РЕВОЛЮЦИОНЕР

Глава 1

  Проснулся. Я, как это у меня всегда случается после попойки, проспал будильник. Джолин говорит, что, на самом деле, я его никогда не просыпаю, а просто выключаю его, когда он звенит, едва проснувшись, и продолжаю свой сон. Надо будет поставить будильник по другую сторону кровати, чтобы в следующий раз, когда этот ритуал изволит повториться вновь, я не сумел его выключить… Впрочем, какая разница? Я все равно забуду об этом к вечеру.

  А вот она не проспала будильник – она никогда его не просыпает. Жаль, что она не смеет тревожить мой сон, потому что, по ее словам, я бываю очень злой с просонья и нецензурно бранюсь на нее, когда она растряхивает меня. А может оно и к лучшему, ведь я никогда никуда не тороплюсь, и будильник – всего лишь напоминание о спешной жизни, которая у меня когда-то была. В голове гудит, будто по опухшему мозгу маленький человечек бьет молотком, наказывает меня за что-то. Ах, а когда я был моложе, маленький человечек еще не поселился в моей голове. Интересно, когда он появился?.. И все-таки насколько бесполезные мысли лезут в голову по утрам, причем зачастую они повторяются. Я помню, что думал о том же вчера и позавчера.

  Кажется, сон окончательно ушел. Лучи солнца бьют мне в глаза из окна слева от кровати. На левой стороне спит Джолин, и она снова открыла форточку ночью, хоть я и просил ее уже десяток раз этого не делать, предупреждая, что она простудится. Ну да ладно, пора вставать. Я вышел в коридор и чуть не врезался плечом в стену, пока заворачивал в него, ноги не слушают меня. Я знал, что на кухне меня ждет завтрак – он всегда там, но им никогда не пахнет в коридоре, как это бывает в других квартирах, когда время близится к трапезе. Она обычно готовила, как только проснется, и еда к этому времени успевала остыть, а запах без спросу сбегал в окно, которое и на кухне было открыто.

  Я вошел. Как я ожидал, на столе меня ждали две тарелки – одна с овсянкой, другая с яичницей, обе холодные. Джолин, как всегда, сидела на месте, где я курю – у меня стоял высокий стул рядом с окном, выходящим на оживленную улицу. Каждое утро она располагалась на этом месте, регулярно встряхивала свежую газету, дабы ее выпрямить, и внимательно читала, лишь изредка поглядывая в окно на ползущих по земле и небу живых существ. Услышав мой шаг, она бросила взгляд на дверной проем и улыбнулась. Улыбка не была такой теплой и широкой, какой я обычно ее вижу, она была намного сдержаннее. Причиной этому было то, что сегодня был не самый обычный день.

  Я уселся за стол и принялся кушать. Поел я через силу, поскольку у меня совсем не было аппетита, да и тошнило ввиду тех же обстоятельств, по которым я проспал будильник и сейчас гудит голова. Когда я подошел к окну, она наконец дала мне понять, что мы существуем в одном измерении и заговорила со мной.

 - Куришь?

 - Да. – тихо ответил я.

  Она соскочила, метнулась за стулом, на котором я завтракал и придвинула его к тому, на который я уже успел сесть и закурить. У нас была традиция – когда я курю первую сигарету за день, она всегда обнимает меня за плечо и мы о чем-то говорим – чаще всего о планах на день и о моей работе. Иногда она рассказывает мне о чем-то интересном, что вычитала в газете, ведь сам я их не читал. Сегодня это не случилось и нам было жутко неуютно в этой тишине, никто не мог придумать, что же будет уместно сказать в контексте этого дня. Я заговорил:

 - Думаю, в три часа уже все соберутся. Надеюсь, Франклин не опоздает, как он всегда это делает. – сказал я так, будто в этом была необходимость.

  Она меня поняла и просто кивнула. Кажется, сегодня она сжимала плечо немного сильнее обычного. Я тоже был напряжен. Мне совсем не хотелось уходить – так не хотелось, что я докурил сигарету до места, до которого докуриваю ее очень редко. Наконец, я решился бросить бычок и пошел собираться.

  Сегодня было тепло, что в весеннем Лондоне случается не так часто. Пока я рассекал улицы неторопливым шагом, мимо меня пролетали навстречу десятки лиц, которые за пару секунд выветривались из моей памяти, как дым той первой сигареты из кухни. Они выглядели, как пчелы, возвращающиеся в улей – все торопливо двигали в одном направлении. Ветер то и дело натягивал шляпу немного назад, а я раздраженно ее поправлял. Кажется, это самая противная погода, что может быть – от движения в таком тепле на коже появляется легкая испарина, а ветер ее охлаждает и ты чувствуешь себя так, будто только принял ванну, а чистых полотенец дома не оказалось и ты уже около часа просыхаешь сам по себе. С такими гадкими мыслями я, примерно за полчаса, прибыв в два пятьдесят пять, добрался до пункта назначения – штаб-квартиры «Корабля».

  Первая свежая мысль за день, она у меня раньше не возникала от привычки – какое же у нашей партии дурацкое название. Я придумал его, когда мы с Франклином только задумывались о создании партии, с тех пор прошло уже пять лет. Как сейчас помню свой юношеский восторг от, как мне тогда казалось, гениальной идеи, взорвавшейся где-то в глубинах моей черепной коробки.

-Джек, звучит, конечно, здорово, но почему «Корабль»?

-Подумай сам – мы ведь больше всего хотим свободы, не так ли? Разве не ради нее мы это все задумали?

-Давай к делу, а то я усну. – Франклин в очередной раз пытался сделать вид, что я веду себя нелепо, у него были на это причины. Он всегда чувствовал, что остается в моей тени, ведь он считал, что сам по себе не был самым творческим и решительным человеком, за ним всегда оставалась техническая и формальная работа, а я придумывал и делал первые шаги – так и было.

- Корабль плавает свободно, его ограничители, которые являются сушей, всегда от него далеко. Его главное ограничение – ветер. Куда подует ветер, туда и будет двигаться корабль. Вот тебе и метафора: корабль – это государство, а ветер – его граждане!

- Ладно, убедил. – он хмуро признал мою идею.

  На моем лице легко натянулась едва заметная улыбка от этого неловкого воспоминания. Сегодня дело, начатое нами годы назад, сделает один из самых больших, важных и рискованных шагов за все время своего существования. Наверное, если бы я узнал тогда, будучи 25-летним энтузиастом, до чего все это вырастет, я бы упал в обморок. Сейчас же, я решил забить оставшиеся пять минут вторым перекуром. Все постепенно собираются и беззвучно кивают мне в знак приветствия. Что ж, пора.