Речь адвокатов фигурантов «тюменского дела» с заседания в военном суде Екатеринбурга (от 26.04.24)
Первым выступил защитник Никиты Олейник – Андрей Плотников. Он участвовал в заседании очно – из военного суда Екатеринбурга. Адвокат подробно изложил свою позицию по делу и абсурдности обвинения, а также обратил внимание суда на несостоятельность доказательной базы. Ниже приводим расшифровку речи Андрея Плотникова:
«Уважаемый Суд, раз мы с вами встретились, я прежде всего совершенно коротко донесу свою мысль. Нас, к сожалению, слушают только на судебных заседаниях, которые периодически происходили для избрания и продления меры пресечения. Для нас это трибуна, с которой мы можем выступить с защитой интересов своих подзащитных. Но, несмотря на это, к сожалению, нас никто не слышит. Вы достаточно внимательно уже изучили это дело, ознакомились с материалами настоящего уголовного дела, что вызывает в данном случае уважение. И мы со своей стороны хотим коротко донести до вас, что перед вами находятся из шестерых обвиняемых, в данном случае четыре обвиняемых, которые абсолютно невиновны в том, в чём их обвиняют. Дело в том, что как только защитники вступили в дело, мы сразу же заявили о пытках по отношению к своим подзащитным. Мы об этом говорили на стадии следствия и тому свидетельствует масса процессуальных документов. И на судах заявляли, что наши подзащитные давали первоначальные показания при задержании путем пыток. Мы об этом говорим постоянно и говорим сейчас, говорили об этом следователю Шаймерденову, который вёл это дело, говорили об этом и в Следственный Комитет, и в органы прокуратуры, и в каждом судебном заседании и будем повторять это снова.
В отношении каждого из наших подзащитных, в том числе и моего подзащитного Олейник Никиты применялись пытки током и, мало того, когда уже началось ознакомление с уголовным делом один из оперативных сотрудников который, производил задержание – Максимов, (он уже установлен всеми нашими подзащитными) по поручению следователя Шаймерденова пришёл в следственный изолятор с материалами уголовного дела для того, чтобы ознакомиться наших подзащитных с ними.
Как мы считаем он оказывал давление на наших подзащитных, потому что полтора года до этого он применял к ним физическую силу, пытал их током.
Ранее, когда мы заявляли о пытках, естественно, мы не знали оперативных сотрудников, который задерживали наших подзащитных. И вот уже в конце следствия мы одного из них словили. Он записан в книге регистрации при посещении следственного изолятора. Когда мы уже повторно обратились во все возможные инстанции, к сожалению, они ссылались уже на ранее проведенные проверки, где ничего незаконного якобы не установили. Но ещё раз повторюсь, конкретное лицо с фамилией, именем, отчеством и должностью в конкретное время в конкретные даты приходил в СИЗО и каждый из наших подзащитных узнал его лицо. Вот до такой степени доходит расследование этого уголовного дела.
Это один комплекс доказательств, который имеется с точки зрения обвинения в уголовном деле.
И естественно Брик – один из наших подзащитных. Его склонили, запугали чтобы он дал признательные показания в обмен на то, что ему будет дан меньший срок.
Мы сейчас обращаем на это ваше внимание и в процессе по существу мы уже более детально разберём все эти моменты.
Могу сказать относительно своего подзащитного: когда ещё до ознакомления нам предъявили обвинение в окончательном виде, мы выразили свою позицию в письменном виде. Она имеется в материалах уголовного дела. Называется «Отношение к предъявленному обвинению». Где я, может быть эмоционально, но выразил свое отношение к обвинению. Мы еще на тот момент не знали этих материалов, мы с ними не знакомились. И мы чётко говорили о том, что доказательств нет вообще. Ни одного прямого, даже косвенных нет, как оказалось в дальнейшем. Мы готовы были отвечать на любые вопросы следствия, мы сами непосредственно готовы изложить следствию все обстоятельства, в том числе задержания, пыток и т.д. Мы заявляли ходатайства, очень быстро нам было во всем отказано. Отказано во всём, чего мы пытались добиться: и очные ставки провести, и что-то запросить, допроситься и т.д.
Изначально нам не весь этот состав, не весь этот "паровоз", извиняюсь за выражение, вменялся. Мы считали, что вменяют каждому конкретно какие-то действия. Как в итоге оказалось, если кто-то один какое-то действие совершил, то это вменяется и всем остальным. Никакой связи между подзащитными, кроме общих интересов (они все увлеклись музыкой) – нет. Когда будем изучать это уголовное дело вы поймёте. Вообще никакой связи между доказательствами и между нашими ребятами – нет. Я уже чётко говорил, и мы утверждали, что обвинение нам предъявлено абсолютно не на законных основаниях. Оно абсолютно надуманно и это я могу назвать только сочинением. 20 лет в адвокатуре и ничего подобного, слава богу, никогда не встречал.
Единственное, что отрицательно характеризует моего подзащитного, и вы уже акцентировали на этом внимание, это характеристика из следственного изолятора, которая совершенно безосновательна. Ребята в принципе молодые активные, ведущие нормальный образ жизни. Что касается моего подзащитного: у него было изъято 5 телефонов. Пять. Все пять были возвращены. Я лично на днях приезжал забирал все эти телефоны. Если бы была какая-то переписка, что-то ещё, они бы были признаны вещественными доказательствами.
Единственное вещественное доказательство, которое признано в материалах данного уголовного дела как доказательство – это ноутбук Никиты. Чтобы вы понимали, в этом ноутбуке нет ничего кроме литературы.
И ни один учебник, ни одна книга, ни одно пособие не признанно незаконным. Его нет ни в каких запрещённых списках. Вот это вменяют как литературу, которую они якобы использовали для совершения преступных действий. Дальше фотографии моего подзащитного Никиты, которые были сделаны ещё до введения СВО с флагом Украины. Даже сейчас флаг Украины не запрещён. И фотографии, где Никита в определённых позах стоя, лёжа с оружием. Так у него на всё это оружие есть советующее разрешение! И это подтверждено материалами уголовного дела. Он на законных основаниях у себя дома хранил это огнестрельное оружие. В этом ничего запрещённого нет.
Я вот на полном серьёзе сейчас вам утверждаю, что все что нашли в уголовном деле, это только вот эти перечисленные мной фотографии и вот эти книги, и пособия, которые не запрещены нигде. Всё. Ваша честь, больше вообще ничего нет.
Я ещё раз повторюсь, одно из самых основных доказательств, на которое ссылается сторона обвинения и следователь Шаймерденов – это компьютерно-техническая экспертиза вот этих технических средств, которые были изъяты у наших подзащитных. Во-первых, она является грубейшим нарушением закона. У нас эксперт должен на конкретные поставленные вопросы ответить (вопрос – ответ, вопрос – ответ). Когда вы посмотрите данную компьютерно-техническую экспертизу вы сами удивитесь, что ответов на вопросы там нет. Эксперт не ответил ни на один вопрос следствия. Вот такая экспертиза у нас содержится в материалах уголовного дела. Я просил следователя признать данную экспертизу несоответствующей всем нормам закона, исключить её из числа доказательств. Нам естественно было в этом отказано. Во всех ходатайствах, которые были нами заявлены – отказано, как обычно».
Речь адвоката Плотникова поддержали и другие защитники. Ниже приводим речь Андрея Бекина – адвоката Данила Чертыкова. Он объяснил суду абсурдную логику следствия об инкриминируемой Данилу 234 ст. УК РФ «незаконный оборот сильнодействующих или ядовитых веществ с целью сбыта», которая, по мнению защиты не имеет никаких оснований:
«Я поддерживаю всё, что сказано по обстоятельствам возбуждения уголовного дела, формирования доказательственной базы, вложения её в основу обвинения. Поддерживаю то, что сказали мои коллеги Плотников Андрей Сергеевич и Акчермышев Фёдор Фёдорович, а также их пояснения по поводу действующего профилактического учёта и характеристик, данных следственным изолятором. Дополнительно хотел бы указать, Ваша честь, что мой подзащитный был задержан в Екатеринбурге, к нему применялись меры физического и психологического давления:
заставляли приседать, снимали его на видео, отправляли это другим лицам, избивали, угрожали, а также показывали материалы и документы, которые ему нужно было прочитать и подписать.
Соответственно все эти показания, которые были даны в первые дни задержания – они были даны с пороком воли, и мы бы хотели, чтобы следственные органы Следственного Комитета к этим обстоятельствам, которые позволили закрепить таким образом доказательства в деле, отнеслись со всей серьезностью. Но, к сожалению, ими были приняты решения об отказе в возбуждении уголовных дел.
Я бы хотел сказать, что у моего подзащитного Данила Германовича специализированное образование. Он получил высшее образование в аграрном университете, всю свою жизнь посвятил заботе о братьях меньших – питомцах (и это подтверждают материалы, которые были исследованы в судебном заседании). С самой школы он повышал свой профессиональный уровень и совершенствовал его, добился положительных характеристик с места работы, где он осуществлял свою трудовую деятельность, вся его жизнь была выстроена так, чтобы помогать беспомощным и беззащитным животным. Также, в числе прочих доказательств – компьютерно-техническая экспертиза. Действительно, и об этом уже сказали защитники, есть где-то факты, подтверждающие что кто-то анархист, кто-то музыкант, кто-то фейерверками занимался и это всё связали в одну кучу. И соответственно, эти факты подогнали под нужную им квалификацию.
По поводу того, что обвинение максимально не конкретизировано тоже уже высказались мои коллеги. Ваша честь, мой подзащитный характеризуется исключительно с положительной стороны, состоит в браке, проживал в доме, в котором имеет долевую собственность. Под конец расследования его близким были разрешены свидания, что подтверждает устойчивые социальные связи моего подзащитного. Поэтому я считаю, что он вообще не причастен к совершению ни одного из инкриминируемых ему преступлений. Доказательств, которые бы подтверждали подозрения и были бы убедительны в какой-то мере – нет.
Помимо этого, статья 234, ему вменяется только из-за того, что он ветеринарный врач. У кого-то были изъяты сильнодействующие обезболивающие вещества и раз он ветеринарный врач, вот тебе и 234. Ну и так же по всем остальным эпизодам и обстоятельствам.
Такое ощущение, что если прийти в любую библиотеку и со стеллажа, посвященного политологии, психологии, социологии взять любую книгу, то потом за отметку в читальном билете человека могут привлечь к уголовной ответственности.
Якобы он каким-то образом использовал эти знания в преступной деятельности. Андрей Сергеевич пояснил, что у его подзащитного Никиты было разрешение на оружие, но это не значит, что он использовал его в преступных целях. Мой подзащитный ветеринарный врач, использовал свои навыки для того, чтобы защищать и лечить животных, но с точки зрения следствия он тем самым становится участником организованной террористической группы и эти навыки якобы применяет для совершенно иных целей. Конечно же это абсурдно. Я считаю, что суд мог бы применить более мягкую меру пресечения по отношению к Данилу, но я уверен, что мой подзащитный должен быть вообще освобождён от какой-либо меры пресечения. Прошу её отменить. Спасибо».
Халит Ниязов – адвокат Дениза Айдына выступал из Областного суда Тюмени по ВКС. Он также поддержал всё вышесказанное и вновь заявил о том, что дата фактического задержания и дата составления протоколов – не совпадают:
«Ваша честь и участники судебного процесса! Также хочу сказать, что вина моего подзащитного Дениза Айдына и остальных обвиняемых в совершении инкриминируемых им преступлений подтверждается только первоначальными их показаниями, которые были получены путём применения к ним недозволенных методов дознания в виде пыток. Кроме того, все эти доказательства получены и с другими многочисленными нарушениями требований уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации. Прошу суд обратить внимание на следующий момент.
Протокол задержания Айдына и Брика в порядке ст. 91, 92 УПК РФ был составлен только через сутки после фактического задержания. Всё это время они находились у оперативных сотрудников, адвокаты им не предоставлялись.
Всё это привело к тому, что к обвиняемым были применены недозволенные методы дознания. Между тем ч. 1 ст. 48 Конституции РФ предоставляет каждому, независимо от его процессуального статуса, право на получение квалифицированной юридической помощи, в том числе в рамках уголовного преследования в любых его формах и на любой стадии.
Мой подзащитный Айдын ранее к уголовной ответственности не привлекался, по месту жительства характеризуется положительно, имеет тесные социальные связи и постоянное место жительства. Уважаемый суд, полагаю, что в дальнейшем нет никакой необходимости применять к Айдыну столь суровую меру пресечения в виде содержания под стражей. Айдын не намерен скрываться от суда и по первому же вызову готов являться в суд. Прошу суд изменить меру пресечения на домашний арест».
Фёдор Акчермышев – адвокат Юры Незнамова, заявил, что прокуратура и органы следствия вот уже почти два года апеллируют одними и теми же доводами, которые уже утратили свою актуальность. Несмотря на это из раза в раз нашим товарищам продляют срок содержания под стражей:
«Уважаемый суд, участники процесса! В данном судебном заседании рассматривается вопрос о мере пресечения. Хотел бы обратить внимание, Ваша честь, на следующее: я безусловно поддерживаю вступительную речь своего коллеги Андрея Сергеевича относительно незаконности методов дознания и пыток по отношению к нашим подзащитным – это неоспоримый факт.
И все доказательства – это лишь производные от того, что людей пытали ради признательных показаний. Кроме этого больше нет никаких доказательств. Ни одного. После того, как ознакомились с материалами уголовного дела, мы не увидели ни одного прямого и ни одного косвенного доказательства о причастности моего подзащитного к вменяемому обвинению.
У суда нет законных оснований для продления срока содержания под стражей.
За весь период содержания под стражей, а это уже почти девятнадцать месяцев, не считая ознакомления с материалами уголовного дела, следователь посетил моего подзащитного раз 6 наверное. Для чего нужно было всё это время держать под стражей моего подзащитного, когда он мог бы явиться по первому требованию органов следствия – не очень понятно. Исследованные судом документы говорят о тяжести обвинения и о том, что мой подзащитный характеризуется положительно. В том числе и сотрудниками правоохранительных органов: участковым, администрацией сизо, опрошенным сегодня отцом.
Также хотел бы обратить ваше внимание, Ваша честь, на позицию прокурора. Прокуратура сейчас в данном процессе, обосновывая продление стражи моему подзащитному и всем обвиняемым, говорит о том, что они подозреваются и обвиняются в совершении особо-тяжких преступлений и приводит доводы, которые использовались еще на начальных этапах следствия. Но это уже не является актуальным. И более того, я считаю, что еще и недопустимо. Нет никаких сведений, свидетельствующих, что Юрий может скрыться от суда. Ваша честь, я считаю, что мера пресечения должна быть отменена или заменена на более мягкую».