Reflektor. 24

НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ

— Идемте, — говорит Жилец и указывает в конец коридора.

Убить вчерашнего бога, думает про себя Безымянный, действительно ли эту идею ему подсказал Язык — человек, что передал ему чемодан с h̍̀ ͧ̒tͮ͂a͒̏k͒ ̽̓ ͒͡҉̛͟t͊̈́҉͔̻rͧͫ ͕͖nͧ͋ ̼͇j̍̽ĥ͌ ͣ͛҉͔͘ ͍̼, — или эта идея возникла потом, сама по себе?

Или она жила в нем и раньше, ожидая своего часа? Что если слова Жильца про пустотников — правда? Если он — сосуд для идей?

Безымянный пробует вспомнить своих родителей. Две фигуры в белой одежде собирают коробки.

Быть может, это воспоминание — такое же искусственное, как и все остальные?

Его мысли заглушает диссонансный рев труб. Не вокруг, а прямо в его голове.

Складка живота. Тупые потрескавшиеся ногти. Невидящий глаз, закатившийся ссохшим яблоком в угол помятой глазницы. Слоновьи ноги, лежащие в неестественной позе. Хребет спины.

Взгляд выхватывает отдельные части тела бога, не решаясь объять его целиком.

Безымянный, Аглая и Жилец стоят в просторном помещении, в центре которого — помост.

Каждый раз, когда Безымянный смотрит на тело, в голове звучат трубы.

Безымянный оглядывает помещение и видит маленьких людей. Все они стоят лицом к ним троим. И у всех у них из глаз капает черное.

Сзади слышны шаги, и Безымянный чувствует, как его спина утыкается в шерсть.

— Прометей, — шепчет Аглая.

Безымянный смотрит на Жильца. Тот судорожно раскрывает рот, как будто глотает воздух, и капает черными слезами на пол.

Маленькие люди бегут на Прометея, а тот стучит столбами ног навстречу.

Безымянный чует дыхание смерти. Пахнет не гнилью, не кровью, не болезнью — острый, черный и холодный запах, от которого сосет под ложечкой.

Он снова слышит, как умирают частицы воздуха вокруг него, как разверстая черная дыра в груди излучает убийственный туман.

Он снова смерть.

Безымянный глядит на Аглаю, у нее в глазах страх и как будто бы старость.

Маленькие люди накидываются на Прометея, облепляя его со всех сторон. Чудовище ревет, и всасывает ртом черную жидкость, которая, стекая из глаз человечков, парит в воздухе, липнет к его шерсти и ползет по ней к его глазам.

— Баю-баюшки-баю... — начинает петь Аглая.

Безымянный глядит на тело бога еще раз и пытается охватить его целиком. Трубы надрываются, а потом все вокруг пропадает.