруженных бандитах" (что, впрочем, было сущей правдой). Но все стало меняться в 1979 г., с агонией белого режима Яна Смита в Южной Родезии.
Желая напоследок основательно поднасрать "черножопым коммунистам" перед передачей правления в руки черного большинства и образования независимого Зимбабве, родезийцы потребовали от "Ренамо" продвинуться вглубь страны и основать там первые постоянные базы, а также провели последнюю совместную операцию. 23 марта 1979 г. родезийские спецназовцы при поддержке "Ренамо" уничтожили крупное нефтехранилище в Бейре - втором по величине городе Мозамбика.
Но в ноябре того года в ходе неудачного налета на гору Горонгоза был убит Матсангаисса. Орланду Криштина занял пост генерального секретаря "Ренамо", но не сумел предотвратить внутреннего кризиса в группировке. К тому времени, как Афонсу Длакама стараниями Криштины утвердился во главе движения, бандиты потеряли все с трудом отвоеванные зоны. В июне 1980 г. они лишились своей главной базы в горах Ситатонга в провинции Маника. В тот же год прекратила свое существование бандитская Южная Родезия, и новый лидер независимой Зимбабве Роберт Мугабе дал боевикам “Ренамо” ровно 72 часа на то, чтобы навсегда покинуть страну.
Казалось бы, для “Ренамо” все было кончено. В его рядах оставалось лишь 1250 бойцов. Но Криштина, используя тесные контакты в ЮАР, быстро передал бразды руководства группировкой южноафриканцам. Те согласились пропустить на свою территорию до 1 тыс. боевиков и разместить их в Трансваале, где южноафриканская разведка передала им оружие и транспорт. Спецслужбы ЮАР решили прекратить сбрасывать “Ренамо” небольшие партии оружия с вертолетов и снабжать боевиков прямо по морю. Поэтому они приказали группировке открыть доступ к побережью, чем “Ренамо” с переменным успехом занималось все следующие два года.
Но “Ренамо” становилось все менее и менее управляемой силой. От аграрного терроризма - подрывов железнодорожных путей, поездов, автобусов, ферм - они перешли к неизбирательному террору. К 1982 г. ренамовцы сожгли 840 школ, 12 поликлиник, 24 родильных дома, 174 медпункта и 900 магазинов. Боевики обезглавливали мирных жителей, отрезали уши и носы, топили, варили в кипятке, сжигали живьем, калечили и забивали до смерти женщин и детей, заваливали трупами колодцы и украшали головами разграбленные витрины магазинов в городах и селениях. Иногда - расчленяли и заготавливали мясо жертв. Звездный час наступил для них в 1983-1984 гг., когда действия “Ренамо” и продолжительная засуха спровоцировали голод, от которого погибли 100 тысяч человек. Это было не очередное антиправительственное восстание. Это была война с человечеством.
Руководству “Ренамо” даже в голову не приходило захватывать власть или создавать жизнеспособную альтернативу социалистическому правительству. Однако “Ренамо” как-то приходилось управлять “освобожденными территориями”, чтобы в один прекрасный момент не очутиться хозяевами безжизненной пустыни. Неграмотные головорезы не нашли ничего лучше, как вспомнить старые добрые колониальные порядки. Жителей они держали в узде через традиционных вождей “мамбуш”, пострадавших от мероприятий “Фрелимо” по искоренению “обскурантизма” и “феодальных пережитков”. Местным жителям запрещалось покидать свои деревни (с этой целью ренамовцы сжигали автобусы и другой транспорт), изымаемая у них валюта демонстративно сжигалась. Боевики редко показывались жителям, на свои потайные базы никого никогда не пускали, а связь с населением поддерживали в основном через зловещих информаторов и шпионов - м’жимба, или муджееба. Их набирали из пленных детей или молодых военнослужащих, прошедших основательную школу пыток и унижений. Как рассказывают сами мозамбикцы, которым "посчастливилось" жить на оккупированных территориях, немногими преимуществами “Ренамо” были веротерпимость и сомнительное "счастье" просто оставаться в живых. Взамен же они добровольно-принудительно оказывали боевикам разнообразные услуги, а также поставляли им еду и женщин.
Хуже приходилось тем, кому не повезло оказаться в “очагах” “Ренамо” - вблизи их труднодоступных баз в горах и джунглях. Жители этих краев мало отличались от рабов и использовались “Ренамо” в качестве “живого щита” и даровой рабсилы. Награбленное добро, а также варварски добываемую слоновую кость ренамовцы сбывали в Малави, где им оказывал помощь антикоммунистический режим Хейстингса Камузы Банды, ближайшего союзника Южной Родезии и ЮАР.
Многие зададутся вопросом: как "армии рабов" удавалось 15 лет успешно противостоять правительственным силам, за спиной которых стояли СССР и КНР? Как малолетние крестьянские парни, не умевшие читать и писать, могли всерьез жертвовать своими жизнями в "борьбе с коммунизмом"?
Во-первых, как это ни удивительно, далеко не все плененные “Ренамо” сопротивлялись при похищении или мечтали о побеге. В 1983 г. на фоне режима экономии правительство массово высылало из городов обратно в деревни "непроизводительных" мигрантов, где они попадали в поле зрения политических комиссаров и партийных функционеров и расценивались как “неблагонадежные”. Подчас деваться им было просто некуда. Угодить в "лагеря перевоспитания" не хотелось никому.
А в пыльных городах, удерживаемых войсками, солдаты оцепляли кинотеатры во время сеансов и выхватывали всех мужчин (а порой и женщин) в возрасте от 17 до 40 лет. Новоиспеченными рекрутами до отказа набивали армейские грузовики, которые почти сразу же везли их на несуществующий фронт. Надо ли говорить, что мотивация умирать за социалистическое будущее у них была невысокая, уровень подготовки - нулевой, а содержание - немногим лучше тюремного? А оказавшись в плену, они становились “врагами революции” и отбракованным материалом для бюрократической машины государства.
Наконец, “коллективизация” на селе - укрупнение небольших традиционных деревень численностью 20-30 жителей в гигантские убыточные агропромышленные комплексы - вызывало раздражение крестьян, лишившихся возделываемой веками земли и оказавшихся в положении бесправных батраков под началом некомпетентных и деспотических “хозяйственников”.
Поэтому, столкнувшись с патрулями "Ренамо", многие видели для себя … возможность и второй шанс. Бегство от кретинизма сельской жизни и мелочных придирок руководства обкомов, предвкушение приключений и путешествий, ощущение себя частью одного большого целого - сражающейся армии. Многие могли выбрать супругу по вкусу, не заботясь о воле родителей, брачном выкупе и дорогих церемониях, а некоторые офицеры группировки даже располагали собственной прислугой. Словом, жизнь для тех, кто принял правила игры, была вполне сносной, она гарантировала определенные “карьерные лифты”.
Но южноафриканских хозяев откровенно заебала аполитичность и - называя вещи своими именами - бесперспективность этой группировки. Поступил новый приказ из Претории: создать, наконец, политическое крыло. На эту роль подошел европейский эмигрант и корреспондент “Радио свободной Африки” Эву Фернандиш, сидевший в португальском Кашкайше. Криштина распорядился устроить Афонсу Длакаме первое в его жизни европейское турне, и назначил Фернандиша ответственным организатором. Но Длакаме не удалось впечатлить никого в Европе. Дело в том, что “Ренамо” было столь зашкварной группировкой, что от нее плевались все - даже видавший виды Честер Крокер, заместитель госсекретаря США по Африке в администрации Рейгана. В декабре 1982 г. Криштина посетил могилу Жоакима в Португалии, а затем направился в США, где добивался встреч с разными мозамбикскими эмигрантами. Его самой ценной находкой стал бывший фрелимовец и интеллектуал Артур Виланкулуш, которого вскоре назначили главой “правительства в изгнании”, или “теневого кабинета”, созданного в марте 1983 г. в Женеве. “Ренамо” открыло представительства в США, ФРГ и Португалии, но сумело привлечь к себе лишь единицы отмороженных фашистов и антикоммунистически настроенных эмигрантов.
Примерно к 1984 г. у “Ренамо” появилась убогая политическая программа, озвученная на т.н. “конгрессе”. Правда, никаких внятно артикулированных требований она не содержала. Тогда же, к 1984-1986 гг., в "Ренамо" очутилось две трети его нынешних партийных и политических руководителей - минимально образованных людей, в которых столь нуждалась группировка. Проблему образованных кадров ренамовцы решили очень просто: похищали школьников, их учителей, а также медработников и санитаров в провинциях Софала и Замбезия. Но становиться законной властью для "Ренамо" было уже слишком поздно. Оно давно переступило черту. К концу 1986 г. на счетчике “Ренамо” были 325 тыс. убитых детей, были уничтожены 42% медпунктов, 1800 школ, 4,6 млн мозамбикцев голодали или находились на грани голода.
***
16 марта 1984 г. правительство “Фрелимо” достигло соглашения с ЮАР об отказе от поддержки повстанческих движений на территории друг друга. Правда, все три предшествовавших месяца ЮАР усиленно накачивала “Ренамо” оружием и припасами, так что ренамовцы не сильно обиделись такой новости. А когда в августе мозамбикские и зимбабвийские военные накрыли базу “Ренамо” в Горонгоза, среди документов они обнаружили записи секретаря Длакамы Жоакима Ваша, в том числе - о деталях встреч Длакамы с южноафриканскими представителями вплоть до главы МИДа и минобороны ЮАР. Стало ясно, что договор был фикцией. Впоследствии в этом году на отбитую боевиками базу Горонгоза дважды летал замглавы МИД ЮАР, и вскоре южноафриканцы возобновили поставки “Ренамо”. В 1985 г. базы “Ренамо” открыли в Малави, и боевики перешли в широкомасштабное наступление по всей стране. В июле 1985 г. они захватили г. Луабу с его сахарным заводом и удерживали его целых два года, а в следующем году “Ренамо” начало вторжение в провинцию Тете из соседней Малави.
11 сентября 1986 г. президент Мозамбика Самора Машел на встрече с главой Малави пригрозил этой стране закрытием границ в случае, если Малави будет продолжать закрывать глаза на базы “Ренамо”. В ответ ЮАР инициировал полнокровное военное вторжение в Мозамбик. Южноафриканские коммандос привели с собой 12 тыс. натренированных “ренамовцев”. Боевики уверенно продвигались к стратегически важным городам Макуба и Келимане. В случае успеха страна была бы рассечена надвое, а на подконтрольных территориях ЮАР готовилось создать марионеточное правительство во главе с “Ренамо”. Но на помощь пришли Танзания и Зимбабве, чьи войска выбили “Ренамо” из всех захваченных им городов. А в декабре 1986 г. Мозамбик убедил Малави закрыть базы “Ренамо”. Невидимый фронт "холодной войны", наконец, стабилизировался.
К концу 1986 г. контроль над группировкой со стороны ЮАР был все более и более эфемерным. Предоставленные самим себе, боевики “Ренамо” разогнались на полную катушку и перешли к натуральному геноциду. Хронология нападений "Ренамо" - коридоры томов и картотек. Жестокость "Ренамо" росла день ото дня. 18 июля 1987 г. бандиты напали на деревню Омоине на юге страны. Они согнали не успевших укрыться жителей, выволокли из госпиталя беспомощных пациентов и убили в общей сложности 424 человека. 10 августа они напали на г. Манджаказе, разрушили водо- и газопроводы, убили 72 человека и исчезли в джунглях, оставив после себя бомбы-ловушки. А 19 октября 1987 г. они напали на конвой и заживо сожгли 51 ехавших пассажиров… Специальная американская комиссия в апреле 1988 г. обвинила "Ренамо" в убийстве по меньшей мере 100 тыс. человек.
Мозамбикцы верят в урои. Это кумуляция энергии, первобытной, неразделимой протоплазмы, питающей и одновременно разъедающей, подобно ржавчине, общинные и государственные образования, возрастные классы и правящие элиты. Урои - нефть, наполняющая царство чианью ву атеве - безмолвной и безвременной традиции, пережившей чванливых португальских держиморд и заносчивых радикальных мечтателей - строителей коммунистического Мозамбика. Урои попыталось приручить и “Ренамо” в своей отчаянной попытке капитализировать языческую обрядность населяющих Мозамбик народов. Но к 1988 г. программа "восстановления утраченной идентичности" была похоронена. Голодающие крестьяне, искусственно отрезанные от рынка и обреченные на бесконечные и утомительные поиски пропитания, массово отворачивались от “Ренамо”. За “Ренамо” продолжали цепляться лишь наименее образованные и наименее благополучные мозамбикцы, для которых сотрудничество с “партией” было не сахаром, но все же лучше, чем ничем.
Примерно тогда же в центральном и северном Мозамбике, где вовсю хозяйничали бандиты “Ренамо”, появилось напарама - радикальное религиозно-политические движение, верившее в свою неуязвимость от пуль и нацелившееся уничтожить “Ренамо”. Его основал и возглавил молодой целитель из Нампулы Мануэл Антониу. Хотя напарама отвергали огнестрельное оружие и полагались на копья и стрелы, за короткое время в союзе с “Фрелимо” они очистили от “Ренамо” почти всю провинцию Замбезия. Призрачная военная победа "Ренамо" оказалась сорванной навсегда.
***
К 1988 г. страна лежала в руинах. Война уже унесла жизни миллиона человек. Войска “Фрелимо” и “Ренамо” были под завязку набиты озлобленными, обескровленными, деморализованными и голодными бойцами. 21 апреля 1988 г. генеральный секретарь "Ренамо" Эву Фернандиш был найден убитым в 30 км от Лиссабона, скорее всего - мозамбикскими правительственными агентами. И случилось то, что никому и никогда не казалось возможным. Стороны начали… переговоры. Боевики “Ренамо”, еще недавно отрезавшие головы, варившие детей и кромсавшие на куски беременных женщин, готовились ... стать партией и участвовать в выборах. Накануне долгожданного мирного соглашения в 1989-1991 г. “Ренамо”, на этот раз - силой убеждения - привлекло в джунгли пару сотен выпускников школ, пообещав им в будущем заграничное образование. Все затем, чтобы заполучить себе хоть сколько-нибудь приличные кадры, которые не стыдно было бы показывать своим избирателям. А накануне подписания долгожданного мира "Ренамо" даже состряпало полноценную программу, полностью, впрочем, списанную с Конституции США.
После легализации в 1994 г. "Ренамо" - вечная партия номер два, которая постоянно портит жизнь правительству "Фрелимо" шантажом, угрозами и открытыми вооруженными выступлениями своих плохо управляемых отрядов. Афонсу Длакама четырежды - в 1994, 1999, 2004 и 2014 гг. - баллотировался на пост президента, при этом наибольших успехов он добился в 1999 г., получив 47,71% голосов избирателей (!). "Ренамо" продолжала беззастенчиво грабить мозамбикцев, но теперь уже - без единого выстрела. Содержанием бурной деятельности "Ренамо" стало завоевание второстепенных правительственных постов локального и регионального уровня, открывавших партийным кадрам доступ к государственным ресурсам, которые, в свою очередь, перераспределялись в пользу нижестоящих партийцев. Само собой, в условиях прочной властной монополии "Фрелимо", отказавшегося от коммунизма и превратившего страну в углеводородную диктатуру, делать это было ох как непросто.
В 2012 г. наступило очередное сезонное обострение. Дело в том, что бывшие боевики за свою службу родине добивались ... получения государственных пенсий, положенных только ветеранам правительственных сил. В апреле 2013 г. боевики "Ренамо" возобновили атаки, и в конце октября президент Арманду Гебуза запретил "Ренамо". Но в следующем году стороны вернулись к переговорам о мире и договорились о прекращении огня (жертвами столкновений с 2013 г. стали более 100 человек), благодаря чему "Ренамо" получила возможность участвовать в 2014 г. в парламентских и президентских выборах. Там "Ренамо" получила 89 из 250 мест в парламенте (32,4%), но в очередной раз отказалась признать итоги голосования и обвинила "Фрелимо" в фальсификации выборов.
В июле 2015 г. отряды партии возобновили боевые действия под предлогом нарушения перемирия правительственными силами, однако в декабре 2016 г. неожиданно объявили об одностороннем прекращении огня (жертвами этой эскалации стали около 40 человек). А в мае 2017 г. "Ренамо" продлило перемирие на неопределенный срок и вернулось к диалогу с властями. Переговоры тянулись бы сколь угодно долго, если бы в мае 2018 г. не помер легендарный Афонсу Длакама. Без его харизмы партия без идеологии, программы и видения будущего стала расползаться. Нужно было скорее мириться.
В августе 2018 г. стороны подписали меморандум о разоружении и реинтеграции в общество членов боевых отрядов "Ренамо", а 11 декабря этого года три представителя партии получили назначение на руководящие посты в штабе национальных вооруженных сил. 1 августа 2019 г. президент Мозамбика Филипе Ньюси и новый лидер "Ренамо" Осуфу Момади достигли мирного соглашения. Его условия предусматривают разоружение свыше 5,2 тыс. оставшихся боевиков "Ренамо" и их интеграцию в вооруженные силы и полицию Мозамбика. Ньюси заявил, что "договор знаменует окончание конфликта между борцами "Ренамо" и армией Мозамбика. Он принесет [стране] мир, которого так желали мозамбикцы". Финальные соглашения были подписаны 6 августа 2019 г. в столице Мозамбика Мапуту накануне очередных выборов. По их итогам "Ренамо" получило 60 из 250 депутатских мандатов и проиграла голосование почти во всех законодательных собраниях провинций, и по традиции подала иск в Конституционный совет с требованием отмены выборов. Параллельно в стране возобновили нападения диссиденты "Ренамо" - "военная хунта", добивающаяся для себя отдельного мирного договора.
