Речь Михаила Лобанова на апелляции

Я бы хотел еще раз подчеркнуть, что я не виновен, что административного правонарушения я не совершал. Что это было очевидно и оперативникам, проводившим следственные мероприятия. Один из них мне сам говорил, что занимается нехорошим делом. Я присутствовал при том моменте, когда один из сотрудников сказал другому, что принято решение [об аресте]. Инспектору в ОВД тоже все было понятно. Тем не менее, административное правонарушение было оформлено и передано в суд. 

Когда меня из ОВД отвезли в Сахарово, потом в травмпункт, потом обратно в Сахарово [благодаря дежурившей у Сахарово скорой, Михаила увезли в травмпункт и он прошел освидетельствование, зафиксировавшие побои], то я своими глазами увидел, что я не один такой. В беседах соседи не раз говорили: «Слушай, а если бы ты не занимался политикой, если бы ты не выдвигался в депутаты, если бы ты не говорил про профсоюзы и не пытался бы их организовывать, у тебя же не было бы никаких неприятностей. Вот мы здесь сидим ни за что, а ты бы мог здесь не сидеть». Так вот выясняется, что большая часть людей сидит там ни за что. Это таксисты, которых взяли перед Новым годом, чтобы просто выполнить план по арестам. Это человек, у которого есть украинское гражданство — его решили проверить в связи с текущими событиями: так, на всякий случай, дадим один раз пятнадцать суток, расписав, что он совершал хулиганство, второй раз тринадцать суток. И это самые-самые разные люди. Они в большинстве своем никогда не доедут до Мосгорсуда, потому что у них просто нет возможности. У них нет знакомых, нет адвокатов, которые могут эти апелляции подать. Но они есть, и они наполняют эти помещения в Сахарово. Вся система порождает массу таких случаев, и они составляют больше половины тех людей, которые там находятся. Я не один раз слышал о таком представлении, согласно которому есть система, что дают сигнал сверху и этот сигнал должен подтверждаться на одном уровне, на другом, на третьем, на четвертом. Но я преподаватель МГУ, и я прекрасно понимаю, что возможности репрессивного воздействия со стороны работодателя, со стороны властей, есть в самых разных сферах, в том числе и в сфере высшего образования. И я прекрасно знаю, что и в моем университете были указания и от силовиков, и от руководства, на сведение счетов с тем или иным сотрудником. Я прекрасно знаю, что в большинстве случаев коллеги на это отвечали отказом заваливать на экзаменах, выступали против несправедливых увольнений (я сам был так защищен). 

[В марте 2013 года благодаря общественной кампании Михаила Лобанова удалось защитить от увольнения за политическую активность в МГУ]

[Судья прерывает Лобанова, отмечая, что он говорит не о своем деле]

Тогда я скажу, почему я подал апелляцию и зачем приехал сюда. Хочу ли я, чтобы был отменен мой арест? Да, хочу. Был бы я рад, если бы мне на сутки сократили срок ареста? Да, я был бы рад, я смог бы вернуться к приему экзаменов, которые сейчас принимают мои коллеги в университете, на сутки раньше возобновил бы кружки для школьников, которые я веду в одной из школ Москвы. Но в первую очередь я сюда приехал для того, чтобы сказать, что очень-очень много людей вот так вот по инстанции от сотрудника к инспектору, к суду, получают протоколы, аресты и сидят ни за что. 

Это нужно менять. Это необходимо менять.

Мы сюда ехали два часа. Почему? Потому что в Сахарово по большей части находятся люди, приехавшие их других стран. Многим хочется их не видеть. Хочется, чтобы они просто трудились, получали невысокую зарплату, а все дела делали где-то там, в лесу, далеко от Москвы. Это ситуация ненормальная. Все, что происходило со мной, с этим обыском по абсолютно надуманному предлогу, с моим арестом — все это никак не защищает никого наверху. Все прекрасно все понимают.

Мы ехали сюда по Подмосковью, по белоснежным полям, и периодически встречали речки, на которых стоят дорогие коттеджи. Один из сотрудников полиции сказал: «Смотри, совсем другая жизнь». А другой сказал: «Да, к ним, наверное, к ним из военкомата не приходили». 

В этой ситуации, когда все понимают, что общество пронизано вопиющим экономическим и политическим неравенством, никакие административные аресты, никакие пятнадцать суток ничего не изменят. 

Страну неизбежно ждет трансформация. Каждая случай, когда человека хватают (таксиста, политического активиста, человека с не тем паспортом), прогоняют по всем инстанциям, и он сидит один срок под административным арестом, другой, или уезжает в колонию — это ничего не спасает. Но каждый такая ситуация накапливает массу неприязни и жажды возмездия. И это плохо, потому что это будет вредить в тот момент, когда наша страна будет меняться в лучшую сторону. Чем меньше будет такой накопленной неприязни, несправедливости, тем будет лучше, тем больше шансов у нас будет создать что-то важное и что-то хорошее. Пускай это только слова, но в своей жизни я видел, что слова очень важны. Они не меняют сразу всю страну, но они меняют людей. А это самое важное. Я сюда приехал, потому что я социалист, а социалисты выступают за мир, в котором не будет несправедливых войн, в котором не будет эксплуатации, но каждый человек будет заслуживать уважения (неважно, в семье с каким доходом он родился и из какой страны он приехал). Социалисты играют в долгую, мне кажется, это важно, что у меня есть возможность сказать эти слова.

Спасибо большое.