Рассказы винтовых наркоманов

Мы профессиональная команда, которая на рынке работает уже более 5 лет и специализируемся исключительно на лучших продуктах.

===============

Наши контакты:

Telegram:

>>>Купить через телеграмм (ЖМИ СЮДА)<<<

===============

____________________

ВНИМАНИЕ!!! Важно!!!

В Телеграм переходить только по ССЫЛКЕ, в поиске НАС НЕТ там только фейки!

Чтобы телеграм открылся он у вас должен быть установлен!

____________________

Рассказы винтовых наркоманов

Статьи — октября 24, at Мой отец пил запоями. Когда был трезвым, мы с ним дружили: он брал меня на рыбалку, позволял курить потихоньку от мамы не знаю, зачем он это делал, но мне нравилось. Когда отец уходил в запой, до меня ему не было никакого дела, а маму он обижал. Мне это было неприятно, и я не удивился, когда мама с ним развелась. Я радовался этому еще и потому, что после развода мы переехали, и я наконец-то попал в большую компанию, о которой давно мечтал, и в которую меня приняли, как равного. Я и раньше хотел обрести много друзей, чтобы проводить время весело и беззаботно. Теперь его можно было курить вместе — и вместе веселиться. На это стало уходить все свободное время. Я старался избегать домашних обязанностей, неделями прогуливал школу. Мама все улаживала, договаривалась с учителями. Если его не было, все время уходило на поиски, когда он появлялся — мы курили, смеялись, и все казалось хорошо. Курение стало смыслом жизни, без него мы не могли общаться, и говорить, вроде, было не о чем. Тем не менее, наркоманом я себя не считал я ведь не кололся, как другие и думал, что никогда им не стану. Хотя уже тогда в моей жизни не было других целей, кроме развлечений. Покурим — посмеемся, потом расскажем другим, над чем смеялись. Так проходило все время. При этом я почему-то свято верил, что я — хваткий парень, и всего в жизни сумею добиться, по крайней мере, мне обязательно повезет. Когда мама спросила, не хочу ли я учиться в военном университете, я спросил, что для этого надо делать. Я согласился, потому что понял: еще месяц до поступления я могу гулять в своей компании, а больше мне ничего не было нужно. В университете моя жизнь круто изменилась: незнакомый город, жесткая дисциплина, очень мало свободного времени. Ничто другое не интересовало. Если вечером не удавалось покурить, казалось, что день прожит зря. До каникул я успел уколоться три раза. Она меня разочаровала: после укола я чувствовал злость, становился раздражительным, никого не хотел видеть. Меня уже не интересовали люди, не существовало ничего, кроме желания уколоться. У некоторых людей на это уходят годы, я же превратился в животное всего за два месяца. Худой, зеленый, я испытывал только две потребности: уколоться и изредка поесть. Два дня без укола казались целой вечностью. Иногда возникала мысль, что надо отлежаться, отоспаться, но я оттягивал это до последнего момента, до полного истощения сил. Увидев следы уколов, решили выгнать из университета и даже завели дело. Мама приехала и забрала меня домой. Ее знакомые, которые раньше помогали мне, теперь отвернулись, не хотели иметь со мной ничего общего. Я и сам уже потерял способность общаться с людьми, без дозы не мог связать двух слов. Тем более, что два месяца в Полтаве я не кололся: не знал, где найти наркотики, да и свободная жизнь вдали от казармы какое-то время радовала сама по себе. И снова в считанные дни я резко изменился в лице, да и в душе тоже. Стал совершать необдуманные поступки. Даже решил жениться на девушке, с которой познакомился всего день назад. Начались бытовые проблемы, стычки, и каждая ссора была поводом уколоться. Жизнь сводилась к схеме: варки — уколы. Я погряз в долгах и постоянной лжи: врать приходилось на каждом шагу. Мама все видела, постоянно плакала, ругалась. Я орал на нее, а чтобы не видеть слез — старался меньше бывать дома. Другие потребности отпали напрочь. Началась паранойя: мне казалось, что за мной следят, я старался как можно лучше занавешивать окна. Ее поведение изменилось, она стала настойчивой. Первый раз пришел на консультацию, уколовшись. Пришлось приходить трезвым. Я боялся, что меня выгонят, и вел себя тихо. Как-то на группе меня спросили, люблю ли я маму. Я ответил, что люблю. Ох, и досталось мне за эту картошку! Это было потрясением, ведь я считал себя добрым человеком, который в принципе любит людей и никому не желает зла. Мне раскрыли глаза: я не люблю никого, кроме себя, ни о ком не думаю, и, к тому же, полностью завишу от мамы. Если меня выбросить на улицу — я не смогу заработать на кусок хлеба. Сначала я с трудом воспринимал то, что мне говорили. Я видел, что к лентяям здесь относятся плохо, и начал работать — убирать и мыть посуду, потом — бегать по утрам, играть в теннис и футбол. Вскоре у меня появились общие интересы с другими ребятами: командная игра к этому располагает. Правда, все мои действия тогда были не осознанным изменением позиции, а приспособлением к новым правилам: я делал то, за что хвалили, и старался избегать вещей, за которые выговаривали. Я тогда этого не понимал и обиделся, лишь через какое-то время понял, что Леонид Александрович и ребята были правы. Я стал работать серьезно, прислушиваться к тому, что мне говорят, анализировать свои мысли и желания. Вскоре я осознал, что наркотики для меня — смерть. Я видел, что многим ребятам удалось вернуться к нормальной жизни, и у них все складывается иначе. Между ними были по-настоящему теплые отношения, и мне захотелось того же: мне захотелось заслужить их уважение и доверие, чтобы стать частью этого коллектива. Меня всегда тянуло в большую компанию, но только сейчас я нашел компанию, в которой можно было жить. Когда я принялся стараться, выяснилось, что я — достаточно трудолюбивый человек, и у меня многое получается. Я начал заниматься тяжелой атлетикой, и штанга вскоре стала для меня чем-то более важным, чем спортивный снаряд. Занятия спортом не только помогали приобретать уверенность в себе, они сближали с ребятами. И я чувствовал, что не хочу променять их уважение на наркотик. Я поступил в технический университет на заочное отделение и стал работать в строительной фирме. Я понял, что для меня важно получить образование и профессию: это и значит — реализовать себя и добиться успеха в жизни. Конечно, интереснее было бы учиться на дневном отделении, но тогда пришлось бы брать деньги у мамы, а этого я больше не хотел делать. Я понял, что мама очень мне дорога, и я хочу иметь возможность заботиться о ней. Для этого я должен стать самостоятельным, твердо встать на ноги. К сожалению, они еще не дошли до той точки, когда человек чувствует необходимость изменить жизнь. Уже несколько лет я живу обычной жизнью взрослого человека, в которой нужно много работать и делать то, что нужно, а не то, что хочется. Последний год я работаю в страховой компании, но по вечерам продолжаю подрабатывать на стройке. Можно сказать, что взрослая жизнь тоже затягивает. Всегда есть множество вопросов, которые нужно решать, преодолевать какие то трудности, держать в голове массу информации. Несмотря на то, что я стараюсь вести самостоятельный образ жизни, не могу сказать, что совсем отказался от помощи родителей. Но я считаю, что главное — правильно к этому относиться: не злоупотреблять и, в свою очередь, помогать там, где могу. Я сделал свой выбор, и родные видят это по моим поступкам. Мы просто живем и движемся вперед, помогая и поддерживая друг друга. Конечно же, встречаться с ребятами и Леонидом Александровичем получается не так часто, как раньше, но я рад каждой такой возможности. Вообще, я очень благодарен судьбе, что все именно так сложилось в моей жизни. А попросту говоря — заново научился думать. И здоровый образ жизни стал для меня настолько обычным и привычным делом, что сейчас уже просто не понимаю, почему должно быть по-другому. Обсудить на форуме. Tags: Алкоголизм , Конопля , Наркомания , Наркомания подростков. Подписаться для получения уведомления по почте. Оставить отзыв. Щелкните чтобы отменить ответ. Имя: E-Mail: Веб-сайт:.

Рассказы винтовых наркоманов

Четыре истории про наркоторговцев (37 фото + текст)

Отправить комментарий. Рассказы наркоманов 'История Станислава' Часть2. Под действием этого психотропного наркотика человек не осознает, что с ним происходит, но все, что в нем есть — все черты характера — усиливаются до крайности. Сколько может продлиться такая жизнь? Нетрудно догадаться, что недолго. Бытует мнение, что варщиком быть опасно. Не зря этих людей обычно содержат, кормят и обеспечивают всем необходимым, лишь бы они продолжали делать свое дело. Иногда я смотрел на них, и не мог представить, сколько им лет: двадцать, сорок, восемьдесят? Они все время выглядели по-разному. Помню, меня занимал вопрос, спят ли они вообще? У варщиков не было необходимости добывать деньги на наркотики. И они уходили в это с головой. Наркотик для них всегда был доступен, и последствия этого были плачевны: рано или поздно они совсем выключались из жизни, сосредоточившись на варках — неделями не выходили из квартиры, и каждое утро начиналось с укола — дозы, без которой они вообще теряли способность шевелиться. Многие опасались втягиваться в этот процесс. Но я не боялся. Я не считал себя наркоманом, представляя, что участвую в грандиозных экспериментах по изменению сознания, которые описывал Кастанеда. Просто я начал ходить, оглядываясь, потому что мне мерещилась слежка. Различия — только в ее источниках. Я знал варщиков, которые обрывали в квартире обои, чтобы найти спрятанные милиционерами подслушивающие устройства. Кажется, что все окружающие относятся к тебе недоброжелательно, лелеют тайный злой умысел. Я подозревал в этом даже маму — мне все время казалось, что она что-то замышляет. Было время, когда варщики казались мне бесами, и я ходил в церковь, ставил свечи, чтобы защититься от нечистой силы. Но моим максимальным достижением был двухнедельный перерыв после того, как меня вконец замучили страхи. Я никогда не понимал, как это люди не могут бросить курить. Казалось бы — чего проще: не хочешь — не кури. Все равно это система. А активная жизнедеятельность становится возможной только после укола. Я перестал переживать какие-либо чувства, я даже не испытывал потребности их переживать, хотя сам себе казался добрым и заботливым. Если бы меня спросили, люблю ли я маму, я ответил бы, что, конечно, люблю. Но на самом деле она, как и все остальные люди стала мне глубоко безразличной. Не знаю, сколько мне удалось бы протянуть на этом, но близкие решили круто изменить положение вещей. Один предъявил удостоверение работника милиции и сказал, что я должен поехать с ними, потому что один человек, для которого я варил наркотик, умер после приема. Я ел только то, что давали всем больным, то есть почти ничего, и не уставал возмущаться, что родные даже не считают нужным меня кормить. Потом поутих, потому что мои угрозы ни на кого не действовали. Лежал, как овощ: ничего не делая и мечтая вырваться отсюда любым способом. Я сказал им все, что о них думаю, в связи с моих нахождением в психушке, но они никак не отреагировали. В следующий раз вместо них пришел незнакомый мужчина, который представился как А. Он принес какие-то самые простые продукты, спросил, что я хочу передать маме. Лечиться я не хотел и вообще не считал нужным, но, чтобы выйти из больницы, я готов был согласиться на что угодно. Он сказал, что я — просто сумасшедший, у меня паранойя, и меня рано выпустили из больницы. От обиды я даже заплакал, и ушел во двор. Я считал себя очень умным психологом, а на меня смотрели, как на дурачка и клоуна. Я вернулся в кабинет и стал говорить, что позаимствовал свой стиль жизни из книг. Меня приняли с испытательным сроком. В том, что Л. Замечательно было то, что никто не был ко мне враждебно настроен. Доверяли деньги, разрешали выходить в магазин за продуктами. Они адекватно реагировали на мои действия: за хорошее — хвалили, за плохое — немедленно высказывали все, что думают. Я видел: что сделаю, то и получу. Каждый день меня воспитывали на групповых занятиях целой командой. Если я не застилал постель — это могло стать темой глобального разбора. Я сердился на них, но они поворачивали ситуацию так, что я понимал: я сержусь на самого себя. С утра до вечера я был заполнен мыслями до предела, дня не хватало, чтобы осмыслить все происшедшее. Получалось, что каждый день мне объясняют какую-то мою ошибку, развеивают заблуждение. Они словно вынимали кирпичик из возведенного мной здания, рассматривали его и объясняли, почему он не прочен, и как его заменить. Они подвигали меня к осознанию того, что наркотики — это не столько образ жизни, сколько способ самоубийства, помогали понять, что значить реально смотреть на вещи. Это был длительный процесс, но пока он продолжался, я успел понять очень много нового, и у каждого человека я брал что-то для себя, учился чему-то, что могло мне пригодиться. Я благодарен им всем: А. Благодаря ему, я понял, что если хочу жить с людьми, я и сам должен вести себя по-человечески, а если я выберу наркотики — я должен буду отказаться от родных, семьи, карьеры, и вообще — от достойной жизни. На двух стульях не усидеть, нельзя быть одновременно наркоманом и человеком. Наверное, для меня эта работа еще не закончилась. По крайней мере, я понимаю, что любая работа над собой приносит плоды тогда, когда человек не останавливается на достигнутом. Комментариев нет:. Предыдущее Главная страница. Подписаться на: Комментарии к сообщению Atom.

Итак – девки на приход.

Кокаин Золотые пески

Купить закладку марихуаны шишки и бошки Дубаи

Купить закладку гашиша Вильнюс

Рош-ха-Аин купить Метадон

Купить закладку марихуаны шишки и бошки Фукуок

Купить бошки закладкой Старый Оскол

Купить закладку шишек Калмыкия

Закладки готовые адреса

Рассказы винтовых наркоманов

Четыре истории про наркоторговцев (37 фото + текст)

Итак – девки на приход.

Report Page