Рассказы солдат афганской войны о службе

Зимой в Афганистане (Рассказы)

=== Скачать файл ===

Рассказы

Правда Афгана глазами солдата ВДВ

Афган — это память до смерти. Какой бы она ни была. И тащить этот крест суждено всем, вне зависимости от вероисповедания или национальности. Так и у меня. Самый первый среди всех подразделений 66 бригады. Никто не знал, что делать, никто ставил боевую задачу, никто не проинструктировал, в каком темпе должны идти подразделения, куда выйти, какую держать дистанцию, на что обращать внимание. Жара стояла под 60, первая рота, где я служил, растянулась, хрен знает насколько. Вокруг горы, узкая тропа вьется среди черных скал, настолько раскаленных, что плюнь на них — зашипят. Если, конечно, соберешь слюны. Плечи оттягивает рюкзак весом за 20 килограмм. С непривычки кружиться голова, и в мозгах лишь одно желание — упасть в тень. И пошло все на хрен. Мы вышли на какую-то сопку, за которой притаились духи. Тогда мы этого не знали, и шли как бараны, которых гнали на убой. Без разведдозора, без боевого охранения. Неожиданно начавшаяся война расколола наш мир на тысячи мелких осколков. Несколько пуль из автоматов отметились на наших телах кровавыми розами смерти. Замочили заместителя командира 3-го взвода Гертера Тляна. Стальная пуля достала его в тот самый момент, когда он приказал своим бойцам занять оборону. Меня он успел оттолкнуть за гребень, чувствуя, что следующая очередь наша. Жаль, сам не успел упасть. И почти сразу же рядового Кубинца Ивана — моих друганов, я же упал, подтолкнутый рукой друга на раскаленные камни, обжигающие тело сквозь тонкую материю маскхалата. И пули прошли мимо меня стороной. Ответный огонь заставил духов попрятаться в расщелины, но несколько снайперов все же доставали нас, непривычных к бою в горах. Помню как дергался автомат в моих руках, выплевывая смерть в разряженный высотой воздух. Тело Кубинца, пробитое пулями, упало в глубокую расщелину. Попытка вытащить его могла привести к еще большим бедам. Тогда с нами шел л-т Калиганов, но, как начался плотный огонь — исчез, до сих пор не понимаю, куда он мог деться? Нас осталось на вершине 12 человек, я , мл с-нт Лаврушко, мл с-т Атабаев, мл с-т Сайфутдинов, сан инструктор мл с-нт - не помню фамилии и еще несколько рядовых пытавшихся спрятаться от смерти, но силы были неравны. Ведь это была их земля. Свинец выбивал крошку из камней, за которыми мы скрывались от губительного свинца, порой зло отвечая на веские доводы противника. Высокогорье давило на сознание, вызывая слабость в мышцах. И если мы тогда и думали о чем-то, то лишь о глотке холодной воды. Так мы 'играли ' войну почти до 23 часов, а потом, когда поняли, что подкрепления не будет, догадавшись по крикам духов, что нас хотят взять в кольцо, стали отходить по ущелью, прикрывая друг - друга огнем. Тяжело раненного рядового Соловея Серегу мы тащили по очереди, боясь сорваться в ущелье, а вот тело Гертера спрятали под камнями и стали уходить. Шли долго, и лишь под утро увидели наших, которые шли на подмогу. А нас отправили в тыл. На следующий день мы вновь взошли на ту высоту, нашли тело Гертера Тляна и принесли к подножью вершины. А Кубинца, упавшего в расщелину, доставать не стали, не смогли. И никто из командиров ничего не сделал, чтобы вытащить его тело. Так его останки и остались там в Афгане. И вместо его тела, отправили родственникам тело убитого духа. Гроб все равно запаян. А Косинов, эту дату не помнит, хотя это были первые серьезные потери его роты. Кстати, тогда взводом АГС, командовал л-т Заколодяжный Сергей, он и еще может кто-то еще и шли тогда с нами, но во всяком случае не в числе первых и не в середине, а наверно ближе к концу цепочки и видимо как и многие остальные выдохлись и вернулись обратно. Двоих мы потеряли сразу и одного ранили, перед тем как мы собрались уходить. Куда делись остальные и л-т Калиганов, кто дал команду возвращаться, почему нас оставили одних, я так и не понял до сих пор. Начнем с подготовки операции 11 мая года. Она проходила 7 мая. Посадили нас в машины Урал и ГАЗ 66 и повезли на аэродром города Джелалабад. В полном боевом снаряжении весом 50 кг. Мешки заполнили песком для тренировок, и это били норма для каждого солдата. За спиной у меня била радиостанция и плюс вещмешок с боеприпасами и продуктами питания. По команде садились в вертолёты. Взлетели, сколько летели, я не помню, затем поступала команда высадиться, вертолет зависал над землей в двух-трех метрах и мы выпрыгивали. Било это в пустыне, неподалеку от аэродрома, повторялось это несколько раз. После этих тренировок спина у меня била вся в синяках да ноги натирали новые горные ботинки, недавно выданные старшиной. В ночь с 10 на 11 мая, кто-то из нас спал, но большинство не спало, думали о завтрашнем дне. И вот — команда подъем. Било еще темно посадили нас снова в грузовики и повезли на аэродром. Построили роту по группам, в каждую входили подразделения: Я и Пашка Неизвестний попали в 1-ю роту, командовал ротой Сергей Заколодяжный. Я летел в 1-м вертолете с ребятами 1-го взвода и комроты — Заколодяжным. Летели около двух часов, наконец прилетели, зависли мы над маковым полем и повыпрыгивали, команда была занять позицию на верхушке горы. Операция происходила на рассвете. Вся наша рота заняла поставленную позицию перед выполнением задачи. Задача заключалась в том, чтобы прикрыть высадку других подразделений. Вертолёты прилетали один за другим. Другая рота должна была занять позицию на склоне горы, а 3-я рота должна пройти по дну ущелья, по которой текла речка. Пока высаживались 1-я и 2-я роты, было еще спокойно, а когда началась высадка 3-и роты, то начался обстрел с противоположного берега. Появились первые убитые и раненые. Солдаты не успевали выпрыгивать, как их обратно загружали в вертушку, уже убитыми или ранеными. На огневой рубеж вышли снайпера, и удалось их огнем подавить огневые точки противника и высадится всем. Точного времени, когда проводилась эта операция, не могу сказать. После этого комбат Косинов по рации передал команду идти до указанного места назначения. Впереди всех шла 3-я рота во главе с командиром 3-и роты, фамилию которого я не помню и с комбатом. По склону горы шла 2-я рота, а мы шли как прикрытие по хребту. Стало все горячей и горячей, обстрел нарастал и в результате появились раненые ребята и в нашей роте. Поступила команда от комротного связаться с комбатом. Я связался и передал трубку командиру. Я слышал от Заколодяжного что он просил вертушку для раненых. Комбат сказал, что попытается связаться со штабом на счет вертушки. Вертушка прилетела вскоре, на то момент в нас было уже трое раненых ребят. Под прикрытием нашей и второй роты нам с тяжёлыми усилиями удалось погрузить раненых ребят. Затем поступила команда идти вперед, и мы двинулись тропой по склону горы. Так как я сейчас понимаю, если бы мы шли по хребту, там негде было укрыться, и мы были бы под прицелом. Детальную хронология по часах я писать не могу, пишу все что помню. Когда 3-я рота зашла за поворот горы, начался еще более сильный обстрел из пулеметов и автоматов. Мы залегли и спрятались за валунами и прикрывали 2-ю роту, которая шла спереди нас по склону горы. Второй роте удалось проскочить это место почти без потерь. И наша рота осталась одна среди этих скал и камней под шквалом огня, деваться было некуда. Внизу у щелины был кишлак, комротный скомандовал спускаться до кишлака, эту информацию я передал 2-му взводу нашей роты. Перебежками и прятаньем за камнями нам удалось спуститься к кишлаку. В этот момент начался очень сильный обстрел, душманы увидели, что мы остались одни и атаковали со всех видов оружья. Мы заняли круговую оборону в одном доме этого кишлака, бой длился часами, но мы держали оборону. Душманы начали обстрел из минометов, все взрывалось вокруг, просили помощи у комбата, но он все говорил - ребята держитесь, помощь будет. Помню, как комвзвода Котов взял у меня трубку, и связался с артиллерией и дал наводку на противоположною сторону ущелья. Минометы душманов заглохли, наступила тишина, но не долго. И тут душманы подошли со стороны склона горы, и мы оказались зажаты в кольцо. Стало еще жарче, обстрел начался со всех сторон. Воздух нагрелся до 50 градусов, тела убитых разлагались, запах был невыносим, очень хотелось пить, но не было больших запасов воды. Раненых и убитых складывали в сарае, их стоны и плачь передать невозможно: Так мы держались целый день, потери были страшные, под вечер нас осталось очень мало, от других взводов не было связи, и мы так и не дождались помощи. Я и командир Заколодяжний кричали в трубку: Но из трубки бил один ответ: Сколько атак душманов мы отбили, я не помню, но шли они навалом. Спасал нас гранатомет, за которым бил сам командир и пулемёт, который был установлен на крыше дома. Я сам бросил радиостанцию и начал отбывать атаки, тогда было не до связи. Счет шел на жизнь. Каждый из нас оставил по патрону, если в случаи чего застрелится, а не сдаваться врагу живым. Вспоминается и сегодня картинка душмана в чёрный форме, который возник из-за камня и навел на меня дуло автомата, но моя пуля оказалась быстрее. Когда начало смеркаться душманы открыли огонь из крупнокалиберного пулемета , который стрелял трассирующими пулями. Подожгли крышу сооружения, где стоял наш пулемет, хотя пулеметчика давно убили. Мы взяли раненых и сами отошли к другому укрытию. Надо было пройти узкий коридор, между горой и стеной сооружения, который простреливался с двух сторон, это надо было делать перебежками. Помню разрывная пуля ударилась о каменную стену и срикошетила, я почувствовал боль в левой ноге, ранение было не сильным - спасибо Богу за это. Позже когда мы пришли в расположение батальона я сам вытащил осколок пули. Было уже темно, когда мы начали отход, шли очень тихо, раненым закрывали рты, чтоб они не кричали, очень тяжелых раненых оставили там, так как не могли забрать всех. Тогда Заколодяжний взял гранату и бросил в их сторону и сказал - хрен вам. Затем мы спустились к реке, таща на себе раненых, всем очень хотелось пить, губы потрескались от жары, я выпил каску воды. Потом мы шли по реке, так как дорога выше просвечивалась от пожара в кишлаке. Вброд рекой идти было тяжело, но дорога уже не просвечивалась огнем пожара и мы решили выйти на дорогу. Я связался с комбатом и попросил у него помощи, чтобы помог нести раненых. Прошли мы еще несколько сот метров и нас встретили часовые из развед роты и так мы с ними дошли до расположения лагеря. Нас осталось 14 боеспособных ребят. Раненым сразу оказали медпомощь, а на утро, кто выжил, направили в медчасть. На второй день мы вернулись в кишлак Хаара, чтобы забрать тела убитых солдат, я видел не только тела, но и их части. Также мы нашли Пашку Неизвестого выше по реке у камнях, он бил ранен в ногу, но остался живой. Пашка может рассказать историю, что творилось в ночь и под утро, когда душманы добивали раненых в кишлаке. Все это мои горькие воспоминания об операции 11 мая года. Николай Юсупов - зам. Входил в составе полка в Афганистан. После Афгана стал военным. Закончил службу в звании майора. Этот рассказ - его воспоминания о первом выходе в гора в районе уезда Кама в году. Война — вещь гнилая. Как по содержанию, так и по сути. Война обнажает пороки, ранее дремавшие в человеке, превращая последних или в Героев или Трусов. Мало найдется людей правдиво говорящие о событиях, произошедших десятки лет назад, как и тех, кто напрочь забудет о минутах страха, держащего его душу в своих мохнатых лапах. Юра Токарь - радист, приданный 1 роте 1 МСБ 66 бригады. Его рассказ - это рассказ солдата, участника боя в Харе. Ничего не стал менять.

Как в домашних условиях отбелить

Леруа мерлен на киевском график работы

Журнал выдачи инструкция по охране труда форма

Как украсить салат мужские грезы фото

Полевой великий новгород каталог товаров официальный сайт

Атлас эпилепсий у детей

Цветочница из бетона своими руками

Калинов мост севастополь текст

Rs 485 db9

История открытия чая

Задачи на год

Флотская 52 екатеринбург на карте как доехать