Речь Владимира Казанцева в прениях по уголовному делу

Речь подсудимого Владимира Казанцева на судебном заседании в Советском районном суде города Челябинска 09 сентября 2022 года, которую он произнес в прениях сторон.

УВАЖАЕМЫЙ СУД!

Пришла пора подвести итог судебному разбирательству по уголовному делу, которое я, к сожалению, не могу назвать абсолютно объективным, беспристрастным и справедливым. Все происходившее в рамках настоящего уголовного дела, нельзя оценивать иначе, чем провокацию, призванную оправдать существование органов внутренних дел, спланировавшей, и придавшей провокации видимость борьбы с преступностью.

С чего началось уголовное дело? С постановления об установлении за мной оперативного наблюдения от 31 октября 2019 года. Что послужило обоснованием установления за мной наблюдения в офисе по адресу г. Челябинск, пр. Ленина, д. 35, офис 203 — «наличие фактов нарушения налогового законодательства, отмывание денежных средств, неуплата НДС, обналичивание, работа с фиктивными компаниями и организациями», меня как индивидуального предпринимателя и директора ЧРОЭО «Экологический консалтинг». 

Данные основания абсолютно надуманные, не имеющие под собой каких-либо фактических обстоятельств — в деле отсутствуют факты совершения мной или возглавляемой мной организации нарушений налогового законодательства, работы с фирмами-однодневками, обналичиванием и прочим. Но работать органам правопорядка со мной было необходимо, не с целью изобличить нарушителя налоговой дисциплины, но с целью организовать сбор данных и организации провокации в отношении меня, как юриста, который являлся инициатором судебных разбирательств по экологически опасным производствам в Челябинской области (в частности Томинского ГОКа, принадлежащего компании РМК). 

С ООО «УЗГА», в лице Букина С.А., я познакомился еще в 2018 году, первый договор был заключен летом 2019 года на представление интересов в Кунашакском районном суде, но отдельные поручения поступали и апреле 2019 года. С Шейном М.Г. я познакомился у нотариуса, когда Шейн М.Г. приобретал долю у другого участника ООО «УЗГА». Никто в тот период не предполагал и не мог предполагать, что в дальнейшем именно эта сделка станет первопричиной дальнейших судебных разбирательств и настоящего уголовного дела. 

До ноября 2019 года никто — ни Букин С.А., ни Воробьев А.В., ни Шейн М.Г., не изъявляли желания и не озвучивали, что при покупке доли Дурасов их обманул, сообщил не все сведения о финансовом состоянии ООО «УЗГА». Лишь после того, как было принято решение об установлении за мной оперативного наблюдения, свидетели и потерпевший Шейн М.Г. стали активно обсуждать данную ситуацию, провоцируя меня различными вопросами о внеправовых способах решения данной ситуации. В материалах ОРМ первые видеофайлы датируются 14 января 2020 года, но встречи в моем офисе проходили и ранее, но почему-то в материалы ОРМ не попали. На представленных материалах ОРМ инициаторами разговора и различных предложений по разрешению корпоративного конфликта (в том числе по возможностям в арбитражном суде выступали Букин С.А,, Воробьев А.В., Шейн М.Г. Ни на одном из представленных в дело материалов ОРМ я не являлся инициатором, не предлагал решить каким- то иным, чем судебный иск, способом возникшую у Шейна М.Г и ООО «УЗГА» проблему. Я лишь отвечал на поставленные передо мной вопросы и излагал общеизвестную информацию, сопровождая это словами «говорят, что...». 

Я никогда не говорил, что я лично возьму деньги и передам их кому-либо из работников арбитражного суда или лично судье и таких обязательств на себя я не принимал. Если у потерпевшего такое искривленное понимание работы судебной системы, то чем я виновен в этом? Я мог обещать и обещал, что имею возможность определить судью, который будет рассматривать спор для его объективного рассмотрения без раскрытия способа подачи нескольких исков, что имею возможность подготовить обеспечение иска — заявление, соответствующие документы и прочее, в том числе внести депозит в суд. Если в материалах дела и звучат фамилии судей Конкина, Ефимова, то это либо пересказ истории свидетеля Липатникова, либо способ довести до клиента то, что я физически не успеваю к определенной дате подать иск и прошу дать дополнительное время (до 16 марта 2020, пока судья в отпуске, как звучит на одном из видео). 

Нет в материалах дела доказательств того, что денежная сумма, переданная мне 27 января 2020 года, в размере 500 000 рублей является взяткой для передачи судье или иному работнику арбитражного суда. Эти денежные средства являются «согласованным бюджетом» для того, чтобы подготовить обеспечение иска, внести какие-то средства на депозит суда. Решение о внесении на депозит суда или не внесении на депозит суда согласовывалось мной с Шейном М.Г., но по имеющимся полномочиям и в соответствии с показаниями Шейна М.Г. окончательное решения по делам и действиям принималось мной. Заявление об обеспечении иска было подано без внесения средств не депозит, равно как и повторное заявление об обеспечении иска подавалось без депозита. О том, что содержание заявлений и принятых судебных актов по ним было известно Шейну М.Г., следует из его показаний, данных им в ходе допроса в зале суда. На мой вопрос о наличии претензий ко мне по обеспечению иска, Шейн М.Г. ответил, что претензий не имел, содержание актов суда ему было понятно. Почему Шейн М.Г. сам не внес депозит на счет суда — я пояснял в ходе предварительного следствия, что Шейн М,Г. отказался от заключения со мной отдельного договора на данное дело, поскольку не хотел, что бы по его расчетным счетам ИП проходили какие-либо операции, что ему выгоднее работать или через ООО «УЗГА» или наличными. Эти операции могли прилечь внимание налогового органа, как пояснял Шейн М.Г. Лишь выборочное предоставление в дело материалов ОРМ не позволяет подтвердить данные обстоятельства видео.

Что послужило формальным поводом для возбуждения уголовного дела? 

В «основу» дела легло заявление Воробьева А.В., которое поступило в органы правопорядка от 10 августа 2020 года, в котором Воробьев А.В. сообщает что действует как представитель ООО «УЗГА», что он лично передал свои денежные средства мне, но результат не достигнут — срок рассмотрения дела затянут и влияние на решение суда я не оказал. В заявлении отсутствуют сведения, что денежные средства принадлежат Шейну М.Г. и на дату и время подачи заявления решения суда об отказе в иске Шейна М.Г. еще отсутствовало и судом оглашено не было. Как Воробьев А.В. узнал о решении суда, остается только догадываться. 

Далее, путем многочисленных дополнений и изменений показаний, Воробьев А.В. вдруг вспомнил что денежные средства ему передал Шейн М.Г., что денежные средства не его, а он лишь лицо, передавшее денежные средства. И таких изменений показаний в деле три. Это можно трактовать не иначе как приведение показаний к необходимой «картине преступления». 

Также активно дополнительно допрашивались все свидетели по делу, лишь только я давал какие-либо показания, противоречащие словам «потерпевшего». Настолько спешили уточнить пояснения свидетелей, что при допросе Воробьева А.В. когда он просматривал видео ОРМ от 26 февраля 2020 года внесли в показания не соответствующие действительности сведения. В своих показаниях от 17.09.2020 года, Воробьев А.В. поясняет, что дело «по иску к ООО ПКФ Ампри также проиграно Казанцевым». На дату допроса Воробьева А.В. дело А76-10739/2020 не было рассмотрено судьей Ефимовым. Решение по делу было принято лишь 20 июня 2021 года и иск к ООО ПКФ Ампри был удовлетворен в полном объеме — свои обязательства по договору я выполнил.

Я полностью убежден, что первоначальное заявление Воробьева А.В. появилось после того, как оперативными работниками были изучены материалы ОРМ (видеофайлы), подготовлена справка-наблюдение от 07.08.2020 года (до рассекречивания материалов ОРМ) и господин Воробьев А.В. был вызван в соответствующую службу для взятия объяснения. 

Когда бы с такой скоростью работали оперативные службы — в день подачи заявления взято объяснение с заявителя? Общеизвестный факт, что при подаче заявления о преступлении обычным гражданином проходит до 10 дней, пока по заявлению будет принято процессуальное решение. Мой случай носил «особый, заказной» характер и оперативные службы были на чеку. 

В ходе предварительного следствия в отдельное производство были выделены материалы в отношении Воробьева А.В, Букина С.А., Тарасовой В.Г. и Шейна М.Г. о наличии в их действиях признаков состава преступления, предусмотренного статьей 291 УК РФ — дача взятки. Чем закончилось рассмотрение данных материалов, какие показания давали данные лица, осталось неизвестно и в материалы дела не поступил ответ СК по Советскому району г. Челябинска о результатах рассмотрения материалов. Поскольку никаких правовых последствий для данных лиц не наступило, значит они не передавали мне денежные средства на взятку работнику арбитражного суда или судье, как об этом указано в обвинительном заключении? Или они изменили свои показания в очередной раз? Какие же показания тогда являются истинными?

Я убежден, что в моих действиях отсутствует элемент обмана, что не позволяет квалифицировать их как мошенничество. 

Шейн М.Г. с самого начала общения со мной прекрасно знал, что я действую как предприниматель, и оказываю ему легальные юридические услуги, на основании заключенного с ООО «УЗГА» договора от 01.01.2020 года и выданной на мое имя доверенностью как от ООО «УЗГА», так и от Шейна М.Г., Букина С.А. Как указано в договоре с ООО «УЗГА», в пункте 6.1 я не мог гарантировать заказчику (а таковым для меня был Шейн М.Г., или /и ООО «УЗГА») что третьи лица согласятся с квалификацией и аргументацией выдвинутые мной или Заказчиком. По договору я освобожден от ответственности за прямые или косвенные убытки, которые понесет заказчик, в результате любой оценки хозяйственной деятельности или интерпретации законодательства третьими лицами. Куда представляются аргументы, и интерпретация правоотношений? Правильно — в суд. Как оценит суд эти аргументы и доводы, известно только после оглашения итогового решения по делу. Я также был связан условиями договора в части обязательности для меня выполнения указаний, намерений и поручений Заказчика, как бы они не звучали. Это установлено пунктом 4.3 договора. Поручая мне подачу исков в суд, Шейн М.А., Букин С.А. и другие извещали меня о своих намерениях, давали мне поручения и обязательные для меня указания. Все эти поручения, указания и намерения легли в основу обвинительного заключения. Шейн М.Г, Букин С.А. и другие известили, уточняли и настаивали на своих намерениях — возможностях положительного разрешения спора с Дурасовым, о возможностях определения судьи и получению обеспечения по иску. Ведь договорные отношения для меня — обязательны к исполнению и цель оговора должна быть достигнута в интересах клиента. При исполнении договора я нахожусь в зависимости от заказчика и его указаний, поручений и намерений. 

Я привлекал к работе и консультированию других лиц, в том числе допрошенных в ходе судебных заседаний Липатникова И.С. и Гавриленко С.А. , которые пояснили что оказывали помощь и консультации, готовили документы (Липатников), передавали пакеты документов в суд (Липатников). В материалах ОРМ содержаться сведения об этом, однако не все материалы ОРМ приобщены к материалам дела, а лишь те, что «необходимы» оперативным органам. Услуги привлекаемых лиц я оплачивал за счет собственных денежных средств.

В ходе судебного следствия я пытался возвратить Шейну М.Г. денежные средства путем перевода ему на расчетный счет, однако получив денежные средства в свою собственность, Шейн М,Г. распорядился ими — вернул их мне, указав в платежном поручении от 16.03.2022 года, что платеж ошибочный, клиент находится в судебном споре с плательщиком. Я считаю, что Шейн М.Г. злоупотребляет правом, как гражданский истец по делу, ведь выступая как гражданский истец, Шейн М.Г. должен действовать добросовестно, не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). В случае возврата мне денежных средств, возникает ситуация просрочки кредитора — кредитор считается просрочившим, если он отказался принять предложенное должником надлежащее исполнение или не совершил действий, предусмотренных законом, иными правовыми актами или договором либо вытекающих из обычаев или из существа обязательства, до совершения которых должник не мог исполнить своего обязательства. Сейчас я не знаю, как возвратить Шейну М.Г. эти денежные средства, ведь он в очередной раз вернет их мне. 

Таким образом, я не обманывал Шейна М.Г., не обещал передать взятку работнику арбитражного суда или судье за положительное рассмотрение спора, не совершал действий, направленных на хищение денежных средств у Шейна М.Г., а полученные денежные средства не тратил в своих личных целях, не приобретал дорогостоящего имущества и возвратил их Шейну М.Г

Шейн М.Г. знал для чего и каких целей предназначены денежные средства, знал о содержании данных мне поручений и являлся их инициатором. Однако, находясь под давлением возбужденного против него уголовного дела (сведения о котором суд затребовать отказался) и воздействия оперативных работников, видимо и обиду за то, что дело по доле было проиграно, был допрошен в правоохранительных органах. Личного заявления Шейна М.Г. в материалах дела нет, имеется лишь заявление Воробьева А.В., но в нем нет сведений о полномочиях Воробьева А.В. как представителя Шейна М.Г.

К показаниям свидетелей Букина С.А., Воробьева А.В., Семенова А., Тарасовой В.Г. следует относится критически — все эти лица находятся в зависимости друг от друга и от Шейна М.Г. как участника ООО «УЗГА». Букин С.А. является генеральным директором ООО «УЗГА», Воробьев А.С. и Семенов А. — работники ООО «УЗГА», трудовые договоры у которых заключены с генеральным директором Букиным С.А.. Шейн М.Г. является крупным кредитором ООО «УЗГА», как лицо, предоставившее займ ООО «УЗГА». Также генеральный директор Букин С.А. и Воробьев А.В. на одном из судебных заседаний озвучивали сведения, что «Казанце еще суд у нас выиграл, взыскал с нас по договору от 01.01.2020 года 100 000 рублей». Букин С.А. также является фигурантом уголовного дела по ООО «ПМК», о котором он упоминает на одной из встреч в моем офисе, и находится под внешним давлением. Показания свидетелей, данные в рамках расследования дела и в ходе судебного разбирательства неоднократно уточнялись, изменялись, переиначивались, что не позволяет говорить об их правдивости и соответствию фактическим обстоятельствам.

Что же произошло в ситуации с Ятайкиным Д.В.? 

Вменяется подготовка к совершению преступления, его планирование, создание условий для его совершения. В материалах дела отсутствует личное заявление Ятайкина Д.В., которое он подавал в ГУВД г. Челябинска и о чем сообщил в судебном заседании. Это первое. Далее — первые показания Ятайкиным Д.В. даны 19 августа 2020 года, в которых он указывает на не существующие и необоснованные сведения о том, что еще осенью 2019 года я, якобы, предложил ему передать 1 000 000 рублей судье по его делу с ООО АЗК Новатэк. Но каков смысл мне что-то просить для судьи какие-то взятки, если только осенью 2019 года дело было приостановлено и направлено на экспертизу в экспертную организацию, с которой у Ятайкина Д.В. были доверительные отношения? Нет смыла в таких действиях, до заключения экспертов судья по делу никаких решений принимать не может. Для придания данным обстоятельствам видимость существования, был приглашен и допрошен свидетель со стороны Ятайкина Д.В., давний его друг и коллега, знакомый более 15 лет, директор ООО «Алета» Астахов. Данный свидетель уверено подтвердил, что Ятайкин ему сообщал о том, что я якобы предлагал ему заплатить миллион, но Дмитрий отказался, видел и читал телефон с перепиской между мной и Ятайкиным. Только с датами он запутался — в следствии указывал про переписку от июня 2020 года, в суде — точную дату уже не помнил и не мог точно утверждать, что видел переписку именно со мной. 

Если обратится к материалам дела, то какая-то переписка со мной, которую хоть как-то можно отнести к рассматриваемой, была в конце июля и в августе 2020 года. Как Астахов мог видеть переписку в июне 2020 года, которой не существовало? Никак не мог он видеть переписку, только со слов Ятайкина Д.В. или следователя перед допросом. Также свидетелем указано, что он искал юристов по спору о товарном знаке «Лева», но стоимость моих услуг его, якобы, напугала, и он отказался. Только Астахов не уточнил, что в ходе спора в арбитражном суде по делу СИП-647/2019, он заявлял судебных расходов на 487 000 рублей. Правда дело он в итоге проиграл, поскольку представил в дело фиктивные и фальсифицированные документы, что нашло отражение в решении суда. 

Ятайкин Д.В. 19 августа 2020 года также дал показания, что я предложил передать мне 2 500 000 рублей для судьи по его делу для решения вопроса в его пользу, что надо торопится и т.д. Но такого разговора не было и быть не могло — был разговор о том, что пришли люди по его вопросу и сообщили стоимость решения вопроса, без указания способов его решения. В ходе встречи я сообщил об этом Дмитрию, возмутился зачем он ходит по своим знакомым полицейским и задает какие-то провокационные вопросы, высказал своё сомнение в части того, что сейчас начнут приходить непонятные личности с предложениями. На что Дмитрий сообщил что надо подумать. А что мне делать в этой ситуации? Продолжать работать или получить от Ятайкина Д.В. отказ от его замысла по решению спора во внесудебном порядке? 

Противоречия между моими показаниями и показаниями Ятайкина Д.В. следствием не устранялись, лица, которые приходили ко мне в офис не устанавливались, взаимодействие Ятайкина Д.В. с экспертами по делу и работниками органов внутренних дел также не проверялись. Учитывая связи Ятайкина Д.В. в правоохранительных органах, о чем давал пояснения свидетель Петросян Д.А., личные пояснения Ятайкина Д.В. мне на множестве встреч, не доверять его словам у меня не было оснований. На основании голословных показаний Ятайкина Д.В. было возбуждено уголовное дело.

Далее дело по данному эпизоду дело начало наполнятся различными «доказательствами» подготовки преступления — переписка по Вайберу, запись телефонного разговора, дополнительными допросами Ятайкина Д.В. 

Переписка по Вайберу не содержит моих требований о передаче денежных средств судье или мне для передаче судье. Словосочетание «включаем решающих» относится к экспертам, которые должны были дать свои пояснения в заседании, но никак не могли туда прийти. В ответ Дмитрий сообщил что «получит ответы и приедет». «Надо решать 2.5» — это мое сообщение Дмитрию о том, что надо определяться с этой ситуацией — если он дальше с ней сам работает, что пусть работает, мне тогда надо работу по делу прекращать. Какое еще сообщение было с цифрами? Да. «тащи 500 тысяч))», это же прямое требование денег. Только учесть следует, что Ятайкин Д.В. никакого решения окончательного не принимал, лишь постоянно меня спрашивал, когда и что оправят экспертам из суда (хотя эксперты были его, он сам мог их в заседание доставить) и постоянными звонками и встречами в офисе просто довел меня до определенного градуса раздражения. Надо приехать — «тащи 500 тысяч». Подразнить Ятайкина Д.В. за его намерение решать в вопросы в суде вне рамок правового поля. На очной ставке 29.10.2020 года Ятайкин Д.В подтвердил, что я никаких денежных средств в августе 2020 года не требовал (лист дела 32 том 4), а это важно. Ятайкин Д.В. подтвердил, что никаких действий по подготовке преступления мной не совершалось и не осуществлялось. 

По телефонным переговорам от 25 августа 2020 года прошу обратить внимание на имеющуюся в деле, проведенная по ходатайству следователя лингвистическая экспертиза, которая однозначно ответила на вопросы следствия — в разговоре отсутствует речь о суде. о передаче взятки судье или кому бы то ни было из суда; отсутствует разговор о денежных средствах и прочем. 

Все. На этом факты заканчиваются. 

Я прошу суд не равнодушно утвердить обвинительное заключение, в угоду всевидящей спецслужбы, или из-за страха перед ней, а проявить гражданское мужество, и вынести справедливый приговор — оправдать меня.