Развлек себя на уроке сексом с учительницей
🛑 ПОДРОБНЕЕ ЖМИТЕ ЗДЕСЬ 👈🏻👈🏻👈🏻
Развлек себя на уроке сексом с учительницей
Оставив парня на дополнительные занятия, русская взрослая училка заметила что парню скучно. Задрав юбку она оголила ножки в чулках, и подойдя к студенту стала делать минет. Положив женщину на стол он вогнал стоячих хер в ее вагину, и горячо трахнув кончил в рот.
Пацан дрючит русскую тетку в чулках
Русская шлюха дала парню на рабочем месте
Ненасытная начальница соблазнила заключенного
Красиво отпорол зрелую даму в чулках
Зрелая в чулках развращает молодого парня
Зрелая учительница преподала студенту урок секса
Русская зрелая учительница трахает молодого студента
Русская студентка совратила очкарика
Рыжая удачно переспала с молодым пареньком
Развлек себя на уроке сексом с учительницей
Пожилой мужик долбит девушку в мохнатую киску
Все видео и фото опупубликованное на сайте Ebunok.fun постановочное. Все модели являются совершеннолетними, и на момент съемки им исполнилось 18 лет.
Оставив парня на дополнительные занятия, русская взрослая училка заметила что парню скучно. Задрав юбку она оголила ножки в чулках, и подойдя к студенту стала делать минет. Положив женщину на стол он вогнал стоячих хер в ее вагину, и горячо трахнув кончил в рот.
Пацан дрючит русскую тетку в чулках
Русская шлюха дала парню на рабочем месте
Ненасытная начальница соблазнила заключенного
Красиво отпорол зрелую даму в чулках
Зрелая в чулках развращает молодого парня
Зрелая учительница преподала студенту урок секса
Русская зрелая учительница трахает молодого студента
Русская студентка совратила очкарика
Рыжая удачно переспала с молодым пареньком
Развлек себя на уроке сексом с учительницей
Пожилой мужик долбит девушку в мохнатую киску
Все видео и фото опупубликованное на сайте Ebunok.fun постановочное. Все модели являются совершеннолетними, и на момент съемки им исполнилось 18 лет.
- Выпей! - сказал Генрих голосом, не принимающим отказов и возражений, - это поможет! И просто послушай меня и постарайся не перебивать! То, что я тебе сейчас расскажу, для меня очень сложно.
- Хорошо, я попробую, - сделав пару глотков вина, сказала Настя. Она все ещё не понимала, какого чёрта ему нужно. Он мешал ей сейчас, надо было посмотреть видео, хотя делать этого не очень то и хотелось. Но Альберт сказал, что эти видео помогут в принятии решения.
- Я и Альберт, мы... оба... педофилы, - медленно сказал Генрих и резко добавил, - молчи! И просто слушай!
- Наши отцы, - после небольшой паузы, сделав несколько глотков пива, продолжил мужчина, - наши отцы родные братья, но они не общались друг с другом. Брат отца был крутым спортсменом. У него всегда были деньги, он часто ездил по разным странам. А мой отец был простой работяга. Так вот, как-то Франц, так звали брата моего отца, поехал на какой-то международный турнир в Россию, тогда еще СССР. Там, когда он вечером прогуливался по городу, к нему подошел какой-то мужик и предложил свою дочь за пару бутылок водки. Девочке было всего 11 лет, почти как твоей Ане. Только фигурка уже приобретала женские формы, появилась небольшая грудь, попка. Франц согласился и забрал девчонку. Несмотря на то, что отец продал дочку, она еще оказалась девственницей, просто была умной и шустрой девочкой. Она напаивала до беспамятства своих клиентов, обмывая с ними будущую потерю своей девственности, а потом убегала. Франц не тронул девочку и не дал ей убежать. На следующий день он нашел этого мужика, поставил ему ящик водки, забрал документы на девочку и увез её с собой. И уже здесь, в Германии, девочку лишили девственности. Мой дядя не стал делать этого сам, все таки за девственницу можно было получить много денег, да и хороший подарок покровителям. Девочку эту звали Маша. От неё Франц узнал, что в России остался девятилетний брат, Олег. И во время следующей поездки в союз, дядя, также за ящик водки, забрал мальчишку. Здесь, в Германии, его ожидало то же самое, что и его сестру. Мальчика изнасиловали взрослые дяди, правда не сразу. Он был очень худым и маленьким. Дядя попросил тогда меня приглядеть за ним. Я, для своего возраста, был крупным мальчиком, а Олег худой, низкий и маленький. И мы выглядели как ровесники. За несколько месяцев он быстро поправился, у него появилась попка, порозовели щечки и только тогда его и изнасиловали. И, всё это писалось на видео, а потом продавалось. Тогда я заметил, что он стал каким-то другим, немного странным, но не придал этому значения. Мальчика этого звали Альберт. Франц усыновил и его самого, и его сестру, Машу. И дал им свою фамилию. Ты, конечно же спросишь, почему у нас тогда разные фамилии? Мой отец не любил не только своего брата, но и отца. Поэтому, женившись, взял фамилию своей жены. Насиловали Машу и Альберта примерно раз в две, три недели. Но это на камеру. Чаще это происходило на выходные, но иногда и рабочие дни. Тогда они оба не приходили на занятия. Кроме того сам дядя, тоже периодически занимался сексом со своими детьми. Иногда на камеру, а иногда и для своего удовольствия. Тогда, естественно, секс у детей был куда чаще. Потом появилась мода на порку. Много людей стали интересоваться поркой и телесными наказаниями. Многие стали практиковать порку и телесные наказания. Ну и, вполне естественно, что порка пришла и в детскую тему. Ведь как ни крути, а порка родом из детства, многие в то время в своем детстве получали как от родителей, так и в школах. Кто-то и много позже, в училищах и на практике. Франц решил попробовать. Первым он выпорол Альберта и Машу. Нужно отдать Францу должное, перед тем как пороть их, он просмотрел много видео, попробовал порку на себе и на взрослых мазах. Короче к тому времени он уже хорошо владел девайсами и знал, как нужно пороть. Видео пошло на ура, посыпались заказы. Но заказы не только на видео, но и были желающие, сами выпороть детей. А это было сложнее. И если первые порки от отца Альберт хоть как-то вытерпел, то порки от клиентов терпеть он отказывался. Но выход был найден, Франц предложил платить и сыну и дочери, причем не только за порку, но и за секс. Дети согласились и у них появились хорошие карманные деньги. За порку они получали больше, чем за секс. Если была порка с сексом, получали еще больше. Мне исполнилось девять. Я стал заниматься футболом. И нужно было купить форму клуба для тренировок, а она стоила больших денег. У отца их не было. Он был отец одиночка и воспитывал меня и сестру сам. Денег, понятно, ни на что не хватало. И тогда я решил занять у Альберта. Почему не у Франца? Я, как и мой отец, недолюбливал его. Хотя дядя ничего плохого мне не сделал, наоборот, я видел как он сам часто предлагал нам помощь. Я видел, что у Альберта всегда есть деньги. Только как отдавать, об этом я тогда не подумал. Он дал мне денег без всяких вопросов. В этом плане Альберт был похож на отца. Одолжив мне нужную сумму, он неожиданно спросил, не хочу ли я сам заработать денег. Естественно, что я согласился, даже не спрашивая, что нужно делать. Альберт привел меня к своему отцу. В первый раз Франц сам выпорол меня, выдав две дюжины тростей. Я орал как резаный, настолько больно мне было. Ревел с первого до последнего удара. Про то, что было стыдно, промолчу. Хорошо, что деньги я получил сразу. Я обматерил дядю и кузена, назвал их извращенцами и убежал. Я не разговаривал с Альбертом и избегал его, как только мог. Но на эти деньги я купил себе всё, что хотел: форму, бутсы, мяч. И осталось еще на кино и на мороженное. Собственно, как это часто бывает у детей, боль прошла, попа зажила и опять друзья. К тому же деньги закончились. И я пошел к Альберту мириться. Ну заодно и спросил про работу. На удивление, меня приняли хорошо, никто ничего не сказал про мое поведение в прошлый раз. И в этот раз Франц сам выпорол меня. Опять две дюжины. Я старался терпеть, но это было выше моих сил и я разревелся. Но на этот раз я никого не ругал. В этот раз я пришел сам, так что винить было некого. Хотя, я опять несколько дней избегал встреч с Альбертом. В следующий раз, когда я пришел к ним, мне предложили поиграть в школьные игры с телесными наказаниями за плохое поведение и за двойки. Нас было четверо: я, Альберт, его сестра Маша и ещё одна девочка, Катрин. Катрин столько же лет, как и мне. А Маша была в роли девочки, которая два раза оставалась на второй год. В течение дня было четыре урока. На каждом уроке пороли по одному ученику. Наказывали прямо в классе перед всеми. В кабинете стоял козлик, куда нас и укладывали. Получали мы по дюжине ударов тростью по голой попе. Первой пороли новую девочку. Я впервые увидел, как кого-то пороли. И это была девочка. Я хорошо помню, как она стеснялась, как она покраснела, когда учитель сказал, что накажет её перед классом. Катрин не хотела вставать и он подошел к ней и взяв её за ухо, потащил к козлику. Она заплакала. Слезы текли ручьем, когда её положили на козлик. Как она пыталась закрыть попу руками, чтобы учитель не смог задрать ей юбку и снять трусики. Но всё это не помогло Катрин и вот уже её попка, полностью обнажена и готова к порке. Это было так волнующе для меня и врезалось в память на всю жизнь. Да, она была еще совсем маленькая девочка, хотя и мы были одного возраста и примерно одного роста. У неё была красивая девчоночья попка, в которую я сразу же влюбился. А какие следы на них оставляла трость. А как плясала попка под этой тростью! Честно, до Тома Сойера мне было далеко. Наоборот, я хотел чтобы Катрин пороли и пороли. Чтобы порка не заканчивалась. Да, она плакала и кричала. Да, ей было очень больно, но это еще больше заводило меня. Так хотелось дотронуться пальцами до полосок на её попке, погладить и поцеловать их. Не знаю, что тогда со мной произошло, это было какое-то наваждение. Первый урок все были скованы и, даже порка Катрин не расшевелила нас. К концу урока выпороли и Машу. . Да, понятно, что и на голую попу сестры Альберта, тоже было интересно посмотреть, тем более что я хорошо знал Машу. Она, в отличие от Катрин, сама подошла к козлику и сама легла. Учитель оголил ей попу. Да, её попка была куда крупнее чем у Катрин. А между ног, в отличие от той же Катрин, уже росли волосы. Маша тоже плакала, но не кричала, а лишь стонала после каждого удара. А полоски на её попе были такими же красивыми, может даже еще красивее, потому, как и попа у Маши все же была круглее, чем у Катрин. Но она, Катрин, была моей ровесницей и, была первой девочкой, порку которой я увидел. Поэтому и отложилась она у меня глубоко внутри. После первого урока сделали большую паузу. Были мороженное, пирожное, соки. Учитель, а потом к нему присоединилась девушка, которая после была в роли учительницы, так интересно рассказывали разные истории. В общем ко второму уроку настроение было уже совсем другим, да и Катрин перестала плакать. Маша плакала, в отличие от неё, лишь во время порки. Второй урок вела девушка и мы уже не были так скованы. Ближе к концу урока учительница что-то у меня спросила, а я не знал, что ответить. Она сказала, что за невнимательность меня ожидает порка и, что я должен пройти вперед и лечь на козлик. Сказать, что я испугался, значит ни о чём не сказать. Одно дело знать, что возможно тебя будут когда-то пороть, это как-то забылось и не мешало игре. И совсем другое дело, когда тебе сказали, что сейчас ты получишь по заднице. Я с трудом заставил себя встать. На глазах появились слезы. Нет, мыслей о том, что пороть будут при всех, что девочки и кузен будут смотреть на то как меня порят, на мою голую задницу, не было. Я даже в тот момент забыл, что в кабинете есть еще кто-то, кроме учительницы и меня. Ничего, кроме страха, не было. Я опустил взгляд. Заставить себя сделать шаг навстречу боли было очень сложно. Не знаю как, но я почувствовал, что кто-то смотрит на меня. Это была Катрин. Наши взгляды встретились. Она показала мне язык и кокетливо опустила взгляд. Я не видел точно, но был уверен, что она покраснела. Это придало мне сил и уверенности и я смог сделать те несколько шагов, которые меня отделяли от козлика. Но по мере приближения к нему, силы и уверенность быстро покидали меня. И, когда я оказался у козлика, мои ноги стали ватными, началась дрожь, которую я едва мог унять. Страх опять овладел мной, моим разумом. Заставить себя лечь на этот проклятый козлик я уже не смог. В этом мне помогла учительница, схватив меня, как перед этим учитель Катрин, за ухо, она заставила меня расстегнуть ремень и пуговицы и молнию на штанах. У девочек с этим всё намного проще, задрал юбочку и всё. А это можно сделать, когда девочки уже лежат на козлике. Мне же пришлось, пока училка держала меня за ухо, а это было нереально больно, да еще и унизительно, оголять самому свою задницу для порки. И лишь потом училка уложила меня на козлик. Слезы уже давно текли ручьем. Мне было очень страшно. Я даже не думал о том, что пороть меня будет красивая девушка. Тогда для меня она была всего лишь учительницей. Да и в том возрасте меня ещё не интересовали девушки. Я знал лишь только то, что сейчас мне будет очень больно. И закричал прося и умоляя, чтобы училка меня пожалела, пощадила, простила. Уже и не помню всего того, что я тогда кричал. Тогда я не думал о том, что это совершенно невозможно по нескольким причинам. Одну из них я тогда знал, но совершенно забыл о ней. Всё писалось на камеры, а потом продавалось за большие деньги. И даже если учительница захотела меня пожалеть, простить, она не смогла бы этого сделать. Была еще одна причина, по которой училка не смогла бы меня простить, просто не за что было прощать. Это была лишь игра. И сама эта девушка любила пороть детей. А на самом деле она была очень хорошая и милая. Эта девушка очень любила детей, об этом я узнал потом, когда мы поближе познакомились. Так что шансов избежать порки у меня не было. Но мои мольбы и просьбы выглядели очень эффектно. В том, что порка будет болезненной, я не ошибся. Учительница порола сильно, с удовольствием. Первый же удар вырвал у меня крик боли. Я старался терпеть, но увы, это было выше моих сил. После третьего удара я даже не сумел удержать руки на месте и они оказались на попе. Лучше бы я этого не делал. Учительница заставила меня встать и вытянуть правую руку вперед. Она даже сказала, зачем. Но от страха я перестал правильно соображать и ничего не понял. Потом был приказ поднять голову и посмотреть ей в глаза. Тогда я лишь с трудом заставил себя выполнить её приказ. Потом, во время других наказаний я увидел, как блестели её глаза, сколько удовольствия она получала, вот так унижая нас и внушая нам страх и ужас. Но в тот день я лишь сумел поднять на неё взгляд и тут же трость опустилась на мою ладонь. Удар пришелся по пальцам. Господи, как это было больно. Я тут же поднес руку ко рту и уже хотел начать дуть на неё, чтобы унять боль, но училка запретила мне это делать, приказав поднять левую руку. Теперь, когда я знал, зачем, сделать это оказалось намного сложнее. Нет, я правда пытался, но как заставить себя? Это как в библии, если тебя ударили по одной щеке, подставить вторую. Но я еще тогда не дорос до такого. Я боролся с собой, пытался заставить себя поднять руку, но все попытки были тщетны. Дальше было еще хуже. Учительница приказала, чтобы я поднял голову и смотрел ей в глаза. Потом она добавила, что начнет счет и как только дойдет до трёх, я получаю на один удар больше. Естественно, желания получать по рукам еще больше, не было никакого. Но все же как заставить себя поднять руку, когда знаешь, что тебя сейчас по ней ударят, причинив сильную боль. Счет помог, я в последний момент смог поднять руку, понадеявшись, что училка сейчас же нанесет по ней удар и всё. Но я опять ошибся. Она никуда не торопилась. Я должен был смотреть ей в глаза и держать руку. Это было мучительно. Рука сама то и дело начинала опускаться вниз. Вернуть её на место стоило мне огромных сил. Перед тем как нанести удар, учительница предупредила, если я отпущу руку перед ударом, в момент удара или сразу после удара, то я получу ещё по одному удару по каждой руке. А потом, улыбнувшись, я заметил и запомнил эту улыбку, она хлестко нанесла мне удар тростью по руке. Я не знаю, как я смог удержать руку на месте, боль была просто невыносимая. А мне еще нужно было смотреть в глаза. Боль не уходила, наоборот усиливалась, а училка не разрешала мне опускать руку. Я уже испугался, что сделал что-то не так и меня ожидает еще один удар. Я продолжал стоять с протянутой рукой, совершено забыв, да и не думав о том, что мои штаны вместе с трусами спущены до колен и, что девочки, как и училка, видят мой писюн. Поднести руку ко рту мне так и не разрешили, вместо этого я должен был опять лечь на козлик, для продолжения порки. Сделать это тоже было непросто. Но хватило лишь предложения училки о помощи. Я прекрасно понял, какую помощь она предлагала, поэтому постарался сам, насколько это было возможно, лечь на этот проклятый козлик. Порка продолжилась. Господи, как это было больно. Как трость больно впивалась в мою попу. Да, это сейчас у меня задница, а тогда была попа. И трость так обвивала её, оставляя таки красочные следы на ней. Тогда, конечно я этого не видел, да и не думал об этом. Об этом я узнал, когда посмотрел на свою попу в зеркало. А тогда, когда я лежал на козлике и получал тростью по этой самой попе, было очень больно. Мысли были лишь о том, как удержать руки на месте и том, ну почему же это так больно. Наконец фрау Бёзе, так звали училку, отсчитала положенную дюжину и разрешила мне подняться. Но она не спешила мне разрешить надеть штаны и вернуться на свое место. Сначала она повернула меня попой к классу, чтобы все посмотрели, как выглядит попа у тех, кто нарушает дисциплину и не слушает на уроках. Потом она повернула меня сначала одним боком, потом другим. А потом и вовсе поставила лицом к классу. Поскольку моя голова была опущена и я смотрел перед собой, то и увидел свои штаны, спущенные до колен, свой, к моему ужасу, торчащий обнаженный член. И до меня дошло, что это хорошо видят и все остальные. Вот тут то мне стало действительно стыдно. Я покраснел до корней волос, щеки стали гореть не меньше, чем попа. Мне хотелось просто провалиться на месте и куда-нибудь убежать. Но училка заставила меня так какое-то время стоять, а потом, к моему ужасу, отправила меня в угол. Я должен был стоять так, чтобы класс видел и мою попу и мой, торчащий писюн. Для этого она, продолжив вести урок, каждые минут пять давала мне команду повернуться на 90 градусов. Вот это было действительно стыдно и унизительно, стоять по стойке смирно, руки за головой, штаны с трусами в районе колен, ниже пояса всё голое. Да еще я должен был смотреть вперед, а не на пол, перед собой. Не дай бог мне опустить голову. И, не дай бог мне не слушать объяснения учительницы или пропустить её указание, повернуться на очередные 90 градусов. И, вот когда я стоял лицом к классу, наши взгляды, мой и Катрин, встретились. Девочка смотрела на меня, на мой член, опять на меня. Она заметила, что я смотрю на неё и вижу, куда смотрит она. Катрин покраснела, виновато улыбнулась мне, и кокетливо опустила взгляд, показав перед этим язык. Я улыбнулся в ответ. Машка показала мне большой палец, Альберт просто улыбнулся. И мне как-то, я тогда не мог объяснить, стало легче, стыд ушел, но, правда попа продолжала болеть. Урок кончился, училка подошла и погладила меня одной рукой по попе. По спине прошли мурашки. А другой рукой она провела по моему писюну и яичкам. От этого прикосновения у меня спёрло дыхание. Она что-то сказала. Та рука, которая была на попе, оказалась между ягодиц, а её пальчик надавил на мою дырочку. Я, вроде, даже приподнялся на носочках, не зная как реагировать и что делать. Но я не могу сказать, что это было мне неприятно. Фрау Бёзе тихо прошептала мне, что я сладкий мальчик и разрешила мне надеть штаны и идти на паузу...
Генрих налил себе пива, а Насте вина в бокал. Он, практически залпом опустошил свой стакан и налил себе еще. Настя не знала, как реагировать на услышанное. Сказать, что она была шокирована, не сказать ни чего. Ей стало действительно страшно, куда она попала и что ей делать. Женщине стало реально страшно за своих детей. Сбежав от одной опасности, от насилия, она попала со своими детьми в другую з
Женский туалет скрытая камера за унитазом
Девушка с волосатой писечкой в туалете
Приватное видео секса с пухленькой женой