Q2'20 executive summary

время пахнет ливнем, тополем и влюбленностью,

ливень, тополь и влюбленность пахнут временем.

более 200 тысяч человек в России потеряли обоняние как способность,

и оттого остальные чувствуют эти запахи

еще

острее.

режим нерабочей недели продлен до следующего его продления.

на барабане нет такой буквы закона

и слова.

нас учили не стесняться в выражениях:

выбравший экономический рост вместо человеческих жизней не получит ни того, ни другого.

за последние сутки в России выявлено десять тысяч новых случаев заражения.

учащается дыхание и частота грабежей в центре москвы.

где рубеж? мы уже на рубеже?

а вы?

—

добрый вечер, товарищ водитель,

у меня нет куаркода,

я защищаю ценность свободы,

да, в смысле вообще нет пропуска. поехали? как сам?

извините,

девушка, нас за такое отключают от яндекса.

мы пытались оказывать цифровое сопротивление,

точки на карте как голоса, до которых быстро не доберутся.

потом стало лень —

тупиковая ветвь революции,

такая сюжетная арка.

в поселке Коммунарка

вас ожидает верховный суд,

зуд чувства несправедливости

и штраф в размере четырёх тысяч рублей.

курьер Кудайбери будет у вас в течение четырёх минут.

—

гуляя в чужом районе,

вхожу в чужой двор и в раж,

замечаю человека в фуражке.

это росгвардия? омон? кто вы?

не оглядываясь,

спешно,

в мурашках

спускаюсь в продуктовый.

в нем реклама пиццерии — повар-итальянец с закрученным усом

призывает: «оцените вкус Рима».

спасибо,

в принципе есть еще Хиросима,

но я совсем не хочу знать и ее вкуса.

выглядываю из окошка — личной своей бойницы,

вызываю такси, разбойница, мой спаситель.

приезжает белоснежная шкода.

— ваш пропуск? — ой,

тут надо печатать буквы и цифры, нет куаркода.

— я тогда введу свой.

где в обратной связи опция «на редкость адекватный водитель?»

—

перед (также внутри) каждым публичным домом на каждой авеню

разметка:

стоять на расстоянии полтора метра —

новый эталон и новая мекка,

вынужденная мера,

выписанная на асфальте цветным скотчем.

я тебя люблю,

жаль нельзя стоять короче.

я не знаю, кого винить, и никого не виню.

—

главная роскошь быта в 2020 — балконы.

не получить административку за потворство распространению коронавирусной инфекции —

основная ачивка.

осмысленность запрета выхода на улицу — основная фикция.

я требую, чтобы мир вернул с процентами мою недопрожитую молодую весну.

да ну.

ваши требования незаконны.

—

уважаемые граждане, просьба соблюдать диету, тишину и дистанцию.

а хочется танцев,

на рассвете крутить велосипеда педали,

и вспомнить, как ощущается в руке кожи чужой хрусталь.

скоро наши тела нужно сдавать в ремонт

или сразу в утиль —

указом мэра

повсеместно объявлен тактильный штиль,

взгляды устремлены в тактильную даль.

на месте мутабора будет развернут мобильный полевой госпиталь.

—

из-за батареи, нервов или других причин,

пока не изученных наукой,

невыносимо иссыхают руки

и трескаются:

кожа-лён, кожа-сено, кожа-овчина,

кожа-девственница,

кожа-наждачка.

я бы хотела, чтобы ладонь на слои распадалась немного иначе.

—

друзья становятся колодой карточек, плиткой в видеочате.

на звонки и вопросы не хочется отвечать

абсолютно,

хотите — отвечайте.

в горле ком

гречи.

мы стоим на крыше, над Москвой распускается ядерный гриб салюта,

я теряю дар речи.

мир — это то,

до чего можно дойти пешком.

—

у моего соседа

и одного парня с этой тайной вечеринки на крыше

табак со вкусом вишни.

давай они будут курить его не только в ста метрах от дома —

как будет круто, прикинь?

а, всевышний?

дружище?

дофаминь.