РОЖДЕНИЕ ПАТРИАРХАТА

Замечательный канадский психолог и интернет-знаменитость Джордан Питерсон является одним из ярких защитников патриархата, беззаветно сражающимся в словесных баталиях с феминистками на множественных мировых онлайн-площадках. Не скажу, что мне до конца ясны его мотивы, но он, тем не менее, очень талантливый спикер и умнейший человек.

Так вот, один из примеров, который доктор Питерсон часто приводит в своих лекциях о рождении человеческих иерархий и патриархата, это рассказ о том, что, согласно исследованиям последних лет, в стаях шимпанзе главой стаи становится не самый физически сильный и смелый шимпанзе, как считалось ранее. На самом деле, наиболее вероятный сценарий — это когда главным у шимпанзе становится тот самец, который умеет лучше других договариваться с сородичами, то есть, заключать союзы для захвата и удержания власти.

Подспудный мотив Питерсона, когда он приводит этот пример в качестве объяснения того, как работает иерархическое патриархальное общество, ясен. Во-первых, он указывает, что патриархия естественна и просто перетекла из животного мира в мир человеческий в результате эволюционного и исторического процесса. Во-вторых, он иллюстрирует, что ключевым фактором строительства иерархии является не насилие в чистом виде, а мозги.

Не стану ни опровергать, ни поддерживать теорию Питерсона. Но сам пример навел меня на мысль об еще одном историческом обстоятельстве из очень далеких пластов истории человечества, которое в каком-то смысле подтверждает идею Питерсона о сотрудничестве между мужчинами как об истоке иерархического общества, государства, патриархата и единобожия.

Здесь я обращусь к одному из самых замечательных и малоизученных периодов нашего прошлого. Об этом периоде наука более или менее достоверно узнала буквально десять лет назад, хотя он и продолжался почти полторы тысячи лет, начавшись где-то на стыке семи и шести тысяч лет назад. Это время так называемого «генетического бутылочного горлышка» (genetic bottleneck). На гигантской территории от Тибета до Испании и от Сибири до Северной Африки в течение нескольких веков произошло прерывание большинства мужских генеалогий. Общее число генетических линий сократилось в 17 (!) раз. В Европе произошло вообще полное замещение населения пришельцами из северного Прикаспия. При этом ничего близкого к этому не наблюдалось в женском генофонде, и большая часть матриальных генетических линий продолжилась. Ученые заложили эти очень необычные данные в матмодель и пришли к выводу, что такое было возможно в случае, если в Евразии того времени на протяжении нескольких веков шли геноцидальные родовые войны всех против всех. При этом стандартным сценарием такой войны являлось то, что победивший род (50 – 70 мужчин) уничтожал всех мужчин побежденного рода и ассимилировал всех здоровых женщин репродуктивного возраста.

Теория это относительно новая и, как все революционное, она все еще блуждает по темным академическим коридорам, пытаясь вырваться под лучи глобального признания.

Но, по моему убеждению, она объясняет очень многое о нашем происхождении и исторической памяти. О том, в каком кровавом процессе родилась современная цивилизация. 

Ведь все указывает на то, что потомки этих «одних из 17», тех, которые вырезали всех остальных, и есть мы. Те, кого принято называть «белыми» людьми. Просто, в случае жителей Германии и Англии, в них течет практически чистая кровь «геноцидальных» родов, а в случае Италии и Азербайджана кровь эта смешалась с кровью древних жителей Ближнего Востока, его самой древней и допатриархальной цивилизации Плодородного полумесяца.

Сама модель родовых войн при этом достаточно подробно описана в Библии, в эпизоде о войне с меотийцами, поэтому кроме чисто матмоделирования есть и письменные источники из древности. 

Но есть еще несколько аспектов этого периода истории, которые укрепляют меня в убеждении, что именно период родовых войн или генетического бутылочного горлышка подтолкнул человека к созданию прообраза государства, патриархии и авраамических религий.

Во-первых, период родовых войн совпадает географически и исторически с несколькими большими технологическим прорывами. Дело в том, что до этого времени найденные цивилизационные артефакты группировались ближе к территории Малой Азии, Сирии и Северного Ирака. Да, много чего находят и в Великой степи, но из найденного совершенно очевидно, что именно Ближний Восток и Восточное Средиземноморье были центром человеческой цивилизации того времени.

Но именно в этот период к северу от Каспия произошло три открытия, которые буквально изменили мир. Были изобретены бронза, стремена и колесо. Все эти открытия имеют прямой военный смысл (наряду с экономическим). Бронза — это мечи, копья, щиты, броня и наконечники стрел. Стремена — это кавалерия. А колесо — это обоз. Мне сложно даже представить то преимущество, которое получал род, обладавший этими технологиями в кровавой и постоянной войне с соседями. Поэтому для меня очевидно, что именно войны стали тем триггером, который запустил технологический прогресс в степи, в землях, которые до этого были окраиной цивилизации.

Вторым замечательным изобретением, родившимся в те времена, стали так называемые фратрии, то есть дуальные роды. Соседние роды объединялись в некий союз, братство. Союз этот имел практическое и сакральное значение, и был направлен как на оборону, так и на нападение, а также имел экономический и социальный смысл. При этом, хотя дуальные роды и стали основным инструментом рождения патриархата, корни у это способа организации общества материнские и намного более древние, чем даже тот далекий период, о котором я веду речь.

Вплоть до того, что, по моей догадке, древний обычай экзогамии — выдачи женщин (или мужчин) замуж в соседний род — и запрет на инцесты внутри рода родились из традиции фратрии. Феномен этот очень мало изучен. Пожалуй, одним из относительно известных случаев фратрии является Спарта, у которой было два «царя». Но география этой традиции намного шире, древнее и значимей. Если вы обратите внимание на названия целого ряда древних племен Евразии, то увидите несколько закономерностей в их названиях. Во-первых, часты пары «перевернутых» этнонимов, в особенности, у наиболее древних племен. По принципу сак – кас, гун – ньек, причем проживающих в одну и ту же эпоху и в одной географии. Более поздние роды и племена Евразии зачастую имеют двухсложную структуру, но часто по схожей кальке, например казак (сак – кас), сакыз (сак – кас) и то, что можно назвать «численными этнонимами»: оногуз (он — десять), кыргыз (кырк — сорок), токузогуз (токуз — девять) и так далее.

В этнонимах степи фактически заложен шифр ее истории. Названия древних и современных племен отражают сложную историю объединений и союзов родственных и далеких племен, которые шаг за шагом привели от рода к двойному роду, от него — к союзу родов, то есть племени, и далее к союзу племен, то есть — народу.

Роды сплетались, плодились, делились, снова объединялись, получая новые имена или пряча их в двух- и трехсложных названиях, для того, чтобы замкнуть очередной цикл. При этом, из описанного выше можно сделать вывод о том, что в этом сложном процессе было место и кровавым войнам на полное уничтожение, и союзам равных для выживания и процветания. А кровавая бойня была фоном и причиной для технологических прорывов. Люди умнели, выживая и побеждая.

В последние годы все больше и больше научных данных указывают, пусть и нехотя, на то, что именно роды, закалившиеся в этом многовековом процессе войн и союзов, в итоге мигрировали на Ближний Восток, где ассимилировались с его жителями (в результате агрессии или мирного сосуществования, хотя скорее первое) и создали ранние государства патриархального типа, такие, как, например, города-государства Шумерии.

Аналогия с шимпанзе хоть и далекая, но все же является применимой. Патриархальное общество действительно родилось из смеси физической борьбы за власть и использования способности договариваться и думать. Но кроме уровня индивидуумов, очень схожий процесс происходил и на уровне родов — основных единиц древнего человечества. А война и союзы — естественное продолжение внутривидовой борьбы. Знание это, без сомнений, не очень приятное, но полезное.