РАЗМЫШЛЕНИЯ О РЕВОЛЮЦИИ ВО ФРАНЦИИ

1
РАЗМЫШЛЕНИЯ О РЕВОЛЮЦИИ ВО ФРАНЦИИ
и заседаниях некоторых обществ в Лондоне, относящихся к этому
событию, в ПИСЬМЕ, предназначенном для парижского дворянина,
написанном достопочтенным Эдмундом Бёрком

По-видимому, необходимо уведомить Читателя, что предлагаемые "Размышления"
явились результатом переписки между Автором и юным парижским дворянином, который
оказал ему честь, попросив изложить свое мнение о тех важных переменах, которые и

поныне привлекают всеобщее внимание. Ответ был написан в октябре 1789 года, но не
отослан из соображений осторожности. Причины задержки нашли объяснение в коротком
письме тому же адресату. Это вызвало с его стороны новые настойчивые просьбы.
Автор вернулся к теме и рассмотрел ее более подробно. Он рассчитывал завершить
работу прошлой весной, но она захватила его, и вскоре он обнаружил, что рукопись

намного превосходит размеры письма, а важность темы требует более длительного
изучения, на которое понадобилось время. Изложив свои первые соображения в письме и
возобновив работу, он понял, как трудно отказаться от первоначальной формы, хотя
захватившие его мысли и чувства требовали большего простора. Автор осознает, что
новый план произведения лучше соответствовал бы изменениям, связанным с

увеличением объема и более свободным распределением материала.
Дорогой сэр!
Вы были столь любезны, что вновь обратились ко мне с настойчивой просьбой
поделиться с Вами мыслями о последних событиях во Франции. Надеюсь, я не давал Вам
повода полагать, что придаю слишком большую ценность своим соображениям и сам
стремлюсь их обнародовать. Мои выводы не столь значительны, чтобы беспокоиться о

том, сообщать ли их кому-нибудь или нет. Некоторое время я колебался, когда Вы в
первый раз выразили желание получить их. В первом письме я имел честь писать, что не
собираюсь предлагать Вам ничьих мнений, кроме своих собственных. Мои ошибки, если
они есть, - это мои ошибки. Я один отвечаю за них своей репутацией.
Вы, конечно, поняли из переданного Вам большого письма, что я всем сердцем

желаю, чтобы Франция была оживлена духом разумной свободы, но, к великому
сожалению, я не могу скрыть от Вас, что некоторые последние события вызывают у меня
серьезные сомнения.
Вы полагали, когда писали мне, что я могу принадлежать к тем, кто одобряет у нас
события во Франции, получившие публичную поддержку со стороны двух дворянских
клубов в Лондоне, существующих под названиями Конституционное общество и
Революционное общество.

Я, конечно, имею честь принадлежать более чем к одному клубу, в которых высоко
ценятся принципы нашей Славной революции и конституции королевства. Я и сам с
величайшим усердием стараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы сохранить эти
принципы в их чистоте и силе. В этом Вы не должны сомневаться.
Те, кто старается сохранить память о нашей революции и привержены конституции

нашего королевства, должны быть очень осторожны, когда им приходится иметь дело с
людьми, которые под предлогом восторга перед Революцией и уважения к Конституции
часто отступают от их ясного духа и истинных принципов.
Прежде чем я начну отвечать на некоторые вопросы Вашего письма, я хотел бы
просить позволения представить Вам сведения, которые мне удалось получить, о двух
клубах, считающих себя вправе вмешиваться в дела Франции, и уверить Вас, что не

являюсь и никогда не был членом ни одного из них.
2
Первый, называющий себя Конституционным обществом или Обществом
конституционной информации, или, может быть, как-нибудь иначе, полагаю, существует
уже семь или восемь лет. По уставу это общество, казалось бы, должно выполнять
благотворительные функции, а не петь дифирамбы. Во всяком случае, оно издает книги в
пользу своих членов; часть из этих книг предназначена для продажи и может попасть в

руки книгопродавцев, что, по моему мнению, способно нанести большой ущерб разумной
части общества. Впрочем, может быть, эти книги раздаются как дар благотворительности
и читаются из милосердия - не знаю. Думаю, что часть их была экспортирована во
Францию, и Вы и сейчас могли бы найти их в продаже как товар, не пользующийся
спросом.
Не думаю, что они улучшились в пути (говорят, некоторые ликеры при перевозке

через море улучшают свои качества). Во всяком случае, я не знаю ни одного
здравомыслящего человека, сказавшего хоть слово одобрения по поводу большинства
изданий, выпущенных этим обществом.
Ваше Национальное собрание, кажется, придерживается того же мнения, что и я, об
этом бедном благотворительном клубе. Во всяком случае, весь букет его

благодарственного красноречия был предназначен только Революционному обществу, хотя Конституционное вполне могло претендовать на свою долю. Поскольку вы выбрали
Революционное общество в качестве объекта вашей величайшей национальной
благодарности, согласитесь, что и мне простительно сделать поведение его членов в
последнее время предметом собственных наблюдений.
Приняв этих господ, Национальное собрание одарило их значительностью, и они

отплатили за доброту, действуя в Англии как комитет по распространению его идей.
Теперь они чувствуют себя привилегированным обществом, удостоенным похвалы
революционеров. Надо сказать, что ваша революция оказалась единственной, которая
придала блеск обскурантизму и восславила несуществующие достоинства. До самого
последнего времени я ничего не знал об этом клубе, и он ни секунды не занимал мои

мысли, как, впрочем, и ничьи другие.
Я слышал, что в годовщину Революции 1688 года какой-то клуб диссентеров, названия которого я не знаю, имел обыкновение выслушивать проповедь в одной из своих
церквей, после чего его члены весело проводили остаток дня в таверне. Но я никогда не
слыхал, чтобы какая-нибудь политическая организация избирала предметом своего
официального праздничного заседания ни больше ни меньше как достоинства

конституции другого государства, пока, к своему величайшему изумлению, не обнаружил
это в поздравительном обращении, дающем авторитетное одобрение действиям
французского Национального собрания. В старом уставе, регламентирующем поведение
членов этого клуба, я не нашел ничего, что позволило бы сделать для него исключение.
Мало вероятно, что новые члены, вступившие в него с определенной целью, и некоторые

христианские политики, которые любят совершать благодеяния и заботятся о том, чтобы
скрыть руку, подающую вспомоществование, допустили нечто подобное в свои
благочестивые планы. Думаю, что здесь имела место частная инициатива.
Так вот, прежде всего я был бы огорчен, если бы меня считали прямо или косвенно
причастным к заседаниям этих клубов. Где бы я ни находился - в старом или новом

обществе, в Римской или Парижской республике, не ощущая себя облеченным
апостольской миссией и являясь гражданином независимого государства, связанным его
публичной волей, я не позволил бы себе вступать в официальную переписку с
правительством другого государства без согласия своего собственного. <...>
Я льщу себя надеждой, что люблю подлинную, мужественную и нравственную

свободу не меньше, чем любой член Революционного общества, кем бы он ни был; я
думаю, что доказал свою приверженность делу свободы всем своим общественным
поведением. Но я не могу хулить или хвалить что бы то ни было, имеющее отношение к
человеческим поступкам и общественным интересам, если не увижу предмета во всех его
3
связях, во всей обнаженности, а не в единичности метафизической абстракции.

Обстоятельства (мимо которых с легкостью проходят некоторые господа) в
действительности определяют достоинства и недостатки каждого политического решения.
Именно обстоятельства делают любую общественную или политическую схему полезной
или пагубной для человечества.
Абстрактно рассуждая, твердая власть так же хороша, как свобода; но мог бы я, находясь в здравом рассудке, десять лет назад поздравлять Францию с тем, что она

удовлетворена своим правительством, не разобравшись, какова природа этого
правительства или какими методами оно управляет? Должен ли я сегодня поздравлять эту
страну с освобождением только потому, что абстрактно свобода может быть отнесена к
благу для человечества? Должен ли я всерьез поздравлять безумца, который бежал из-под
защиты сумасшедшего дома и благотворного мрака своей палаты только потому, что он
вновь получил возможность пользоваться светом и свободой?

Должен ли я поздравлять убийцу или разбойника с большой дороги, разбившего
оковы тюрьмы, с обретением им своих естественных прав? Это походило бы на эпизод
освобождения преступников, осужденных на галеры, героическим философом - Рыцарем
Печального Образа.
Газ или сжатый воздух разорвали сосуд: но мы вынуждены воздержаться от
суждения, пока не осядет первый вихрь и жидкость не станет прозрачной, если хотим

проникнуть глубже, чем это позволяет сделать бурлящая и мутная поверхность. Равным
образом я должен терпеливо подождать, прежде чем публично поздравлять людей с
приобретенным ими благом. Лесть в одинаковой степени развращает льстеца и того, кому
она предназначена; низкая лесть не идет на пользу ни народам, ни королям. Вот почему я
воздержусь от поздравлений Франции с обретенной свободой, пока не буду знать, как

новая ситуация отразилась на общественных силах; управлении страной; дисциплине в
армии; на сборе и справедливом распределении доходов; на морали и религии. Все это
прекрасные вещи, и без них свобода не может быть благословением. Значение свободы
для каждого отдельного человека состоит в том, что он может поступать так, как ему

нравится: мы должны понять, что ему нравится, прежде чем пришлем поздравления, которые в скором времени могут обернуться соболезнованиями. Осторожность требуется
даже тогда, когда речь идет об отдельном, частном человеке; но свобода, когда она
становится принадлежностью массы, обретает власть. Прежде чем декларировать эту
тему, народ должен рассмотреть возможность ее использования, ибо это новая власть

новых людей, у которых малый или вообще отсутствует опыт управления, а их активность
на политической сцене не всегда означает, что именно они действительно являются
движущей силой. Однако члены Революционного общества считают все эти соображения
ниже своего достоинства.
Поскольку я пребывал в своем имении, откуда имел честь писать Вам, то по приезде
в город послал за отчетом о заседаниях названного общества, который был опубликован и

содержит проповедь доктора Прайса, а также письма герцога де Ла Рошфуко, архиепископа Экса и некоторые другие материалы.
Весь этот документ, представляющий план связать Англию с французскими
событиями, подражая действиям Национального собрания, вызвал у меня серьезное
беспокойство, ибо влияние этих действий на власть, репутацию, процветание и

спокойствие Франции с каждым днем все очевиднее. Становится понятным и то, что
создаваемая конституция призвана узаконить будущее государственное устройство вашей
страны. Теперь у нас есть факты, позволяющие с достаточной точностью представить себе
объект, предлагаемый нам для подражания. Если обычно благоразумие, сдержанность, этикет рекомендуют нам в некоторых обстоятельствах промолчать, то осторожность

высшего порядка оправдает нас, если мы позволим себе высказать свои суждения.
Дело в том, что возможность возникновения беспорядков в Англии в настоящее
время ничтожна; но на вашем примере мы увидели, как слабый младенец постепенно
4
набрал силу, способную громоздить гору, и развязал войну с самими Небесами. Когда у
Вашего соседа пожар, неосмотрительно допускать игру с огнем в собственном доме.

Лучше быть презираемым за слишком тревожные и мрачные предчувствия, чем оказаться
в беде из-за излишней уверенности в безопасности.
Я пекусь прежде всего о мире моей страны, хотя никоим образом не равнодушен к
Вашей. Мне хотелось бы удовлетворить Ваш личный интерес, поэтому я прошу у Вас
разрешения выражать свои мысли и чувства, не извиняясь впредь за свободу
эпистолярного стиля.
Итак, я начал с заседаний Революционного общества; но это отнюдь не означает, что

я собираюсь ограничиться этой темой. Да это и невозможно! Меня крайне заботят дела не
только Франции, но и Европы, а может быть, и не одной Европы. Рассмотрев все
обстоятельства, приходишь к выводу, что Французская революция - удивительнейшее в
мире событие. Самые высокие цели достигаются, и тому есть множество примеров, средствами совершенно абсурдными, смешными и презренными. В этом странном хаосе

легкомыслия и ярости каждый предмет утрачивает свою природу, и все виды
преступлений смешиваются со всеми видами безумств. При виде того, что происходит в
этом чудовищном трагикомическом спектакле, где бушуют противоречивые страсти, зритель поочередно оказывается во власти презрения и возмущения, слез и смеха, негодования и ужаса.
Однако нельзя отрицать, что есть люди, которые смотрят этот спектакль с

совершенно иной точки зрения. Он не вызывает у них других чувств, кроме восторга и
ликования. В том, что происходит во Франции, они не видят ничего, кроме мирной и
твердой поступи свободы, т.е. процесс в целом последовательный, нравственный, заслуживающий не только аплодисментов светских политиков макиавеллиевского толка, но и способный служить темой благоговейных излияний церковного красноречия.

Утром 4-го ноября, д-р Ричард Прайс, священник нонконформистской церкви, произнес перед своим клубом в доме собраний диссентеров Олд Джюри чрезвычайно
запутанную проповедь. В общий котел было брошено несколько добрых нравственных и
религиозных чувств вкупе с политическими соображениями, мнениями и
размышлениями, при этом Французская революция составляла весьма солидный
ингредиент всего содержимого.

Я считаю, что поздравительный адрес, переданный герцогом Стенхоупом от
Революционного общества Национальному собранию, построен на идеях, изложенных в
этой проповеди, и является естественным выводом из нее. Его создание было
инициировано самим проповедником и с энтузиазмом поддержано его сторонниками.
Лично я рассматриваю эту проповедь как публичную декларацию человека, тесно
связанного с литературными интриганами, строящими козни философами, политическими

теологами и теологическими политиками как дома, так и за рубежом. Я знаю, что они
считают его оракулом, потому что он разразился филиппиками и поет свою пророческую
песнь точно в унисон с их планами. <...>
Доктрины нашего проповедника касаются жизненно важных разделов английской
конституции. В своей политической проповеди он утверждает, что Его Величество -
"единственный законный король в мире, ибо только он владеет короной по выбору своего

народа". Интересы момента требуют глубокого рассмотрения солидности этого довода, в
соответствии с которым король Великобритании должен принести благодарность членам
Революционного общества за то, что они сделали его своим вассалом.
Эта доктрина в отношении принца крови, занимающего сегодня британский престол,
- нонсенс, неправда, утверждение, опасное юридически, незаконное и
антиконституционное. Если верить нашему богослову от политики, то если бы король

владел короной не "по выбору народа", он был бы незаконным монархом, узурпатором
перед лицом всего мира, не имеющим прав на преданность своего народа. Нет ничего
менее соответствующего действительности.
5
Распространители этой идеи (народный выбор - необходимое условие законного
существования королевской власти) рассчитывают, что на нее станут смотреть сквозь
пальцы до тех пор, пока она не будет обращена на короля Великобритании. А за это время

к ней постепенно привыкнут. Сейчас ею можно оперировать только в теории, отнеся на
счет кафедрального красноречия, и сохранить для будущего использования, поскольку
соображения безопасности, присущие каждому правительству, у нашего отсутствуют.
Итак, политики действуют, пока их доктрины не привлекают особого внимания, дожидаясь времени, когда их можно будет пустить в дело.
Быть может, утверждая, что король получает свою корону по выбору народа, они

хотят сказать, что предки короля в свое время были призваны на престол в результате
некоего выбора. Если допустить такую интерпретацию, возникает вопрос, чем их идея
выбора отличается от нашей идеи престолонаследия? Несомненно, что начало всех
династий было положено выбором или призванием на трон монарха. Это достаточное
основание, чтобы считать, что все монархи Европы были когда-то выбраны, в том числе и

правящая ныне в Англии династия, и сегодня король Великобритании является таковым
по установленному правилу престолонаследия, принятому в соответствии с законами
страны, и владеет короной, полученной, даже с точки зрения Революционного общества,
"по выбору". Наследники Его Величества, каждый в свою очередь, получат корону; при
этом заложенная в законе о престолонаследии концепция выбора в каждом случае будет
аналогична той, в соответствии с которой нынешний король носит свою.

В доктрине д-ра Прайса есть и вторая сторона - очевидная декларация права народа
на выбор. Все инсинуации, касающиеся выборности короля, отталкиваются от этого права
и ссылаются на него.
Действительно, революция дала английскому народу три фундаментальных права, составляющих единую систему, которую можно сформулировать в коротком
предложении:
Мы получили право:
Выбирать наших правителей.
Низлагать их в случае дурного правления.
Самим создавать правительство.

Этот новый, доселе неслыханный Билль о правах, хотя и был внесен от имени
народа, на самом деле принадлежит известным нам господам и их клике. Но английский
народ не разделяет их мнения, он отрекается от него и будет сопротивляться его
практическому применению всей своей жизнью и своим имуществом. Он связан
обязанностью поступать именно так законами страны, возникшими в результате той

самой Революции, к которой апеллировало постоянно злоупотребляющее ее именем
Революционное общество, поднимая вопрос о вымышленных правах. Господа из Олд
Джюри в своих рассуждениях о Революции 1688 года путают ее с Английской
революцией, которая произошла на 40 лет раньше, и с недавней Французской
революцией, которая так запала в их сердца, что они постоянно смешивают между собой

все три. Попробуем разделить то, что они смешали. Обратимся к уважаемым нами
революционным актам, чтобы выяснить подлинные принципы, на которых они строятся.
Принципы Революции 1688 года изложены в законодательном акте парламента, носящим
название "Декларация прав". В этом мудром документе, созданном крупными юристами и
государственными деятелями, а не пылкими и неопытными энтузиастами, нет ни единого

слова, ни единого намека на всеобщее право "выбирать наших представителей, низлагать
их в случае дурного правления и самим создавать правительство".
екларация прав - краеугольный камень нашей конституции. Ее полное название "Акт
о декларации прав и свобод человека и установлении права престолонаследия". Вы видите
уже из названия, что перечисленные права декларируются вместе и неразрывно связаны
друг с другом. <...>
6
Утверждение, что Революция дала нам право выбирать наших королей, далеко от

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь