РУСАЛЬНАЯ НЕДЕЛЯ
Сам обряд заключался в следующем. Женщины и девушки изготавливали из тростника, реже из соломы, куклу – русалку. Её делали высотою до метра, перевязывая поперёк стеблями тростника, образуя руки у фигуры. Русалке делали лицо из белой тряпки, надевали на нею белую рубаху с вышивкой, юбку, повязывали платок.
Затем делали носилки из двух палок, связанных верёвкой. Русалку накрывали белой скатерью, так что видна оставалась только голова. Поверх укладывали три вышитых полотенца. Русалку-покойницу процессия из женщин и девушек в обычных праздничных нарядах несли по селу со украшенными лентами свечами из тростника. Иногда вместо свечей использовались ветки полыни. Одна из участниц наряжалась попом: распускала волосы, накидывала на плечи «фелонь» из коврика или дерюги и размахивала лаптем, как кадилом. «Поп» выступал запевалой, а остальные подхватывали, импровизируя. «Поп» мог петь: «Упокой, Господи, душу рабы твоей *имярек*», смотря по тому, какое русалке присваивали имя. Остальные причитали-голосили, как по покойнику: «На кого ж ты нас, любезная, покидаешь, на кого ж ты нас оставляешь…».
Процессия направлялась в ржаное поле. Там русалку раздевали, снимали ленты со свечей. В итоге всё это, и русалку, и палки от носилок бросали в лог. Обычно русалку хоронили в заговенье после Троицы, в частности в последнее воскресенье перед Петровым постом. Считалось, что после этого обряда будет лучше расти хлеб, а также ограждать от русалок. «Если не бросають, то русалки всю лету будуть стращать», - существовала примета.
В конце XIX века этнограф Максимов С.В. также описывал «проводы весны и встречу русалок», но с другим акцентом. Так, он описывает игровой обряд с гадательно-заклинательным значением. Накануне Петрова поста молодые крестьяне, женатые и неженатые, наряжались в торпища (большие холщовые простыни или мешочные дерюги) и прятались около села во ржи. Когда показывались девушки и молодые бабы, раздавалось лёгкое хлопанье кнутов, которыми запасались мужчины. «Русалоцки… русалоцки» — вскрикивали девушки да бабы и разбегались. Ряженые пускались за ним, стараясь ударить кнутом. «Русалоцки, как лен?» - спрашивали бабы. Ряженые же указывали на длину кнута, вызывая выкрики: «Ох, умильные русалоцки, какой хороший!»
В различных губерниях корреспонденты фиксировали обычаи ряженых игрищ. Так, в Пензенской губернии, к этому дню молодежь приготовляется еще за неделю, с самого Троицына дня. Один наряжается козлом, другой надевает на руки и на ноги валеные женские сапоги и изображает собой свинью, третий шагает на высоких ходулях, четвертый наряжается лошадью.
«Заливаются гармошки, трынкают балалайки, пищит скрипка и, для полного восторга провожающих весну, раздаются громкие и звонкие звуки от ударов в печные заслонки и сковороды. Впрочем, ряженые иногда ограничиваются тем, что просто испачкаются сажей и с шумом и треском обходят всех состоятельных жителей, как обходили, не так давно, все помещичьи дворы, заслуживая пляскою трепака угощение водкой», - писал С.В. Максимов.
Центральную роль в обряде играла лошадь. Впереди процессии шли русальщики с лошадью, за ними «кочережники», или «помелешники», - перепачканные сажей ребятки, которые подгоняют кнутами передних. В поле, за деревней, делали несколько несколько холостых выстрелов из ружей, а на роль русалки выделялась бойкая девушка, которая, с палками в руках, скачет взад и вперед. Затем в яму бросали лошадиную голову. В некоторых случаях в процессиях мог участвовать шут в маске, который мог хватать и ощупывать в толпе девок.
В различных вариациях обрядов на русальной неделе можно выделить нечто общее: дионисическое и неуёмное буйство, завершение обряда в поле, что связывает его с магией плодородия, и символическое умирание русалки, которое является залогом плодородия.