Строительство империи. Начало.

В яростном движении вперед Петр I не щадил ни себя, ни соратников, ни народ

Личность Петра пронизала Российскую империю с начала XVIII века и во многом определила ее судьбу, как во взлетах, так и в самых глубоких падениях. Всю жизнь он носился от моря до моря, всех напрягая, всю жизнь расширял свое государство, и лишь один год его царствования, 1724-й, был годом, когда не велась война. В этом бесконечном движении он не щадил никого, перекраивая весь свой народ, всё его хозяйство, всё государство для одной только цели – новая империя, подвинувшая силой, войной своих соседей.  

Модернизация и крайняя растрата сил

«Он не любил зависеть от средств: они должны были подчиняться его воле и его слову». Он «тратил людские средства и жизни безрасчетно, без всякой бережливости». «Победоносная война приблизила народ к конечному разорению». Так Россия стала (в первый ли раз?) страной крайностей, стала страной, в которой модернизация – политическая, техническая, социальная – происходит с крайней растратой сил народа, под «превеликий всенародный вопль». А потом были подобные времена? Да,1917 – 1920, 1930-е, 1990-е, все они пали на XX-й век, хотя крайностей в России в эти 300 лет было предостаточно. 

Но с какой стати российский люд должен был издать «превеликий всенародный вопль»? Что ж, есть факты, есть статистика, есть подробные объяснения. «Нововведения продолжались, началась война, потребовавшая больших пожертвований людьми и деньгами, рекрутская повинность впервые предстала народу со всею своею печальною обстановкою, и ропот усиливался. Крестьянин роптал: «Как его бог на царство послал, так и светлых дней не видали, тягота на мир, рубли да полтины, да подводы, отдыху нашей братьи крестьянству нет». Сын боярский говорил: «Какой-де он государь? Нашу братью всех выволок в службу, а людей наших и крестьян побрал в даточные, нигде от него не уйдешь, все распропали на плотах, и сам он ходит на службу, нигде его не убьют; как бы убили, так бы и служба минулась и черни бы легче было». Крестьянки, солдатские жены, кричали: «Какой он царь? Он крестьян разорил с домами, мужей наших побрал в солдаты, а нас с детьми осиротил и заставил плакать век». Холоп говорил: «Если он (Петр) станет долго жить, он и всех нас переведет…». Нищий говорил: «Да вот уж и на бога наступил: от церквей колокола снимает». Слышались слова: «Мироед! Весь мир переел; на него кутилку переводу нет, только переводит добрые головы!». 

Здесь – короткое описание всех петровских реформ, всего, что важнее в них для народа. Высший класс – с 15 лет под ружье (служить сызмальства и пожизненно), единонаследие, высвобождающее массу людей для госслужбы, вертикальная табель о рангах. Низшие классы – закрепостить еще больше, загнать гулящих и полусвободных в крепость, обложить тяжелейшей данью, рекрутскими наборами, из которых уже не вернешься (служить пожизненно), повинностью на работы. «Отформатировать» население для службы, для войны.

Рекрутчина, работная повинность

«В 1705 – 1711 гг. государство забирало на службу максимально большое количество рекрут за всё царствование Петра. Истощение в… 1699 – 1705 гг. таких источников рекрут, как добровольцы, дворовые, посадские, ямщики, вынудило обратиться к самой массовой категории потенциальных солдат – к крестьянству. Впервые в массовом количестве стали брать в солдаты крестьян с пашни – главное тяглое сословие России».  

«За 15 лет (с 1699 до 1714 года) армия потребовала для себя свыше 330 тысяч взрослых работоспособных людей… Это цифра действительного сбора, с населения же рекрут требовали в большем числе». Это примерно 10 - 11% мужчин, отнесенных к «тягловому населению» России. Каждый десятый, взятый пожизненно. В молодых возрастах, по оценке, примерно треть. Плюс рекрутские наборы в 1715 – 1724 годах. 

«По первым наборам в рекруты требовались только холостые, позднее же стали приниматься и… женатые… Вначале рекруты требовались от 15 до 20 лет… по позднейшим указам рамки возраста расширяются… так в рекруты и даточные принимаются люди 30, 40 и даже во время войны с турками – 50-летнего возраста».

А что потом? Примерно 70% набранных рекрутов отправлялись в армию, почти 30% умирали, бежали или ссылались на каторгу, до 1% «за болезнями отпущены в дом». «Крестьянские дворы от наборов оскудевали, пустели, население разорялось, брело врозь, покидая свои домишки». 

Рекрутский набор – это всё? Нет, рядом была работная повинность для государства, для его «строек века». Каждый год – более 40 тыс. чел. «Пустели не только дворы, из которых были взяты работники, но разорялись и пустели и дворы соседей, которые, спасаясь от таких «нарядов», бежали в иные места». «Едва ли найдется в военной истории побоище, которое вывело бы из строя больше бойцов, чем сколько легло рабочих в Петербурге и Кронштадте. Петр называл новую столицу своим «парадизом»; но она стала великим кладбищем для народа». «Петербург основан на слезах и трупах». 

Крайности налогов

Военные расходы составляли примерно две трети госбюджета, сводившегося с дефицитом. Эти расходы неизменно росли. Чтобы покрыть их, взыскивали натурой и деньгами. Натурой – это, по сути, натуральные налоги. Их взыскивали провиантом (зерно, мука, сухари, хлеб) и фуражом. Но не только хлебом. «В 1714 году по письму Государя… велено было «на морской флот» собрать с губерний гороху 6950 четвертей, масла коровьего 13900 пудов, мяса свиного 13900 пудов, «вина отъемного» 13900 ведер, «круп овсяных, самых добрых» 6950 четвертей». 

Собирали деньгами. В 1708 г. денежные платежи с одного двора выросли в 10 – 20 с лишним раз в сравнении с величиной до 1700 года. «По сравнению с допетровскими временами тяжесть налогов возросла в 8 раз!». «Такие подати стали уму непостижны». А вот письмо Петру от иностранца – управляющего заводом в марте 1715 г. (Геннин): «Воистину я опасаюсь вашего царского гнева, что не мог исполнить всех указов… На каждую неделю вновь указы присылаются, а тут еще вновь работы и припасов спрашивают в Петербург и в Архангельск, и от такой великой и крутой работы, и от высылки подвод, и от строения кат и шкун, и от смоляного куренья, сверх заводской нужды, остальные мужики разбегутся: они складывают уголь, известь, руду, гоняют подводы, отправляют заводские работы, да еще платят мелкие подати, так что приходится на каждый двор по 30 рублей — сам изволь рассудить о такой тягости! Я не для себя только, а для тебя и для народа, а тебе необходим будет завод в нынешнее время». 

Денег не хватает? Нужны деньги на армию? У бюджета - дефицит? Расходы государства кратно растут? Ответ один – новые налоги и сборы. Подушный налог (вместо подворового), гербовый, «начиная с 1704 г. один за другим вводились сборы: поземельный, померный и весчий, хомутейный, шапочный и сапожный— от клеймения хомутов, шапок и сапог, подужный, с извозчиков — десятая доля найма, посаженный, покосовщинный, кожный — с конных и яловочных кож, пчельный, банный, мельничный — с постоялых дворов, с найма домов, с наемных углов, пролубной, ледокольный, погребной, водопойный, трубный— с печей, привальный и отвальный— с плавных судов, с дров, с продажи съестного, с арбузов, огурцов, орехов, и «другие мелочные всякие сборы… Указом 1705 г. борода была расценена посословно: дворянская и приказная — в 60 рублей…, первостатейная купеческая — в 100 рублей (около 800 рублей), рядовая торговая — в 60 рублей, холопья, причетничья и т. п.— в 30 рублей; крестьянин у себя в деревне носил бороду даром, но при въезде в город, как и при выезде, платил за нее 1 копейку (около 8 копеек)». Плюс казенные монополии – смола, ревень, поташ, клей, соль, табак, мел, деготь, рыбий жир, дубовые гробы (последняя роскошь зажиточного человека), водка, игры (карты, кости, шахматы). Плюс прибыль от ухудшения металла в монете. Всё – в прибыль государству, ведущему войну. «Петр видел в податном вопросе только два предмета: солдата, которого надо содержать, и крестьянина, который должен содержать солдата».

И это еще не всё. Плюс деньги, взимаемые на содержание работников по трудовой повинности. Плюс помещичьи сборы и повинности, которых, на самом деле, было очень много. 

Чем отвечал народ на эти крайности? Тоже крайностями: а) бегством, б) бунтами, смутой и разбоем, в) уходом в тень, сокрытием всего и вся. 

Эта привычка к бегству, к тому, чтобы уйти в серость, в забвение, лишь бы всемогущее государство тебя не видело, эта временность всего, что создаешь, потому что можешь в любой момент быть сорван с места, когда ты – ничто – пронизывают всё время Петра и передаются дальше, по цепи поколений, создавая одну из основ того, что чувствовал и как действовал потом три века российский народ в своих «низах».

Бегство

По переписи 1710 г. обнаружилась убыль дворов в 19,5% в сравнении с 1678 г. Если верить переписи, не делать никаких ревизий, то это примерно 1,2 млн чел. Как объяснялась убыль в материалах переписи? Умерли – 0,35 млн, взяты в солдаты и (безвозвратно) на работы – 0,25 млн, побеги – 0,45 млн, переходы в другие сословия – 0,1 млн, нищенство и прочее – 0,05 млн. То есть, больше трети – бегство. А куда?

Вот – короткие ответы. «Никогда в XVIII веке бегство не было так сильно развито, как в первой четверти века. Случался ли рекрутский набор, собирались ли подати, требовал ли тяжелых сборов и повинностей помещик, или происходило какое народное бедствие –от всего подобного население спасалось бегством… Особенной приманкой для беглых были вольные земли на юго-восточных окраинах государства, где не было помещиков, куда еще не проникли наборщики и сборщики». И еще. «Беглые не останавливались на окраинах русского государства и шли «за рубеж», преимущественно на запад в польско-литовские области и в Крым». 

Бунты и разбои

Астраханский бунт 1705 – 1706 гг., Булавина на Дону, 1707 – 1708 гг. (воевали более 50 тыс. чел. с обеих сторон), башкирское восстание 1705 – 1711 гг. Вот воззвание атамана Войска Донского Булавина: присланные правительством на Дон для «розыску и высылки русских людей» «князь со старшинами… многие станицы огнем выжгли и многих старожилых казаков кнутом били, губы и носы резали и младенцев по деревьям вешали, также женска полу и девичья брали к себе для блудного помышления на постели, и часовни все со святынею выжгли… чинили нам многие разорения и нестерпимые налоги».  

Разовыми ли были эти бунты? Нет. «Восстания крестьян происходили в 1708 году в 43 уездах». В 1709 – 1710 годах – «приблизительно 60 уездов».  

В бунтах погибли тысячи. Только во время усмирения астраханского бунта погибло более 10 тысяч чел. В булавинском восстании – 23,4 тыс. донских казаков и членов их семей. 

А что еще? Разбои как «повсеместное явление». «От разбоев… многие села и деревни вконец разорились и податей платить некому» (Тверской уезд, 1712). Разбоем «многие дома и деревни разорены без остатка» (Ярославль). 

Сокрытие

Сегодня бы это назвали уходом в тень. По переписи 1710 г. число дворов убыло на 19,5% в сравнении с 1678 г. Кажется, что причина может быть только одна – примерно такая же убыль населения. Но тут стоит вспомнить, что налоги, подати брались не с «головы», а по дворам, и при огромной тяжести налогового бремени – что должен сделать любой человек, пытающийся избежать налогов? Правильно – искусственно соединить дворы. Там, где было два или четыре, должен появиться всего один, и даже перегородки между старыми дворами должны быть сломаны.

А что еще? Утаивать дворы от переписи. Не доносить о них или показывать их пустыми, разоренными, несуществующими, хотя они вполне живы. «Писали дворы тягловые нищецкими и вдовьими, а живых мертвыми, а наличных беглыми». 

Так что остается загадкой, была ли, действительно, до 20% убыль населения, если судить по убыли дворов (П. Милюков), или оно снизилось на 5-6% (Б. Урланис). Или же население почти не убывало (М. Клочков). «Если число дворов убыло, то никак не больше 10%, а население и того меньше. Весьма возможно даже, что количество населения к 1710 году… не уменьшилось». А, может быть, население росло (Водарский Я.)? По его расчетам, «численность населения бесспорно возросла». 

Всё это – из вероятностного, условно-расчетного разряда. Но что бесспорно – отчаянная утайка населением самого себя от государства, потому что тяжесть, идущая «сверху», скорость и жестокость изменений, вызывающих не только перемены, но и массовое разорение, чрезвычайно велики. Следующая большая перепись (1719 – 1727) подтвердила это. В ней были первоначально утаены 2 млн душ, вскрытые последующей ревизией. 

Такой была человеческая цена реформ – утайка, разорение, беспощадность, с которой российский народ бросался в топку, когда государство решилось на отчаянный прыжок. Таковы уроки, данные петровской эпохой. Беречь, свято хранить каждую российскую душу, любить ее, никогда и ни при каких условиях не создавать больше мира, в котором нужно таиться, из которого нужно бежать – именно это бы нужно нам твердить без конца. Но так твердить, чтобы запомнить навсегда. Принять – для себя – окончательно и бесповоротно.