Разные направления и концепции изображения положительного героя в литературе XIX в. Курсовая работа (п). Литература.
🛑 👉🏻👉🏻👉🏻 ИНФОРМАЦИЯ ДОСТУПНА ЗДЕСЬ ЖМИТЕ 👈🏻👈🏻👈🏻
Вы можете узнать стоимость помощи в написании студенческой работы.
Помощь в написании работы, которую точно примут!
Похожие работы на - Разные направления и концепции изображения положительного героя в литературе XIX в
Скачать Скачать документ
Информация о работе Информация о работе
Скачать Скачать документ
Информация о работе Информация о работе
Скачать Скачать документ
Информация о работе Информация о работе
Скачать Скачать документ
Информация о работе Информация о работе
Скачать Скачать документ
Информация о работе Информация о работе
Скачать Скачать документ
Информация о работе Информация о работе
Нужна качественная работа без плагиата?
Не нашел материал для своей работы?
Поможем написать качественную работу Без плагиата!
Введение…………………………………………………………………..3
Глава 1.
Положительный герой в литературе 60-х г. XIX в……………8
Глава 2. Образ
положительного героя в творчестве И.С.Тургенева
2.1. Полемика вокруг
образа Базарова………………………………….15
2.2. Базаров как положительный
герой ………………………………...23
2.3 Концепция
положительного героя в романе Тургенева «Дым»…26
Глава 3.Два
взгляда на образ положительного героя в литературе 60-х г. XIX в.
3.1. Рахметов как
положительный герой нового времени……………..36
3.2.Князь Мышкин
– воплощение положительного героя в романе Ф.М.Достоевского «Идиот»…………………………………………………..42
3.3.Князь Мышкин
и Рахметов как ипостаси Христа………………….46
Заключение………………………………………………………………..62
Библиография……………………………………………………………..65
Литература
девятнадцатого века активно участвовала в общественной жизни России. Писатели и
поэты внимательно следили за любыми изменениями в обществе, старались обобщить
их и представить в литературных произведениях. Многие творческие люди
становились публицистами и общественными деятелями, потому что главной своей
целью считали работу по просвещению умов и очищению душ человеческих. Поэтому
в литературе неоднократно поднимался вопрос о положительном герое и каков он
должен быть.
В литературе XIX в. идея показать тип положительного
героя с точки зрения реалистической действительности не нова.
Первыми на
исторические подмостки вышли так называемые «лишние люди». По происхождению
аристократы, имеющие и деньги, и блестящее образование, они просто не
вписывались в современную им жизнь, не находили в ней применения своим
многочисленным талантам. Таким был Чацкий, герой комедии «Горе от ума». Он
видел глупость и жестокость общества, но самое большее, что мог сделать герой
А. С. Грибоедова,— уколоть окружающих своим острым языком, поразить градом
насмешек. Лишний человек Евгений Онегин просто маялся от скуки и безделья. А.
С. Пушкин наделил своего героя «сердцем и умом», дал ему попробовать себя в
различных занятиях, но ощущение бессмысленности любых начинаний отбивает у него
всякое желание изменить даже свою собственную жизнь, не говоря уже про жизнь
общества. Герой своего времени, описанный М. Ю. Лермонтовым, испытывает более
ярко выраженное чувство отвращения к быту и нравам высшего света, но сам
является «плотью от плоти его». Понимая это, Григорий Печорин протестует в силу
своего характера. Он ведет себя вызывающе-презрительно, мстит окружению
равнодушием или надуманной жестокостью. Но этот протест еще очень далек от
созидательного желания изменить жизнь к лучшему.
К середине
девятнадцатого века общественно-политическая ситуация в России изменяется.
Аристократия в литературе отходит на второй план. «Новое» время выявляет новых
героев. Первой знаменательной личностью этого периода мы назвали русского
помещика Илью Ильича Обломова. Бездеятельность, ставшая образом жизни и
доведенная до абсурда. Пассивный протест, описанный Гончаровым, великолепен по
форме (что-то вроде сидячей забастовки) и очень понятен по содержанию: «Так
дальше жить нельзя!» Роман «Обломов» прочитала вся более-менее грамотная Россия
и осознала его правоту. «Новые» герои — «разночинцы» — образованные дети
средних слоев российского общества,— оттолкнувшись от «обломовщины», начали
свое существование в жизни и литературе с резкого отрицания всех ценностей
прошлого. В романе И. С. Тургенева вечный конфликт отцов и детей переведен из
плоскости личных интересов в общественную сферу. Базаров категорически уверен в
том, что нельзя жить так, как жили «отцы». Но его воинствующий «нигилизм» опять
же не принес никаких конструктивных предложений.
В принципе,
сказать: «Он - хороший человек», нельзя. Равно как и сравнить двух людей. Ведь
в каждом из нас столько разнообразных черт и особенностей, и среди них
обязательно есть и отрицательные и положительные. Поэтому, оценивая любого
человека, необходимо рассматривать его с каждой стороны в отдельности и в этом
и, наверное, есть отличие идеала от положительного героя.
В этом исследовании
мы попробуем проследить и сделать вывод о разном подходе к образу
положительного героя в русской литературе 60–х годов XIX в. Нельзя сказать, что данная
проблема оставалась неизученной. В своей работе мы опирались на труды
исследователей творчества русских писателей. Так Л. С. Айзерман в статье
«Беспокойный и тоскующий Базаров», анализирует и пробует доказать, что Базаров
на самом деле чуткий и глубоко чувствующий человек.
Статья
П.А.Гапоненко «Положительно прекрасный человек» раскрывает некую таинственность
князя Мышкина, подчеркивая его обособленность и несостоятельность в этом мире. При
работе мы познакомились с разными трактовками и пониманием новых литературных
героев. В частности, многие исследователи пытаются найти причину неуспеха
Мышкина в слабостях его характера. Г. М. Фридлендер, отмечая не только
физическую, но и моральную слабость героя, считает жертву Мышкина напрасной. На
его взгляд, «моральное поражение» героя свидетельствует о ложном пути
христианского решения проблемы самим автором. Английский ученый М. Джоунс видит
главную разницу между Мышкиным и Христом в том, что первый лишен строгости евангельского
образа. Оба эти исследователя справедливо замечают существенные несоответствия
между героем Достоевского и Христом, но не объясняют их источник.
Некоторые
интерпретаторы хотят разъяснить личность Мышкина в православных рамках. Г. Г.
Ермилова пишет, что «князь Мышкин — из миров иных» Он обладает
сверхэмпирическим опытом. Он не Бог, но он Человек, в нем запрограммировано
некое превышение естественной человеческой природы Замечание это очень
интересно, хотя исследовательница порой смущает читателя, прямо привязывая
«превышение естественной человеческой природы» с божественной личностью Христа.
К. Мочульский пишет: «Прекрасный человек — святой. Святость — не ли тературная
тема. Чтоб создать образ святого, нужно самому быть святым. Святость — чудо;
писатель не может быть чудотворцем. Свят один Христос, но роман о Христе
невозможен». Итак, «писатель преодолел соблазн написать «роман о Христе». По
мнению ученого, князь — существо другого зона — до грехопадения».[17,90]
К сожалению, он не останавливается на своей мысли подробнее, но намек этот
замечателен. Он совпадает с главной посылкой нашего исследования. Профессор
Московской духовной академии М. М. Дунаев дает самое близкое, на наш взгляд, к
православному сознанию объяснение:
«Путь к обретению
красоты Христовой лежит именно через обожение — конечную цель земного
бытия, как понимает это Православие. Достоевский выводит в мир человека
необоженного. И такой человек не может не потерпеть конечного поражения в соприкосновении
со злом мира»[18,201]. Исследователь, как и К. Мочульский, не объясняет причины,
почему он считает Мышкина человеком необоженным. Однако само понятие «человека
необоженного» очень ценно для нашей работы.
При исследовании
была использована книга С.М.Петрова «И.С.Тургенев», где автор исследует жизнь и
творчество писателя. В ней описывается литературная деятельность Тургенева,
прослеживая все творчество писателя, автор замечает, что, живя во времена
переломной эпохи в России, писатель не мог остаться безучастным, и в своих
произведениях он отобразил реальную действительность. Как и большинство его
современников, писатель не мог правильно разобраться и определить новый путь
России. Отсюда и противоречия в его мировоззрении, отразившиеся в его
произведениях.
В монографии
Муратова А.Б. «И.С. Тургенев после «Отцов и детей» рассматривается творчество
писателя 60- годов в связи с общественно – исторической обстановкой в России
и мировоззрением писателя. Подробно рассматривается роман «Дым».Этот период
времени в жизни и творчестве Тургенева, который составляет содержание книги,
вызывает особенно острые споры в тургеневедении. Автор монографии считает, 60
–е годы в творчестве писателя можно считать переходным. Это наложило свой
отпечаток на произведения Тургенева 60 – годов и сделал их не похожими на
повести и романы писателя предшествующей поры.
В книге Поспелова
Г.Н. «История русской литературы XIX века» воссоздается процесс 40 - 60 годов XIX в. В его целостности и противоречивости. В основу книги
положен принцип историзма, который и определил тематику глав книги, включающих суммарную
характеристику творчества крупных писателей этого периода, где и дается
характеристика новых людей XIXв.
В своей работе «У
истоков русского реализма» В.Ф.Переверзев призывает не ограничиваться
констатацией резкой индивидуальности Достоевского Ф.М., а искать все точки
соприкосновения его с другими художниками. Не преувеличивал В.Ф. Переверзев
социальную активность персонажей Достоевского. Многие суждения исследователя
полемичны. В частности, он говори о том, что не надо искать в произведениях
Достоевского его политические и религиозные взгляды. Но за ними видна его вера
в самоценность писателя.
Очень интересна и
любопытна книга Бялого Г.А. «Русский реализм. От Тургенева к Чехову» в том, что
изучая противоположные по своей сути художественные системы, автор находит то,
что сближает, а в каких – то отношениях даже объединяет непримиримых
антагонистов. Ведь это он шире и убедительнее, чем – кто либо до него, показал
«разительные черты сходства» в изображении психологии героев у Тургенева и
Достоевского.
Цель данного
исследования :
проанализировать разные направления и концепции изображения положительного
героя в литературе XIXв.
- дать
определение положительному герою;
- выявить
концепцию положительного героя в творчестве И.С.Тургенева.
- показать два
взгляда на образ положительного героя в литературе 60-х г.XIX в.на примере образов Рахметова и князя
Мышкина.
Работа состоит из
введения, трех глав, заключения, литературы.
Глава 1. Положительный герой
в литературе 60-х г. XIX
в
Жизнь эпохи 60-х
годов взывала к поиску новых форм художественного изображения, диалектически
совмещающих в себе утонченный анализ с динамичным, постоянно «перенастраивающимся»
синтезом. В литературу приходит новый герой—изменчивый и текучий, но
сохраняющий при всех переменах верность самому себе, глубинным основам своего
«я», своей неповторимой индивидуальности. Это герой, стремящийся снять роковое
противоречие между словом и делом. Активный и целеустремленный, он пересоздает
себя и мир в процессе постоянного и напряженного жизнестроительства. Новый
герой является перед читателями в живом многообразии человеческих характеров,
несет на себе печать художественной индивидуальности автора, его общественных
убеждений.
Социальная судьба
писателей-демократов, как и творчество, воссоздает драматическую историю о
«новых людях» социального и идейного самоопределения русского разночинства,
историю борьбы его представителей с российской действительностью. В этой борьбе
и самоопределении они искали опоры в народе, в передовых идеях своего времени.
Наряду с очерками, рассказами и романами из народной жизни они создали и
произведения о положительном герое своего времени, о разночинце, носителе
передовых идей. Таких героев в то время называли «новыми людьми». Название это
возникло под влиянием романа Чернышевского «Что делать?».
Революционер Н.
Серно-Соловьевич в начале 1864 года писал, что новые условия русской жизни вырабатывают
«большое количество личностей, страшных энергиею и непримиримостью убеждений. О
таких личностях мы не имели понятия лет пять назад. Но уже в последние два-три
года между самою юною молодежью стали проявляться характеры, перед силою
которых самые крайние люди поколений, воспитанных в прошлое царствование,
назывались почти детьми»[5,90] . Сама жизнь, следовательно, требовала
перехода от человека рефлексии к герою дела, не знающему сомнений,
характеризующемуся практическим отношением к действительности, единством слов и
дела, цельностью натуры, пропагандирующему новую жизнь, прокладывающему пути к
ней. Обстановка первого демократического подъема вызвала к жизни такого героя.
Но он появился в русской литературе не вдруг. Формирование принципов его
художественного воспроизведения имеет длительную историю. Складывались разные
способы его художественного изображения. Возникали и различные идеологические
и психологические истолкования «новых людей». Развертывалась напряженная
литературно-критическая полемика вокруг романа о «новых людях».
В «Накануне» и «Отцах
и детях» отсутствует история духовного формирования героя-разночинца, история
его воспитания в семье, школе и в жизни. В тургеневском романе он появляется
вполне сложившимся человеком. Это, конечно, в какой-то мере обедняло внутреннее
содержание образа разночинца. Помяловский впервые поставил задачу преодоления
тургеневского метода изображения разночинца. Автор «Мещанского счастья»
обогатил русский роман аналитическим воспроизведением подробной истории
духовного формирования героя-разночинца.
«Новый человек»
Толстого, например, в чем-то полемичен по отношению к «новым людям»
Чернышевского, а герои Чернышевского полемичны по отношению к тургеневскому
Базарову. В их противостояниях друг другу заявляет о себе общественная
борьба, определяется основной ее водораздел между идеалами революционной
демократии, с одной стороны, и разными формами либерально-демократической и
либерально-аристократической идеологии—с другой. Но вместе с тем все герои
Толстого и Достоевского, Тургенева и Гончарова, Некрасова и Чернышевского,
Писемского и Помяловского остаются детьми своего времени, и время это
накладывает на них свою неизгладимую печать, роднит их между собою.
Национальный
русский драматург Островский еще на заре 60-х годов отметил самую существенную
черту русского художественного сознания. «...В иностранных литературах (как
нам кажется) произведения, узаконивающие оригинальность типа, то есть
личность, стоят всегда на первом плане, а карающие личность— на втором плане и
часто-в тени; а у нас в России наоборот. Отличительная черта русского народа,
отвращение от всего резко определившегося, от всего специального, личного,
эгоистически отторгшегося от общечеловеческого, кладет и на художество особенный
характер; назовем его характером обличительным. Чем произведение изящнее, чем
оно народнее, тем больше в нем этого обличительного элемента»[26,42].
Русский реализм
середины XIX века, не теряя своей социальной остроты, выходил к вопросам
философским, ставил вечные проблемы человеческого существования. М. Е. Салтыков-Щедрин
так определил, например, пафос творчества Достоевского: «По глубине замысла, по
ширине задач нравственного мира, разрабатываемых им, этот писатель стоит у нас
совершенно особняком. Он не только признает законность тех интересов,
которые волнуют современное общество, но даже идет далее, вступает в область
предведений и предчувствий, которые составляют цель не непосредственных, а
отдаленнейших исканий человечества. Укажем хотя бы на попытку изобразить тип
человека, достигшего полного нравственного и духовного равновесия, положенную в
основание романа «Идиот»,—и, конечно, этого будет достаточно, чтобы согласиться,
что это такая задача, перед которою бледнеют всевозможные вопросы о женском
труде, о распределении ценностей, о свободе мысли и т. п. Это, так сказать,
конечная цель, ввиду которой даже самые радикальные разрешения всех остальных
вопросов, интересующих общество, кажутся лишь промежуточными
станциями»[20,90]. В оценке Щедрина спорно лишь обособление Достоевского от
других писателей эпохи.
Поиски лучшими
героями 60-х годов «мировой гармонии» приводили к непримиримому столкновению с
несовершенством окружающей действительности, а само это несовершенство
осознавалось не только в социальных отношениях между людьми, но и в
дисгармоничности самой человеческой природы, обрекающей каждое индивидуально
неповторимое явление, личность на смерть. Отсюда мысль Достоевского о том, что
«человек на земле существо только развивающееся, следовательно, не оконченное,
а переходное».
Эти вопросы остро
переживали герои Достоевского, Тургенева, Толстого.
Вопрос о смысле
человеческого существования здесь поставлен с предельной остротой: речь идет о
трагической сущности прогресса, о цене, которой он окупается. Кто оправдает
человеческие жертвы, которые совершаются во благо грядущих поколений? Имеют
ли право будущие счастливые поколения цвести и благоденствовать, предав
забвению то, какой ценой куплена им эта гармония? Базаровские сомнения
потенциально содержат в себе проблемы, над которыми будут биться герои
Достоевского от Раскольникова до Ивана Карамазова. И тот идеал «мировой
гармонии», к которому придет Достоевский, будет включать в свой состав не
только идею социалистического братства, но и надежду на перерождение самой
природы человеческой вплоть до упований на будущую вечную жизнь и всеобщее
воскресение.
«Черт знает, что
за вздор! — признается Базаров Аркадию.— Каждый человек на ниточке висит,
бездна ежеминутно под ним разверзнуться может, а он еще сам придумывает себе
всякие неприятности, портит свою жизнь». Базаров-естествоиспытатель скептичен,
но скептицизм его лишен непоколебимой уверенности. Рассуждение о мировой
бессмыслице при внешнем отрицании заключает в себе тайное признание смысла
самых высоких человеческих надежд и ожиданий. Если эта несправедливость
мирового устройства—краткость жизни человека перед вечностью времени и
бесконечностью пространства—осознается Базаровым, тревожит его «бунтующее
сердце», значит, у человека есть потребность поиска более совершенного
миропорядка. Будь мысли Базарова полностью слиты с природными стихиями, не имей
он как человек более высокой и одухотворенной точки отсчета, откуда бы взялось
в нем это чувство обиды на земное несовершенство, недоконченность,
недовоплощенность человеческого существа. И хотя Базаров-физиолог говорит о
бессмыслице высоких помыслов, в подтексте его рассуждений чувствуется сомнение,
опровергающее его же собственный вульгарный материализм.
Не
умея ответить на роковые вопросы о драматизме любви и познания, о смысле жизни
и таинстве смерти, Базаров хочет, используя ограниченные возможности
современного ему естествознания, заглушить в сердце человеческом ощущение
трагической серьезности этих вопросов. Но, как незаурядный человек, герой не
может сам с собою справиться: данные естественных наук его от этих тревог не
уберегают. Он склонен, как нигилист, упрекать себя в отсутствии равнодушия к
презренным аристократам, к несчастной любви, поймавшей его на жизненной
дороге; в минуты отчаяния, когда к нему подбирается «романтизм», он негодует,
топает ногами и грозит себе кулаком. Но в преувеличенной дерзости этих упреков
скрывается другое: и любовь, и поэзия, и сердечное воображение прочно живут в
его собственной душе.
Русский
герой часто пренебрегает личными благами и удобствами, стыдится своего
благополучия, если оно вдруг приходит к нему, и предпочитает самоограничение и
внутреннюю сдержанность. Так его личность отвечает на острое сознание
несовершенства социальных отношений между людьми, несовершенства человеческой
природы, коренных основ бытия. Литературный герой 60-х годов отрицает счастье,
купленное ценой забвения исчезнувших, забвения отцов, дедов и прадедов,
считает его недостойным чуткого, совестливого человека.
Но в то же время
этический максимализм героя 60-х годов обнаруживает не только сильные, но и
слабые стороны. Многие русские писатели с опасением замечали, что «новый
человек», например, свободный в творческом порыве к новой жизни, несет в себе
как преимущества смелого новатора, так и слабости безоглядного радикала,
способного подрубить живое дерево национальной культуры, порвать связь времен.
Эту опасность чувствовал в «Дворянском гнезде» Тургенев, ее чувствовал и
предостерегал от нее Гончаров в романе «Обрыв».
Тот же самый
этический максимализм порождал иногда скептическое отношение к окружающему, а
то и типичную русскую хандру, апатию... «обломовщину». Гончаров в своем
гениальном «Обломове» глубоко исследовал феномен русской национальной силы и
слабости. М. М. Пришвин писал, что «никакая «положительная» деятельность в
России не может выдержать критики Обломова: его покой таит в себе запрос на
высшую ценность, на такую деятельность, из-за которой стоило бы лишиться
покоя...
Иначе и быть не
может в стране, где всякая деятельность, направленная на улучшение своего
существования, сопровождается чувством неправоты, а только деятельность, в
которой личное совершенно сливается с делом для других, может быть
противопоставлена обломовскому покою»[6,132].
Но трагедия
Обломова заключалась в том, что дальше критики деловой штольцевщины он не шел
и не был способен пойти. Широта его претензий к миру вырождалась в бесплодное
прожектерство и пустые словопрения.
Был такой тип
русской жизни—Обломов. Он все лежал на кровати и составлял планы. С тех пор
прошло много времени. Россия проделала три революции, а все же Обломовы
остались, так как Обломов был не только помещик, а и крестьянин, и не только
крестьянин, а и интеллигент, и не только интеллигент, а и рабочий. Достаточно
посмотреть на нас, как мы заседаем, как мы работаем в комиссиях, чтобы сказать,
что старый Обломов остался и надо его долго мыть, чистить, трепать и драть,
чтобы какой-нибудь толк вышел. На этот счет мы должны смотреть на
свое положение без всяких иллюзий.
Духовный
максимализм, гигантомания нередко оборачивались тем, что все относительное,
конечное, все устоявшееся и закрепленное, все ушедшее в уют, считалось мелким,
буржуазным, филистерским. Эта черта в характерах русских героев была надежным
противоядием мещанству в любых его формах и обличьях. Но, достигая предельных
высот, максималист впадал в крайности отрицания всего относительного,
временного, преходящего. Это глубоко ощущал и проникновенно изображал Тургенев
в судьбе многих своих героев и особенно в судьбе Базарова—трагической русской
натуры, оставшейся «при широком взмахе без удара». Нелюбовь ко всему конечному
и ограниченному, радикальное презрение к «постепеновщине» Тургенев считал
национальной трагедией и на протяжении всего творчества искал ей противоядия в
характерах умеренных и добропорядочных, деловых, не замахивающихся на большое.
Итак, мы видим,
что во второй половине 60-х годов наступает расцвет романа и повести о «новых
людях». В этой беллетристике воспроизводилась история духовного формирования
передового разночинца и изображалась деятельность революционера
демократического периода освободительного движения.
Это герой,
стремящийся снять роковое противоречие между словом и делом. Активный и
целеустремленный, он пересоздает себя и мир в процессе постоянного и
напряженного жизнестроительства. Новый герой является перед читателями в живом
многообразии человеческих характеров, несет на себе печать художественной
индивидуальности автора, его общественных убеждений.
Поиски лучшими
героями 60-х годов «мировой гармонии» приводили к непримиримому столкновению с
несовершенством окружающей действительности, а само это несовершенство
осознавалось не только в социальных отношениях между людьми, но и в
дисгармоничности самой человеческой природы, обрекающей каждое индивидуально
неповторимое явление, личность на смерть.
Глава 2. Образ
положительного героя в творчестве И.С.Тургенева
2.1. Полемика
вокруг образа Базарова
Роман
И.С.Тургенева «Отцы и дети» любил А.П.Чехов. «Боже мой! Что за роскошь «Отцы и
дети»! Просто хоть караул кричи!» Современники же говорили о том, что существует
какая-то общность между Базаровым и самим Чеховым. Не исключено, что и выбор
медицины как профессии был сделан Чеховым не без влияния Базарова.
«Положительный,
трезвый, здоровый, — пишет И.Е.Репин, — он мне напоминал тургеневского
Базарова. Тонкий, неумолимый, чисто русский анализ преобладал в его глазах
выражением лица. Враг сентиментов и выспренных увлечений, он, казалось, держал
себя в мундштуке холодной иронии и с удовольствием чувствовал на себе кольчугу
мужества»[6,90].
«Первое мое
чувство или, вернее, впечатление, — вспоминает о своем знакомстве с писателем
А.И.Суворин, — было, что он должен походить на одного из любимых моих героев —
на Базарова»[13,187].
Особенно часто
возвращался к этому сопоставлению А.В.Амфитеатров. «Каждый раз, подбираясь к
индивидуальности приятеля, Амфитеатров-мемуарист возвращался к образу
тургеневского Базарова, «типичного аналитика-реалиста»: Чехов – «сын Базарова»
он «обладал умом исследователя»; «сентиментальности в нем не было ни капли»;
как тип мыслителя-интеллигента, он тесно примыкает к Базарову»[8,90].
Сегодня Базарова
не жалуют, от него открещиваются, его разоблачают.
В 1985 году, еще
до начала перестройки, дух которой уже витал в воздухе, О.Чайковская
предупреждала на страницах «Учительской газеты» об опасности Базарова для
современной юности: «...в неразвитой душе нетрудно вызвать жажду и даже восторг
разрушения...», «были времена, когда мы сами переживали полосу некоего
нигилизма... и кто знает, может быть, какой-нибудь неистовый левак, взрывая
памятники древнего искусства, имел в подкорке головного мозга именно образ
Базарова и его разрушительную доктрину?»[7,89]
В 1991 году на
страницах «Комсомольской правды» И.Вирабов в статье «Вскрытие показало, что
Базаров жив» (отповедь ей дает Б.Сарнов в своей книге «Опрокинутая купель»)
утверждал, что «мы превратились в общество Базаровых»: желая выяснить, «как это
произошло», рассуждал: «Для того чтобы строить новое здание, нужен был новый человек
— с топором или скальпелем. Он пришел. Базаровых были единицы, но они стали
идеалом. Борьбу за всеобщее счастье поручили Базарову, человеку, подчинившему
все одной идее»[7,125].
Чуть позже, в
1993 году, в «Известиях» К.Кедров обобщит: «Я не знаю, кто такой Базаров, но
чувствую ежедневно и ежечасно злое сердце, ненавидящее все и вся. Они лечит,
как убивает, он и любит, как ненавидит»[17,168].
Методологию
подобных разоблачений хорошо показал А.И.Батюто[6,190]: из живого контекста
вырываются отдельные цитаты и на них строится концепция. Вот один из многих
примеров. Часто цитируют слова Базарова «Все люди друг на друга похожи» (глава
XVI). Но ведь в следующей главе Базаров скажет Одинцовой: «Может быть, вы и
правы: может быть, точно, всякий человек — загадка». «Как будто все постигшему
Базарову, — пишет исследователь, — ясно и понятно далеко не все». Постоянно в
романе мы видим, как «уверенность суждений и приговоров сменяется тревожной
рефлексией»[5,127].
Порой же
совершенно не учитывается, что перед нами не умозрительный трактат, не сумма
идеологических, политических и нравственно-эстетических цитат, а живой,
полнокровный, противоречивый образ. Конструирование из цитат, вырванных из
образной плоти и живого контекста, оказывается весьма печальным. Ограничимся
одним, но весьма выразительным примером.
Кто же этот
ниспровергатель святынь, кто так безжалостно сбрасывает с парохода современности
величайшие культурные ценности? Кто же он, отчаянный нигилист из нигилистов?
Отвечаю: Лев Николаевич Толстой. Но сводим ли Толстой к этим оценкам и
высказываниям? Хотя и без них его нет. Так же не сводим и Базаров к своим
хлестким афоризмам, хотя и без них его нет. Но он сложнее, глубже, объемнее,
трагичнее. А фигура отрицателя всего и вся по самой своей сути не может быть
трагичной.
Нам досталась в
наследие от долгих десятилетий нетерпимость к иной точке зрения, другим
взглядам, вкусам, непривычным позициям. Эта нетерпимость особо опасна в наше
время, когда многоголосие мнений стало объективной реальностью нашей жизни, а
умение слушать и слышать — необходимым условием нашего бытия.
Этому нелегкому
искусству толерантности и учит литература. Ведь художественный текст, по
словам Ю.Лотмана, «заставляет нас переживать любое пространство как
пространство собственных имен. Мы колеблемся между субъективным, лично знакомым
нам миром, и его антитезой. В художественном мире «чужое» всегда «свое», но и,
одновременно, «свое» всегда «чужое»[8,99].
Но откуда же
такие горькие мысли у самоуверенного Базарова? Конечно, и от горькой любви к
Одинцовой. Именно здесь он говорил: «Сам себя не сломал, так и бабенка меня не
сломает». И от одиночества (во всяком случае в пространстве и времени романа).
Но есть тут и более глобальные причины.
И толстовский
Константин Левин думает о том, что «без знания того, что я такое и зачем я
здесь, жить нельзя»: «В бесконечном времени, в бесконечной материи, в бесконечном
пространстве выделяется пузырек-организм, и пузырек этот продержится и лопнет
и пузырек этот — я». Этот «пузырек» заставляет вспомнить базаровский «атом»,
«математическую точку» не только потому, что и в «Отцах и детях», и в «Анне
Карениной» размышление о себе — «пузырьке», «атоме» сопряжено с
бесконечностью пространства и времени, но и потому, прежде всего, что и там, и
тут исходное сомнение в том, зачем я здесь.
Константин Левин
найдет опору и ответ в Христе, вере. Для Базарова же здесь ответов нет. «А в
этом атоме, в этой математической точке кровь обращается, мозг работает,
чего-то хочет тоже... Что за безобразие!» «Безобразие — потому что слишком
неизмеримы величины: крохотное мыслящее существо и бесконечное пространство.
Человек затерян в мире, лишенном Бога — отвергнутого, сказал бы Павел Петрович;
несуществующего и несуществовавшего, по пред
Похожие работы на - Разные направления и концепции изображения положительного героя в литературе XIX в Курсовая работа (п). Литература.
Контрольная работа по теме Экономическая прибыль и ее роль в экономике
Дипломная работа по теме Методы принятия управленческих решений
Авиационная безопасность
Разбор Произведения Отцы И Дети Для Сочинения
Курсовая работа по теме Проектирование 40-квартирного жилого дома в г. Лепеле
Реферат: Неиндоевропейские языки
Изучение Электромагнитных Индукций Лабораторная Работа
Курсовая работа по теме Выявление ценностных ориентации рабочей молодежи и основных средств их формирования
Реферат: Семейство Летяговые. Скачать бесплатно и без регистрации
Сочинение Как Судьба Человека Связана С Народом
Эмиссия Государственных Ценных Бумаг Курсовая
Реферат На Тему Порядок И Хаос
Контрольные Работы Математика 5 Зубарева
Реферат: История Риги
Курсовая работа по теме Программная модель вычислительной системы. Эмулятор
Федор Решетников Художник Курсовая По Истории Искусства
Сочинение Про Троекурова 6 Класс Литература
Условия назначения пенсий участникам великой отечественной войны, жителям блокадного ленинграда и их размер.
Реферат: Обеспечение безопасных условий труда
Реферат по теме Культура и цивилизация: понятия, определения, сущность
Похожие работы на - Биллинг неголосовых услуг
Доклад: Содержание банковской тайны
Похожие работы на - Расчет сметной стоимости строительства мебельного завода в г. Караганда